Безудержный ураган


Шантах — богатое государство, расположенное на северо-западном материке, а Азирон - его процветающая столица. Оттуда и пришла беда. Несколько десятилетий назад ученые создали прибор - Привол, который улавливал неизвестную энергию. Неведомую силу назвали энергией При. Некоторые считали ее силой мироздания, другие – проявлением хаоса. Эксперименты приводили к потрясающим результатам. То были времена Темной войны, одна из рас пыталась захватить власть над другими. Ученые отобрали несколько сотен лучших бойцов и подвергли влиянию энергии При. Под ее воздействием воины стали сильнее, быстрее, а главное, обрели магические способности. Их нарекли Вальдарами. Именно их подвиги определили исход войны. Привол представлял собой прямоугольный прибор, непосредственно улавливающий энергию, она поступала в громадный прозрачный шар и накапливалась там. Внутри шара клубился туман, мелькали тени, иногда, словно молнии бились разноцветные всполохи. Две недели назад шар взорвался, Привол же продолжил функционировать, поступление энергии в мир стало бесконтрольным. Все, попавшее в эпицентр магической катастрофы в Азироне изменилось: люди, птицы, животные, даже вода и растения. Чудовищные твари, появившиеся в результате взрыва, добирались до соседних деревень и городов. Многие погибли в первые же часы. Была объявлена общая эвакуация. Через несколько дней стало понятно, что скверна распространяется по всему материку. Города и деревни опустели. Почти все обитатели Шантаха бросились к океану, чтобы уплыть на соседний материк – Левию.

Элерия осталась в деревне Мятка. Была она хозяйкой большой двухэтажной таверны под названием «У костра». В ее таверне останавливались все, кому требовалась помощь и оставить их она не могла. Время близилось к полудню, постояльцы таверны в большинстве своем были тяжело ранены и обед им отнесли в комнаты на втором этаже. Некоторые едва набрались сил, чтобы подняться с постели, но спустились к трапезе. Элерия стояла за стойкой. Ее каштановые волосы струились шелковым водопадом до талии, гибкий стан привлекал немало лишнего внимания, а строгий взгляд темно-зеленых глаз легко останавливал излишне прытких. Девушка смахнула пот со лба тыльной стороной тонкой ладони и устало улыбнулась новой посетительнице:

­­– Я переживала, не случилось ли с тобой беды, Криза. Пообедаешь с нами?

Сухонькая, но бодрая старушка кивнула головой, оглядывая присутствующих острым взглядом. Травница и чародейка жила неподалеку от деревни. Отшельническую жизнь вела вынужденно. Десять лет назад в деревне Мятка обосновался жрец Трехликого бога Деян. С тех пор покоя Кризе он не давал, ведьмой обзывал, грозился сжечь на костре. В любом несчастье тут же признавалась виновной старая травница. Она переселилась подальше и жрец угомонился.

– Чую я, неладное в мире творится. Сны черные видятся. Вот и пришла узнать, что к чему. Давай присядем, деточка, и ты мне расскажешь, почему деревня опустела и у тебя тут лазарет.

Элерия подала старушке обед и кратко описала ситуацию. Криза пожевала нижнюю губу, переваривая полученную информацию:

– Что же ты осталась? Почему не ушла со всеми?

– Как я могу уйти? Из Азирона приходят выжившие, многие ранены, им требуется помощь. Мы даем им кров и еду. Нита лечит их. Когда мир катится к чертям, нельзя оставаться безучастным наблюдателем, – ироничная улыбка скользнула по лицу Элерии и тут же пропала. – А теперь мы здесь застряли. Оставаться опасно, но у нас два десятка раненых, они не выдержат длительных переходов. У жреца есть несколько телег, он загрузил их своими сокровищами вместо того, чтобы помочь вывезти людей.

– Иного от Деяна ждать и не стоило, – угрюмо констатировала травница.

Общий зал таверны опустел. Люди пообедали и разошлись по комнатам отдыхать и набираться сил. Дарен, приземистый, жилистый, всегда говорливый, давно прислушивался к беседе Элерии и Кризы. Улучив момент, он с удовольствием поделился воспоминаниями о случившемся в Азироне:

– Я был в городе, когда все стряслось. Плотником работал в этой научной организации. Огромная академия была, богатая, десять корпусов. А в тот злополучный день, не знаю уж, что у них произошло, но Привол взорвался. Мне в тот день шибко повезло – дома был, в другом районе Азирона. Я в крысином конце жил. Домик с садиком у меня там… Эх, чего теперь вспоминать. Грохнуло так, что даже земля содрогнулась. Но, говорят, ничего там не разрушилось, а словно волной всю академию накрыло и близлежащие районы прихватило. Там рядом базарная площадь, торговый день, народу видимо-невидимо… И все, что под ту волну попало изменилось. Чужим стало, сильным, агрессивным. Люди, птицы, животные в чудовищ превратились. Мало того, что физической силищи немеряно, так еще и магические штучки у всех припасены. Мы с мужиком одним из города выбирались, он неподалеку от базарной площади жил, так он рассказывал, что там даже растения взбесились, разбухли, цвет изменили – от красного до пурпурного с жуткими синеватыми прожилками. Уж не знаю, врал ли, но говорил, что его соседку дерево сожрало.

– Ох, это он приукрасил, наверное, – всплеснула руками лекарка Нита, маленькая пухлая женщина с миловидным лицом.

– Не приукрасил. Там и такое творится, – подал голос из-за соседнего стола Таант, статный воин со смуглым лицом. В Азироне он получил тяжелое ранение в ногу, здесь его лечили.

Дарен продолжил:

– Мужик тот… Как же его звали… Корил, кажется… Корил говорил, что там даже воздух изменился, надышишься им и потом всякое казаться начинает. Вот он, видать, и надышался. На наших глазах своего сына убил. Безобразный стал, как черт, потемнел весь, глаза почернели. В один миг все произошло. Кинулся, на сына-то, и голову руками оторвал, словно шляпку у одуванчика.

Дарен замолчал, взгляд стал отстраненным, словно видел вновь неприглядную картину:

– Мы с женой тогда сбежали и больше его не видели. Но из города мы бы все равно не выбрались. Бруснир нас спас, с вальдарами.

– Тот самый Бруснир? Герой Темной войны? – живо поинтересовалась Элерия.

– Тот самый, – тряхнул гривой русых волос Дарен. – Они людей спасали, из города выводили.

Глаза Таанта заблестели, заговорил он вдохновенно:

– Нам приказали покинуть город. Вывести правителей, знать, богачей разных и уйти с ними, защищать в дороге, довести до океана и посадить на корабли до Левии. А всех остальных людей бросить. И мы бы, наверное, приказу подчинились. Приказ есть приказ, – вздохнул Таант, задумчиво поглаживая изрядно поседевшую бороду. – Да только Бруснир приказу не подчинился. Он всегда думает, прежде чем сделать. Сильный мужик, волевой, умный. Он решил, что не дело это людей на погибель бросать. С нечистью этой никто справиться не мог. Кроме нас. А мы бы ушли, как стадо дураков, кабы он нас не образумил. Да он и не вразумлял. Просто поступил, как всегда, по-своему, в соответствии со своей правдой. Правильно поступил. А мы… – мужчина пожал плечами и обвел вопрошающим взглядом присутствующих. – Ну а как за таким не пойти? За ним хочется идти. Потому что такой к плохому не приведет. А и погибать придется, так будешь знать, что за правое дело погиб, что жизнь свою прожил не зря. И мы за ним пошли. Почти все вальдары с ним остались. Много народу спасли: женщин, деток. Раненым помогали, повозки находили и отправляли их в места поспокойнее. Да вы знаете, к вам такие приезжали.

– Так ты вальдар? – с уважением спросила Элерия.

– Так и есть.

– И Бруснира лично видел? Сражался с ним рядом? – с сияющими от восторга глазами спросил Дарен.

– Видел, – белозубо улыбнулся Таант, – и сражался. Кабы не это несчастье, – раздраженно взглянув на свою рану, продолжил воин, – и сейчас с ними бы был.

В таверну с шумом ввалились пятеро мужчин. Несколько дней назад Нита подлечила их, и они нанялись к жрецу в охрану. Один из них, Нихрай, крупный низкорослый мужчина лет сорока пяти, подошел к Элерии:

– Мы завтра отправляемся к океану, Деян приказал взять у тебя припасов в дорогу.

Элерия изумленно взглянула на него, затем нахмурилась:

– Возьмите нас с собой, и мы поделимся всем что есть.

– Хм... Нет, жрец сказал не возьмет вас. Ваши раненые – обуза. И на телегах он повезет сокровища Трехликого бога, а не этих убогих.

– Имущество бога, да неужели? – усмехнулась Элерия. – Я уж ненароком подумала, что все это добро одного жадного жреца. Что касается обузы... Совсем недавно вы сами были в том же положении. И мы не бросили вас.

Нихрай скривился:

– Что ты несешь? Сначала помогла – теперь попрекаешь? Из ума выжила?

– С какой радости мы должны сдохнуть вместе с вами? – вмешался в разговор худощавый рябой Гирт.

Из-за стола поднялся мускулистый белобрысый Скорт, медленно, развязно приблизился к Элерии.

– Ты, красотка, можешь пойти со мной, не пропадешь, – окидывая сальным взглядом гибкий девичий стан, процедил он. – Всех все равно не спасти, – широкая улыбка обнажила желтые неровные зубы.

Еще двое из этой компании, совсем молодые ребята, не вмешивались. Моран, приоткрыв рот, наблюдал, как его старшие товарищи выполняют поручение жреца, глаза его блестели; Остан присел на краешек скамьи и сосредоточенно рассматривал узоры на полу.

Элерия, пожав плечами, сказала спокойно, но с пренебрежением в голосе:

– Идите с миром, спасайте свои жизни. Еды не дам, она нужна раненым.

Нихрай побагровел, дыхание стало частым и шумным, сжатые кулаки взлетели в воздух.

– Мы получим все, что захотим взять! – прорычал, приближаясь к девушке.

Элерия положила ладонь на рукоять изогнутого обоюдоострого клинка на поясе. Нельзя сказать, что она была искусна в его применении, но он придавал ей уверенности.

– Не возьмете. Уходи, Нихрай. Пока жив и здоров. Пока еще можешь уйти.

К Элерии подошел Дарен, его обычная доброжелательность сменилась угрюмым взглядом исподлобья. Тяжело поднялся могучий Таант и, прихрамывая, встал между враждующими сторонами. Несколько долгих мгновений Нихрай смотрел в глаза хозяйки таверны, затем, гаденько улыбаясь, достал длинный боевой нож:

– Маловато у тебя защитников, девка. Один – хромой, другой – на голову больной. Сейчас поучим тебя уму-разуму.

Сзади заржали Скорт с Гиртом, весело переглянулись:

– Поучим! Отчего бы не поучить?

Глухо стукнула тяжелая резная дверь. На фоне яркого солнечного света в проеме возник темный силуэт мужчины. Он сделал шаг внутрь и его черты прояснились: высокий лоб, черные прямые волосы до плеча, цепкий взгляд карих глаз из-под грозно сдвинутых бровей. В движениях плечистого воина сквозила мягкая грация хищника, за спиной висел меч. Одет он был во все черное: кожаную куртку, штаны и высокие сапоги с мощной подошвой. На поясе, в искусной работы ножнах, боевой нож. За ним вошли еще несколько вооруженных мужчин. С улицы долетал гомон десятков людей.

– Бруснир! – радостно воскликнул Таант и зло обернулся на Нихрая с дружками. Его взгляд будто говорил: теперь вам точно несдобровать.

Нихрай тоже это понял, спрятал нож и пробурчал:

– Мы уходим.

Они с опаской подошли к выходу из таверны, в котором стояли вальдары. Бруснир смерил их взглядом и не спеша отошел, пропуская. Светловолосый богатырь Шаймор не отодвинулся, спросил насмешливо:

– Как, уже уходите? Даже не познакомимся?

– Пропусти их, – вмешался Таант, махнув рукой.

Шаймор, ухмыляясь, чуть-чуть подвинулся, предлагая желающим протиснуться между его мощным плечом и дверным косяком. Что вся компания и сделала, причем, ни один из них не рискнул задеть дерзкого вальдара.

Элерия старалась унять неожиданную дрожь в руках. По ее мнению, помощь подоспела очень вовремя.

Бруснир пожал руку Таанту:

– Рад видеть тебя.

– Почему вы не уходите отсюда? – вмешался в разговор высокий и светловолосый Левир, правая рука Бруснира. – Скверна распространяется. Находиться здесь с каждым днем все опаснее.

– Так тут все больные да раненые, ехать не на чем, пешком никак, – пожал плечами Таант.

– Сколько у вас раненых? – спросил Бруснир, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Двадцать два человека. Из них двенадцать тяжелораненых, – быстро ответила Элерия, вдруг понадеявшись, что эти воины не бросят их в беде.

Вальдар кивнул:

– Мы заберем вас. Завтра утром отправимся. Где можно разместить людей на ночь?

– Сколько вас? – спросила хозяйка таверны.

– Шестьдесят пять. Из них пятнадцать раненых.

– Раненых можно разместить здесь. У меня есть несколько свободных комнат. Остальные могут переночевать в пустующих домах рядом. Я покажу, – девушка вышла на улицу, взглядом пригласив вальдара следовать за ней.

Во дворе было множество людей, в основном, воинов и несколько груженых обозов. На телегах привезли раненых. Элерия показала пустые дома и вернулась в таверну. Предстояло много дел по подготовке к завтрашнему походу.

Уже стемнело, когда Элерия вышла во двор, чтобы еще раз спуститься в погреб. Ночь была ясная, полная луна озаряла все вокруг мертвенно-бледным светом, громко пел свою песню сверчок. В воздухе витал легкий ненавязчивый аромат ночной фиалки. Жрец Деян и Нихрай с компанией направлялись в сторону конюшен. Девушку это насторожило, она позвала вальдаров, которые отдыхали в таверне. Возле конюшни высокий худощавый жрец возмущался и бешено жестикулировал, утверждая, что все лошади принадлежат ему и он имеет право забрать их, когда пожелает. Бруснир вопросительно взглянул на Элерию. Она покачала головой:

– Нет. Ему принадлежит серая в яблоках и светло-мышастая. Остальные мои.

Спору их не суждено было разрешиться. Огромные тени замелькали в небе. Деян дико завизжал и бросился бежать. Его телохранители рванули за ним.

– Смотрите-ка, а как же лошади? – засмеялся Шаймор и вытащил меч.

В небе парили настоящие чудовища, жуткие пасти, выпученные, горящие красным огнем глаза, уродливые наросты на теле. Только странно торчащие перья могли навести на мысль, что когда-то эти существа были птицами. Летающие твари достигали размеров взрослого человека с размахом перепончатых крыльев до двух метров.

– Позови остальных, Шаймор. Будь осторожен, – попросил Бруснир.

Юный Остан, тот самый, что смущенно прятал глаза, когда его дружки пытались забрать запасы еды у Элерии, замешкался, бросился было за товарищами. Одна из чудовищных птиц приметила его, в молниеносном пике нацелилась в шею. Убеленный сединами воин, Затрий, оказался быстрее. Стремительным, невероятным прыжком преодолел разделяющее их расстояние и снес чудовищу хищную голову. Остан замер растерянно, потом вдруг вернулся. Встал рядом с вальдарами, в руке его блеснул нож. Затрий взглянул почти ласково, рука бывалого воина опустилась на его плечо.

Бруснир предупредил Элерию:

– Держись рядом.

Вальдары окружили себя прозрачными магическими щитами, видно ожидали от бывших пташек ударов магией. Бруснир поставил защиту и вокруг Элерии. Левир ударил подлетевшую тварь воздушным кулаком – небольшой мерцающий шар обладал изрядной магической силой. Заклинание не достигло цели, ударилось о невидимую преграду, срикошетило и долбануло по щиту Левира. Он чертыхнулся.

– Осторожнее, отражающие щиты, ребята! – выставил меч, готовясь встретить летящую на него тварь.

Бруснир ударил сбоку, огненной струей. Птица-переросток вспыхнула, ночь пронзил яростный вопль, запахло паленой плотью. Тварь грохнулась под ноги Левиру, он едва успел увернуться, зубастая пасть клацнула рядом с его сапогом. Воин взмахнул мечом и пригвоздил чудовище к земле.

– Щиты воздушные. Бейте огнем! – крикнул Бруснир, его меч просвистел, отбивая атаку набросившейся слева твари. Мельтешащая толпа монстров закрыла звезды. Щиты вальдаров подверглись массированной магической атаке. Чудовищные птицы били по ним зеленоватыми, похожими на молнии, заклинаниями. Больше двух атак защита не выдерживала. Но и вальдары успели проредить ряды противника, на землю то и дело сыпались обугленные туши. Монстры сменили тактику, рассредоточились, скорость их полета увеличилась, они носились по ломаным траекториям и нападали, почти не используя магию. Шаймор привел подкрепление, с ходу ринулся в бой.

– Мы боялись, вы справитесь без нас. Эй вы, жирные курицы! – закричал он, размахивая мечом над головой. – Летите сюда, во мне много вкусного!

Элерия оказалась в центре чудовищного водоворота: воинская пляска, взмахи мечей, хлопанье крыльев, когти и острые клыки, мелькающие кругом. Пахло горелой плотью, кровью и еще чем-то неведомым. Резкие вопли оглушали. На лицо брызнуло что-то липкое и горячее. Чья-то кровь. Девушка почувствовала нарастающее чувство тревоги и увидела крупную тварь, метнувшуюся к ней. Бешеный взгляд красных глаз обещал ей скорую и неминуемую гибель. Мерзкая пасть раскрылась, готовая вцепиться в нежную человеческую плоть. Элерия осознала, что не успеет даже пошевелиться. Ее подхватила сильная рука Бруснира, отдернула словно пушинку. Мчащееся к ним чудовище напоролось на меч и издохло. Неистовый танец продолжился. Элерия благодарно взглянула на вальдара. Ее потрясла неистовая мощь его прикосновения. Но еще больше поразила собственная слабость в сравнении с его силой. Зверюги, которых осталось немного, скрылись во мраке ночи.

Несколько воинов были легко ранены. Только перевели дух и собрались вернуться в таверну, как в лунном свете заметили идущих в деревню, со стороны леса, людей. Бруснир нахмурился, его пристальный взгляд устремился сквозь ночь. В деревню входили люди: пять… десять… тридцать… и еще… и еще. Бруснир первым понял, кто это:

– Серые люди.

Тяжелое молчание повисло в воздухе. Элерия решилась спросить:

– Серые люди? Кто это?

– То, во что превратились люди, попавшие в зону поражения в Азироне. От людей в них мало что осталось. Разве только внешность и то, до поры до времени. Их выдает серая кожа и пустые глаза, – ответил Бруснир.

– Они не сильнее обычных людей, довольно медлительны, но если прикоснутся к человеку… Через касание они вытягивают жизненную силу, преображаются, становятся чертовски сильными и проворными. А их жертва, если не прервать вовремя контакт, падает замертво иссушенным скелетом, – добавил Левир, выглядел он явно обеспокоенным.

Бруснир кивнул на дом, стоящий на отшибе:

– Заманим Серых в этот дом. Нужно, чтобы их набилось туда как можно больше. Пробьем заднюю стену и выйдем через пролом. Потом дом сожжем. План ясен?

Воины согласно кивнули.

– Шаймор, возьми нескольких ребят, подготовьте жилище. Мы приведем Серых. Элерия, иди с ними, там ты будешь в большей безопасности. Идемте, – обернулся Бруснир к остальным и первым зашагал навстречу порченым неведомой силой тварям.

Элерия вошла в дом, рассеянно отметила обветшалую обстановку, в беспорядке разбросанные вещи, возможно, забытые хозяевами второпях. Этому жилищу, повидавшему, наверное, тихие спокойные вечера, детский смех, вальяжную поступь кота, предстояло сгореть в огне. Шаймора, казалось, забавляло все происходящее или же он обладал редкой способностью воспринимать жизнь такой, какая она есть. Задорно стрельнул заклинанием, дверь обиженно хлопнулась на пол. Расчистили комнаты от мешающей мебели, в противоположной от входа стене пробили дыру. Ждать пришлось недолго. Отступая с боем, в дом вошли вальдары. Бруснир шел последним. Битва продолжилась внутри. Пытались заманить побольше Серых людей. Дольше всего задержались у выхода. Бруснир и Шаймор перегородили проход и бились с Серыми, выигрывая время. Одна из тварей схватила Шаймора. Все произошло почти мгновенно. Серый видоизменился, превратился в костлявого урода с когтистыми лапами. А из воина словно уходила жизнь, он таял на глазах и старел. Бруснир отреагировал быстро, но этого оказалось недостаточно. Меч вальдара грозно запел, разрубая чудовище. Половинки тела упали к его ногам, они извивались, пульсировали, внутри что-то булькало, когти царапали пол. Бруснир подхватил иссохшего, ослабевшего Шаймора, выскочил из дома и закричал:

– Жгите!

Несколько десятков вальдаров соединили усилия в мощнейшем заклинании огня. Жилище вспыхнуло мгновенно, словно стог сена. Пламя утробно загудело и рвануло свои жадные лапы высоко в небеса. Мириады искр осветили ночь. Дом, верой и правдой служивший людям, отдал свою жизнь. Шаймор попытался улыбнуться, видно хотел пошутить напоследок. Не получилось. Он тихо вздохнул и умер на руках у Бруснира.

В доме погибла едва ли четверть Серых. Остальные обошли его и напали. Бруснир приказал отступать к таверне, опасаясь, как бы отбившиеся твари не навредили людям, оставшимся там.

Жрец заперся в церкви Трехликого со своими последователями и наблюдал за происходящим сквозь щели в забитом окне. И он, и его паства были близки к панике, когда увидели отбившуюся группу Серых людей. Деян встал посреди церкви, воздел руки к небу, и речь его зазвучала набатом:

– Настал час покаяния! Час расплаты за грехи человеческие! Трехликий Бог не желает простить вас. Молитесь, несчастные! Ибо настал ваш смертный час! – жрец сделал многозначительную паузу, наслаждаясь эффектом, произведенным на слушателей. Лицо его светилось мрачным торжеством: – Люди посмели вмешаться в то, что им неподвластно. Бог карает вас за это. Мир утонет в крови! – голос его эхом гулял под сводами церкви, причудливо отражаясь от них и проникая липким страхом в души всех собравшихся. – Но, у самых верных последователей Трехликого есть шанс спастись…

Люди зашептались. Всем хотелось спастись. Никто не желал умирать и, вот прямо здесь и сейчас, расплачиваться за грехи. Послышались вопросы:

– Как нам спастись? Деян, скажи, что нам делать! Мы готовы на все!

Жрец обвел всех горящим взглядом полубезумных глаз. На его морщинистом лице плясала кривая усмешка:

– Нужно принести жертву. Трехликий пощадит вас, узрев раскаяние и дарованное подношение.

– Какую жертву? Давайте принесем жертву! Мы готовы. Не желаем умирать! – оживилась паства.

– Человеческую жертву, – громовым голосом отрезал Деян.

Люди замолчали. По выражениям лиц жрец понял – многие уже согласились с ним. Тишину прервал робкий голос женщины, прижимавшей к груди перепуганного мальчонку лет шести от роду:

– Нельзя приносить в жертву человека. Даже ради спасения других. Ни один бог этого не одобрит.

Жрец отреагировал мгновенно, наставил на нее указующий перст, обличительная речь полилась незамедлительно:

– Вот! Такие как она и навлекли на нас все эти беды! Сомневающиеся, гордые! Она думает, что смеет перечить воле Божьей!

Маленькая, худощавая женщина была еще молода, но проседь в ее, некогда темных, волосах свидетельствовала о нелегкой жизни. Она поняла, что навлекла на себя беду, сжалась и покрепче привлекла к себе сына. Люди в церкви были не на ее стороне.

– Ее и ее сына мы принесем в жертву! И великодушный Трехликий пощадит нас! Мы спасемся! Схватите мальчика! Принесите его мне! Схватите женщину! – кричал жрец, брызжа слюной.

Толпа зашевелилась. Послышались одобрительные возгласы. Нихрай с товарищами схватили отчаянно сопротивляющуюся мать, ребенка бесцеремонно вырвали из ее трясущихся рук. Она плакала навзрыд. Громко. Отчаянно. Толпу это только заводило. Девочка, лет четырнадцати с длинными вьющимися волосами и пронзительно голубыми глазенками, тянула к ним руки и просила:

– Не надо!

Деян схватил мальчика и выставил за дверь церкви, туда же выбросили и его мать. Почти сразу все смолкли. С улицы доносился громкий рев перепуганного мальчугана. Некоторые ужаснулись содеянному, но промолчали. Кому-то стало интересно, что будет дальше, как будет принята жертва. Многие жадно приникли к забитым окнам, чтобы, выглядывая из щелей, не пропустить самого главного. Всех объединяло в этот миг любопытство. Страшное человеческое любопытство, которое так особенно жутко проявляет себя в толпе. И, конечно, все надеялись, что спасутся. Ведь жрец обещал. И только голубоглазая девочка сидела в углу церкви, закрыв лицо руками и беззвучно рыдала.

Вальдары сражались, отступая к таверне. Затрий открылся, оберегая неопытного в бою Остана. Не уследил, проглядел грозящую ему самому опасность. Элерия увидела, как Серая тварь схватила Затрия за горло. Бросилась на помощь, но двигалась, словно в кошмарном сне, слишком медленно. Видела, как быстро утекает из воина жизнь, а чудовище потемнело, увеличилось в размерах, морда вытянулась. Из разверзшейся пасти торчали, уже далеко не человеческие, клыки. В рубящий удар сверху вниз девушка вложила все силы, что были и даже немного больше. Лапа монстра, отсеченная кинжалом, упала на землю. Его разъяренная морда с черными провалами глаз и жутко шевелящейся челюстью оказалась прямо перед ней. Страх на мгновение захватил и парализовал. Этот миг мог стоить ей жизни. Но твердая рука Левира снесла чудовищу голову. Элерия подхватила Затрия, он был слаб, но еще держался на ногах. Через несколько минут вышли к таверне, их встречали. У Дарена и оружия-то не было, а Таант и вовсе еле передвигался, но не усидели в безопасности, выскочили помогать. Дарен подхватил Затрия, помог девушке довести его до дверей таверны.

Даже сквозь звуки боя, все услышали пронзительный крик мальчика. Он стоял возле церкви, маленький, беззащитный. Мать то безуспешно пыталась успокоить его, то бросалась стучать в дверь прихода. Между таверной и церковью находилась большая толпа Серых тварей. Услышав крики ребенка, изуродованные скверной монстры медленно развернулись и направились к мальчику. Элерии показалось, что сердце перестало биться. Она нашла глазами Бруснира. Его тяжелый взгляд был устремлен на мальчонку и его мать, высокий лоб омрачился морщинкой. Он думал недолго, потом приказал:

– Всем защищать таверну. Чтобы не происходило.

Зная, что его приказ исполнят, устремился вперед, в самую толпу чудовищ. На ходу поднял руку с раскрытой ладонью и совершил несколько вращательных движений, словно собирая и замешивая пространство. Воздух вокруг него почернел, заклубился и, быстро набирая силу, превратился в вихрь, который скрыл от глаз его самого. Мощные потоки заискрились синими молниями. Сквозь буйную круговерть иногда был виден меч вальдара, горевший синим пламенем. Миг, и он врезался в толпу Серых, пошел сквозь них, не сбавляя темпа. Они отлетали, сбитые смерчем, покалеченные молниями, разрубленные мечом. Элерия, изумленная неукротимой мощью этого человека прошептала:

– Безудержный ураган…

Он почти успел. Каких-то несколько метров оставалось пройти, когда из толпы вырвалась уже насосавшаяся жизненной силы тварь. Одним огромным скачком преодолела расстояние и вцепилась в мать мальчика, закрывшую его своим телом. Разорвала бедную женщину на части и нацелилась на ребенка. Элерия закрыла глаза и отвернулась. Бруснир пробился сквозь толпу монстров, вклинился между тварью и ребенком. Состоялся короткий и безжалостный поединок. Настолько быстрый, что девушка не успела рассмотреть движений. Лишь размытые фигуры, закружившиеся в неистовом вихре и рухнувшее к ногам Вальдара тело мертвой твари. Толпа монстров подступала. Бруснир подхватил ребенка на руки. Тонкие детские ручки крепко обхватили мощное тело воина и мальчик затих, прижавшись к его груди. Элерия подумала, что он находится сейчас в самом безопасном месте на всем Шантахе. Сил на обратный путь, сквозь поредевшую толпу чудовищ у воина не осталось. Все запасы магии он израсходовал на мощнейшее заклинание. Вальдар решил укрыться в церкви. Послышался громкий треск, дверь жалобно ухнула и подалась под ударом ноги Бруснира. Распахнулась, пропуская по праву сильного, но с петель не слетела, удержалась, протяжно и жалобно заскрипев. Вальдар вошел в церковь, множество удивленных глаз смотрели на него. И только самые предприимчивые бросились прилаживать дверь на место. Жрец злобно сощурился и приказал своим сподвижникам:

– Чего вы ждете? Убейте его! Жертва должна быть принесена, иначе всех нас ждет смерть!

Люди боялись вальдара. Никто не спешил напасть на него. Тогда Деян закричал:

– В нем нет больше магии! Он все израсходовал! Неужели не видите? Даже дверь выбивал ногой! Он измотан физически после нескольких часов боя. Его голыми руками можно брать. В конце концов, он один, – и добавил коронный аргумент уже спокойнее. – Я озолочу любого, кто убьет его.

Нихрай, Гирт, Скорт и Моран переглянулись и взялись за ножи. К ним присоединились еще два мужика из паствы жреца. Бруснир усмехнулся. Нихрай, Гирт и Скорт напали сразу. Действовали слаженно. Вот только по Брусниру не попали. Вальдар сместился с линии удара, схватил напавшего слева Гирта и, воспользовавшись его собственной инерцией, направил в то место, где за миг до этого стоял сам. Нихрай и Скорт зарезали своего дружка. Мертвое тело рухнуло на пол с глухим стуком. Лица нападавших исказили страх и непонимание. Моран и двое деревенских обошли воина сзади, намереваясь добыть легкую победу, напав со спины. Бруснир увернулся от удара, вышел за пределы круга. Последовавшая серия рубящих ударов унесла жизни обоих мужиков из паствы Деяна. Один из них упал, рассеченный почти надвое от плеча, другой – обнаружил меч в своем животе, хотел было закричать, но забулькал, захлебываясь кровью, и испустил дух. Оставшиеся в живых поняли, что совершили роковую ошибку, подняв на вальдара оружие. Но отступать было некуда, в его глазах читался смертный приговор. Моран не выдержал, завопил и бросился к двери, намереваясь выскочить на улицу. Нож Бруснира зловеще сверкнул в воздухе и впился в спину труса. Нихрай сжал зубы, зарычал и пошел в нападение. Вальдар уклонился, ушел вправо и в страшном замахе с полуоборота отрубил Нихраю голову. Она покатилась по полу, зловеще оскалившись. Паства Трехликого забилась по углам церкви, женщины плакали. Бруснир занес меч над Скортом, тот закрылся руками и запросил пощады. Заслуживает ли пощады человек, только что принесший в жертву мать с ребенком и пытавшийся убить тебя самого? Вальдар задумался на секунду. А негодяй рванулся, схватил мальчика, приставил нож к его горлу и ухмыльнулся:

– Отпусти меня. Или я убью его!

Бруснир устало вздохнул, ответ пришел сам собой – не заслуживает. Вальдар собрал остатки магических сил, поднял руку и с силой сжал кулак. Скорт поперхнулся, нож звякнул, упав на пол. Неудачливый убийца схватился за горло, упал, из груди вырвались свистящие хрипы. Тело его забилось в предсмертных конвульсиях и вскоре затихло. Бруснир, склонив голову, смотрел на мертвое тело, черные волосы скрывали выражение лица. В полумраке церкви грозным приговором прозвучал его стальной голос:

– Кто выгнал женщину с ребенком за дверь?

Тишина стала ему ответом. Вальдар окинул присутствующих безжалостным взглядом. Девочка с глазами лазурного цвета молча подняла руку и указала на жреца. Крупная женщина с дряблым лицом шикнула на нее. Воин повернулся к жрецу, медленно пошел на него. Деяном завладела паника, глаза выпучились от страха, он бросился на улицу. За дверью стояли вальдары, расправившиеся с монстрами. Лицо жреца вытянулось, рот приоткрылся, руки, словно плети, повисли вдоль тела. Он обернулся к Брусниру, протяжно завыл, закрываясь руками. Неумолимый меч отсек пальцы, глубоко вонзился в тело. Воин забрал мальчика и вышел из церкви. За ним выскочила голубоглазая девчонка.

На улице вальдара встретил Левир. Он был бледен и изможден. Бруснир беспокойно взглянул на него:

– Ты ранен?

– Все в порядке. Один из Серых достал меня, но ненадолго. Отосплюсь и все будет в порядке.

Шагая в ногу с командиром, Левир доложил, что Шаймор погиб, Затрий при смерти, остальные отделались легкими ранениями. Бруснир кивнул:

– Выстави охрану и отдыхайте. Где Затрий?

– В таверне.

Элерия сидела возле постели Затрия и держала его за руку. Он выглядел столетним стариком, дыхание было тихим и прерывистым. Рядом, с несчастным видом, стоял Остан. Нита покачала головой и сказала, что ничем не может помочь вальдару. Бруснир вошел совершенно бесшумно. Затрий открыл глаза, попытался улыбнуться ему. Слабым срывающимся голосом сказал:

– Не жалей меня. Я прожил жизнь так, как хотел. Ты был мне как сын, которого у меня никогда не было.

Он хотел сказать что-то еще, но потерял сознание.

– Спасая одних, я обрекаю на смерть других… Кто дал мне право решать, кому жить, а кому умирать? – мучимый чувством вины, произнес Бруснир.

– Это их выбор. Они знали, на что идут. Не по приказу пошли, но по велению сердца. Они хотели пройти этот путь с тобой, плечом к плечу, до конца, – со спокойной уверенностью сказала Элерия.

Вальдар посмотрел на нее, ей показалось, что взгляд проник до самых глубин души, ничто не могло укрыться от него.

– Если бы не я, они были живы.

Элерия не отвела темно-зеленых глаз:

– Важно не то, когда мы умрем, а то, как мы жили.

Бруснир просидел у кровати Затрия всю ночь, к рассвету он умер. Вальдар сам выкопал могилы для Затрия и Шаймора на деревенском кладбище. Утром их похоронили.

Караван уже был готов к отбытию, когда с угрюмыми лицами подошла вся паства Трехликого. Они держались вместе и некоторое время молчали, переминаясь с ноги на ногу. Бруснир хмуро смотрел на них и тоже молчал. Наконец, мужчина средних лет с квадратным лицом сделал шаг вперед и сказал:

– Мы хотим пойти с вами. Возьмете нас?

Бруснир внимательно рассматривал его, словно неведомую зверушку:

– Ваши женщины и дети могут пойти с нами. Ни один из мужчин, участвовавших в ночном жертвоприношении, нашей помощи не получит.

Его слова повисли в воздухе. В толпе верующих раздался ропот. Элерия, стоявшая к ним достаточно близко, расслышала слова неряшливо одетой женщины:

– Вот же негодяй. Пришел, поубивал всех. Жреца нашего погубил. А теперь еще и нам помогать не хочет.

У Элерии дыхание перехватило от возмущения, но в споры вступать она не стала. Группа тронулась в путь, когда от толпы верующих отделилась светловолосая женщина в простом поношенном платье. Она вела за руку девочку лет семи от роду и намеревалась пойти с вальдарами. За ней выскочил муж, посыпались оскорбления. Он толкнул женщину в спину, схватил за волосы и потащил назад. Бруснир, как-то сразу, оказался рядом с мужчиной, могучий кулак превратил лицо в кровавое месиво. Тот упал в пыль и жалобно заскулил. Его жена взглянула на него последний раз и навсегда покинула паству Трехликого. Бруснир сурово осмотрел оставшихся, в голосе сквозила плохо сдерживаемая злость:

– Женщины и дети могут пойти с нами.

Из толпы вышли еще несколько женщин с детьми. Караван отправился в путь. Горстка верующих провожала его взглядами, полными ненависти. Всем им не суждено было прожить и трех дней.

Группа двигалась медленно, хотя многим хотелось бежать без оглядки. Только раненых везли на повозках, остальным приходилось идти пешком, даже детям. Проходили мимо безжизненных покинутых деревень, это было страшное и печальное зрелище. Еще месяц назад страна кипела жизнью, теперь кругом царили безлюдность и запустение. И все это на фоне теплой и жизнерадостной весны. Праздник жизни, который справляла природа, странным образом контрастировал с бедой, нежданно-негаданно постигшей людей.

К вечеру разбили лагерь. Развели костры, в воздухе вкусно запахло ужином. Элерия сидела у теплого огня, тело приятно ныло, отдыхая после долгого пути. Рядом доедала свой ужин добродушная Нита. Напротив Дарен и Таант беседовали с Брусниром. Его бархатный голос убаюкивал.

Солнце еще не показалось из-за деревьев, а лагерь уже проснулся. Погода стояла безветренная, на небе ни облачка. Все изменилось почти мгновенно. Черные тучи, казалось, возникли из ниоткуда, поднялся порывистый ветер. Он становился сильнее с каждой секундой, деревья гнулись к земле. К Брусниру подбежали два вальдара, что-то говорили ему, но из-за воя ветра Элерия не могла разобрать слов. Девушка подошла поближе, сердце заныло от нехорошего предчувствия. Небо над лагерем превратилось в иссиня-черный вихрь. Грянул гром. Крупные капли дождя, пока еще редкие, застучали по земле. Бруснир смотрел на холм, девушка проследила за его взглядом. Там стояло нечто такое, чего ей не приходилось видеть ранее. Существо раза в три больше человека, в развевающихся одеждах, парило в полуметре над землей. Темно-коричневая полусгнившая кожа частично сползла с черепа, обнажив челюсть. Глазницы величиной с куриное яйцо. Но страшнее всего было смотреть в глаза этого создания: огромные, черные, немигающие.

– Это тварь, которая положила весь отряд Вильгета в Азироне. Он перебьет нас всех, – угрюмо констатировал подошедший Левир. – Говорят, маги, находившиеся в академии в момент катастрофы, превратились в таких монстров.

Вильгет командовал отрядом вальдаров в Азироне. Левир был с ними, когда они встретили эту или такую же тварь. Парящая в воздухе нежить убила весь отряд. Левир и еще несколько воинов выжили случайно: их завалило обломками обрушившегося дома.

Бруснир не был склонен опускать руки раньше времени:

– Собери всех. Быстро. Лечь и помереть всегда успеешь.

Дождь пошел стеной. С громким шипением ударила первая молния. Или нечто похожее на нее. Кроваво-красный всполох прорезал пространство и, ударившись в землю, рассек ее. В образовавшуюся трещину тут же полились потоки воды, струящейся с неба. Магические молнии хаотично обрушивались на лагерь. Поднялась суматоха, началась паника. Слуха Элерии коснулся отчаянный крик мужчины. Посреди лагеря стоял Дарен, ударившая молния отрезала ему руку от плеча, ярко-красная кровь била струей. В следующий миг его испуганный вопль, звеневший в воздухе, резко прервался. Новая молния разрезала его пополам, тело осыпалось на землю изуродованными кусками. Элерия вскрикнула и замерла. Жена Дарена упала на колени рядом с тем, что осталось от ее мужа. Бруснир вскинул руки и принялся творить щит над лагерем.

- Помогите мне! – властно прокричал он вальдарам.

Вальдары присоединились к творимому им заклинанию. Прозрачная магия медленно набирала силу. Таант, морщась от боли в ноге, поспешил на помощь друзьям. Тонкая струйка его магии вплелась в общий поток. Но ненадолго, алая вспышка обрушилась с неба и мгновенно прервала его жизнь. Вальдары вздрогнули, почувствовав смерть собрата, но сосредоточения не потеряли.

Щит на какое-то время спас от беспощадных молний. Бруснир сказал Левиру:

– Уводи людей. Быстро. Щит долго не продержится.

Левир бросился было исполнять. Замешкался на секунду:

– А как же ты?

– Бегите и не оглядывайтесь. Немедленно, – коротко ответил Бруснир и пружинящим шагом направился в сторону холма.

Взобравшись на возвышенность, он увидел тварь, сосредоточенно перебирающую хищными лапами в воздухе, она старалась пробить защиту. Вальдар размахнулся, с его ладони сорвался огненный сгусток. Заклинание ударило монстра, особого вреда не причинив, только отвлекло. Голова его медленно повернулась, кромешно-черные глаза без зрачков вперились в воина. Существо дернулось, зашипело, с обеих лап сорвались потоки пламени. Вальдар прыгнул в сторону, откатился. На месте, где он только что стоял, даже земля оплавилась. Бруснир ударил в ответ снопом фиолетовых стрел, они вонзились в тело чудовища. Оно выпрямилось, довольно заурчало и стрелы растворились, втянулись в него. Раздалось утробное злое рычание и в вальдара полетела сотня крупных магических стрел. Ни одним щитом от такого заклинания не закрыться. Воин упал на спину, распластался на мокрой земле. Опасность вновь прошла мимо, но дела были плохи: существо поглощало его магию, питалось ею. Бруснир достал меч и пошел по кругу, навязывая противнику свой ритм. Монстр наблюдал некоторое время, потом метнул в него молнию. Бруснир перекатился, сократил расстояние, приближаясь на расстояние удара. Меч вонзился в бедро твари, она заверещала. Чудовище плюнуло в воина темной жижей. Грудь и плечо обожгло словно огнем. Рана в бедре монстра запульсировала и затянулась.

Люди, тем временем, покинули лагерь. Элерия все оглядывалась, волнуясь за Бруснира. Ноги не несли ее. Нужно было что-то делать, как-то спасать его. Но что она могла сделать? Элерия до крови закусила губу и, в который раз, пожалела, что она не чародейка. Вот так и бывает. В самый страшный и решающий миг ты оказываешься бессилен что-нибудь изменить. Девушка подошла к Левиру:

– Он же погибнет там, один!

Левир промолчал. Желваки заходили на скулах. Что он мог поделать? Только попытаться увести людей. Если Бруснир не продержится достаточно долго – тварь догонит их и не оставит в живых никого.

Элерия остановилась. Больше не осталось сил повиноваться разуму, который подсказывал: уходи, ты все равно ничего не можешь поделать. «Если даже и так, – подумала она, – то я, хотя бы, не буду винить себя всю оставшуюся жизнь за то, что не попыталась. Так цинично бросить один на один со страшным врагом того, кто спас нас всех». Другой голос в ее голове говорил: «Вернешься и умрешь за полсекунды, бессмысленная жертва. Зачем человек сейчас отдает за тебя жизнь, если ты так бездарно потратишь свою?» Девушка мотнула головой, прогоняя эту мысль, – «Зачем тогда такая жизнь? Бежать, мотивируя тем, что не мог ничего поделать. Если не пытался, то и не мог».

К Элерии подошла травница Криза. Старушка взяла ее за руку и вложила в ладонь флакон с прозрачной жидкостью:

– Желание это множество возможностей. Пока мы живы, нужно пытаться. А смерть не страшна.

Элерия взглянула на флакон, спросила:

– Что это?

– Зелье. Необычное зелье. Само по себе оно не имеет силы, но если вложить в него намерение, сильные чувства и не побояться действовать, то оно обретет огромную силу. Иди и помоги ему, если решишься.

Девушка не поняла, что нужно делать с зельем:

– Его нужно выпить?

Травница загадочно улыбнулась, пожала плечами:

– Помни: намерение, сильные чувства, действие. Остальное неважно. Прочее решай сама.

Элерия сжала зелье и поспешила назад, судорожно пытаясь понять, что имела в виду загадочная Криза.

Бруснир, тем временем, пытался понять, где у твари уязвимое место. Магия ее не берет, раны от меча затягиваются. Монстр вдруг проявил способности к телепатии, заставил посмотреть в глаза. Немигающий взгляд черных омутов парализовал вальдара, тварь проникла в его мысли, слилась с ним. Волна безбрежного хаоса захлестнула, поглощая человеческую суть без остатка. Безумие, боль, смерть заполнили его, заставляя душу сжаться в маленький скулящий комок. Бруснир упал на колено, прижал руку к груди. Он опустился на дно самой глубокой бездны, в душе поднялась муть. Тварь торжествовала, щедро делилась своей энергией, превращая их в одно целое – еще мгновение и человек исчезнет навеки, превратится в такое же порождение хаоса. Вальдар не был готов исчезнуть. Среди тьмы, заполонившей его, нашел твердое зерно своей сути, мало-помалу нашлись силы бороться. Муть медленно отступила, тварь обиженно всхлипнула и тихо заскулила – обожглась.

Элерия влетела на холм и с облегчением увидела, что Бруснир еще жив. Воин обессилел и не мог подняться, а с кончиков крючковатых пальцев твари вырывалась клубящаяся тьма, формирующаяся в шар. Существо готовилось добить противника. Сердце девушки буйно стучало, мысли носились в голове так быстро и хаотично, что толку от них было мало. Она зажала склянку с зельем в ладонях, прижала к губам. Разжав руки, увидела – зелье больше не прозрачное, оно переливалось всеми цветами радуги. Элерия крикнула, отвлекая внимание чудовища на себя. Бывший маг, собиравшийся метнуть заклинание в Бруснира, обернулся, и черный дымящийся шар полетел в девушку. Она бросила зелье навстречу враждебной магии. Склянка столкнулась с тьмой, взорвалась, жидкость превратилась в выпуклый переливающийся щит. Клубящаяся тьма ударилась в него и отскочила назад в монстра. Шар слился с тварью. Она заклокотала, крупная дрожь прошла судорогой по гниющему телу. Существо всхлипнуло, неуклюже повалилось на землю и издохло.

Солнце выглянуло из-за туч. Буйство природы оборвалось, словно и не было ничего. Только в воздухе отчаянно пахло только что обрушившимся на землю ливнем. Элерия не могла отвести взгляда от остекленевших черных глаз. Ей казалось, что тварь сейчас восстанет и бросится на нее. Бруснир подошел к ней, погладил по руке, успокаивая.

– Спасибо, – только и сказал он.

Элерия взглянула в его мудрые карие глаза:

– Не за что. Криза дала мне зелье. Без него я была бы уже мертва.

– Зелье? – удивился вальдар. – Нужно будет расспросить ее об этом.

– Ты ранен? – с тревогой спросила девушка.

– Пустяки. Просто магический ожог, – отмахнулся воин.

Они догнали своих людей, радость от их возвращения омрачалась непоправимыми потерями. Сквозь кроны больших деревьев струился теплый солнечный свет. Он освещал последний приют тех, кто упокоился здесь навеки. Похоронили жизнелюбивого Дарена, храброго Таанта и других погибших. Птицы щебетали в ветвях, слышалось тихое журчание ручья. Покой и умиротворение. Конец борьбы. Жить страшнее. Кто-то умирает, но мир не задержится на мгновение, не проводит опечаленным взглядом. Бешеная, неумолимая пляска жизни продолжается, ей нет дела до тех, кто ритма не выдержал.

Позже Элерия с Брусниром нашли травницу. Девушка поблагодарила старушку. Криза спросила:

– За что ты благодаришь меня, деточка?

– Как за что? За зелье, конечно. Оно убило монстра.

Старуха хитро улыбнулась:

– Это была вода, милая. Простая вода.

Бруснир и Элерия переглянулись.

– Не может быть такого. Я не чародейка.

– Намерение, чувства, действие! Смешай все это в одном флаконе и получишь множество возможностей для исполнения своих желаний. Все, не отвлекайте меня больше, мне нужно заняться ранеными, – недовольно пробурчала травница и удалилась.

Элерия задумчиво смотрела ей вслед:

– Лукавит старая Криза…

– Может и не лукавит. Возможно, она дала тебе ту каплю уверенности, которой иногда так не хватает. Чужеродная энергия отравила всех нас, а она сильнее любой магии. Только мало кто способен подчинить ее и использовать. Чаще побеждает она, превращая нас в чудовищ, – задумчиво произнес Бруснир.

После многих дней в пути, наконец, вышли к океану. Солнце клонилось к закату, в лицо ударил свежий морской ветер, тихо шумел прибой. На берегу раскинулся временный лагерь. Элерия подошла к Брусниру. Мысль о том, что сейчас они расстанутся, возможно, навсегда, показалась невыносимой. Ей столько хотелось сказать ему, но слова не шли на ум.

– Спасибо, – протянула ему руку. Он пожал ее, взглянул на девушку чуть хитрым взглядом, улыбнулся.

– И тебе спасибо, – а потом ушел.

Все побрели на эвакуацию. Элерия немного растерялась. Стояла посреди человеческого муравейника, люди двигались, говорили, радовались своему спасению, что-то спрашивали у нее, она что-то отвечала. И не знала, что делать дальше.

Позже она узнала, что всех вальдаров во главе с Брусниром отправили в Азирон. Их заданием было полное уничтожение Привола. Ученые предполагали, что если не перекрыть доступ чуждой энергии в наш мир, то погибнет не только Шантах. Скверна, рано или поздно, доберется и до других материков.

Элерия стояла на палубе, ветер надувал паруса, волны мерно раскачивали корабль в такт ноющей боли у нее в груди. Безудержный ураган отправился в Азирон, в самую бездну тьмы и ужаса. Она хотела, чтобы мир был к нему добрей и, чтобы в его жизни было больше счастья. Она не знала, что ее ждет, не знала, что ждет его.

– Ты только живи, – прошептала она. Морской ветер подхватил ее слова и понес к берегу, чтобы потерять где-то в прекрасных лесах Шантаха.