Вам знакомо чувство, когда былые времена дают о себе знать, словно восстав из глубоко зарытой могилы; когда то, что Вы старались укрывать чуть ли не целую вечность под грудами камней, становится зримым. Вы настолько долго проживали свои дни, зашивая бездонные раны, что невинно сами стали жертвой своих бесконечных вынужденных операций. Вы поверили в собственную ложь. И, как назло, нашёлся человек, который беспощадно оголил и без того истерзанные нервы. И, как назло, именно тот, из-за которого были необходимы те самые нескончаемые истязания.

Это чувство и застало её врасплох. Шум бала стих на мгновения, и мнимое высокомерие сменилось на ступор. Бокал с шампанским в руках невольно потянулся к ее алым губам и был вмиг опустошен. Этого было недостаточно. Она, словно пантера, миновала танцующих светских львиц в поисках официанта с пока ещё наполненными до краев бокалами с целебным лекарством. Таким жаждущим объектом оказался молодой парень в чёрном смокинге, который немного походил на эквилибриста. Для полной картины ему не хватало большого резинового мяча, на котором он бы стоял на одной ноге и жонглировал этими уже наполовину пустующими фужерами то ли из-за неуклюжести циркового артиста, то ли из-за огромного наплыва желающих пропустить ещё по стаканчику. Исполняя всем известные танцевальные па, она пробралась сквозь это стадо и моментально приложилась к последним 2 вырванным бокалам, ощущая прилив тепла и спокойствия. Теперь уже было намного проще размышлять о жизни, лишась неуправляемого потока душеразрывающих эмоций.

Чересчур оживленная атмосфера очень скоро начала донимать, и единственным верным решением оставался просторный балкон со всем своим великолепием, в особенности освежающим ветром, звездным небом и огнями на горизонте. Завернувшись в шаль, она устремила свой взгляд в глубокую темноту, рассуждая о его словах и о его дьявольской правоте. Умиротворенное течение её мыслей удосужилась оборвать одна знакомая, которая явно была обеспокоена её внешним видом. «На улице - зима. Вы бы ещё нагой вышли на улицу повеселить народ». Нагой. Точно. Именно такой она себя чувствовала, когда он произнёс эти слова тошнотворно уверенным голосом. На термометрах температура упала ниже нуля, но бурлящий алкоголь в её крови согревал куда лучше любой дубленки. «Вы в порядке? На Вас лица нет. Вы что пьяны?». «Да. Я пьяна, поэтому уже в порядке». На секунду её окинули придирчиво оценивающим взглядом, но затем он сменился более консервативным с легким оттенком сожаления. «Что-то произошло? Может, я смогу Вам чем-нибудь помочь?» Судя по простецкому пучку на голове и круглой оправе ее дедовских очков можно было смело полагать, что ей бы и самой помощь не помешала, для начала кого-то незаурядного кутюрье. «Только если Вы обладаете способностью перемещаться во времени, я бы с удовольствием воспользовалась таковой услугой. Если же нет, то я способна сама решить напридуманные мной же проблемы». По всей видимости, давняя знакомая не приловчилась понимать намеки и не взяла привычку не совать свой нос, куда не следует. «Не почтите за наглость. Но знаете ли Вы, что изливая душу, можно неплохо разобраться в свалившихся на сердце завалах и умело поставить все точки над и». Стыдно в этом признаваться, но в чем-то новоявленная приятельница оказалась права. Словом за словом она очищалась от мусора, накопившегося почти за целую жизнь, начиная с описаний душевного состояния, заканчивая заброшенными детскими историями. Даже если хорошенько присмотреться, то можно заметить, как черное платье, струящееся в пол, немного свободней стало облегать изгибы молодой девушки. Но как бы игристое не туманило ум, доверить тайны Мадридского двора она не решалась. Она не могла ручаться за чистоту помыслов ее благоприятеля. Хотя по количеству информации, возложенной на ее знакомую, можно определенно утверждать, что та стала вторым всеведущим о ее прожитых годах человеком (после нее самой, конечно).

Гул постепенно возвращался к двум собеседницам, звуки бьющихся стекл доносились вперемешку с нечленораздельной полемикой нетрезвых гостей. Теплая атмосфера была потревожена внешними раздражителями, поэтому разговор по душам предложили перенести в более уютное местечко, где они смогут отогреть свои уже посиневшие кисти, а заодно и все еще оледеневшие сердца. Их выбор остановился на небольшой мансарде, в которую пробирался свет только благодаря уличным фонарям да праздничным гирляндам, развешанным вдоль тропинок в сказочно заметенном саду. Внутри этой комнатки под скошенной крышей было настолько сумрачно, что девушки присели напротив окна, уже слегка покрывшегося инеем, чтобы, по меньшей мере, различать очертания своей собеседницы. Полумрак нагонял этому месту парадоксальную теплоту и загадочную душевность. Она роскошно расположилась в одном из бархатных кресел, благонравно облокотившись и созерцая свысока затянувшееся пиршество. «Вам не кажется противоречивым, что весь люд, всего в пару шагах от нас с Вами, ликует приходу Нового года, а мы предаемся лишь грусти да печали?» «Как я погляжу, ничего удивительного. Просто отары овец не способны видеть дальше своих горбатых носов и отдалятся от таких же близоруких сородичей супротив их воли. Их цикличное жалкое существование не выходит за рамки обветшалого хлева, а пределом их мечтаний становится, как не странно, такой долгожданный выпас где-то на луговой траве (даже если блеклой и безвкусной)». Знакомая шевельнула своей ручонкой, указывая на окно. Столпившийся снаружи народ был явным доказательством ее мысли. «А нам-то что с того? Пускай себе живут в своей овчарне, питаются любимым сеном и наслаждаются такой жизнью». Закадычная подруга усмехнулась. «Но это стадо баранов, увы, - проблема для других обитателей фермы, ведь можно, чего доброго, смешаться с этим табуном и превратиться в такую же неприметную и подслеповатую овцу». Наступила пауза, которая длилась то ли пару секунд, то ли целую вечность. Маленькое помещение наполнялось восторженным гвалтом. Люди, как муравьи, выбегали небольшими колониями на свежий воздух и бросались друг к другу на шею. Значит, двенадцать уже пробило. Какая отрада! «С Новым годом, моя дорогая подруга!» Ответ долго не заставил себя ждать. «С Новым счастьем!» Что-то не верится.

Ведь именно эта негласная история так и начиналась. Ровно год назад она была такой же неприметной овцой, которая вешалась на шею каждого и выискивала лишь повод приложиться к очередному бокалу. Насыщенная жизнь без обязательств вскружит голову любой молодой девушки, и она не была исключением. В лицах юниц, мелькающих перед окном, она искала себя; в лицах юношей она искала его, того самого, кто ее остриг, увел за территорию фермы и показал истинный подлунный мир. К избытку внимания молодая особа привыкла еще с детства, когда ко Дню Святого Валентина ей преподносили больше алых роз, чем ее другим фальшивым подругам. Дешевый флирт, дешевые коктейли, дешевые комплименты и дешевая взаимность, которая продолжалась только до окончания празднества, до наступления нового утра и очередного дешевого денежного мешка. И так каждые вечера разукрашенные девицы выходили на охоту на толстосумов, на что они сами были очень даже не против, чтобы в который раз убедиться в своей завлекательности.

Сумерки. Последние лучи солнца, заигрывая, ласкали мраморную кожу светских бездельников. Гостиная зала. Ее легкие ноты иланг-иланга сливались с его мужским одеколоном, вызывая странное вожделение даже на расстоянии. Определенное волнение ускоряло гемодинамику, их взгляды сцепились в сложной битве и учащенное дыхание... В помещении стало явно душновато. Дневное светило, наконец, скрылось за горизонтом, понуждая созревшую орду уверенно двигаться напролом. Комильфотные придворные вмиг преобразились в беспощадных хищников, приготовившихся к рывку. Девушки в последний раз припудрили свой носик, а мужчины подзаправились очередным бокалом. Раздался бесшумный стартовый выстрел. Собравшиеся бросились вить веревки да строить глазки. И она - не исключение. Шампань в разы катализировал ход событий именно их вечера: нескромные ухмылки, откровенный танец и безнравственные прикосновения. Несомненно, он покорил ее сердце, или же качественное спиртное. Этот Новый год запечалиться в ее памяти на быстротечные недели влюбленности и верности и нескончаемые месяцы привязанности и ненависти.

В комнате воцарилось неестественное безмолвие. Посапывание милой подруги временами тревожило глухое затишье, и за окном январская вьюга напевала колыбельные для уже забывшихся сном гостей. Да, он был, несомненно, прав. Как назло. Смахнув приметную слезу, она продолжила пленительное паломничество по драгоценным местам. Она хотела испытать себя на прочность, подсовывая новую и новую пищу для размышлений и навязывая очередной просмотр старого кино. Погрузившись на предельную глубину в желоб воспоминаний, она затаила дыхание. Могильная темнота высасывала душу и одаряла букетом нестерпимой боли. Решение вырваться из удушающих объятий бездны было необходимым. Оттолкнувшись изо всех сил, она устремилась к мелькавшему свету в поднебесной, развеивая руками толщи воды. Взмывая все выше, уже и морские обитатели выплывали из неоткуда, демонстрируя картинки недавнего прошлого. Ядовито-зеленые водоросли филигранно цеплялись за стопы, затем обвивали все тело, как безобидные змеи. Радужные рыбы гипнотически приковывали взгляд, а безграничные океанские воды замедляли время, сбивая с поставленного пути. Буйство красок и мистическая безмятежность манили задержаться еще на мгновение… А кому легко выбраться из зоны комфорта, из ненаглядного и такого желанного прошлого?!..

Карамельный июнь. Воздушные слоники да барашки плыли по небосводу, повествуя свою недалекую и наивную историю. Обходительный ветер аккомпанировал трепетным ласточкам, звонко щебечущим на ветках лиственных деревьев. Они приютились на шелковистом пледе прямо посередине гостеприимного луга. Его пальцы галантно притронулись к ее бархатистой кисти, сливаясь в одно целое, а томное дыхание щекотало ее лебединую шею, вгоняя в дрожь. Она закрыла свои глаза, чтобы увековечить этот бесценный момент. Неожиданно его губы прикоснулись к ее покатому плечу, пронзив электрическим током. Их вдохновенные глаза встретились, но она смущенно перевела свой взор на слепящее в небе солнце. Оно отчаянно манило ее, раскрывая ангельские крылья за спиной. Единственным камнем преткновения к свободному полету являлись такие неподъемные пальцы, прикоснувшиеся к ее бархатистой кисти. Вдруг рождественская омела вытянулась над парой и одарила их прохладной тенью. Влюбленные часов не наблюдали. Ветер понемногу начал крепчать, прервав льющиеся трели певчих птиц. Вмиг подоспели кучевые тучи, заслоняя милосердное солнце. Погода переменилась. Клубы пыли поднимались все выше к небесам, туманя зрение. Могучие деревья изо всех сил удерживались своими корнями, кажется, невесомой земли, в надежде переждать свирепую бурю. Шелест листьев инициировал мучительную симфонию и заглушал издающееся вдалеке истерическое рыдание. Влюбленные часов не наблюдали, но еще и одной девушки, застывшей на другом конце опушки. Ее длинные смоляные волосы, хаотично летающие на ветру, прикрывали лицо, а руки она сложила возле груди, моля о пощаде и равнодушии к ее избраннику. Эта та самая, у которой Новый год запечатлеться в памяти на уже ушедшие недели влюбленности и верности. Его верности.

Уже было давно за полночь. Суровая вьюга бушевала все сильней, колотя по замершим стеклам. Сквозь проемы просачивался коварный мороз, и леденящий озноб окатывал все тело. Вдруг окно со свистом распахнулось, впуская слепящую пургу вовнутрь мансарды. Шторы сумбурно заносились в воздухе, еле удерживаясь за деревянные карнизы, испробованные термитами. Молниеносно очнувшись ото сна, дорогая подруга подскочила со своего кресла, запутавшись в летающих занавесках, в то время как она бросилась замыкать взбешенное окно. Искрящийся снег озарял скромную комнатку, кружась в венском вальсе и околдовывая своей хладнокровностью. Достигнув точки назначения, она на ощупь отыскала оконную ручку и затворила источник полярного шторма, пробуждая естественную для этого места инертность. Раскрыв полностью глаза, она увидела в отражении миловидную девушку, измученную тяжестью терзавшей мистерии и накопившейся горы излишних эмоций. Любезная приятельница, к счастью, каким-то образом зажгла алое пламя, пролив небесный свет на лущеные стены. Живительное тепло струилось из бесценной свечи, отогревая окоченевшие конечности и придавая более здоровый цвет лицу. Она загорелась желанием растопить заодно и свое изнуренное сердце, наконец, доверив собеседнице задушевный груз. Расположившись в прежних креслах и завернувшись в мягкую шаль, она принялась раскрывать все карты.

"Я была в ожидании сего пышного карнавала долгие томительные недели. Я была в ожидании очередной вехи отсчета "новой" жизни в предстоящем "новом" году. Жаль, что только со старыми мозгами. Без конца витала в перистых белоснежных облаках да строила эти ренессансные воздушные замки, ведь казалось, что именно эта избитая дата в календаре доведет до ума мой жизненный путь. Накануне официального приема я часами вертелась пред зеркалом, словно юла, дабы подобрать надлежащий оттенок губной помады и стильную брошь к новенькому одеянию. Возлагаю надежды, что продолжительного времени лишилась я не зря". Расплывшись в улыбке, она не сводила своего пристального взора с лица ее многоуважаемой подруги, в то время как она уже успела навострить свои уши, стараясь не упустить ни звука. " Он все так же состоит в связи с той русоволосой избранницей. Надеюсь, что ещё и в любовной. Как Вы успели заметить, они были приглашены". Комом в горле застряли следующие речения, но проницательные глаза ее собеседницы разрушали всякие преграды. "И да, как Вы уже успели сообразить, вся та каша с затяжными сборами пред трюмо была заварена только для этой "счастливой" пары, для этого "любящего" молодого человека. Но не стоит делать поспешные выводы, моя дорогая; они здесь вовсе не к чему. Дело, как не странно, - не в разбитых чувствах и неразделенной любви, а в обычном женском самолюбии и дополнительной уверенности в себе. Она, знаете ли, никогда лишней не бывает. Если уж быть полностью откровенной, то я не имела ни малейшего представления, насколько зависим мой мозг от ранимого сердца, что не могло не нагонять на меня страху. К счастью, мои опасения были напрасны. Однако известен каждому закон подлости, потому стоило мне страшиться не собственных душевных порывов, а его".

"И о чем же он Вам поведал?" "Ни о чем, как не странно. Он ко мне не приближался даже на пушечный выстрел, ведь был чрезвычайно занят: разрывался между ведением светских бесед и пушением своего павлиньего хвоста. Хотя, честно говоря, его повадки больше походили на страусиные: сразу прятал свою голову в песок, как только расстояние между нами уменьшалось. Как всем известно, официальные приёмы славятся неофициальной болтавней. Интеллектуальные беседы о мировой литературе и классической музыке скрывают за собой грязные сплетни и хитроумные заговоры. Одним из таким предметом дискуссии оказался мой благоверный, который, по собственной глупости, вверил одной особе все тайны и, по собственной неусмотрительности, удосужился с ней погрызться. Так та принялась звонить во все колокола, не упуская ни единой детали. Забавный выдался монолог. Слушалось на одном дыхании..." "Постойте". Неожиданно холодная кисть прикоснулась к ее колену, прервав ход ее мыслей. "Каков смысл ворошить прошлое, когда накануне будущее?! Что было, того не вернуть, того не изменить. Это пройденный этап, так не возвращайтесь обратно, дитя мое. Забудьте, наконец, те истоптанные дороги." "Это тяжелей, чем кажется. Я всем разглагольствовала направо и налево, что уже не живу вчерашним днём, что разъединила все цепи, разорвала паутины, но есть одно но. Мы с Вами прекрасно знаем, что существуют такие воспоминания, которые корнем прирастают к мозгам. Они, словно сорняк. Как только их истребишь, они разрастутся вновь и заполонят все мысли. И в такие моменты уясняешь, что они вросли в тебя. Они уже являются частью тебя. Они есть ты". "Мне это знакомо. И сколько бы я Вам не толковала о давно подошедшей поре отпустить... У сердца нет ушей. Но разве Ваше сердце все еще принадлежит этому оборванцу? Мне помнится, что чувства уже рассеялись". Она лишь кивнула головой, все еще пребывая в чертогах своего разума. "Так, и время уже рассеялось, отворяя новые двери".

Золотые нити уже плавно подкрадывались по деревянному полу к резным ножкам стола, сплетая воедино теплый лучезарный ковер. Красное солнце восходило на горизонте, уведомляя о наступлении нового утра в новом году и пробуждая все то, что осталось в живых после бурной царской ночи. Она, как правило, не верует в знаки судьбы, но именно в такие моменты они бывают довольно уместны. Ведь просыпается неутолимое желание, наконец, начать новую жизнь с чистого листа. Подобрав непокорный шлейф своего платья, она воспрянула и двинулась грациозной походкой к венецианскому зеркалу. Две идентичные девушки отображались друг в друге без единой погрешности: длинные смоляные волосы, бледная кожа, небесные глаза и алые губы - надзвездное сочетание. Новогодний карнавал, полный притворства и лицедейства, уже окончен, потому она гордо вынесла себе приговор снять все театральные маски и открыть закулисье. Просияв очаровательной улыбкой, она в последний раз обратила свой взор на совершенные очертания в этом угольном струящемся платье с изящной брошью, приколотой на груди. Сомкнув глаза, она обнажила себя до костей, сбрасывая слой за слоем кожи безупречности и безукоризненности, пока не осталась единственная вещь на этом неприметном теле - лишь гнетущее чувство незащищенности. Теперь здесь все представлялось в какой-то унылой серой гамме сквозь линзы дымчатых глаз. Каждый безудержный удар сердца сотрясал и без того ветхое здание, и без того анемический мир. Искрометные импульсы скидывали живописные картины с тех лущеных стен, снимая порочно золотые рамки и швыряя фальшивые улыбки на произвол судьбы. Трещины застилали все пространство в надежде выбраться на свободу, а бархатные кресла вспыхнули своей придворной надменностью. Озорные языки пламени затеяли ребяческую игру по всей мансарде, приводя естественную для этого инертность в абсолютный хаос. Любезная подруга улыбнулась мне так тепло, как никто другой, в последний раз желая удачи, и рассеялась в густом дыму, поправляя свои дедовские очки на переносице. Теперь я осталась наедине с приближающимся пылающим титаном и фальшивыми улыбками, сменяющимися на истинный страх. Огненная стихия все-таки настигла меня, поглощая целиком и выжигая наивную сущность изнутри. Я разрушила "свой" мир.