Заклинатель Змей

1

Когда-то, при дворе Аршакидов, я был почётным гостем - моим словам внимали, а предсказания не подвергали сомнениям. Я врачевал, я был властителем пламени, я был человеком, который мог есть священный огонь. Долгие годы я вытачивал свои навыки, читал древние манускрипты в надежде разгадать тайны нашей жизни и помочь своему народу.

Но династии царей далеко не вечны, хотя и искренне жаждут своего бессмертия. Не вечна и их благосклонность. Аршакиды ушли, а их место занял более могущественный род Сасанидов. Я предвидел, что меня будут преследовать. Новый шахиншах, властитель властителей, затаил на меня злобу, которая была следствием острых языков его советников, боявшихся моего авторитета. Я понимал, что власть новых царей будет только расти, а моя свобода может угаснуть.

В самый благосклонный час, предсказанный мне гаданием мертвых мух, я седлал коня и навсегда покинул своё отечество. Больше я не видел стены величественного Ктесифона, не ходил по его площадям, не посещал его храмы, не жал руку торговцу, когда удача позволяла заключить выгодную сделку. Меня прозвали Азармехром, что означает и огонь, и солнце. И я выбрал путь скитальца, искателя древней мудрости, чтобы постичь жизнь и смерть, навсегда избавив человека от страданий.

Прошло три дня пути, я продвигался к Хашту – небольшому городу, который находился в Аравии, затерянном в пустынях, но имеющий свои собственные бесценные запасы пресной воды. Не только жажда двигала меня в это пристанище отверженных, но и рассказ одного земледельца, который уверял меня, что в Хаште живёт старец, заклинатель змей, что знает их язык и может повелевать ими.

Когда я жил беззаботной жизнью в столице, то видел много иноземных шарлатанов, которые развлекали публику «разговорами со змеями», простой люд их очень любил, но всякий раз, когда они проходили через мою проверку, то выяснялось, что они не более, чем чревовещатели, а змеи одурманены различными травами, потому и не были агрессивными, не показывали свою истинную природу. После праздников, на которые обычно и захаживали «говорящие», в стоках города скапливалось множество мертвых ползучих гадов, которые были замучены своими хозяевами.

Крестьянин же, рассказывал, что заклинатель из Хашта не просто говорил со змеями, но мог призывать их со всех окрестных мест. На этом фоне, местные жители считали старца магом, что оберегает поселение от войн, голода и жажды. Они выбрали змею своим покровителем. Её изображение было на каждой торговой лавки, на каждой двери дома. Так говорил крестьянин и я решил довериться его рассказу. К тому же, иного маршрута у меня не было.

Когда я вступил на полуостров, то понял всю беспощадность здешнего климата. Я не был готов к нему, также, как и не был готов к ужасающему влиянию солнца, которое истязало мой разум. Пить хотелось постоянно – бурдюки с водой иссякали. Я пытался пополнить их у местных жителей, но как только я подходил к какому-нибудь поселению, то передо мной сразу закрывали ворота. Лишь в одной деревушке, затерянной в песках, мне удалось пополнить свои запасы.

На вторую неделю я заметил, что за мной неустанно следят чьи-то глаза. Это было странное чувство, которое граничит с банальной паранойей. Я сбивал свой след снова и снова, пользуясь своими походными познаниями. Но тлетворное ощущение только усиливалось и чем ближе к Хаште я находился – тем сильнее оно было.

В конечном итоге, я попытался просто не обращать на него внимание, рассудив что это либо иллюзия и игра воображения, либо чья-то злая воля, противиться которой я не мог. Если последнее утверждение было верно, то мои поиски не могут быть напрасны – источник магической силы близок.

2

В город я вступил глубокой ночью. Обычно, когда является незнакомец, то его останавливают и подробно допрашивают. Так было везде, куда бы я не пришел. Простая безопасность в неспокойные времена. И, пускай, сражения между могущественными империями никогда не искали пристанище в этих негостеприимных краях, однако разбойников стоит опасаться всегда. Но, тем не менее, местный стражник просто пропустил меня, не сказав не единого слова. Была ли это любезность или меня ждали?

Я сразу отыскал колодец, утолил жажду и наполнил свои запасы воды. Мне казалось, что лучше переночевать под открытым небом, дабы не внушать опасения горожанам. Вид мой был ужасен – сказывались недели пути. Я надеялся, что мне удалось оторваться от шахиншахских преследователей и, наконец, впервые за долгое время, я мог спокойно уснуть. Да ещё и под тенью обширного древа.

Ко мне ползли змеи, десятки, а может даже сотни. Они заполонили собою всё озеро, а людские тела были погребены под массивом извивающихся гадов. Шипение доносилось и слева, и справа, и спереди – отовсюду. Небо было покрыто обширными облаками, которые затмевали солнце. Было одновременно и темно, и светло. Я был парализован, моя сила воли истощена чьим-то могущественным разумом, что говорил на языке змей, но не на языке человека. Он шептал мне, насыщал сомнением мою душу, склонял на свою сторону и пытался обвиться вокруг моего сердца. Ничто не могло остановить его.

Через легион змей пробирался человек. Он был высокого роста, благородного и, безусловно, сильного телосложения. Ясные черты лица, впалые скулы и тёмные, как уголь, глаза. Пронзительные, но, будто, смотрящие сквозь, а не на тебя. Я сразу узнал в нём заклинателя Хашта – он был в точности таким же, как и описывал его крестьянин. Человек подошел к моему ложу и заговорил.

- Ты тот, кто разыскивал меня?
Я кивнул, пытаясь собрать мысли воедино.

- Так что, скажи мне, мудрец поклоняющийся разуму, а не богам, ты хочешь от меня? Разве я могу помочь тебе в твоём пути безбожника?

- Я слышал о тебе и мне захотелось удостовериться…

- Удостовериться в чём? В том, что змеи действительно повинуются мне? Ты это жаждешь узнать?

По взмаху руки одна из ползучих тварей обвилась вокруг моего горла, а после – соскользнула вниз.

- Достаточно ли такого доказательства? – спросил заклинатель змей из Хашта.

Но ответить мне не удалось, ибо всё это было сном и как только я это понял - видение исчезло. Я проснулся в холодном поту, коря себя за малодушие и глупость.

Утром на меня, наконец, обратили внимание жители. Все они знали персидский язык, но говорили со мной неохотно. Все мои вопросы о заклинателе остались без ответа, зато многое я узнал об истории самого города.

Ночью я не мог разглядеть ни его стен, ни тем более архитектурного ансамбля. Дома были просты, но обладали рядом элементов, которые я никогда не встречал. Змеи действительно были изображены почти на каждой двери, а на особо богатых строениях были и вовсе – вырезаны змеиные скульптуры. Возможно, когда-то, здесь обитали служители культа Гермеса, либо, что более вернее, культа Апопа, по-гречески Апофиса – всепожирающего символа Хаоса, что каждую ночь пытается поглотить бога Ра. Сейчас же, судя по информации, которой мне удалось добыть, все относились к змеям не более, чем к талисману удачи, символу города, что означает извечную мудрость основателей полиса.
Я никогда не был дураком, а мой внутренний голос пылал яростью. Их спокойствие, их доброжелательность и немногословность – следствие внушения, ложь и обман. Я решил играть по их правилам, чтобы узнать о реальном положении дел в этом таинственном месте. Мне удалось заговорить с одним прохожим, завести непринужденную беседу. Мы шли по главной улице, мимо городского сада, а после свернули на примыкающую улицу. Говорили о местном климате, о торговле, которой не было и о делах империй, вести о которых доносились в эти края со значительным опозданием. Но как только я подметил подходящее место, небольшой переулок, как сразу же схватил своего собеседника и незаметно скрылся в этом городском тёмном кармане.
У горожанина расширились зрачки, но сдавленной моею рукою горло, не давало ему вскрикнуть и позвать на помощь. Я решил обратиться к тайным практикам, которые были запрещены новым жречеством, но которые, зачастую, были просто необходимы при допросах неприятеля. Потому советники и закрывали глаза на мои методы.

Правая рука крепко держала его за шею, сдавливала её так, что тело начинало ощущать глотки смерти. Свободной рукой я достал искривленный кинжал, который был выкован в тайный час, на поле, где проходили мистерии Вакха. Этим кинжалом я надрезал беспомощному простолюдину горло – из него сразу хлынула кровь. Проговорив скрытые слова, я поцеловал лоб нечастного, а потом посмотрел в его, налитые кровью, глазницы.

- Расскажи мне о городе, житель Хашта! – прошептал я – что тут происходит на самом деле?

Он отхаркнул какой-то зловонной жижей и заговорил.

- Всё началось семь лет назад. В день, когда луна и солнце делили небосвод. Хаштийцы издревле считали это явление великим предзнаменованием, а в ту пору была засуха. Не было ни садов, ни колодцев, где плескалась живительная влага. Мы бедствовали и уже собирались податься в путь, который осилит не каждый. Бежать от кары богов. Но, неожиданно, в наш город пришел незнакомец. Он явился из пустыни – в тех местах никто никогда не жил, лишь скорпионы, да демоны песка. Он называл себя целителем из Угарита.
- Этот город уже тысячу лет лежит в руинах – подумал я, но говорящего не останавливал.

… он говорил, что знает причину всех бедствий. И слова его были близки нам и казались разумными. Они давали нам надежду, которой мы давно лишились. Истощенные и измученные мы повиновались его гипнотическому голосу. Мы снесли все храмы, в которых обитали старые боги, ведь новый бог в храмах не нуждался. Мы нанесли знак змеи на каждую дверь, на каждый колодец и на каждый валун, что раннее был священным. И мы принесли первую жертву. Отдали на растерзание змеям самую старую женщину города. Небольшая плата за то, что случилось потом. Три дня спустя пошел благостный дождь – он наполнил водою бочки, колодцы и даже яму, где раннее было озеро. Мы были счастливы и боготворили спасителя - целителя из Угарита. Мало-помалу город восстанавливал свою былую славу. Он ожил. В резервуарах откуда не возьмись появилась рыба, а деревья открыли взору чудные, доселе невиданные плоды.

Горожанин на миг замолчал, словно вспоминая что произошло дальше. Сейчас я понимаю, что его лицо было бледным не только от потери крови, но и от травмирующих воспоминаний.

- Все были счастливы, пока он не сказал о плате за избавление мук голода и запустения. Не каждый принял её, было много протестующих. Целитель требовал жертвовать во славу ему женщину, самую старую женщину в городе, которая была на тот момент. И делать это следовало каждые 30 дней. Многие возмутились, многие были недовольны – особенно наш градоначальник, чья жена попадала под зловещее жертвоприношение в первую очередь. Звали нашего управителя Язиф и он всегда разделял с нами наши трудности и не по своей воле стал нашим предводителем – мы сами выбрали его за мудрость и опыт. Однако, ему суждено было умереть той самой ночью за то, что он отклонил требование чужеземца. Его закололи собственные подданные, в собственной постели. Произошло ли это безболезненно и тихо? О нет, путник, он предпочел бороться, но его немощное тело сдалось под напором десятка ударов ножей. Проснулась и его жена, которую также пришлось умертвить. Просто за попытку спасти своего несчастного Язифа. Я был там, на моих руках кровь и не смей осуждать это деяние – несмотря на то, что нам пришлось найти новую женщину на роль жертвы, всё это было малой платой. Ведь были мы в шаге от смерти, а целитель из Угарита спас нас. Старики всё равно умрут, но их телами будет вымощена дорога по которой пойдут наши дети. За семь лет нам пришлось отдать ему 84 женщины, и каждая последующая была моложе предыдущей. Взамен он давал нам еду, питьё и благодатную землю. 84 женщины – это совсем немного! Когда-то от засухи умирало в разы больше. Пойми меня, чужеземец!

Магия истощилась. Горожанин впал в буйство, а я ослабил свою хватку. Я лишился контроля над его разумом, и он воспользовался этим моментом. Схватился за своё исполосованное горло и с хрипом поковылял к выходу, совершенно не понимая, что произошло. Думая, что я, вероятно, обычный грабитель, а ему повезло остаться в живых. Я же не стал его задерживать, скрыл своё лицо массивным платком и ушел прочь. Мне нужно было обдумать услышанное и понять, как действовать дальше.

3

Я укрылся в лачуге на окраине. В её потолке была огромная дыра, проделанная свалившимся деревом. Но тут было тихо, что мне и было необходимо.

Имеет ли смысл вникать в тайны этого города ещё глубже? Быть может горожанин прав, а выбор Хашта единственно верный, в сложившейся ситуации. Мысли искрились китайским порошком в моей голове, но не давали никаких зацепок. Я своими глазами видел Угарит. Точнее то, что от него осталось – руины, чертов некрополис, что тысячелетия назад был центром всей цивилизованной торговли Средиземного моря. Заклинатель из Угарита? Какая же это чушь!

В прошлую ночь я встретился с ним во сне. И мне не оставалось ничего иного, кроме как попробовать снова увидеть его чрез царство Морфея. Я настроил своё тело и дух на это сложное путешествие, воскурил смесь специальных трав и отошел ко сну.

Пустыня, освещенная лунным светом. Виден громадный костер, слышно шипение тысячей гадов. Перед костром каменный валун, вокруг которого коленопреклоненные люди. Все они смотрят в песок, боясь поднять голову. Лишь один человек стоял перед массивной каменной плитой – и это был он. Языки пламени приобретают чудные очертания, а где-то слышна музыка, которую играют на флейте. Мотив давно забытый и неизвестный. Ни греки, ни персы, ни иудеи сейчас не знают таких нот. Отчасти звуки казались примитивными, но если вслушаться, то понимаешь, что музыкальная палитра в разы богаче чем то, что мне приходилось слышать при дворце шахиншаха. Далее я вижу её – женщину сорока, а может пятидесяти лет. Её ведут к алтарю, но она и не думает сопротивляться. Вместо этого хохочет, извивается словно змея, абсолютно нагая и дикая. У неё длинные курчавые волосы, морщинистое лицо и совсем не сгорбленная спина. Было ясно, что она из знатных, раз так хорошо сохранилась. Когда женщина легла на алтарь «круг» засуетился. Каждый из коленопреклонённых достал изогнутый кинжал и занёс над её телом. Но все ждали его команды – команды целителя, заклинателя, а может просто шарлатана из Угарита. И он заговорил, но заговорил на том языке, которого я нигде прежде не слышал. Его слова были музыкой, но музыкой ярости и боли. В какое-то мгновение я обнаружил себя среди людей, держащих остриё над извивающийся женщиной. По жертве ползли змеи самых разных расцветок и размеров, они кусали её – за ноги, лицо и соски. Исчадия руководствовались какой-то определенной системой, их укусы не были хаотичными. Угаритский заклинатель заговорил громче, безумная игра на флейте достигла пика и, вдруг, всё стихло. Пауза, которая длилась долю секунды означала лишь одно – команда к убийству. Ножи опустились на искусанное змеями тело. Каждый наносил удар за ударом, удар за ударом, превращая человека в жуткое и кровавое нечто. Мои глаза застелила пелена алого цвета и я с ужасом понял, что и сам принимал в ритуале участие.


Видение резко оборвалось. Но звук флейты и ножей, вонзающихся в плоть, остаются со мной и поныне. Даже сейчас я слышу эту демоническую музыку.

В этом городе обитало зло – проклятие, которое нельзя оправдать никакими благими намерениями. Жители Хашта стали прибежищем для сумасшедшего и бесчеловечного культиста, некого тёмного и беспредельно зловещего духа. И мой долг, как Азармехра, не только изучить феномен, но и остановить его распространение.

В моём распоряжении ничего не было. Лишь сны, которые не послужат доказательством даже у самых бестолковых степных вождей. Неделю я бродил по городу, ища знаки и намеки всеобщей вины. Жители, будто, пытались не замечать меня, зато я замечал их – они сторонились, запирали на засов двери, переходили на другую сторону улиц. Все мои попытки заговорить с ними – обернулись полным провалом. У них не было ни храмов, ни места общего сбора, а после убийства градоначальника у них не было и представителя. Они жили верой в своего спасителя и именно он управлял всей тамошней жизнью.

Я уже начал терять надежду что-либо обнаружить, пока не наступил та самая ночь – ночь нового жертвоприношения.

4

В тот день я осматривал восточную часть города, где, по обыкновению, находился ремесленный квартал. Гончары делали горшки, а сапожники башмаки. Каждый был занят своим ремеслом и нельзя было усмотреть в их поведении коварства, особенно, если вы не знали того, что знал я.

Но идиллия резко оборвалась. Прозвучала та самая музыка и люди стали шептаться. Через пару минут они бросили свою работу и, все как один, отправились в одном направлении. Я закрыл своё лицо платком и последовал за ними. Несложно было догадаться, что меня ждало далее.

Алтарь был за городом. Он лишь отчасти напоминал то, что я видел в своих кошмарах. Но сложно было не заметить явное сходство. Солнце клонилось к закату, а люди оживленно обсуждали предстоящее деяние. Они радовались, что изобилие никогда не покинет их земель, ведь им удалось найти новый «подарок» для змеиного бога. И, вскоре, он покажет себя.

Я держался в стороне и не заводил ни с кем разговора. Лишь вслушивался в чудовищно обыденные тон, которым пользовались горожане, когда говорили о скорейшей смерти своей соплеменницы. Они не видели в предстоящем ничего ужасного.

Заклинатель не появился и в момент, когда солнце скрылось за горизонтом. Зато появилась жертва. Её стягивали тугие веревки, и она брыкалась так, как только могла. Не было того безумного веселья, которое я наблюдал у предыдущей женщины. Она рыдала и упиралась. Её били плетью, чтобы она продолжила свой ход к алтарю. Люди смеялись и излучали болезненное счастье – их глаза горели ярким огнем, а в руках были полные кубки вина. Жертву силой заставили пасть на колени, а голову грубо положили на алтарный камень. Следом разожгли костёр, а музыканты заиграли на флейтах. Из толпы раздался крик – это муж жертвы, весь пьяный и избитый, стремился прорваться к своей жене. Его быстро угомонили несколькими тяжелыми ударами дубины. Он остался лежать поодаль – толи без сознания, толи мертвец. Я наблюдал пытки при дворе Аршакидов и эти пытки не были столь чудовищным зрелищем, как то, что я увидел в ту ночь.

Никто не собирался просто убивать женщину. Над ней глумились, издевались, заносили под ногти длинные острые спицы. В какой-то момент, человек в мантии, обрюзгший и безумный, облил женщину вином и принялся читать послание с папирусного листа, который он держал перед своим лицом.

- Братья мои, жители Хашта! Семь лет назад нас посетил спаситель, что наставил на путь истинный, избавил от страданий и от сурового голода. Он был целителем из Угарита – древнего города мудрости и богатства! Братья! Благодаря нему мы не бедствуем, войны обходят нас стороной, разбойники боятся и даже природа на нашей стороне. Символ нашего города – мудрый змей и наша жизни полностью посвящена ему. Внемлите, отпрыски змея! Мы дети его, мы приняли новую веру, позабытую нашими греховными отцами! Сейчас вы видите не просто женщину, но дар, что будет питать нашего бога! Если бы я только мог, то без ропота встану на её место, ведь это такая честь! Целитель из Угарита покинул нас, оставив Хашту своё слово, которое и есть символ нашей веры. Когда-нибудь, вы забудете деяние целителя, но никогда вы не забудете веру нашу и наше обещание!

К женщине выдвинулся человек, голый по пояс и с ужасающим оскалом на лице. В правой руке у него была тяжелая палица.

Тем временем, глашатай продолжал:

- И если вы хотите благостной жизни сынам и дочерям своим, то не забудете наш змеиный ритуал. Приготовьтесь, сограждане!

Он сложил папирус вчетверо и достал небольшой ножик. Люди подняли воодушевленный клич, который не выразить ни на каком языке! После, по примеру своего оратора, каждый из толпы достал по ножу. А флейты засвистели пуще прежнего.

Тело несчастной походило на решето. При этом, лишь последний удар палицы, прекратил мучения жертвы. А что люди? Они находились в безумном танце возбуждения и им нравилось то, что они творят. Их празднование растянулось надолго, они утопали в вине, в сексе и насилии. Быть может, не было никакого угаритского заклинателя. И уж точно не было никаких змей. Настоящие змеи – сами жители города. Они словно клубок извивающихся гадов, которые накидывались всем скопом и жалили, жалили, жалили, впрыскивая яд в своих же собратьев.

Я не мог покинуть Хашт, ничего не предприняв. Моё сердце раздирало яростью тысячи богов, и эта ярость породила всеочищающий огонь. Хашта больше нет! Благодаря греческому пламени моментально загорелась первая хибара, потом пламя перекинулось на местную харчевню, а далее – на весь квартал. Никто не мог усмирить огонь, ведь водою такую ненависть не потушишь, а за моей спиной был опыт десятка битв, где я умело им пользовался. Пламя пожара, который я породил, в конечном итоге, поглотил весь город.

О Хаште забудут, его жители умрут от голода, как им и полагалось в самом начале моего рассказа, а я отправлюсь дальше – в неведанные земли. Я искренне желаю позабыть обо всём этом, но понимаю, что это история останется со мной навсегда.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 6. Оценка: 2,33 из 5)
Загрузка...