Салочки

 

По спине зазмеился холодный пот. Шам Каверлон, также известный как Бивень, схватил меня за шкирку и бросил на стул. Высокий, тощий как жердь бармен сочувственно взглянул, будто пытался сказать: «В этом деле я тебе не помощник». Он вытер белой тряпкой бокал и извлёк амбарную книгу, приступив к работе букмекера.

– Я вызываю Тона, – прогремел Бивень, – и ставлю пятьдесят клешней чёрных крабов.

Овальные, непохожие на другие клешни, эти рассыпались по барной стойке крупными кофейными зёрнами, на которых тут же заиграли блики ламп.

Гул прошёл по собравшимся, – завсегдатаям «Сытого Пеликана», – и десятки взглядов воткнулись мне в спину. Я чувствовал их каждым позвонком, каждым вздыбленным на затылке волосом. Они хотели зрелища, а я, словно запуганный детворой котёнок, всем телом вжимался в металлическую спинку стула.

– Коллекционер сердец вызывает Тона, – тихонько обронил чей-то голосок.

– Бивень вызвал Тона! – заорали уже увереннее.

На жалость этих пьянчуг я даже не рассчитывал. Разеваемые в криках пасти требовали бойни, и не мне их винить. Жители Гёльза, городка, лишённого изысков, только так и развлекались: ставили на фаворитов да накачивались алкоголем. И – чего греха таить? – я тоже неплохо зарабатывал на таланте удирать хоть от самого Господа Бога.

Вот только Шам Каверлон… С игроками уровня «A» я ещё не соревновался.

Его пухлое самодовольное лицо с двумя подбородками и маленькими поросячьими глазками пыталось изобразить надменность и, надо признать, ему это удалось.

Букмекер-бармен поднял бровь:

– Принимаешь?

Навскидку определив грядущие расходы и нащупав четыре шара в торбе, я собрался с духом и выдавил:

– Да.

Толпа взорвалась одобрительными возгласами, и вмиг выстроилась очередь из желающих сделать ставку. Один игрок протолкался вперёд. Его лицо закрывала маска, верхняя часть которой блестела посеребрённой друзой. Чудак вытряхнул на стойку содержимое сумки: клешни раков и скорпионов тут же образовали вторую горку. Он ставил на меня.

– Право печати твоё, Тон, – заключил букмекер. – Что выберешь?

Бивня знали не только как коллекционера сердец, но и как владельца редких видов воздушного транспорта. Этот салочник использовал тарелки, антигравитационные доски, парапланы, воздушные байки и прочие плоды науки и техники. Недюжинный арсенал позволял быстро скрыться из виду и, наоборот, в считанные минуты настичь жертву.

Так что мой выбор был слишком очевиден:

– Печать на воздушный транспорт.

Прокатилась очередная волна гула. Букмекер вдавил в запястье Бивня штамп, который тут же рассыпал по руке горящие символы. Завоняло палёным мясом.

– Крылья подрезаешь, сосунок? – буркнул Шам. – Если думаешь, что этим остановишь меня…

– Не остановлю, – прервал я его.

– Время бы увеличил.

– И так десять минут форы. Мне хватит, – съехидничал я, чувствуя тем не менее как очередная капля пота щекочет спину.

– Твоя команда?

Я прочесал взглядом ряды присутствующих. Набрать людей вот так, без подготовки… Но, чёрт возьми, пятьдесят чёрных клешней! А с процентами от других ставок я мог бы купить новый дом, да не где-нибудь – в столице! Но куда важнее было то, что действующего чемпиона не мог не заинтересовать такой забег. Наконец у меня появится шанс возглавить рейтинг!

Вуу вызвалась сама. Сгорбленная старушка проковыляла к стойке и глянула на меня щёлкающим при вращении механическим глазом, который, казалось, вот-вот вывалится из глазницы. Прожилки эмалевой изоляции, торчащие у основания посоха, воткнулись в пол и с шорохом растопырились.

– Это опасно, – промямлил я.

– Молчи уж, – сверкнула Вуу титановыми зубами. – Или думаешь, только тебе деньжата нужны?

– Кого ещё возьмешь? – пробасил Шам. – Остальные, смотрю, не так уверены в твоих способностях.

– Я пойду! – Широкоплечий дворф растолкал близстоящих посетителей и выволок за собой булаву с шипастым навершием. – Помереть плечом к плечу с Тоном, легендой салок, – не самая плохая участь. А коль выиграем… Хе-хей! Смогу гнедого скакуна купить!

– Что, Грум, надоело быть пережитком прошлого? – проскрипела несмазанными челюстями Вуу.

– Смотри, как бы тебя саму на запчасти не разобрали, – огрызнулся дворф.

Каверлон цокнул языком:

– Не везёт тебе с командой, Тон. Ну а третий?

Я понял, что в этот раз удача не улыбнётся, и нужно выбирать самому. Сразу вспомнил о ней – молоденькой девушке, которая некогда помогла одержать первую победу в салках.

– Сот! – бросил я в сборище зевак, которых становилось всё больше. – Мне нужна твоя помощь. Снова. Обещаю, в этот раз…

– Не покалечишь меня?

Она приподнялась над толпой, регулируя высоту стальных лап при помощи панели управления. Да, именно по моей вине Сот потеряла обе ноги, прикрывая тогда еще незадачливого кавалера – меня.

– Клянусь.

– Это расценивать как извинения?

– Нет, – не захотел отшучиваться я. – Знаю, что не имею права просить о помощи, но…

– Шам ещё ни разу не проиграл, – включила девушка заботливую бывшую. – На что ты надеешься?

– Так ведь пора бы и мне хоть раз проиграть.

Она улыбнулась.

– Бивень – коллекционер. Будет играть без финишной зоны. Салки закончатся только убийством соперника.

– Знаю.

– Так почему? Не жалеешь ни себя, ни других… – Все восемь ног затрещали, опуская Сот, норовя скрыть в шумном скоплении людей.

– Хочу купить дом, завести семью, – не выдержал я. – Может, получится всё исправить… с тобой.

С одной стороны, Сот и вправду была мне дорога, с другой – это лишь ещё один забег, и мне очень не хватало этой талантливой девчонки с мощным дальнобойным оружием.

Что ж, в этот раз я не ошибся со ставкой: длинные паучьи ноги вновь вынесли её на поверхность живого моря.

 

Поток любознательных буквально вытолкнул нас из таверны. Неподалёку от входа ждали торроки, которых Бивень представил как свою команды. Тускло-серые, с шипами и костными гребнями от крокодильей морды до кончика хвоста. От них несло речным илом, а под чешуёй бугрились мышцы. Пряный зной раскалял крыши и каскадами стекал на землю, размазывая горизонт, но, казалось, рептилиям нет никакого дела до жары.

И тут я вспомнил:

– Чем выше температура их тел, тем быстрее…

– Говоришь, хватит десяти минут, а, беглец Тон? – съязвил Бивень, вскарабкиваясь на самого крупного торрока, который, в отличие от собратьев, стоял на четырёх лапах.

– Зараза. – Я нервно перемешал в мешке кованые сферы, которые тут же затрещали электричеством. Обернулся к своей команде и заговорил вполголоса: – Планы меняются. Нужный портал активируется позже. Передвигаемся по воздуху. Вуу, есть транспорт?

Старуха молча повернула на посохе несколько колёсиков с цифрами, и тот раскололся на продольные линии, которые также раздробились и завертелись на скрытых шарнирах. Спустя мгновение перед нами стоял металлический диск с выпуклым дном и рычагами.

– Паучиха пойдёт своим ходом, – заявила Вуу. – Шевелитесь, запрыгивайте!

Возражать ей не было ни смысла, ни времени, поэтому Сот послушно поднялась на уровень крыш, а мы с Грумом забрались в диск.

Букмекер-бармен вышел последним. В его руке белела знакомая тряпка, которая теперь служила стартовым флагом. Он грациозно вскинул руку, втянул носом прогретый воздух и застыл, наслаждаясь повисшей тишиной.

– Вперёд! – скомандовал бармен и резко опустил флаг.

В тот же миг Вуу дёрнула один из рычагов. Диск загудел, пару раз качнулся и оторвался от земли. Всё, что я успел почувствовать, так это острый край задней стенки, в которую меня впечатало. Жмурясь и раскрывая рот в попытках сделать хоть один вдох, я вспомнил о болтающихся на шее очках-консервах и надвинул их на глаза.

– Совсем сдурела?! – заорал Грум, безуспешно пытавшийся подняться на ноги.

– Так надо! – отозвалась Вуу, силясь перекричать свистящий ветер. – На такой жаре торроки будут двигаться с бешеной скоростью! Куда потом?

– В Мёрзлые Степи! – без колебаний ответил я.

Похоже, план устраивал всех, так как никто не возражал.

Сот неслась с нашей скоростью на паучьих ногах. Удивительная конструкция делала её невероятно быстрой. Девушка уверенно управляла механизмом, и при каждом движении её толстая чёрная коса била по спине жилета.

Я посмотрел вниз: голая равнина сменилась лесом. С высоты деревья казались густым зелёным ковром. Плотно стояли. Сквозь гул диска время от времени прорывались крики встревоженных птиц. Они били крыльями воздух и тут же падали в небо.

Неожиданно в бок впился локоть Грума. Он наклонился и заговорщически подмигнул:

– Ищешь встречи с Неживым, а, Тон?

– Не понимаю, о чём ты.

– Брось. Все знают, что ты не прочь оказаться на верхушке рейтинга. Даже девчонку свою втянул…

Я ощутил, как щёки наливаются пламенем.

– Она не моя девчонка! – Отвёл взгляд. – Просто нужны деньги.

Дворф лукаво улыбнулся.

– Как знаешь. Но мой тебе совет: не иди его дорогой, ладно?

Я не ответил.

Неживой был единственным игроком, который одержал свыше ста побед. Лицо и тело чемпиона покрывали вздутые рубцы, а сквозь разорванные губы проглядывали дёсны с осколками зубов. Один из первых ушедших на покой. Никто не знал, куда он подался, но вскоре после этого триумфаторы стали исчезать. Поговаривали, будто Неживой наблюдал за играми и лично вызывал победителей. Желание потеснить чемпиона порой затмевало желание жить.

Отвлёк пронзительный писк. Вуу потянула на себя рычаг и крикнула через плечо:

– Корыто разрядилось! Приготовьтесь к жёсткой посадке!

Диск дёрнуло. Я машинально поднял очки на лоб и стал смотреть, как бархатные кроны летят на нас, щерясь прорехами и торчащими ветками. А что, если посадка окажется слишком жёсткой? В груди зашевелился колючий ком страха.

В последний миг перед падением показалось, что всё вокруг умолкло, притаилось, и лишь крик Сот откуда-то снизу вспорол тишину:

– Держитесь!

Мы врезались в лесной массив. Хруст веток, запах сырости и прелой листвы. Удар…

Открыв глаза, я понял, что лежу между диском и деревом. Скула, расчёсанная о шершавую кору, пульсировала болью. Пошевелил руками и ногами – всё на месте, цел. Укрывшееся за листвой солнце едва светило, и я не сразу заметил нависший надо мной мутный силуэт, а когда разглядел, принял за сухой куст.

– Не двигайся, – прошептал кто-то у самого уха.

Желание обернуться дёрнуло за плечо.

– Сиди смирно, – уже чётче прозвучал голос старухи. – Али давно в лес захаживал?

Я не мог сообразить, что так напугало бесстрашную Вуу – знаменитого лидера уровня «D». Но её рука тут же заползла мне за ворот, обняла холодными пальцами шею и направила голову в нужном направлении. Взгляд упал на него. То, что я сперва принял за куст, оказалось странным булькающим существом. Наверху торчал раскрывшийся бутон, а его сердцевину перечёркивала кривая линия рта. Нечто скалилось и постукивало острыми зубками. По обе стороны свисали ещё более отвратительные головы: из одного такого цветка выглядывала крысиная морда, словно её туда кто-то воткнул, а из другого – клюв.

Холодные мурашки забегали по телу. Это был олрук – хищное растение, обладающее примитивным разумом.

Пальцы Вуу вибрировали на моей шее. Старушку била дрожь, вернее, ту её часть, которая состояла из плоти и крови.

Внезапно перед нами образовалась белёсая круговерть. Она пузырилась, шипела, словно масло на сковородке.

– Чего расселись? – крикнул Грум, выглянувший из-за спины олрука. Из его ладоней вырывался свет, который поддерживал белый вихрь. – Ладно эта рухлядь, но ты-то чего ждёшь, Тон? Тварь слишком опасна!

Мышь запищала, да так громко, что режущая боль бритвой прошлась по черепу. Воздух стал вязким. Всё поплыло.

– Торроки! – Кроны раздвинулись, и Сот спустилась к нам. – Бивень уже совсем близко. Активируй портал!

Я сунул руку в мешок, повёл пальцами – нужная сфера отозвалась долгожданным металлическим звоном, а вот попытка встать провалилась: пляшущая земля вернула меня в свои объятия.

Грум сомкнул ладони, и из круговерти полез огненный плющ. Ещё движение – и стебли охватили тело олрука. Обожжённая тварь взвыла, попятилась, напоролась на заросли тёрна, который тут же впился в неё длинными колючками.

– Оставь его, дворф! У нас проблема посерьёзней. – Вуу проковыляла вперёд и уставилась на меня механическим глазом. – Каков план?

– В Мёрзлых Степях оторвёмся от Бивня. Дальше Багровый Лог. Там и сразимся.

Вуу хмыкнула.

– Недурно. Идешь ва-банк, потому что по-другому переиграть Бивня невозможно... А если попадёмся раньше, и придётся водить?

Я молча повертел в руке одну из сфер – ту, в которой пульсировал алый свет.

– Из Багрового Лога сложно выбраться, – не унималась старуха. – Его со всех сторон окружают россыпи курумов. Ведёшь нас на бойню?

Я раздражённо посмотрел на неё и отмахнулся от подлетевшей слишком близко камеры. Маленькие, похожие на колибри, они следили за соблюдением правил игры.

– Ты о чём? Я же иду туда вместе с вами!

Вуу не ответила. Вместо этого она подошла к диску, провернула уцелевшие колёсики, и транспорт превратился обратно в посох.

Мы не успели. Бивень и торроки оказались проворнее, чем я думал.

Старый злой принцип метания пуль при помощи порохового заряда. Над головой прогрохотал выстрел, и я инстинктивно пригнулся, лишь через пару секунд осознав, что стреляли не в меня. Заряд почему-то достался стоявшей рядом Вуу, отчего у старушки что-то закоротило, и она замертво повалилась на землю.

– Осалил, – язвительно процедил Шам, опуская дробовик.

С такого расстояния он просто не мог промахнуться по мне. Дьявол!

Им следовало убираться, но Бивень поступил иначе: он закинул оружие за спину и зачем-то рванулся к телу Вуу.

Вовремя опомнившийся дворф издал боевой клич и, сорвав с пояса одну из своих знаменитых самодельных бомб, запустил её в Бивня. Эффект был весьма впечатляющим. Шама окутало облако синей пыльцы, образованное множеством вылетевших из бомбы шипов с нейротоксином. До открытых участков кожи добралась лишь малая часть, но и её хватило, чтобы на некоторое время обездвижить противника.

Пока я впопыхах пытался активировать портал, Сот расчехлила винтовку и прицелилась в неподвижную тушу Бивня. Что произошло после, я не видел, – всё моё внимание было приковано к сфере, – но по глухому удару я понял, что пуля вошла в землю.

– С дороги, тварь! – закричала Сот.

Я обернулся. На одной из её передних ног повис торрок, креня всю конструкцию. Девушка попыталась сбросить его, но тот намертво вцепился своими лапищами. Торрок уже начал подтягивать Сот к себе, карабкаясь к подвижному суставу, и ей ничего не оставалось, кроме как вторым выстрелом разнести рептилии голову.

К Шаму вернулась роль водящего.

Брошенная на землю сфера наконец активировалась, и в воздухе повисло зеркальное марево в человеческий рост. Края его струились и расплывались. Я уже был научен горьким опытом с ногами Сот, которые отсекло кромкой закрывающегося портала во время одной из погонь. Лишь позже я доработал стандартную технологию. Это продлило время закрытия прохода, но теперь у противников было больше шансов проскочить вслед за мной.

– Уходим, живо! – Крикнул я, с сожалением оглянувшись на мёртвую Вуу. Не думал, что она первой выйдет из игры...

В портал прыгнул стоявший ближе всех дворф, отодвинув облако входа на несколько метров вбок. За ним последовала Сот. Место портала вновь сместилось, и мне пришлось отступать ещё дальше. Краем глаза я увидел, как Бивень поднимается на ноги. Эта скотина быстро пришла в себя! Я спиной нырнул в портал, успев заметить, как Шам пробил Вуу грудную клетку и с хрустом вырвал её механическое сердце.

– Ну же, ну, закрывайся, – приговаривал я, на несколько секунд повиснув в мареве и наблюдая сквозь искажающую поверхность прохода, как соперники направляются к порталу.

Я почувствовал, как стремительно стынет воздух, щекочет разгорячённое тело. До спасения осталось всего несколько шагов. Ещё немного, совсем чуть-чуть! Торроки ступили в коридор портала, растерянно вертя головами, разглядывая пустоту, сменяющуюся цветными разводами, но колючий холод заставил их остановиться.

– Дорогу, бесполезные гады! – рявкнул Шам, расталкивая нерадивых союзников.

Ещё шаг, и по моей спине мурашками забегали мелкие разряды тока. Портал отозвался знакомым шипением и выплюнул меня на мёрзлую землю.

 

Вот и то место – поросшая седой травой степь, куда стараются не захаживать живые. Покрытые ледяной коркой лужи лопаются под сапогами, кружит и извивается ветер, поднимая лёгкую снежную взвесь.

В тающем, выбрасывающем остатки света проёме показался Каверлон.

– Настырный. – Сот крепко сжала винтовку, готовая вскинуть её в любой момент.

Мне отчего-то нравилось смотреть на неё такую – серьёзную, уверенную в своём превосходстве. Я даже не заметил, как улыбка тронула мои губы, но поймав на себе взгляд девушки, поторопился отвести глаза.

Мы не спешили: незачем. Здесь, в условиях низкой температуры торроки не могли быстро передвигаться. Даже по человеческим меркам было холодно, и от тёплой кофты я бы точно не отказался. Морозный воздух пробирался под одежду, всаживал острые зубы-иглы.

Каменными букетами разлеглись большие валуны, поросшие тёмным мхом. Давненько я здесь не был. Уж и забыл, как пустынная степь перемежается гранитными глыбами да редким кустарником.

Придавил плотный туман, припорошил траву инеем. Я ничего не видел дальше вытянутой руки, но старался не сворачивать, твёрдо уверенный, что Грум и Сот идут рядом. Холодная влага жалила тело. Как никогда хотелось вернуться в таверну, и посиневшие пальцы предательски сжимали нужный шар, но я понимал, что слишком рано использовать этот козырь.

Остановился, лишь когда колено больно встретилось с твёрдым камнем. Сквозь крепко стиснутые зубы посыпались ругательства. Стало невероятно стыдно перед Сот.

– Её здесь нет, – прошипел женский голос. – Только мы…

Я дёрнулся – то ли от холода, то ли от пронзившего страха. Из тумана вынырнуло красивое женское лицо. Глаза горели, точно раскалённые угольки, и мокро блестела бледная кожа. Её шею обняла синяя татуировка в виде узорчатой змеи. Диковинный рисунок посидел вот так, затем завертелся и, махнув острым хвостом, скрылся на спине.

Тонкие руки, изуродованные тёмными следами от укусов, потянулись ко мне. Тот, кто никогда не бывал в Мёрзлых Степях, мог бы пожалеть несчастную девушку, но я знал, что делспида сама искусала своё тело в поисках живительной крови.

– Будь моим, – простонала она, а я никак не мог оторваться от её горящих глаз. – Только моим, прекрасный юноша…

Изумрудные локоны легли мне на плечи, опутали виноградной лозой и отдали губам. Каждый поцелуй выжигал невидимое клеймо, сквозь которое утекали остатки сил. Я попытался оттолкнуть бестию, но её ладони скользнули под одежду, и страх сменился вожделением.

– Забудь обо всём. Больше незачем убегать. Ни зависть, ни одиночество не властны над тобой. Забудь…

Бархатный голос делспиды обволакивал жаром южного полдня, отзывался приятной дрожью. Я хотел остаться в её объятиях навечно. Все переживания и надежды – весь мой мир свернулся тугой спиралью и медленно пополз в чёрную пустоту.

«Неживой», – последняя мысль, за которую зацепилось ускользающее сознание.

Никто не играл так, как он, причём вовсе не ради денег. Неживой был единственным, кто получал извращённое наслаждение от каждого забега, умываясь кровью тех, кто сёк, резал, калечил его тело. Он никогда не подписывался на салки с финишной зоной, добравшись до которой, команда удирающих могла победить. Только серьёзные игры и только насмерть. Разве он отдался бы чарам какой-то делспиды?

– Забудь, – шипела она. – Останься.

Неимоверным усилием мне удалось оттолкнуть от себя бестию и осмотреться в поисках товарищей, однако вокруг клубились лишь бело-сизые клочья тумана.

Делспида зарычала, как наряд сбросив облик прекрасной девы. Её серое, землистое лицо исказил яростный оскал острых зубов, а волосы вытянулись в мою сторону, вновь опутывая плечи. Синие узоры затанцевали на её теле. В ушах звенело, голова трещала как после хорошей попойки, но мне почти удалось одолеть наваждение. Волосы делспиды не позволяли дотянуться до мешка со сферами. Я оступался, заваливаясь на спину.

«Дело дрянь», – мелькнула мысль, но сразу за ней раздался грохот выстрела, за которым последовал пронзительный крик. Хватка волос ослабла, и тело делспиды рухнуло в инистую траву.

Сквозь поредевший туман я увидел у одного из валунов Бивня. Чертыхаясь, он пытался перезарядить заклинившее на морозе ружьё.

Где-то здесь были Сот и Грум. Я нырнул за ближайший камень и стал осматриваться, попутно отвлекая Шама:

– Надо же, великий салочник промазал уже во второй раз. Что за горние силы благоволят ко мне сегодня?

– Ошибаешься. Первый заряд угодил в цель.

Картина вырванного сердца Вуу не выходила у меня из головы.

– Да ну? Неужели механические вещицы тоже ценятся? Наслышан о твоей законсервированной коллекции.

– Это не просто консервы, мальчик. Я собрал сердца тех, кого превзошёл. Все, каждый из них был уверен, что победит. А потом я упивался их отчаянием, когда доставал цепной крюк. Пробить рёбра, вогнать заточенный конец в сердце и вырвать его, подхватывая руками. Тёплая, затихающая в ладонях жизнь… Что может быть слаще?

– Может, ты просто не заглядывал в меню «Сытого Пеликана»?

Шам густо засмеялся.

– А ты шутник, Тон! Даже жаль убивать.

– Так почему Вуу?

Я осторожно переместился к другому камню, и наконец увидел товарищей, над которыми нависли две делспиды.

– Скоро узнаешь. Всему своё время, беглец. Хотя ты можешь и не дожить до этого времени.

Пока Бивень продолжал возиться с заевшим дробовиком, я рванул из кармана разгонщик – созданное мной оружие дальнего боя. Частично используя принцип искривления пространства, разгонщик мгновенно отбрасывал цель на порядочное расстояние, но возникавшая при этом перегрузка обычно разрывала или размазывала жертву в тонкую длинную нить.

Почти не целясь, я выстрелил в атаковавшую Грума тварь. Раздался звон, и делспиду аккуратно распределило по прямой линии длиной в несколько метров. Разгонщик загудел, перезаряжаясь, и я прицелился во вторую бестию, под которой обхватив голову корчилась Сот.

Резкий выдох, спуск… Делспиду зацепило лишь частично, но и этого хватило, чтобы она превратилась в груду серых ошмётков. В разгонщике оставалось энергии ещё на один выстрел, максимум два. Краем глаза я заметил, как Грум и Сот поднимаются на ноги, и прикинул, откуда может атаковать Каверлон. Мы не имели права ранить или убивать водящих, но я мог уничтожить злосчастное ружьё.

Над краем валуна показался Бивень. Я резко вдавил кнопку, но разгонщик с силой выбило из рук, и последний заряд ушёл в небо. Такой трюк можно было проделать лишь со снайперской винтовкой…

– Ты! – Голос Сот срывался. Она словно выплёвывала каждое «ты» из себя: – Ты притащил нас сюда, в эти мёртвые земли, ты сделал меня калекой, ты...

Девушка всё ещё была подчинена наваждению. Её слова больно вгрызались в сердце.

Бивень, который так и не смог привести в действие дробовик, издевательски захохотал:

– Я же говорил, что тебе не повезло с командой!

Следующий выстрел Сот мог отправить меня точнёхонько на тот свет. К счастью, вмешался Грум. Он с размаху ударил булавой по паучьей ноге, сбив прицел и оставив на стали заметную вмятину.

– Нашла время сводить счёты! – заорал он. – Очнись, или мы вместе отправимся к прародителям!

Я мысленно возблагодарил дворфов за слабую восприимчивость к магии, отчего Грум быстро пришёл в себя. Похоже, его удар действительно выдернул Сот из наваждения, так как она растерянно замотала головой и опустила винтовку.

Раздался короткий щелчок: после долгих усилий дробовик вернулся в рабочее состояние.

– Двигаем! – Грум помог девушке выровнять покорёженную конструкцию, и они поспешили ко мне.

За их спинами показались отставшие торроки. При виде команды Каверлон осмелел, высунулся из-за камня.

– Беглец! – загорланил он. – Добро пожаловать в мою коллекцию!

Он прижал приклад к плечу. Прошелестела дробь. Всё, что я успел почувствовать, это сильный толчок. Горизонт покосился, словно стена утлой землянки; невидимая тяжесть опрокинула, придавила. Я попытался перевернуться и увидел, как нависший надо мной коренастый дворф жадно хватает ртом воздух. Заряд дроби пришёлся ему точно в бок.

– Грум! – Собрал последние силы и осторожно перевернул товарища.

– А мне начинает нравиться то, как ты подставляешь других! – заорал Бивень и повернулся к торрокам. - Назад, уходим!

Я склонился над Грумом. Он лежал, держась за бок и тяжело, с присвистом дыша.

– Я в порядке, я… Тон, прости…

– Забудь. Грум, ты как? Встать можешь?

Только теперь я заметил, что на его рубашке разрасталось огромное кровавое пятно.

– Наверное, нет. Останусь жить здесь, пусть и ненадолго, – улыбнулся он со стиснутыми зубами.

Я достал синюю сферу, настроенную на переход в таверну, и решительно протянул Груму.

– Держи. Как подлатают, опрокинешь кружку пива. Скажешь, чтобы записали на мой счёт.

Кустистые брови дворфа поползли вверх.

– Ты уверен?

– Уверен, что не передумаю. Знаю я вас, дворфов… Так точно не отвертишься от спасения. «Сытый Пеликан» ждёт, друг.

Грум улыбнулся и кивнул.

– Идите.

В голубоватом свете разрывающегося кованого шара лежал храбрый дворф. Если бы не Грум, я бы упокоился ещё в прилегающем к Гёльзу лесу.

Мы быстро настигли Бивня, который тщётно пытался подогнать торроков, вот только замёрзшие рептилии еле переставляли лапы.

– Твой выход, – подбодрил я девушку.

Сот тепло улыбнулась, – надо же, я и забыл, насколько волшебна её улыбка, – и тут же вскинула винтовку.

Один взгляд в оптический прицел, мягко нажатый спусковой крючок, и выстрел пришёлся аккурат в голову Каверлону.

Она радостно вскрикнула:

– Победа! Мы победили, Тон!

Под телом Бивня медленно расползалась красная лужа, а мои пальцы уже пощипывала сфера.

Я бы хотел разделить радость Сот, но на моём опыте не было ни одного случая, когда бы салочник сдался так легко. Если же речь шла об игроке уровня «А»…

Скупое на надежду сердце билось так же ровно, как и до выстрела, и дурное предчувствие в который раз не подвело. Голограмма поблёкла, пошла рябью, и на месте шипящих волн выросла мёртвая туша ездового торрока.

Сот изумлённо опустила винтовку.

– Как? – пролепетала девушка. – Я же… не могла…

– Ты не промахнулась. Как видишь, кроме редкого транспорта Шам располагает и другими интересными игрушками. Но им никогда не сравниться с этим.

Сфера затрещала уже в мешке, прожигая его вращающимися частями, и я поспешил её достать. Старые образцы всегда напоминали о том злосчастном дне, когда Сот лишилась ног, до последнего защищая меня. Такие порталы закрываются слишком быстро, но это было как их недостатком, так и преимуществом. Главной проблемой оставался след. Он был добавлен на тот случай, если часть команды не успеет проскочить. На земле ещё некоторое время горели координаты, и хоть они указывали только область, этого было достаточно, ведь товарищи по команде всегда знали, какие порталы я взял для забега.

Увидев пурпурную сферу, девушка дрогнула.

– Ты пойдёшь первой.

Я с силой бросил шар на землю. Из него брызнули искры, рассыпались мерцающей пылью, и перед нами вырос проём с острыми краями. В этот раз Сот не спорила со мной. Она влетела в портал, да так, что тот сдвинулся на значительное расстояние. Слыша отдалённую ругань Каверлона и клокотание торрока, я пробежал несколько метров и вошёл в блестящее марево.

 

Красная вязкая глина липла к подошве, и только что вымытые ботинки превратились в бог весть что. После дождя Багровый Лог превращался в непроходимое болото.

Я с облегчённым вздохом стянул обувь и переступил стёртый каменный порог трактира. На печи стоял казан, из которого вырывался аромат пряного супа. Симпатичная официантка выложила в тарелки тушёную в пиве говядину и грациозно проплыла между столиками. Не людно и тепло – всё как мне нравится.

Я пропустил пару стаканов вина, после чего перешёл к уничтожению жареного цыплёнка. Пока обглоданные косточки со стуком падали в пустую пиалу, трактирщик расспрашивал о внешнем мире. Он знал меня. Багровый Лог, со всех сторон окружённый склонами, нередко спасал мою шкуру. Лезть вверх по каменистому осыпающемуся скату непросто, но спускаться – ещё сложнее. Жители здешней деревушки почти не бывают там, наверху, и с огромным любопытством слушают истории забредших в лог путников.

– Ничего не меняется, Жан. Я говорю тебе это всякий раз, как заглядываю сюда. Может, расскажешь, что интересного творится у вас?

– Давеча посетитель странный заявился. Ей-богу, скрывается. Чёрная, расшитая узорами хламида в пол, капюшон… – Он помолчал, а после отмахнулся. – Да кого я обманываю. Всё как всегда – ползёт, прихрамывая, своим чередом. Ты лучше поведай о забеге. Кто теперь? – Пожилой трактирщик даже приподнялся и упёрся ладонями в стол. Его глаза горели нетерпением. – Молниеносный Лар? А может, хитрюга Джо?

– Ха, живы ты в Гёльзе, уже давно бы просадил свои сбережения.

– Не томи! – взвыл мужчина.

– Бивень.

Жан вздрогнул, точно поражённый электрическим разрядом, и повалился обратно на скамью. Затем он долго смотрел на меня пустыми глазами, и лишь когда цыплёнок был съеден, заговорил:

– Ты заглядываешь в лицо смерти, Тон.

– О чём ты? Это всего лишь ещё один забег.

– Нет, не ещё один. Быть может, даже последний.

Он снова вскочил и завертелся в поисках чайника с кипятком. Никогда не видел его таким взволнованным. Как и подобает хорошему хозяину, он без слов знал, что нужно посетителю после выпивки и сытного ужина. Еда приятной тяжестью осела в желудке, и через пару минут меня уже ждал горячий мятный чай.

– Так вот почему бедняжка Сот только то и делает, что чистит да смазывает винтовку. Ещё с вечера попросила у меня веретёнку и несколько тряпок. Весь день с шомполом возится.

– Я выбрал печать на воздушный транспорт.

– Да до одного места эта печать! – вспылил Жан. – Каверлон пойдёт на всё, лишь бы вырвать сердце одного из величайших игроков – беглеца Тона. Оно станет украшением его коллекции, а вереница твоих побед превратится в пыль, в ничто! Это не Джо, который хоть и прибегает к трюкам, но никогда не играет против правил. Ты знаешь, насколько хитёр Бивень?

– Знаю. И прошу не забывать, благодаря кому ты вообще услышал о салочниках, – огрызнулся я.

Трактирщик вперил взгляд в стол.

– Прости. Понимаешь, ты… Ты единственный, с кем я могу поговорить о том, что творится за склонами лога. И если тебя…

– Всё будет хорошо. Я знаю, что делаю, Жан.

– Надеюсь, – прохрипел он. – Ты ведь больше не гонишься за Неживым?

Как же это раздражало. Все мои знакомые, каждый из них считал своим долгом напоминать о чемпионе, в тени которого мне приходилось жить. И я солгал, отрицательно замотав головой.

Бивень искал нас. По моим подсчётам, поиски должны занять недели, если не месяцы. Мало кто находил меня быстрее.

Когда я вышел, Сот возилась с винтовкой, попеременно используя то тканевые лоскуты, то шомпол. Подошёл тихонько, почти беззвучно, чтобы не отрывать девушку от работы. Хворост щёлкал в огне костра, выбрасывая вверх мелкие искры, а тёплый янтарный отсвет танцевал на её серьёзном лице. Сот опустилась почти к самой земле, тогда как стальные ноги словно переломились пополам, чтобы обеспечить ей такое положение.

– Я устала, Тон, – сказала она еле слышно.

– Отдохни. Постоялый двор всегда открыт для путников.

– Нет. Я устала убегать, а ты… – Пронзительно синие глаза посмотрели на меня с вызовом. – Как я могу быть с тем, кто гоняется за невидимкой, попутно дразня своры бешеных псов?

Вместо привычной вспышки гнева я ощутил удушливые объятия грусти. Кто-то играл лишь ради денег, а для меня это был и заработок, и способ доказать, что я хоть чего-то стою, что я не хуже него!

– Хватит сравнивать себя с Неживым, грезить о первом месте. Ты уже легенда салок.

– Нет. – Я присел на бревно рядом с ней. – Эту известность мне принесли порталы. Распоряжайся ими кто другой, что бы осталось от легендарного беглеца?

– Но они – не ты, и сферы – твоё изобретение.

Очередные объяснения застряли в горле. Да и стоило ли это слов?

Еле заметные пятнышки камер наблюдения всё же были различимы на фоне чёрного как смоль неба, и я подумал о словах трактирщика. Нет, пока были камеры, Бивень просто не мог жульничать.

Сот вдавила одну из кнопок на панели управления и приблизилась ко мне почти вплотную. Светлые веснушки, крыльями раскинувшиеся вокруг аккуратного носика, заставили вспомнить, улыбнуться. Девушка обхватила мою шею руками и уткнулась в плечо. Кажется, костёр разгорелся сильнее.

 

Мы пробыли в логе два дня, а казалось, что целую вечность. Время тянулось медленно, будто патока.

Развлечений у местных жителей было немного: нарды да выпивка. Хотя этим деревушка ничуть не отличалась от Гёльза.

– Пойдём, – заговорщически подмигнул Жан и устремился к прилавку.

Я не понимал, что хочет показать мне пожилой трактирщик, но почему-то кроме вкуснейшего вина больше ничего не приходило на ум.

Жан распахнул дверцы буфета и достал стеклянный флакон. При взбалтывании о толстые гранёные стенки плескалась зеленоватая жидкость.

– Как ты говорил… Если тот, кто повстречался тебе на пути, захочет помочь, это не нарушает правил?

– Ну-у, да, – недоумевающе протянул я. – Иначе мы бы голодали и спали под открытым небом.

– Тогда возьми. Это зелье досталось мне от моей бабки. Она знахаркой была, нередко по склонам поднималась, чтобы траву нужную собрать. Снадобье это любую рану вылечит. Бери, кому говорю! Не стесняйся. Ты ведь всегда желанный гость в моём трактире, Тон.

Я принял подарок Жана, поблагодарил и бережно опустил в мешок, в котором лежала последняя – красная сфера.

Ох, как же мне не хотелось использовать этот случайный портал, ведь такие, как правило, забрасывали бог весть куда. Зато технология создания красных сфер не требовала особых ресурсных затрат. Но пока что всё шло по плану, и я надеялся обойтись без этой опасной штуки.

Ночь выдалась тёплой, почти жаркой, и к тому времени как мы проснулись, глина высохла, обступив деревушку красной пустыней. Хоть я и раньше бывал в логе, но каждый раз это багровое царство изумляло своей красотой. За ночь редкие кусты на склонах покрылись красной пылью, и на листьях зашелушились новые язвы ржавчины. Совсем скоро их ветки оголятся, и кусты будут стоять, будто углём нарисованные, пока снова не прольётся дождь.

Жизнь тут не била ключом, а была спокойной, размеренной. Лишь на исходе дня, когда лог наполнялся душными сумерками, в трактире становилось оживлённо. Под потолком зажигали большую жаркую лампу, а на столы ложились цельно-массивные доски для нард, и каждый норовил похвастать мастерством. Кто не играл, тот просто смотрел, дожидаясь, когда освободится место.

За эти дни я сблизился с Сот. Всё шло своим чередом, но пока мы были твёрдо уверены, что Шам выясняет, куда нас забросило, он оказался гораздо ближе.

Это произошло на заре, когда первые лучи солнца робко показались из-за курумов.

В мою комнату влетел Жан, бледный, как свежевыбеленная стена.

– Поднимайся! – закричал он и выдернул меня из кровати. – Одевайся, одевайся скорее!

Трактирщик швырнул в мою сторону скомканную одежду, которая до этого мирно висела на стуле.

– Что случилось? – простонал я.

– Бивень вас достал – вот что, – бросил и замер с выражением лица «а я же говорил». – Спускается по склонам. Ох, если бы не чёртовы склоны, где б вы сейчас были…

В голове не укладывалось.

– Как он смог выйти на нас так быстро?

– Мне покуда знать? Караул его не тронет. Все слишком пекутся о здешнем маленьком туризме. Да и не нарушал он пока ничего. Спускается свободно.

– Один?

Жан почесал затылок, вспоминая.

– Не-е-е. С гадом каким-то. Один из караульных так сказал. Слух разлетелся. Жители уже предвкушают вашу с ним схватку. То-то будет зрелище! – Немолодой трактирщик даже подпрыгнул от волнения. – Прости. Прости, Тон. Просто у нас в логе больше ничего и не происходит-то толком. Я твоего прихода жду как манны небесной. Но Каверлон… – Он взглянул на меня с то ли грустью, то ли сочувствием, потрепал по плечу и бросил. – Будь осторожен, ладно?

Я коротко кивнул и выбежал.

Люди потихоньку выбирались из своих домов, вот только не для того, чтобы работать. Как и сказал трактирщик, они жаждали зрелища. Их взоры уткнулись в темнеющие пятнышки, медленно, с осторожностью спускающиеся по пологому склону.

Сот спала в своей комнате. Я не стал её тревожить. К тому же, этот трюк мне предстояло провернуть в одиночку.

Я кинулся в противоположную от Шама сторону. У одного из склонов притулилась вросшая по окна старая хижина, да так покрылась глиняной пылью, что и не заметить. Приходили сюда лишь те, кто знал дорогу, но внутрь не лезли и вещей моих не трогали. Будь это не так, я бы просто сменил лог на другое подходящее место, а здешние жители этого не хотели.

Внутри хижина была чище и просторнее, чем казалась снаружи. Здесь грудились большие ящики, сбитые из неструганных шершавых досок. Я откинул крышку ближайшего, извлёк небольшой свёрток и размотал, попутно скидывая рубаху. Тонкий графеновый бронежилет был очень прочным, и я молил Бога, чтобы в этот раз Бивень использовал пули, а не дробь. Надел жилет, застегнул липучки и сверху набросил рубашку. Очередной ящик с треском открылся, и я уверенно схватил другое своё изобретение – пучковый электрошокер. Никогда не мог похвастаться хорошей точностью, а эта штуковина, куда бы я из неё ни выстрелил, пропускала такой заряд, что сердце жертвы моментально разрывалось.

Ватные от страха ноги вынесли меня наружу. Жители весело указывали Бивню в мою сторону и плелись за ним, как стадо баранов за пастухом, держась на безопасном по их мнению расстоянии.

Шам остановился в десятке метров от меня, измеряя презрительно-насмешливым взглядом. Торрок стал подле.

– Как ты меня нашёл?

Глупо прозвучало, очень глупо и по-детски. Я мысленно выругал себя, но раскатистый смех Каверлона уже было не унять. На его маленьких поросячьих глазках даже проступили слёзы.

– Ну? – рассержено настоял я.

– Ах, Тон. Всё бы отдал, чтоб увидеть твоё лицо этим утром. Я говорил, что всему своё время, но, боюсь, у тебя осталась всего пара минут… – Стальной крюк на цепи выскользнул из-за пояса Шама. – …до того, как я вспорю тебе грудную клетку.

Страх раскалённым обручем сдавил голову, в висках оглушительно забилась кровь, но я собрался с духом и расправил плечи.

– Попробуй.

Бивень недоумённо уставился на меня. К такой реакции он явно не был готов. Рука, сжимавшая прославленный инструмент, задрожала. Кажется, он перебирал в голове всевозможные варианты, а когда остановился на одном из них, отпустил крюк и достал ружьё.

В этот момент вдалеке показалась Сот. Она бежала к нам. Чёрт, как же не вовремя! Я невольно обрадовался её хромоте. Помятая булавой Грума нога не позволяла девушке развить свою обычную скорость.

– Я передумал, – заключил Бивень. – Никогда не мешает подстраховаться.

«Ну-ну. Давай поиграем».

Оправдывая своё имя, я спустил с поводка страх, и он погнал меня вперёд, к дальнему склону. Торрок тут же встал на четвереньки и ринулся за мной, пока Каверлон шёл неспешно, с гордо задранной головой.

– Только не порань его, гадина!

Решил долго не бежать, чтобы Сот не успела вмешаться в мой маленький спектакль. Под ногами как раз началась полянка, выложенная из нарезанной дернины, и я сделал вид, что зацепился за один из кусков. Больно проехался по земле, расцарапав руки и лицо, попытался подняться, но торрок навалился всей тушей, и из моего горла вырвался лишь сдавленный хрип. Я терпеливо ждал. Как только торрок откатился вбок, раздался оглушительный выстрел. Дробь!

Что-то заорало, до визга, и я не сразу понял, что это мой голос. Затем к моему крику примешался отчаянный вопль Шама.

Острая боль растекалась по бедру и кисти левой руки, а потом враз проступила неприятная, горячая влага. Я попытался шевельнуть пальцами, но рука не слушалась. Не думал, что меня так заденет. Всё плыло перед глазами. В таком состоянии я не смог бы прицелиться даже навскидку. Весь план покатился в тартарары.

– Я же попал! – яростно орал Бивень, пустивший заряд в жизненно важные органы таза, дабы не задеть сердце. – Почему ты жив, чёрт тебя дери?!

Слышал, как подбежала Сот. Боялся, что она достанет винтовку.

– Нет… – прошептал пересохшими губами. – Сот, не надо… Он…

– Ну что, глупая девка, в кого попадёшь на сей раз?

Выстрела не последовало.

– Тон. – По голосу понял, что она плачет. – Что мне делать? Я не знаю!

Превозмогая боль, я перевернулся на левое плечо, а правую руку сунул в мешок. Проклятая красная сфера отозвалась писком. Как же я ненавидел этот звук. На кону было всё. Моя последняя надежда на спасение ударилась о землю, раскрошилась на тысячи яхонтовых осколков, и огромный портал затянул в себя всех, кто находился достаточно близко.

 

После болезненно-красного лога чёрный цвет ослепил. Я не понимал, где лежу. Земля вокруг набухала, бугрилась, а затем трескалась, словно хлеб в печи, и образованные прожилки горели огнём. Жарко, нечем дышать. В воздухе летали хлопья пепла.

Я с трудом огляделся вокруг и с ужасом понял, что лежу на краю плато, а далеко внизу растекается лава.

– Тебе никогда не везло, – сказал Каверлон. – И как такой дурак выбился в лидеры «B»-уровня?

До хруста стиснув зубы, я перевернулся на спину.

– Хотел спастись, а затащил нас всех туда, где ни одна камера не работает – в Огненные Земли! Я не перестаю тебе удивляться.

Сот лежала поодаль. Видимо, при переходе девушка сильно ударилась, только сейчас приходя в себя.

Торрок очухался чуть быстрее.

– Ты… ты не сможешь меня убить, – с усилием выдавил я. – Твоя команда… начала водящей. Вуу, торрок, Грум, торрок… Теперь ранен я. И я жив. – Попытался как можно ехиднее улыбнуться. – Не сходится, смекаешь?

Бивень подскочил, вырвал висевший на моём поясе электрошокер и хладнокровно выстрелил в своего последнего союзника. По телу рептилии прошёл сильнейший разряд. Торрок задёргался, задымился, и только после Шам милосердно отпустил кнопку.

– Видишь? – бросил он. – Мне плевать. Здесь нет камер. Их просто нет, Тон, а значит всё, что я делаю, не противоречит правилам.

Он протянул лапищу и разорвал мою рубашку. Увидев бронежилет, удивился.

– И как ты сразу не догадался, да?

Быстрый и болезненный удар в лицо разбил мне губы. Не успел я даже испугаться, как следующий, не менее неожиданный, прилетел в печень.

– А от этого не один жилет не спасёт, правда?

В глазах потемнело. Дышать нечем. Я чуть не задохнулся от тупой боли.

– Отвали от него! – надсадно крикнула Сот.

Шам повернулся и дважды пальнул в неё из дробовика. Одна пуля угодила в ключицу, вторая – в подвижный сустав ноги. Сот вскрикнула, зажала рану рукой, а и без того повреждённую конструкцию сильно накренило. Кровь не останавливалась, продолжая покидать тело, и ослабленная девушка просто отключилась.

Бивень с раздражением содрал бронежилет и звякнул цепным крюком.

– Ты хотел знать, как я нашёл вас? – Уродливая улыбка расползлась на красном, потном лице. Он что-то нащупал в своём мешке на поясе и протянул мне. Это было сердце Вуу. – И оно всё записывало. Все ваши разговоры, представляешь? Каково быть преданным, беглец Тон? Ты лишил меня крыльев, но даже не подумал, что робот с летающим транспортом может быть моим изобретением!

Я закашлялся.

– Не понимаю… Она же… наполовину человек… и лидер «D»…

– Да-а, старушка Вуу – мой шедевр. Я спас её от смерти, буквально с того света вытащил, заменив большую часть органов на механические. Идеально функционировала и ждала своего часа в рядах салочников. Знал, что тебя будет сложно достать, так что попросил Вуу об услуге.

– Нет… – замотал я головой. – Она же боялась… Там, в лесу. Я знаю…

– Разумеется. Это называется инстинктом самосохранения. Не знал? – Он спокойно разматывал угрожающе звенящую цепь. – Только я обещал ей новое тело за выполненное задание, понимаешь?

Цепь вытянулась стальной гадюкой, готовой вонзить свои клыки, и я почувствовал, как желудок сворачивается в тугой холодный узел. Это конец.

Неживой… Чёрт, какой Неживой, если я не мог победить даже этого самодовольного хряка? Мне не светило первенство, как не светила даже первая десятка. Ничтожество.

Я закрыл глаза. Не хотел смотреть. Пусть это произойдёт быстро, настолько, что я даже ничего не почувствую.

По свисту я понял, что Бивень крутит цепь. Сейчас. Ещё немного, и всё закончится.

Удар, звон. Чей-то истошный крик превращается в глухое клокотание. Мой?..

Что-то липкое ложится на мою шею.

– Живой, – хрипит голос.

Я открываю глаза, тут же хватаюсь за сердце. Нет, всё на месте. И только потом перевожу взгляд на незнакомца в маске и глубоко надвинутом тёмном капюшоне.

– Слышал, ты ищешь меня.

Он осторожно снимает маску, за которой показывается изувеченное лицо, а за плащом – худое, едва ли человеческое тело. Казалось, что его разодрали, а затем снова склеили, да так неудачно, что не осталось ничего, что напоминало бы человека. Ходячий мертвец.

– Неживой… – проговорил я одними губами, затем спохватился: – Бивень…

– Слишком жирное мясо. Не в моём вкусе.

– Ты ешь их плоть?

– Одной победой не насытишься.

– А зачем…

– Так эта свинья наплевала на все правила салок. Не мог же я закрыть на это свой глаз. Как знал, что в Багровый Лог подашься, и остановился там же. В девяти из десяти случаев ты в лог сбегаешь. Не удивляйся, просто я слежу за всеми играми.

Силы покидали. Я уже не понимал, сон это или явь.

– Флакон трактирщика, – напомнил чемпион, указывая на мешок. – Доставай, доставай.

– Откуда ты…

– Я всё знаю, Тон. Особенно то, что касается твоей персоны.

Всё ещё не понимая, я одними пальцами откупорил флакон и сделал глоток, который горечью обжёг горло.

– Сейчас пройдёт, терпи.

– Но почему?

– Я могу то же самое спросить. Зачем тебе мериться со мной силами? Знаешь же, что не победишь, а всё равно лезешь. Ты проиграешь не потому, что я сильнее. Просто наложенное когда-то проклятие делает меня неуязвимым. Разве это достижение? Нет. Меня нельзя победить и точка. Физически невозможно. Даже если останется одна черепушка, которую закопают в яму, она прогрызёт выход и доберётся до оставшихся частей тела. – Он на секунду задумался. – Мда-а-а, было дело. И не приведи Господь кто-то пожелает тебе никогда не сдохнуть, Тон.

Внутри Неживого что-то защёлкало. Видимо, смех.

– А рейтинг… Рейтинги, они, знаешь, не объективны. Не учитывают слишком много факторов, таких как приложенные усилия, потраченное время, причины успеха или неудачи. Все эти их статистики, таблички – бесполезная макулатура. Ты стараешься, чтобы выиграть, ты прикладываешь все усилия. Мне же достаточно не делать ничего, и я всё равно окажусь в дамках.

Он выпрямился и подошёл к краю обрыва.

– Спасай девчонку, беглец. Действуй.

– Постой! – Я встал на ноги. – Даже не вызовешь меня? Пусть проиграю, ладно. Но разве я не достоин хотя бы вызова?

Разорванные губы растянулись почти до висков.

– Я не вызываю тех, на кого ставлю. – Маска полетела в лаву, и стопа чемпиона нависла над пропастью вслед за ней. – Хотелось бы надеяться, конечно, но не прощаюсь.

С этими словами Неживой ласточкой бросился в огненную реку.

 

*  *  *

 

Ветер гонял по небу лохматые мячи облаков, и крытая веранда то освещалась лучиками полуденного солнца, то погружалась в тень.

– Дорогой!

– Да?

– Поговори с Киром, пожалуйста!

Струйка ароматного дыма вырвалась изо рта серой лентой.

– А что с ним?

– В школе проблемы. Не хочет участвовать в олимпиаде. Поговоришь? Ты же знаешь, мне трудно подниматься по ступенькам.

– Да-да, уже иду.

В детской на втором этаже горел мягкий свет. Вместо игрушек, которые так любили дети, в комнате стояли шкафы и полки, полные книг. Мальчик подпёр голову руками и уткнулся в учебник.

– Кир.

– Да, пап?

– Мама говорит, что ты отказываешься от участия в олимпиаде. Почему? Ты же любишь физику. Ты сам заказал нам все эти книги. Надоело учиться?

– Нет, пап. – Он сердито захлопнул учебник. – Какая разница, если всё равно победит сын учителя? Он всегда побеждает! Что бы я ни делал.

Я улыбнулся и ласково потрепал сынишку по волосам.

– А разве главное это рейтинг? Рейтинги не объективны. Они не учитывают приложенные усилия, потраченное время, причины успеха или неудачи. Делай то, что тебе нравится делать, и не оглядывайся на других, хорошо?

Лицо мальчика нахмурилось, а затем одарил меня долгожданной улыбкой и снова открыл книгу на нужной странице.

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 11. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...