Дурная кровь


Время подходило к полудню, летнее солнце вытапливало запах из лесных трав, заливая небольшую полянку, где я решила похоронить Тигра. От жары и утомительной работы я была вся мокрая, а тут ещё и слёзы… Ему здесь будет хорошо – он очень любил лес и особенно - эту поляну. Тут высоко над головой таинственно шепчутся деревья, звонко журчит родничок, нежно посвистывают на разные голоса птицы. А какой чудесный воздух! Сейчас цветут меллорны, растущие чуть дальше на склонах гор, и их пряный аромат перемешивается с нежным запахом лесных цветов. Над полянкой, привлечённые цветами и близостью воды, порхают мотыльки и крупные лесные бабочки. Сейчас бы Тигр носился, стараясь их поймать и звонко лая… Ну, вот, опять перед глазами всё плывёт от слёз.

Щенка мне подарила мама всего два месяца назад, на тридцатилетие. Это был долгожданный подарок. Дело в том, что на взгляд людей я выгляжу шестилетней девочкой, и дарить мне щенка-волкодава, по их мнению, рано. Расту я очень медленно, видимо, иная кровь деда сказывается. Даже будь я чистокровным эльфом, и то выглядела бы старше. Правда, дядя Кэрин мне говорит, что развиваюсь я быстро, только пока в магическом плане, надо лишь чуть-чуть подождать окончательного формирования энергетических каналов, и тогда я быстро догоню по росту одногодков-эльфов. Ну, ему виднее – он один из сильнейших боевых магов, да и похожи мы с ним.

Сначала я назвала щенка на эльфийский манер Дубом, чтобы он рос крепким, но дядя Кэрин отсоветовал. Сказал, что при команде «Дуб, ко мне!» с моими способностями могут прибежать и настоящие деревья. Потому и назвала щенка Тигром, тигры-то в наших краях не водятся. Он был таким славным и так меня любил! И ему было наплевать на мою внешность, в отличие от остальных! Ну вот, опять захлюпала. Вздохнув, снова принялась за работу, яростно втыкая лопату в суглинок с густым переплетением корней.

Жарко-то как! Хорошо, что хоть родник близко и ветерок обдувает. Ложусь в выкопанное навзничь, сейчас немного передохну и доделаю. А как кроны-то шумят… Мама говорит, что этот звук очень похож на звук морского прибоя. Вот скопим денежку и съездим на Лазурный берег, будем собирать ракушки и купаться в синих волнах Предвечного моря…

 

– Ванессэ! Девочка моя, что с тобой?!! – мгновенно просыпаюсь, услышав встревоженный знакомый голос. Дядя Кэрин с задания вернулся!

Приподнимаюсь на локтях, смотрю на спешащего ко мне здоровенного светлого эльфа с мечом в руке. Как-то странно он бежит, будто у него ноги подгибаются и бледный какой-то. Оглядываюсь спросонья – может, что случилось? Нет, всё по-прежнему. Лежу на дне ямы, три на два метра, с грудами выкопанной земли по краям, в тени корней мешавших мне вывороченных деревьев. Вроде бы всё в порядке. Потом представляю, как это выглядит со стороны. Упс.

Радостно стригу ушами и улыбаюсь, стараясь, по привычке, не сильно сверкать зубами. Они у меня, как и уши, острые. В смысле – треугольные, только сильно вытянутые, что иногда вызывает сердечные приступы у окружающих при разряженном амулете.

– Да я просто устала, – успокаиваю дядю. – Дядя Кэри! Как хорошо, что ты приехал! А этой ночью Тигру убили, вот – могилку копаю.

Дядя притормозил, убрал меч, пару раз вздохнул, тряхнул головой, стригнул ушами и подошёл уже торжественно и плавно, как подобает высокорождённому. Я тоже встала, отряхнув платье и подтянув носочки. Подвинув ногой грязную лопату, делаю книксен. Мы с ним очень похожи, даже больше, чем с мамой. Мама никаких амулетов не носит, а выглядит как обычная эльфийка, правда – очень красивая. Мы же с дядей не только таскаем кольцо и подвеску со звёздной спиралью, но и имеем пристрастие к широким плотным штанам. А ещё – мы очень любим мясо с кровью, в отличие от мамы. Нам оно просто необходимо, если его не есть хоть раз в неделю, то мы становимся очень раздражительными.

Так получилось, что мама вырастила и меня, и дядю. Я даже долгое время считала его братом, так уважительно, заботливо и нежно он к маме относится. Но потом узнала, что годовалого Кэрина моя бабушка – пресветлая Энвэль – вручила маме, которая всего шесть лет назад справила своё первое совершеннолетие. К тому времени мама давно уже жила одна в маленьком городишке на окраине страны, сама себе зарабатывая на жизнь вышивкой и плетением кружев. Зачем высокородной эльфийке вообще потребовалось рожать вне брака, да ещё и полукровок, зная их печальную судьбу в Светлом лесу, не знал никто, кроме её самой. Эльфийская родня их не признала, а отца никто никогда не видел, хотя многие им интересовались. Так что мы были лишены даже имени рода, несмотря на то, что наш отец был жив и здоров – мы это чувствовали, как и все эльфы, вот только найти его было совершенно невозможно. Из-за этого мы очень ждали, когда наконец-то увидимся со своим родственником, отцом и дедом, тем более, что мама недавно в трансе напророчила скорую встречу. Уж не знаю, зачем его хотели видеть пресветлые эльфы, а мы давно хотим выразить ему свою благодарность, мама с дядей – за их счастливое детство и юность, я – тоже за них и, совсем немножечко, за себя. Всё же мне повезло с семьёй.

Мама нас очень любит, но не всегда понимает, а ещё боится, что дядя может научить меня плохому. Из-за нашей похожести, с дядей Кэри мне часто гораздо легче договориться, чем с мамой. Вот и сейчас, он сразу меня понял.

– Похоронить в лесу решила? – грустно опустив уши спросил он.

– Да, ему тут хорошо будет. Он очень любил здесь гулять, – горестно вздыхаю, стараясь вновь не расплакаться.

– А что яму-то какую большую выкопала? Здесь целый тролль поместится.

– Не, не поместится, надо ещё на полметра углубить, – сомневаясь, говорю я.

– Так Тигр ж маленький! – возмущается дядя.

– Зато тролль, который его съел, большой! Я Тигра только по магическому маячку и нашла. Так что приходится прямо в тролле хоронить, я его вон там, в кустах рядом с родником спрятала. Иначе – завоняется, а от воды – холодок…

Мы с дядей подошли к кустам, он осознал объём предстоящих работ и вновь загрустил:

– Гхыр!

– Аха, захухрённый, – согласилась я.

– Ты только при матери такое не скажи, – предупредил он меня, доставая меч в помощь моей лопате.

Через полчаса мы уже возвращались домой. Оказывается, хорошо сложенный тролль занимает гораздо меньше места, а магией можно копать! Правда, только после того как мечом в земле ковыряться надоест. Вот когда научусь контролировать свою силу, похороны и для меня станут не столь утомительны. А как складывать троллей, знаю уже сейчас. Я даже успела прикопать немного семян незабудки, приправив их магией жизни, пока дядя не видел. Он, вообще-то, ругается, когда я кастую. Вроде бы делаю всё правильно, но почему-то часто получается не совсем то, что хотелось, или – совсем не то…

Неспешно шагая по лесной тропинке, я крепко держу дядю за руку. Он этого не любит, но сегодня – терпит, понимая, как для меня сейчас важна его поддержка. Он вообще у меня самый лучший! Я даже не знаю, кого я больше люблю, маму или дядю? Если мама подарила мне жизнь, то дядя её постоянно спасал, в первый раз – ещё при рождении. А всё потому, что кровь у нас иная, вот я страшненькой и уродилась. Мама рассказывала, что как я родилась, мой папа схватил меч и заорал: «Если зашевелится – зарублю!» Хорошо, что бабушка - пресветлая Энвэль – и дядя Кэрин присутствовали при родах, только их заступничество меня и спасло. Пока дядя замещал папе воспоминания, он уже тогда прекрасно владел ментальной магией, пресветлая Энвэль одела мне на шею странный, совсем не похожий на эльфийский, амулет, который изменил мою внешность и – главное – ауру. Немного, но существенно. Аура стала как у смеска с человеком, глаза, вместо оранжевых, стали голубыми, зубы – ровными, а иссиня-белые волосы приобрели цвет светлого золота.

Кстати, кольцо с похожим рисунком носит и дядя. В Светлом лесу мне постоянно напоминали, что у меня дурная кровь, и никто меня не любил, кроме дяди и мамы. Я чувствовала себя грязной и ничтожной в обществе сиятельных сверстников, да и не подпускали они меня к себе. И только потом я поняла, как мне повезло – ведь я уже не была одинокой, у меня была семья. Внебрачные дети и полукровки не могли претендовать на полноценное гражданство в стране эльфов и их удел был – непосильная работа и служение, часто унизительное, чистокровным. А уж изгоев, отцы которых не дали им имени своего рода, считали своим долгом обмануть и оскорбить даже они. Дядя с его характером не выжил бы, если б мама не скопила денег и не заставила его поступить в хуманскую Академию Магии в пятьдесят лет, сразу после первого совершеннолетия.

Так как наша семья в Светлом лесу была отверженной, то я ничуть не огорчилась, когда нам пришлось срочно из него уезжать. Мне тогда только-только исполнилось четырнадцать. Папа, крепко удерживая меня руками, успел досчитать до трёхсот и ещё не успокоился, когда в зал для омовений ворвалась мама, и я смогла наконец-то вынырнуть из бассейна. Потом родители ушли в другое помещение и там кричали друг на друга. Иногда доносились глухой стук тяжёлых предметов и звук чего-то бьющегося. Затем я услышала, как телепортом прибыл вызванный мамой дядя. Когда я оделась и вышла, дядя Кэрин подхватил меня на руки и отнёс к маме. Она сидела в папином кабинете, плакала и разговаривала по кристаллу с бабушкой, которая после маминого замужества изредка утруждала себя узнаванием новостей о нашей жизни:

– Что мне делать, мама?

– Успокойся, во всех семьях бывают ссоры, особенно в первые сто лет, – звучал в ответ холодный и рассудительный голос пресветлой Энвэль. – Идёт притирка характеров, столкновение амбиций…

– Да знаю я всё! Ты скажи, куда мне труп девать? – перешла мама на крик.

Послышался звук разбившегося стекла и на этом связь с бабушкой оборвалась. Как мы потом поняли – навсегда. Затем мы обнялись и долго так стояли, понимая, что нет у нас никого в этом мире, кроме друг друга. Потом осознали, что друг у друга есть мы, и нам никто больше и не нужен, вместе мы справимся с чем угодно. А с папой маме помог дядя Кэрин. Она тогда сказала, что он не только брат, но и настоящий друг. А настоящий друг – это тот, кто не только поможет тебе переехать в другую страну, но и спрятать труп. Вот и Тигр для меня тоже был настоящим другом!

Ну, вот, опять плачу. Отворачиваюсь и вытираю рукой слёзы, как будто просто пытаюсь стереть с лица пот. Заодно и по платью провела мокрой ладошкой, словно отряхаясь. А что? Дядя Кэри кастовал на себя «Дыхание горного луга» и идёт чистеньким, а на меня чужая магия из-за амулета не действует. Только – своя, а я пока ещё её дозировать не умею. Может, дядя и не заметит, что я плакала.

Меня давно научили, что чужое горе никому не интересно. Да и нельзя его никому показывать – по слабому месту бьют. Вспоминаю, как долго мы кочевали по человеческой стране, пока не осели в Ланидаре, на границе со страной дварфов, которых здесь называют гномами. Нам нигде не были рады – в основном, из-за меня. Это теперь я научилась сама заряжать амулет. А раньше, когда заряд магии кончался, мама меня прятала, заставляя или глубоко натягивать на голову капюшон, или носить плотную вуаль, пока не приезжал с задания дядя. Мама у меня провидица и магией почти не владеет.

Но меня не любили, в основном, из-за неуправляемой агрессии. В человеческих деревнях к пришлым относятся с подозрительностью и стараются выжить, пусть и неосознанно. Когда меня дразнили и обзывали соседские дети, я сдерживалась. Но когда они начинали говорить гадости о моей семье, спокойствие сохранить удавалось далеко не всегда, а люди – такие хрупкие... Поэтому нам приходилось часто переезжать. Хорошо ещё, что мы всегда селились на отшибе. Вот уж действительно – иная кровь. В Светлом лесу не принято открыто выражать свои чувства, даже к собственным детям светлые и пресветлые ограничиваются лишь лёгким любопытством или беспокойством. По крайней мере, в чужом присутствии. В этом наша семья уникальна, нас всегда попрекали излишней эмоциональностью. Сейчас-то я гораздо лучше себя контролирую, так как после второго побега дядя научил меня материться по-эльфийски. Поэтому при ссорах с человеческими детьми я сразу же начинаю выговаривать всё, что хочу, своим обидчикам по-эльфийски, а они стоят и слушают, как заворожённые…

Десять лет назад дядя Кэрин оказал какую-то услугу мэру Ланидара и договорился о месте кладбищенского сторожа для мамы. Кладбище было очень неспокойным и долго на этой должности никто не задерживался. Сейчас все в городе уже привыкли, что там сторожем работает светлая эльфийка, а раньше столько казусов было! И прорицания мама не забросила, в Ланидаре она одна из лучших гадалок, что приносит нам дополнительный доход. Теперь-то мы не бедствуем и живём в своём доме, расположенном рядом с местом маминой работы. Это крепкое строение, на каменном фундаменте, в два этажа. Перед домом разбит цветник, есть и грядки с овощами, и небольшой сад с яблонями, вишней и черешней, всё это обнесено крепким забором. Помню, когда приехали, на воротах дома надпись на хуманском была «Живой уголок», причём, судя по запаху это личи постарались. Я тогда ещё не привыкла хуманов людьми называть, но язык их уже выучила, даже с десяток книг на нём прочитала. Теперь, конечно, знаю не только эльфийский, всеобщий и человеческий, но и языки дварфов, орков, а в последнее время увлеклась тролльим, только б мама об этом не узнала. Она почему-то не любит троллий, хотя он прост и выразителен. Даже дядя Кэрин им иногда пользуется. А вот самих троллей я ненавижу! Как только мы с дядей навели на кладбище порядок, так они частенько рядом с ним появляются. Не все, конечно, только те, что пропили до последней менки гонорар за охрану доставленного на торжище обоза и не нанялись вновь, но две-три штуки постоянно крутятся где-нибудь поблизости. Воруют цветы и подношения с могил, что-то сами едят и выпивают, а цветы и поминальные дары – продают. По ночам не суются – кладбище охраняют отряды зомби во главе с назначенными дядей личами, днём – мама или я следим, а вот рано утром или вечером – поддерживать порядок некому, особенно если дядя в отъезде. Зря я Тигра вчера ответственным назначила… Ну вот, опять перед глазами всё расплылось.

 

 

Дома нас ждали. Или – не ждали? Короче, заходим мы, такие все уставшие, я – ещё и грязная, а в гостиной сидят магистр Лингер с покрасневшей мамой. Черноволосый, высокий и бледный как все некроманты, магистр обладает достаточно красивой для человека внешностью. С виду ему можно было дать около тридцати лет, но учитывая, что он когда-то учился вместе с дядей и даже стал в это время ему побратимом, то ему никак не может быть меньше ста пятидесяти. Впрочем, сильные маги по продолжительности жизни могут поспорить с эльфами, и для них сто пятьдесят – чуть ли не подростковый возраст. Лингер приехал в наш город месяц назад с группой студентов из Академии Магии Корвелла на практические занятия по некромантии. Вот уже десять лет, как мы живём в Ланидаре, и ни разу ни один некромант не был на нашем кладбище, а тут – столичные студенты. Отношения у меня с ними как-то сразу не заладились, вот не надо было им меня обзывать! Они что, думают, что я просто так спущу «придурочную»? Ненавижу это слово! И вообще – все слова, созвучные со словом «дурная». Это у нас семейное, как только услышим – сразу звереем! Слишком часто в Светлом лесу нам приходилось слышать «дурная кровь» в свой адрес. В семье мы своё отличие называем по-другому – иная кровь. Иная! Мы не хуже всех остальных, мы просто – другие! Студенты сами виноваты, я сразу предупредила, что ещё раз обзовутся – пожалеют. Пожалели, но и мне мама запретила неделю ходить на кладбище ночью. Магистр к нам часто заходит, особенно когда кроме мамы никого дома нет. Непонятно, чем они тут без нас занимаются. Вроде бы делают вид, что чай пьют, но почему у мамы щёки красные и глаза горят? Она в последнее время часто краснеет в присутствии Лингера. Волосы стала укладывать, а раньше – только косы заплетёт, да ещё и платком прикроет, чтобы излишнего внимания не привлекать. Не то, чтобы я была против их взаимной симпатии, но тревожит меня это. Вдруг этот заезжий хлыщ разобьёт маме сердце? Это сейчас она счастлива, а что будет потом? Из нашей семьи маме досталось больше всего бед, не хватало ещё переживать из-за всяких некромантов. С подозрением говорю:

– Я пришла.

– Вот и умничка. Только что ж ты такая грязная? – вспорхнула со своего места мама и защебетала. Я у неё такого голоса раньше никогда не слышала. – Давай, иди быстренько в ванную, и садимся обедать. Я тебе сейчас чистое принесу.

Иду в ванную только после того, как мне мама выдала бельё. Запираюсь на щеколду – были, знаете ли, прецеденты. Торопливо моюсь, вытираюсь, одеваюсь, расчёсываюсь, выхожу и застываю, навострив уши.

– Да нормальная она девчонка. И щенка любила, вот и не сдержалась, –  слышу возмущённый голос дяди. Аха, про меня говорят. Ну-ну…

– Извините, магистр, но если я ещё раз услышу от Вас такое в адрес моей дочери, то Вы никогда больше не переступите порог моего дома! – ледяной голос мамы насторожил и вызвал ненависть к некроманту. Явился тут со своими студентами, всё кладбище нам перебаламутил, на меня наябедничал и ещё имеет наглость маму расстраивать! Топая, захожу в комнату и прохожу на своё место за накрытым к обеду столом. По пути громко чихаю на Лингера. Ибо – не фиг! Сажусь, как мама учила – изящно, на кончик стула с выпрямленной как стрела спиной. На колени аккуратно расстилаю салфетку. Мило, не показывая зубов, улыбаюсь магистру, сидящему от меня справа.

Мама, почему-то, снова смущается и разливает суп по тарелкам. Сначала – Лингеру, как гостю, затем – дяде Кэрину, потом мне. Пока она мне наливала, я чихнула вторично, уже прямо в тарелку некроманту. Брызги от жирной бараньей похлёбки попали ему на кремовую шёлковую рубашку и лицо. Удачно получилось.

– Мне кажется, – вытираясь салфеткой протянул магистр, – Ваша дочь где-то подцепила на меня аллергию, или у неё обострение вредности.

– Нет у меня никакой аллергии! – возмущённо отвечаю. – И вообще, я ничего у Вас не брала! Я не воровка!

Пока магистр кастовал очищение, все почему-то смеялись, а я покраснела. От досады. Вот так и заступайся за родных и близких, не оценят ведь. Мама, извинившись, сменила Лингеру прибор, и обед продолжился. Быстро поев, я оставила взрослых разговаривать, а сама ушла к себе в комнату. Надо было подумать, да и спать очень хотелось – с раннего утра на ногах, к тому же наплакалась.

Лёжа в постели и наслаждаясь магической прохладой комнаты, я вспоминала поведение Лингара за обедом. Вроде бы, действительно влюблён. Тоже краснеет постоянно, говорит всякие глупости, выгибает грудь, кстати, не такую уж и тщедушную. И – взгляд, конечно, выдаёт. Не пылкий, как у ветреного юноши, и не масляный, как у прожжённого ловеласа, а нежный, прямой… глубокий какой-то… Может, и сладится всё у них. Уж кто-кто, а мама заслужила своё счастье.

Это с виду мне шесть лет, а разум-то давно не детский. Правда, дядя на меня ментальную маску ставит, чтобы поведение соответствовало физическому возрасту. Так гораздо проще жить среди людей, они же никогда эльфийских детей не видели, а я ещё и расту медленно. Ещё одна причина для ментальной маски – чтобы я не могла сильно сосредотачиваться и употреблять вслух или мысленно определённые слова, а также представлять некоторые схемы и конструкции. Иначе может случиться беда. Помню, как во время очередного переселения я очень захотела узнать, есть ли у дяди хвост? Мы расположились неподалёку от дороги на берегу реки, рядом с рощицей. Стемнело, но не настолько, чтобы перейти на ночное зрение, дядя как раз вставал, и пляшущая густая тень от костра не давала как следует рассмотреть интересующую меня часть его тела. Захотелось подсветить. Я не знаю, как так получилось, но вспыхнувший возле филея Кэрина синюшный файербол оказался самонаводящимся. Минут десять потребовалось дяде, чтобы с ним справиться, и всё это время ему приходилось бегать, причём – зигзагами, а потом он долго отмокал в воде. Может быть, если бы он бегал не так быстро, то справился бы гораздо раньше, но мой шарик не давал ему этой возможности. Был ли у дяди хвост – я так и не поняла, у меня тогда ещё магического зрения не было, и вместо дяди я видела только тёмную смазанную полосу, за которой следовала светящаяся синяя. Из воды же он вылез, прикрываясь иллюзией. Вот после этого я и ношу маску, правда, она с каждым разом всё быстрее распадается, но дядя говорит, что это нормально. А когда я смогу себя контролировать, то она мне вовсе не понадобится.

Надо бы поговорить с Кэрином насчет мамы и Лингара. Маме хоть и за двести, но она всё же самая слабенькая и нежная в семье, вот мы её и опекаем. Да и натерпелась она с нами, особенно с дядей. У неё до сих пор на руках и левом боку шрамы от магического воздействия – она часто закрывала маленького Кэрина собой, когда над ним издевались юные высокородные сволочи. Эльфов я тоже не люблю. Не ненавижу, как троллей, всё же я наполовину, хоть и на очень маленькую, эльфийка, но не люблю. А поговорить надо… главное – не забыть, когда Лингар уйдёт и мамы поблизости не будет… поговорю обязательно…

Проснулась я уже вечером. В открытое окно дует тёплый ветерок, теребя занавески и разнося по комнате ароматы жасмина и маттиолы, разбавленные едва уловимой отсюда струйкой цветущего меллорна. Потянувшись в кровати до хруста, я поняла, что выспалась. Вскочила, позвала:

– Тигр, ко мне! – и вспомнила, что его больше нет…

Поревела, оделась, заплела косички, спустилась вниз. К маме пришёл очередной клиент, её монотонный в трансе голос доносился из кабинета. Мы все хорошо видим в темноте, потому и свет по вечерам зажигаем редко, только когда люди заходят. Зажгла в гостиной магический светильник – клиенту понадобится, когда уходить будет. Опять мама об этом забыла. Может, поэтому и ходят к нам гадать редко, лишь когда действительно нужда заставит. Прошла на кухню, съела прикрытый салфеткой ужин и отправилась искать дядю. Хотелось поговорить насчёт мамы и Лингера, всё же он как-никак ему побратим, и должен догадываться, чего нам можно ждать от некроманта. На улице уже совсем стемнело – это из-за того, что на западе от нас горы. Яркий свет узкой полоски месяца и крупных, отборных звёзд прекрасно освещает окрестности, только цвета поблёкли и изменились. Ночью все животные мне виделись красноватыми, растения – голубыми, а насекомые – розовыми. Выйдя из охранного периметра дома, почувствовала, что меня тянет на дорогу, ведущую к городу. Видимо, опять дядя в корчму «Одноглазый Гром» пошёл или в дом мамаши Клубнички. До города идти полчаса, да там – ещё столько же… И хорошо, если он всё же в корчме, меня туда пускают. А вдруг у Клубнички?

Нет, не пойду в город, не хочу мешать дяде, да и до утра этот разговор терпит. Всё равно завтра тренироваться вместе будем, вот и поговорим без посторонних ушей. Лучше на кладбище – адептов воспитывать… Нет, туда нельзя – маме обещала. И что делать? В лесу сейчас скучно, особенно без Тигры. Может, сходить? Точно! Заодно проверю – выросли ль незабудки, и кустик эльфийских роз посадить не мешает. Да и предчувствие у меня нехорошее прямо сейчас появилось, будто опять моя магия не так сработала…

Подхожу к поляне и понимаю – есть у меня дар предвидения! Есть! Видимо, от мамы достался. Ранее хорошо сложенный тролль ожил, и теперь его туловище на руках ползает вокруг разворошённой ямы. Одна нога намертво запуталась в метровых зарослях незабудки, а вторая уже ушкондыбала почти до родника. Цепляясь зубами за свежевыросшие кусты, матерясь и отплёвываясь, за туловищем пытается угнаться голова, давая ценные указания:

– Да повернись же назад, хвыбздыр нестроевая! Левее! Прямо! Прямо, я сказал!

И чего орёт? Уши-то всё равно на ней… Надо что-то делать, и срочно! Только вот что? Вспоминаю рисунок пентаграммы, которую чертили студенты вокруг могилы, когда я их решила проучить лопатой за разбитые файерболами надгробья. Отнесла розовый куст к роднику и прикопала захваченным с собой совочком, так, на всякий случай. Потом, как во время тренировок, оторвала у поваленного днём дерева толстую, как дубина, ветку, зачистила от ветвей и заострила зубами, нарисовала вокруг могилы пентаграмму, отпихнув ногой беспокойное туловище в середину. Красиво получилось, всё же абсолютная память – это вещь! Запитала как можно меньшем количеством энергии. Наблюдаю.

Кроме радостной встречи головы с телом, ничего не произошло. Правда, пентаграмма засветилась. Видимо, нужен вербальный ключ, а я его не знаю. Пошла за уползшей ногой. Когда вернулась, в центре пентаграммы сидел мужик, подозрительно похожий на меня настоящую. Только вот глаза у него были не светло-оранжевые, а красные, но тоже с вертикальными зрачками. Ещё волосы тёмные, и хвост – длинней. Он, как и я, обмотал его вокруг левой ноги – чтоб не мешался. Три витка против моих двух. Обидно. Подхожу, спрашиваю вежливо:

– Слышь, гшихыр, ты кто?

Мужик почему-то начинает беситься, видимо с именем угадала. А как его ещё называть? Я таких уродов только в зеркале видела. Ничего, побегал по кругу, махая руками, поорал немного на каком-то незнакомом языке, успокоился и ответил уже на всеобщем:

– На кой звала? – и рожу скорчил злобную. И я его понимаю – как раз тролль решил подзакусить пришельцем и тяпнул его головой на вытянутых руках за… то ли за спину, то ли чуть ниже, мне отсюда плохо видно.

– Кого? – из-за проказ зомби туплю я.

– Меня! Зачем вызывала? – небрежно махнув рукой, мужик развеял оживший труп и вновь на меня уставился. И глаза у него почему-то как-то нехорошо выпучились.

– Я? – неудобно как-то получилось. Видимо, пентаграмма была не сдерживающая, а для призыва. И тут до меня дошло – Тигра больше нет! Его тело развеяли!!! С досады с силой запустила тролльей ногой в морду пришельцу и заорала: – Ты чего, гхыр беззубый, наделал? Ты зачем Тигра спалил?

Мужик действительно стал беззубым, словив ртом сапог. Потом мы долго общались на тролльем, и он дважды назвал меня придурочной. Разозлилась окончательно и почему-то заорала: «Изыди!», громко щёлкнув хвостом. Со мной такое бывает – ни с того, ни с сего в критических ситуациях начинаю действовать неосознанно. Дядя это называет здоровыми инстинктами, хотя все остальные списывают на дурную кровь. А мужик взял и изошёл, вместе с незабудками и призывной пентаграммой. Я ещё немного побродила, недоверчиво разглядывая тлеющую воронку, а потом пошла домой. Настроение было окончательно испорчено.

Быстро шагая по знакомой тропинке за сегодня уже шестой раз и вспоминая недавний разговор, я со злости не заметила тролля, топающего мне навстречу. Опомнилась лишь когда услышала:

– Девочка?! Надо же, какая страшненькая! Ты тут дядю-тролля не видела?

– У меня нет дядь-троллей! – злобно ору, размышляя, почему это я – страшненькая? Вроде бы выглядеть должна миленько. Вынула из-за пазухи отчего-то разрядившийся амулет, напитала, сунула обратно.

Тролль терпеливо переждал мою суету и затянул жалобно:

– Понимаешь, друг у меня пропал. Ушёл вчера вечером из лагеря и до сих пор не вернулся. Вот, ищу его. По маяку досюда дошёл, а теперь ничего не чую. Может, видела?

– Так это твой друг съел Тигра?!! – зверею я. Дальше – бью, как меня дядя-эльф учил. Ну, не повезло мужику, зато я успокоилась.

 

Возвращаюсь домой, посасывая разбитые костяшки и мечтая поскорее научиться ускорять регенерацию – левый глаз заплыл напрочь. В окнах горит свет, значит у нас опять гости, и я даже догадываюсь как его зовут. Значит, помирились. Если меня сейчас увидит магистр, то они с мамой опять поссорятся. Перед калиткой привела себя в порядок – отряхнулась, выкинула из сандалий камешек, подтянула гольфы и переплела косички. Может, не заметят фингала? Как жаль, что амулет в этих случаях бесполезен.

Осторожно открываю дверь, пытаясь проскользнуть к себе на второй этаж. Как же!

– Ванессэ, солнышко моё, подойди сюда! – голос мамы не даёт возможности улизнуть от общения.

Робко захожу в гостиную. Дядя, магистр и мама опять пьют чай. Время-то уже к полуночи, разве некроманту не пора на работу? И обстановка какая-то уютная, что настораживает… Конечно, сразу увидели подбитый глаз, хорошо хоть костяшки пальцев затянулись. Заговорили все вместе:

– Кто? – это дядя.

– Они хоть живы? – мама.

– Ты их можешь опознать? – это магистр.

Отвечаю всем по очереди:

– Тролль. Жив, мама, не волнуйся. А чего это я его должна опознавать? Пусть его свои опознают!

Повисло молчание, затем дядя заметил задумчиво:

– А знаешь, Лингер, девочка права. Да и на этот раз процедура, хвала Пресветлой, излишняя.

Пока все молча осознают сказанное и не вспомнили, зачем я им понадобилась, ухожу к себе. Завтра вставать ещё до свету – когда дядя дома, мы встречаем солнце во время тренировки на берегу лесного озера. А ещё надо «отпустить» Тигра. Этому меня тоже дядя научил. Не права мама – он меня не только плохому учит.

Захожу в комнату, переодеваюсь в ночнушку, на пол ставлю зажжённую свечу, а сама сажусь рядом в позе лотоса. Гляжу на горящий огонь и представляю, как чёрная боль от смерти друга сгорает в пламени свечи. Затем огонь заполоняет собой весь мир, и в его бело-оранжевых сполохах убегает от меня Тигр, радостный и счастливый.

 

Утром настроение было просто отличное. От смерти Тигры на душе осталась только светлая печаль, которая почти не мешала. Надела тренировочную форму, оправилась, попила воды, зашнуровала лёгкие сапожки и выскочила к калитке, где меня уже дожидался какой-то растерянный дядя Кэрин.

Шагая по лесной тропинке к озеру, всё ещё не могла успокоиться из-за переполнявшего меня счастья просто жить. И предутренняя роса, и острые запахи, и звуки просыпающегося леса – всё приводило меня в буйный восторг. Дядя же, наоборот, был тих и задумчив. Может, не выспался? Или – просто настроение плохое? Пытаюсь его растормошить.

– Дядя! Ты это видел? – радостно ору ему чуть ли не в ухо.

– Что? – тряхнув ухом и недовольно сморщившись отзывается он.

– Не видел? Ты что, действительно не видел, как вон та рыжая белка попала шишкой прямо в поползня? И он почти упал, но всё же улетел, хотя сейчас для него ещё темно.

Дядя, бросив на меня хмурый взгляд, продолжает идти по тропе. Гляжу по сторонам. Вот! Может это его развеселит?

– Ты видишь? Дядь, ну гляди, какая прелесть – девочка ест мальчика! – показываю на растянутую среди кустов в пяти метрах от тропинки паутину.

– Нет, они… целуются! – сказал дядя и почему-то покраснел, поджав уши.

– Ты хочешь сказать, что я – врушка? – обиженно надуваю губы.

Дядя Кэрин, приглядываясь, подошёл на пару шагов к кустам. Он совсем не смотрел под ноги, а там… ффуууу!!!

- Действительно, ест, - задумчиво сказал он, заворожённо глядя на паутину, и не замечая ничего вокруг.

– Дядя! Ты видел?!! Нет, ну только не говори, что ты не видел!!! – возмущаюсь я.

– Ну, видел, видел, – ворчит он, видимо, чтобы я только отвязалась.

– Тогда что, ты нарочно в тролльи какашки наступил?!!

Дядя посмотрел на ноги и сказал:

– Вот хвыбдыр.

– Хвыбзец, – уточняю я. – Бздатый.

– Ты только при матери такое не скажи, – привычно предупредил меня он. – Ну-ка, возьми корзину. Дальше – иди одна и подожди меня на берегу.

– Мстить пойдёшь? – спрашиваю с восторгом.

– Да, не фиг на тропинках гадить.

– Да вроде – не совсем на тропинке, – я всё же стараюсь быть справедливой.

– А отойти на десяток шагов – не судьба? – с этими словами дядя стремительно скрылся за деревьями.

Постояв, решила присоединиться. Сама-то я вряд ли бы отыскала в лесу тролля, а вот дядю – чуяла. Пробежав с сотню метров, затаилась, услышав знакомый голос вчерашнего искателя друзей:

– Эй, эльф! Ты там девочку видал?

– Видал, – равнодушно ответил дядя.

– Правда, придурошная? – даже по интонации слышно, как тролль рад встретить единомышленника.

– Да у неё вся семья такая, – голос дяди по-прежнему безразличен.

– А ты откуда знаешь? – тролля прям распирает от любопытства.

– Да я её дядя! – веско сказано. Затем последовали звуки не менее веских ударов.

Быстренько, пока дядя занят, убегаю к озеру. Всё же он прекрасно владеет магией, а у меня сейчас даже совочка при себе нет.

После трёхчасовой тренировки вернулись домой. Голодные и приятно уставшие, с ещё мокрыми от купания в холоднющей воде волосами, мы быстренько переоделись и почти одновременно спустились в гостиную. Там нашли завтрак и хмурого некроманта, который подозрительно прислушивался к голосам, раздававшемся из «гадательного кабинета». Причём, голос клиента-мужчины звучал неразборчиво, а мамин – весьма чётко. Мы с дядей давно привыкли, что в основном мама предрекала смерть, и не обращали на заказные пророчества внимания. Видимо, тут сильно влияло место основной работы. Но сейчас, из-за магистра, заинтересовались.

– Вы встретитесь с очаровательной девушкой, выпускницей Академии Магии Корвелла, которая захочет узнать о Вас всё, даже то, о чём Вы никогда не догадывались. Вижу Вас, обнажённого, лежащего на белой шёлковой простыне и её, склонившуюся над Вами…

Дальше следует неразборчивое бормотание басом, потом опять слышится монотонный голос мамы:

– Год шесть тысяч восемьсот семьдесят третий. Мир демонов. Родовая усыпальница.

Значит, через целых сто пятьдесят лет. Да ещё и не в нашем мире. Начинаем разделять беспокойство Лингера. Как только клиент выходит, дядя кастует «Срывание покрова» и перед нами вместо худосочного пожилого купца появляется огромный мужик. Вот он-то точно выглядит как я. И волосы – голубовато-белые, и глаза – оранжевые. Только у него вдобавок рога имеются, и хвост на четыре с лишнем оборота. Ничего, у меня к совершеннолетию, может, ещё длинней вырастет! Я за ним со вчерашнего вечера ухаживать начала, репейным маслом уже два раза мазала. Вот освою контроль, так ещё и кастовать рост буду. Появившуюся вслед за мужиком в дверях маму тут же загораживает собой некромант, не давая войти в комнату. А мы с дядей смотрим на пришельца с болезненным любопытством. Не хотелось бы ошибиться и покарать невинного. Поняв, что нам виден его истинный облик, громила приосанился и бросил снисходительно:

– Здравствуйте, дети! И ты, внучка, тоже здравствуй. Ашшон не соврал, действительно – одно лицо с моей маменькой.

Мы с дядей от счастья аж голос потеряли. Пользуясь нашей немотой, мужик торжественно уселся на стул и толкнул речь:

– Вижу, что пресветлая Энвэль не зря выпросила у меня амулеты. Вы, действительно, унаследовали магию демонов. И ваш дар даже мощнее, чем у моих законных наследников. По крайней мере, у Кэрина и Ванессэ, – обращаясь куда-то в пространство перед собой начал дед. Затем повернул голову к матери. – Дочь, ты, видимо, слишком хотела от него избавиться, вот и передала весь дар внучке, даже каким-то образом его усилив. Так что – можешь спокойно выходить замуж. Больше детей с демонской кровью у тебя не будет. Выбор твой – одобряю, смелый мальчик. Сам чуть сознание не теряет от страха, а тебя загораживает, – насмешливо закончил родственник. Затем переключился на дядю: – Сынок, учти, что ты не можешь претендовать на мой трон. Во-первых, ты бастард. Во-вторых, полукровка. В-третьих, младший из сыновей. В-четвёртых, у тебя слишком крепкая привязка к родственникам, а это для демона не то, что плохо, а просто недопустимо. Как бы ты ни был силён, такая связь делает тебя слишком уязвимым, да и не в наших традициях излишне заботиться о потомстве. Природу не исправить. Так что знать мира демонов тебя никогда не поймёт и не примет. Лучше тебе жить здесь и не мечтать о большем, целее будешь. Что поделать? – лицемерно вздохнул родственник. – Дурная кровь!

Вот хорошо, что он это сказал, вовремя. Мы тут же взбодрились. Послышался визгливый крик матери:

– Ах ты, гхыр захухрённый!

И тут же из-за спины застывшего в дверях кабинета синюшного некроманта стремительно вылетел магический светильник, угодив деду прямо промеж рогов. Ну, мы с дядей тут же поддержали маму, с криками «Елдыга гхырова!» и «Вот те и настал бздатый хвыбздец!», атаковав давно и сильно жданного родственничка, дядя – спереди, я – со спины. Только-только начали осознавать радость встречи, как демон исчез с громким хлопком и гнусным запахом. Я шлёпнулась на попу, больно придавив хвост. От деда на память осталось лишь по прядке волос в руках да в зубах половина уха с серьгой. Дядя Кэри растерянно сжимал в левом кулаке кусок кожаного воротника щегольской куртки с огрызком золотой цепочки. Правую руку он уже опустил, но, судя по отменно сбитым костяшкам, приложиться успел, и не единожды.

Вот так и прошло наше единственное свидание с отцом и дедом. После него на душе осталось горькое разочарование и досада. Мы всё же недоговорили, не сумели сдержаться и задать те вопросы, которые накопили к нему. Вопросы, которые всю жизнь в Светлом лесу разъедали изнутри наши души. Наверное, в хуманских землях мы частично нашли на них ответы, а может быть, нам просто стало всё равно? Иначе почему вместо долгожданного разговора произошёл обычный мордобой? Не знаю, но получилось как получилось.

Вечером мы с дядей решили пойти на кладбище вместе с Лингером, как с будущим родственником. Но он наотрез отказался от нашей компании, сказав, что ему за студентов отвечать перед деканатом, а мы их или побьём, или плохому научим…

 

***

Ну, вот и наступил сентябрь. В Академии Магии начались занятия и магистр Лингер практически всё время занят, поэтому мама частенько меня навещает. Она вышла за него замуж и живёт теперь в преподавательском домике на территории Академии. Меня же туда решили не брать – мало ли кто и о чём может догадаться. Я давно бы «отпустила» её от себя, у меня уже нет в ней такой потребности, да и ей надо жить своей жизнью, всё же она другая, не как мы с дядей. Но Кэрин отсоветовал – говорит, что рано. Вот когда у мамы будет ещё один ребёнок, тогда можно и отпустить. Он хороший менталист, ему видней.

Сама же я живу вместе с дядей у пожилой четы людей, которые работают сторожами, угадайте, где? Да, на кладбище. Дети у них уже выросли, съехали от родителей и навещают крайне редко. Мне здесь хорошо. Они за мной присматривают, когда дядя Кэрин в отъезде. А в отъезде он почти всегда – в столице гораздо проще найти заказы на услуги боевого мага. Так что дядя теперь носится по трём странам, пополняя счёт в гномьем банке, но каким-то образом успевает и меня учить. Правда, тут ему активно помогает магистр Лингер. Потихоньку беру под контроль свою силу, а для этого медитирую по нескольку часов в день. Уже вижу и могу направлять разнородные магические потоки, только разделять их пока плохо получается. Но – получается же! Конечно, я и тренировки не забываю. Маленькой девочке, любящей гулять ночью по кладбищу, уметь за себя постоять – просто необходимо. Лет через десять, когда я смогу скрывать свою силу и наконец-то подрасту, меня примут на обучение в Академию, на кафедру к отчиму. Там мне будет проще скрывать своё происхождение. Ну, что ещё? У меня, действительно, проявился дар предсказательницы. Вот совсем недавно мне было настоящее видение, будто ровно через сто пятьдесят лет мы с дядей Кэри попадём в мир демонов. И не просто так попадём – нас туда они сами пригласят для успокоения и упокоения законных наследников. Сначала побьём моих очень плохих дядь-тёть, потом дядя Кэрин станет Владыкой, а потом научим всех демонов любить своих детей и заботиться о них. А если кто скажет, что мы их учим плохому, то мы ответим: «А что вы хотите? Кровь-то у нас…»