***

Кажется, шел снег. Я не ощущал его холода. Просто видел белые хлопья, которые кружили перед глазами, напоминая мошек, летящих на свет. Снег… Неужели настала зима? Мне казалось, только должна была начаться осень. Дождливая, серая, ненавистная осень. Я всегда терпеть не мог дождь. Он лишал красок все, к чему прикасался. Забирал у меня ощущение свободы. Не давал дышать. Мир чудился призраком, который растает, стоит только прикоснуться.

Откуда снег? То ли осень так шутит надо мной, то ли зима решила раньше вступить в свои права. То ли время моего заточения тянулось куда дольше, чем я думал.

Руки исчерчены порезами. Они уже не кровоточат. А кровоточили ли? Что из того, что мне привиделось, было правдой? Или я сплю и вижу сон? Если бы это была реальность, разве я мог бы босиком идти по снегу – и ничего не ощущать?

Стоит подумать об этом, как ноги подкашиваются. Двигаться становится сложнее. Тело деревенеет. Что за проклятие! Она обещала. Обещала, что все будет не так. Солгала? Но я продолжаю идти, пока не падаю на колени. Надо подняться. Ноги не слушаются. Пытаюсь закричать, но изо рта – ни звука. Что со мной? Падаю, последним усилием переворачиваюсь на спину и долго, безнадежно смотрю в седое небо. Такое низкое, что можно прикоснуться пальцами. И такое безразличное ко всему на свете. Безразличное, как и я.

 

***

- Дэн. Дэн, ты идешь?

Я обернулся. Рита маячила в дверях школьной раздевалки. Да уж, задержался. Настолько, что ребята успели убежать на уроки, а я все еще задумчиво зашнуровывал ботинок. Сказано – не выспался. У соседей снизу до трех утра орала музыка. Скандалить бесполезно. У них давно вошло в привычку кутить до утра. А родственники в полиции позволяют не особо заморачиваться по поводу недовольных соседей вроде меня.

- Дэн, ну ты опять завис!

- Иду я, - повесил сумку на плечо, запихнул пакет с формой в шкафчик и пошел за подругой.

Последний год в занудной школе начался неделю назад, а уже такое ощущение, что прошла вечность. Лица учителей надоели до зубного скрежета. А от домашки в голове все переворачивается, плавятся мозги. Чтоб им провалиться!

- Заучка, - фыркнула Рита, когда я свернул к библиотеке.

- Ага, если бы, - достал из сумки листок с названием талмуда по литературе. – Не прочитаю – Горгона сожрет.

Горгоной мы ласково называли мисс Грин, нашу училку. Несмотря на то, что она года два как закончила магистратуру и устроилась в школу, учеников построила быстро. Не сделаешь задание вовремя – получишь дополнительные вопросы. Потом еще и еще. Не подготовишь их – не сдашь тему. А не сдашь хоть одну тему – не видать зачета. Ясно, как белый день. Проще прочитать очередную муть, которая мне сто лет не нужна, чем терпеть её выговоры и слоняться за ней по школе, умоляя принять зачет. Знаем, проходили.

Книжка казалась больше, чем моя сумка. Но пришлось тащить её с собой, хотя больше хотелось швырнуть через плечо и попасть кому-нибудь в лоб.

Мы зашли в кабинет химии. Увесистый том Гюго опустился на стол. Интересно, как у него рука не отпала столько катать? Я бы застрелился на третьей странице.

- Смотри, - Рита пихнула меня в бок.

За соседней партой сидела новенькая. Девчонка как девчонка, на первый взгляд. Худенькая, темноволосая, с двумя смешными косичками и улыбкой обиженного ребенка. Проводишь взглядом – и забудешь. Мы бы смирились с фактом её существования, если бы не две странности. Первая – Марион не горела желанием с нами общаться. Отвечала односложно, и вскоре поток желающих познакомиться иссяк. А вторая – она таскала с собой на занятия кукол. Стоило закончиться уроку, и одна из них тут же появлялась на парте. Нет, Марион не играла в куколки. Её любимцы просто сидели и смотрели на класс стеклянными глазенками. У каждой куклы было свое имя, вышитое на кофточке или платье. Меня они, честно говоря, раздражали. Хотелось схватить очередную образину и зашвырнуть куда подальше. И если сама Марион не вызывала антипатии, то её разношерстные любимцы – да.

Рита как раз указывала мне на новую куклу. Парнишка в клетчатой рубашке и синих джинсах, с длинными белыми волосами и рваной челкой. На рубашке значилось «Билл».

- Мне кажется, или её куклы никогда не повторяются? – прошептала Рита.

- Тебе не кажется, - ответил я. – Вот уродина.

- Кто, Марион или кукла?

- Кукла. К черту Марион.

Прозвенел звонок. Том Глоусон внесся в класс на всех парах и портфелем сшиб Билла на пол. Марион ничего не сказала. Она осторожно подняла куклу и посадила её на место, а затем одарила Тома таким взглядом, что мне стало не по себе.

С Томом мы были приятелями. Иногда вместе по вечерам бродили по заспанному городу. Любили читать афиши, перевирая словечки, коверкая смысл. Хороший парень. Растяпа, каких мало, но хороший.

- Хай, - Том плюхнулся на парту позади меня. – Что кислый, Дэн?

- Не выспался, - махнул рукой. – Чертовы соседи. А ты? Решил набиться в любимчики Марион?

Том покраснел. Он давно говорил, что Марион странная. Иногда мне просто казалось, что он её боялся. Боялся эту хмурую девчонку и её любимцев.

- Т-с-с, - шикнул на меня Том. – Еще услышит.

- Что, у страха глаза велики? – хохотнул я. – Смотри, превратит тебя Марион в одну из куколок. Будет класть с собой в постельку, читать тебе сказки на ночь. Брать с собой на уроки.

- Не смешно, - фыркнул Том и отвернулся. Обиделся. Но мне и правда вдруг стало весело. Да, у Марион мерзкие куклы. Не внешним обликом, но своей «человечностью». Маленькие, почти живые монстры. Но разве можно бояться игрушек? Вроде не сопливый мальчишка, пятнадцать стукнуло.

Начался урок. Долгие, нудные расспросы. Дотошная училка. Нескончаемые задания. Я мечтал об одном – пойти домой, плюхнуться в кровать и уснуть. Как только уроки закончились, схватил сумку и помчал к двери.

Рита догнала меня у выхода. Всегда догоняла. И знала, что специально ждать не буду. Мы шли к дому, болтали о каких-то пустяках. Подкидывали ногами первые опавшие листья. А дома я, как и мечтал, плюхнулся в кровать, воткнул в уши наушники и врубил музыку погромче. Под вопли и визги популярной группы уснул сном младенца.

Я не понял, что мне разбудило. Может, тишина после громкой музыки? Плеер разрядился. За окном стемнело. Взглянул на часы – начало десятого. Вот так поспал! В соседней комнате тихо переговаривались родители. Даже будить не стали.

И в этом блаженном вечернем покое раздался звонок мобильного. Я даже подпрыгнул. Протянул руку – звонил Том. Наверное, опять не записал домашку.

- Да, - ответил сонно.

- Дэн, брат, - захрипела трубка. – Они смотрят на меня. Все смотрят.

- Кто смотрит, Том? Тебе приснился кошмар? Или пересмотрел ужастиков?

- Помоги. Они идут…

Связь оборвалась. Что за глупые шутки? Хотя, Том всегда любил пошутить. Вот только зачем звонить, на ночь глядя? Впрочем, звонок забылся быстро, утонул в ворохе дел. Я вспомнил о массе невыполненных заданий, о реферате, который надо было сдать еще вчера. Некормленых рыбках в аквариуме. И сотне дел, слишком срочных, чтобы откладывать на потом.

А ночью снова были крики из соседней квартиры, бессонница и компьютерные игры до утра, чтобы хоть как-то отвлечься. В школу идти не хотелось, но мама была непреклонна. Она никогда не разрешала мне остаться дома, даже с температурой и осипшим горлом. Ей почему-то казалось, что её сын просто притворяется. И если пропущу хоть день – все будут считать меня злостным прогульщиком.

В школе ничего не изменилось. Разговоры с приятелями. Странная Марион в компании рыженькой куколки. И только пустое место Тома вызывало тревогу. Заболел? Может, и правда что-то случилось? А я не принял во внимание. Решил сразу после уроков ехать к Тому. Жил он не очень далеко от школы, минут пять на автобусе.

День покатился по привычному сценарию. До конца последнего урока оставалось меньше четверти часа, когда двери открылись, пропуская нашу классную даму, миссис Фит, и толстенького усатого полицейского.

- Простите, мисс Лавир, - извинилась она перед математичкой. – Всего один вопрос. Ребята, кто из вас последним видел Тома Неппла?

Класс заголосил. Каждый пытался вспомнить. Но всеми овладела не так тревога за Тома, как любопытство. Это читалось в их глазах. А я замер. Что с ним? Почему полиция?

- Он звонил мне вечером, - поднял руку. – Сказал, что кто-то за ним следит. А потом связь оборвалась.

- Спасибо, Дэн. В котором часу это было? – спросила миссис Фит.

- Начало одиннадцатого. А что произошло?

Полицейский заторопился к выходу. Классуха – за ним. А у меня перехватило дыхание. С Томом что-то случилось. И я последний с ним разговаривал. Последний!

Это слово стучало молоточками по вискам. Вместо того, чтобы ехать к Тому, я помчался домой и заперся в своей комнате, пытаясь успокоиться. Тук-тук-тук. Сотни, тысячи молоточков. Что произошло?

Лишь на следующий день мы узнали, что Том исчез. Вышел в начале одиннадцатого выгуливать собаку Чапли – и пропал. Подозревали, что это похищение. Его так и не нашли.

Я уже начал забывать эту историю. В нашем возрасте катастрофы кажутся мелкими, а повседневные неприятности – катастрофами. Как вдруг одно событие всколыхнуло все мои подозрения и страхи.

Стояло пасмурное утро. Мы с Ритой только пришли в школу и вошли в класс. Я пробирался к своей парте, стараясь не наступить на чужие портфели, как вдруг заметил новую куклу на парте Марион. И чтоб я провалился, если это был не Том! Рыжеволосый, веснушчатый, в любимом спортивном костюме. Он точно выгуливал Чапли в нем. Ведьма! Она что-то сделала с Томом. Прокляла, смастерила куклу вуду – смотрел о них по телеку.

Я сел и отвернулся, чтобы Марион не показалось, что на неё глазею. Липкий страх, который я так ненавидел, пополз по позвоночнику. Хотелось сбежать из этого класса. Но разве я – трус? Нет, никогда не был трусом. Никогда не позволял кому-то напугать меня до одури. И сейчас не стану. Это всего лишь совпадение. Возможно, дурочка Марион скучала по Тому и решила сделать куклу на память о нем. Хорошее объяснение. Такое логичное.

Сразу стало легче. Я обернулся – Марион смотрела на меня и улыбалась. Она заметила! Я уткнулся в учебник. Пусть лучше считают заучкой, чем психом.

Раз за разом повторял себе, что кукла – это случайность. Но что-то внутри противилось этому. Не знаю, в какой момент решил проследить за Марион. И сразу после уроков двинулся за странной девчонкой в розовой куртке.

Мы шли по городу – впереди неестественно веселая Марион, позади – я. Как далеко она жила? Ни разу об этом не задумывался. Но, похоже, домой привыкла добираться пешком. Где-то через четверть часа Марион остановилась перед подъездом многоквартирного дома, порылась в сумочке и достала брелок домофона. Сейчас закроет – и я не попаду внутрь! Но мне повезло. Марион не стала захлопывать дверь. Она пошла к лестнице, что-то насвистывая под нос.

Не знаю, зачем пошел за ней. Девчонку я не видел, только слышал стук каблучков и веселую песенку. Вдруг стук остановился. Она у двери? И правда, скрипнула створка. Наверное, Марион вошла в квартиру. Теперь я знаю, где она живет.

Мне бы пойти прочь, но решил взглянуть на этаж вблизи. В фильмах всегда смеешься, когда герои совершают нечто глупое. Например, слышат странные шаги и решают взглянуть, кто это там. Или открывают дверь на странный звонок посреди ночи. Но оказалось, что я поступил так же. Быстро преодолел оставшийся пролет и огляделся. Две двери, самые обычные. Даже дешевые, я бы сказал.

- Что ты здесь забыл?

Даже не заметил, когда одна из дверей распахнулась, и Марион замерла на пороге.

- Я… м-м-м… - любые логичные объяснения выветрились из головы. – Только не смейся, пожалуйста. Ты… мне нравишься, и я решил узнать, где живешь. Вот.

- Нравлюсь? – девчонка насмешливо вздернула брови. – Я слышала много объяснений, но такое – впервые. Ну что ж, заходи, раз нравлюсь.

Холодный пот выступил на лбу. Вот только отступать было некуда. Мне казалось, стоит сделать шаг назад – и меня постигнет участь Тома. Поэтому пришлось взять себя в руки и перешагнуть злосчастный порог. И этот один шаг дался сложнее, чем вся дорога до дома Марион.

В квартире странно пахло. Так пахнет свежая краска или лак. Темная прихожая, вешалка с одеждой. На тумбочке – три куклы, живые до жути. Стараясь на них не смотреть, наклонился развязать шнурки на кроссовках – и вдруг почувствовал, как кто-то толкнул в спину. Ожидал, что приземлюсь на пол, и Марион засмеется. Но падение длилось слишком долго. А когда я открыл глаза, подумал, что сошел с ума.

Я сидел на мозаичном полу в огромном зале. Не было больше темной прихожей. Не было одинокой курточки на вешалке. Только запах остался прежним. В высокие окна лился свет, озаряя каждый уголок. Я осторожно встал и осмотрелся.

Вокруг толпились люди в странной одежде. Некоторые выглядели обычно, а вот другие – словно сбежали из костюмированного исторического фильма. Ближайший из них обернулся ко мне – и я чуть не закричал. Это не человек! Кукла! Что происходит? Куклы оборачивались ко мне, улыбались, махали руками, сверлили неживыми взглядами. Сотни кукол! Я попытался отойти от них, но заиграла музыка.

Открылась дверь, и куклы, как одна, расступились, нагнулись в поклоне. И я увидел её. Марион шла мимо склонившихся подданных. Да, именно подданных, потому что она выглядела, как королева. Темно-синее платье в пол, замысловатая прическа – и глаза. Холодные, мертвые, старые, как мир. Марион заметила меня и помахала рукой.

- А вот и наш гость, - весело сказала она. – Ну, как тебе моя страна? Нравится?

- Д-да, - руки тряслись, как при лихорадке. Я искал пути к отступлению – и понимал, что их нет и не будет. Но надо что-то придумать! Прямо сейчас. Нельзя сдаваться.

- Надо же, как неожиданно! – и Марион заливисто рассмеялась. – А я думала, испугаешься. А как тебе мои подданные? Они прекрасны, не правда ли?

- Правда, - теперь ложь давалась легче, хотя страх по-прежнему сжимал горло.

- Я сама их создала, - с гордостью произнесла девушка. - Увы, никто не желал жить в этой сказочной стране. А ведь я обещала им вечность. А ты? Ты хочешь жить вечно?

И она шагнула ко мне. Я сделал шаг назад. Мне показалось, что она вот-вот вцепится в меня, высосет жизнь и превратит в куклу. За мгновение представил, как буду стоять на полке или сидеть на парте, смотреть на мир бусинками глаз. Ни за что! Лучше смерть!

- Нет, не хочу! – крикнул ей в лицо и бросился бежать.

- Глупый мальчишка, - когда я на миг обернулся, лицо Марион изменилось и стало похожим на череп, обтянутый кожей. – Я предложила тебе вечность, а ты отказался. Но я добрая. Я знаю, как будет лучше. Мне только нужно, чтобы ты согласился.

Она протянула ко мне костлявые руки. Я ускорился. Бежал так быстро, как только мог. Меня никто не останавливал. И когда до выхода осталась всего пара шагов, Марион скомандовала:

- Взять!

И куклы ринулись на меня. Я выскочил за дверь, на площадь. Но и там были только марионетки Марион. Их ниточки нельзя было заметить на первый взгляд, однако, они были. Сотни, тысячи марионеток. Они протягивали ко мне руки, хватали за одежду, тащили на себя. Я отбивался, как только мог. Слышался звон разбившегося фарфора. Казалось, вот-вот вырвусь, проснусь.

Не вырвался. Меня схватили, потащили к королеве. Их холодные ручонки держали крепко. Я кричал так, что сорвал голос – не помогло. Меня поставили перед Марион.

- Глупый мальчишка, - пропела она. – Ничего, я покажу тебе, как хорошо быть куклой.

Я затих. Но когда увидел, как она, словно паук, плетет нити, снова начал вырываться, барахтаться, кричать. Нет, не хочу! Ни за что! Не хочу становиться марионеткой!

- Тише, тише, - увещевала паучиха. – Скоро не будет боли и грусти. Куклы всегда счастливы. Им не о чем жалеть. Не о чем беспокоиться. Я сделаю тебя самой красивой из своих кукол. И тогда ты будешь жить вечно. Здесь, со мной, в моем мире.

Тугие сети оплели руки. Выступила кровь. Я закричал. Думал, что закричал, но изо рта вырвался только хрип. Надо что-то делать!

- Послушай, - просипел я. – Отпусти меня, пожалуйста. Я никому ничего не скажу. Мне очень нравятся твои куклы, они прекрасны. И ты нравишься. Но понимаешь, я не хочу быть запертым в этом теле. Хочу повзрослеть. Закончить школу, хотя бы. Да и разве тебе не скучно, когда кругом – одни марионетки? Я – настоящий. И тебя не боюсь. Мы будем вместе. А потом, когда решишь, превратишь меня в куклу. Или будем создавать кукол вдвоем. Ну же, Марион!

Кажется, я впервые назвал её по имени. Паучиха замерла, задумалась. Даже прекратила плести нить.

- Хорошо, - неожиданно сказала она. – Я отпущу тебя. Только не думай, что сможешь далеко уйти – я всегда буду рядом. Как ты и хотел.

Меня отпустили. Я упал на колени, пытаясь отдышаться. Отпустит? Быть того не может. В сердце затеплилась маленькая искорка надежды, хоть я и не понимал, с чего такая доброта. Марион ведь не глупа. Что за игры?

- Да, настоящим ты интереснее, - Марион присела рядом, прикоснулась к щеке ледяной рукой. – Иди. Ну, что же ты?

Я заставил себя подняться. Ноги не слушались, но желанная свобода придавала силы. В стене появилась дверь. В мой мир, подальше от кукол с человеческими лицами и их кукловода. Я шел, шел. Кажется, бесконечно. Главное – выйти из этого зала, а там найду выход Наконец, смог прикоснуться к дверной ручке, потянул её на себя…

***

Разве была зима? Сколько времени прошло, пока я выбирался из плена Марион? Месяц? Два? Всего лишь мгновение… Я двигался, чувствовал снег на щеках. Где я? Кажется, в парке неподалеку от дома. Ничего, недалеко осталось. Только бы дойти. Только бы…

Взглянул на руки – и остановился. Сил кричать больше не было. Тонкие паучьи нити обвили исцарапанные запястья. Въелись в кожу. Ты обманула меня, Марион. Играла, как кошка с мышкой. Пальцы омертвели, стали искусственными. Онемение слишком быстро распространялось по телу. Мне конец! Я больше не мог двигаться, упал и смотрел в небо, чувствуя, как тело становится куском фарфора. Вот и все…

 

- Как ты? – склонилось надо мной самое родное лицо в мире. – Что замер?

Марион с легкостью подняла меня с земли. Теперь она казалась большой, а я – таким маленьким. Её теплые руки дарили покой. И зачем я сопротивлялся?

- С тобой весело играть! – улыбнулась моя вечно юная хозяйка. – Прости, что не исполнила обещание. Что поделаешь, девчонки такие капризные.

Она прижала меня к себе, закрыла шарфом от снега, и мое фарфоровое сердце запело от счастья. Мы будем вечно вместе, моя дорогая Марион…