Кужу Ип

Аннотация (возможен спойлер):

Есть множество героев. Но мой герой простой парень человек. Обычный современный человек. Он горит желанием доказать, что легенды и сказки рождаются не на пустом месте. Мистика и природные явления всё в этом рассказе причудливо переплетаются о сказаниях Марийского края.

[свернуть]

 

Легенда о Марийском крае

 

Не прошло и часа, а я уже во всю ивановскую ругал себя на чём свет стоит за то, что когда-нибудь моё любопытство окончательно сведёт меня в могилу раньше времени. Какой чёрт занёс меня в эти непроходимые лесные дебри, и что я тут потерял? Комарьё грызет от всей души даже дезодоранты не спасают. Ноги сами собой от усталости цепляются за траву и корни деревьев. Фляга с водой опустела ещё два часа тому назад, а во рту настоящая сахара. Пошли уже вторые сутки, как я ищу то, сам не знаю что. И надо ж было в тот злополучный вечер развязаться моему шнурку на ботинке. Я чуть было себе лоб не расшиб, наступив на него. Присев на скамью завязал шнурок, окинул взглядом вечернюю реку Кокшагу, где на её волнах спокойно покачивались дикие утки. Там на Преображенской площади гремела музыка, оттуда доносился смех, песни. Одним словом веселился народ, отдыхая от повседневных забот, а здесь, в этом молоденьком садике, усаженном красными клёнами, было как-то по-домашнему тихо. Я прилёг на скамью, закрыл глаза и, чутко прислушиваясь к звукам жизни города, продолжал размышлять о превратности судьбы. Вот мимо меня пробежала стайка девушек, мило щебеча о выпускных экзаменах. Послышался женский голос, запрещающий Славику подходить близко к воде. Взвизгнули тормоза лихой машины на перекрёстке дорог. Вдруг тень упала на моё лицо, и мужской бас поинтересовался;- «Дружбан, ты жив?» Я же, не разжимая век, утвердительно кивнул ему головой и, заложив ногу на ногу, продолжал наслаждаться жизнью. К скамейке напротив меня подошли две бабушки подружки уселись, продолжая ранее начатую между собою беседу.

- Ну а дальше-то что?- Спросила та, что по моложе, отпивая глоток воды из пластиковой бутылки.

– Так я и говорю, что были эти люди высокого роста, носили красную одежду, лук и стрелы у них за спиной. Бабушка моя нас, ребятишек, всегда уверяла, что живут они, эти люди, либо на больших лесных полянах, либо в домах на деревьях. Ходят они якобы всегда своей дорогой, с людской она у них не пересекается, и ещё носили они все длинные волосы, за это и прозвали их Кужу ип. Говорят у них длинные ноги, вывернутые, эти ноги якобы у них задом наперёд. Вообщем, чистая – Овда. По-моему всё это детские сказки. Как может ходить человек, если у него ноги задом наперёд поставлены?

–Их видел кто-нибудь? - Спросила любопытная соседка.

 – Сама я не видела, врать не буду, а вот бабушка моей бабушки сказывала, что её старшая сестра, и парень из Кужу ип одним словом любовь у них была. Да только между собой закончилась она у них плачевно. Ну, да ладно. Что-то мы с тобой, подружка, заболтались, пора и нам по домам. Завтра в сад еду, картошку надо прополоть. Пошли что ль? Они встали и тихонько беседуя удалились. А я остался лежать на скамье в недоумении. Что это? Сказка или легенда? Но, то и другое у народов всегда рождается не на пустом месте. Как говорится, дыма без огня не бывает.

И вот теперь я в этих непроходимых Марийских лесах. Иду туда, не знаю куда, ищу то, не знаю что. Как будто специально для меня Кужу ип оставили на деревьях адрес о своей лесной прописке. Похоже, у меня от жары ещё и глюки начались. Я вдруг ясно, отчётливо услышал переливающийся звук воды. Приглядевшись, с удивлением обнаружил, что в двух шагах от меня бежит родничок с чистейшей кристальной водой. Он бойко пробивался, пузырился, всхлипывал, раздвигая камушки на своём пути, убегая вниз по склону, о чём-то весело напевая. Я присел у самого его начала и, наслаждаясь его прохладой, опустил руку в воду. Но тут, же её отдёрнул от ледяного холода.

–О нет, дружок, так дело не пойдёт. В такую жару, да в твой холод, можно легко и ангину подхватить. А мне это надо?

Мило беседуя с родничком, я снял с себя вещмешок, достал кружку, наполнил её до краев водой, поставил на солнцепёк. Запах спелой лесной земляники слегка кружил мою голову. Не сходя с места, я набрал горсть ягод, с блаженством отправил её в рот, укладываясь для отдыха на землю. Под пение птиц и стрекот кузнечиков незаметно для себя уснул крепким сном праведника. Спал я не больше часа. Холодная вода из родничка прогнала остатки моего сна. Перекусив, чем бог послал, из рюкзака, я задумался. Куда же мне идти дальше? Ночевать вторую ночь в лесу не очень-то хотелось.

– Ну, куда пойдём?- Обратился я к своему новому знакомому. До моего вопроса родничок бежал себе весело, а тут вдруг собрал свою водичку в маленький бурунчик и бросил её вперёд. Как бы приглашая меня бежать вслед за собой.

–Ну, что ж,- сказал я,- быть, по-твоему. Пошли.

Так шли мы с ним рядом часа два. Пересекли маленькое болотце, молодой сосновый бор. Вдруг мой товарищ нырнул под очередную корягу и слился с какой-то речушкой.

-Так тебе и надо,- сказал я сам себе,- не будешь доверяться, кому попало. Обвели тебя как мальчишку вокруг пальца. И куда теперь я должен идти? Стоп! А если рассуждать логично, то все реки и речушки рано или поздно куда-то впадают, а это значит, впереди должны быть люди, они-то всегда селятся там, где есть вода. Вода-это источник жизни. » Ох, какой я умный». Так расхваливая сам себя, я отправился вслед за родниковой речушкой, протекавшей по оврагу. Хоть и маленькая она, но во время весенних паводков набирала силу, разливалась, выходила из берегов и неслась неудержимо, показывая свой бурный нрав на короткое время водополья, расточительно праздновала приход весны. Но и она была моей спутницей недолго. Минут через тридцать пути речка упала водопадом с крутого обрыва, сверкая на солнце миллионами брызг, стараясь напоить своей водой широкую полноводную реку, которая протекала по холмистой местности, плавно извиваясь меж крутых берегов. Местами на обрывистых её берегах можно было прочесть, что река эта по весне бывает своенравной и суровой, так как величавые сосны да влаголюбивые берёзки держались от неё на почтительном расстоянии. Торопилась река освободиться весной от ледяного плена, сбрасывала с себя тяжёлый, кованный морозом покров и подставляла живую грудь ласковому солнцу, тёплому весеннему ветру, удивляясь, что же произошло на свете, отчего так светло вокруг, легко и свободно дышится и так высоко синее небо. Почему по весне прибывают и растут силы, и хочется свободы и воли? Переполненная ручейками и ручьями снеговой водой с полей, лугов, лесных оврагов, стремилась она в свои беспредельные дали, неостановимая в своём ликующем порыве. Отдохнувший, и чувствуя прилив новых сил, оценив свободу, я легко перепрыгивая через топляки, двинулся путешествовать вниз по реке.

Какая-то невиданная для меня сила остановила занесённую мною ногу для очередного шага. Стоило мне только её опустить на землю, и меня уже не было бы в живых на этом белом свете. На какой-то миг я вдруг почувствовал всей своей кожей опасность, боковым зрением увидел, что в мою сторону с крутого обрыва, разинув пасть, летит большущая змея. Сработал инстинкт самосохранения. Я чуть отклонился в сторону, как змея пролетела возле моего лица буквально в каких-то миллиметрах. Мы с ней оба враз шлёпнулись на землю. Она же придя в себя, медленно вошла в воду. А я, отчаянно молотя руками и ногами по песку с криком« ОЙ!!! Мама!» всё дальше уползал от этой злополучной нежданной встречи. В холодном липком поту от страха я ещё долго сидел на берегу реки, приходя в себя. До конца дней своей жизни я так и не смогу объяснить, что спасло меня в тот день от встречи с болотной гадюкой. Мистика какая-то.

Из-за очередного поворота реки моим глазам открылась большая поляна с заброшенным илемом. С яростным лаем мне под ноги кинулась пёстрая собачонка. Это было животное, породу которого, как видимо, выводили по пословице» поспешишь - людей насмешишь». По всей вероятности, она должна была стать овчаркой, но остановилась на стадии терьера». Псина от злости готова была разорвать меня в клочья. На моё строгое «Фу! Пошла прочь!» ноль внимания с её стороны. Вскоре на крыльцо старинного дома вышел мальчик лет двенадцати, что-то крикнул собаке по марийски, и та послушно удалилась в свою конуру и уже оттуда скалила в мою сторону свои молодые клыки.

Большая русская печь занимала половину комнаты. Самодельная грубой ручной работы кровать прислонилась к стене возле окна, где цвели пышным цветом в горшках герани. Между двух окон стоял обеденный стол с двумя лавками.

- Здравствуйте!- сказал я, входя в дом.

–Салам, салам! - раздался с печи скрипучий старческий голос. Мальчишка запрыгнул на печь и, тронув, бабку за плечо сказал ей:- Он русский, и по марийски не понимает.

–Ладно, ладно поняла. Проходи, добрый человек, гостем будешь. Садись на лавку. Миклай, иди, ставь самовар. Гостя чаем будем поить.- Она, постанывая и охая, слезла с печи, уселась напротив меня, разглядывая своими выцветшими некогда голубыми глазами.

–Вижу, не местный ты, не охотник, что привело тебя в наши края? Зачем землю впустую топчешь? А?

–Как бы вам всё это обьяснить. Люблю я собирать сказки да легенды, да записывать их. Вот прослышал на днях, что жили якобы в ваших лесах когда-то люди приведения. Их никто не видел, а точно знают, что они были. Что жили эти загадочные люди на деревьях. Вот, и хожу, ищу следы их пребывания на земле.

–Ну почему жили? Они и сейчас живут среди нас. Ладноть, опосля будем судачить. День к закату, ужинать пора.

Она по-стариковски засеменила, поправляя сползший платок на голове. Ловко орудуя ухватами, принялась, за работу выуживала из жерла печи большие и маленькие горшки. Миклай тем временем принёс самовар, который пыхтел своими горячими боками. В доме запахло дымком. Он поставил чашки к чаю, положил деревянные расписные ложки на стол, серебряную сахарницу в которой лежали кусочки настоящего сахара, его и в городе днём с огнём не сыщешь в магазинах. Пока я разглядывал витиеватый узор на старинных чашках, на столе появилось блюдо с коман-мелна, в глиняной миске тушёная картошка с мясом. Солёные грузди, политые постным маслом, и посыпаны обильно укропом источали вокруг себя тонкий аромат. Длинные сочные перья лука, как любопытные соседи, примостились с краю на столе. Куски домашней колбасы на заходящих лучах солнца поблёскивали капельками жира. Над всем этим изобилием из заварного чайника, который по старой привычке взгромоздился, на самовар плыл дурманящий запах заваренных листьев смородины и мяты. Кажется, от такого застолья у меня слегка закружилась голова, а может, от усталости

–Миклай, плесни гостю в стакан медовухи с устатку, - распорядилась хозяйка, нарезая домашний хлеб большими ломтями. Напиток, обдав холодом моё горло, плавно опустился в желудок, растекаясь теплом по всему уставшему телу. Мне показалось, что комната стала просторнее, старуха не такая уж старая, и только часы ходики с нарисованной кошкой всё так же бросали свой взгляд за ходом маятника туда-сюда, туда-сюда.

–Кувай, я пойду на речку проверю мордушки?

–Кай, кай, иди.

Какое-то время мы с ней ели молча. Я скосил глаза в сторону кровати и увидел, что на ней сидит мужик с луком в руках и как-то враждебно смотрит в нашу сторону. Бред какой-то. Я и не видел, когда он пришёл. Ущипнув, себя за руку почувствовал боль, потряс головой, но мужик сидит, как и сидел. Значит, я жив, и он мне не снится.

– А, что его не зовёшь обедать?- Задал я вопрос хозяйке.

- Кого?

– Да парня смотри, он уже уходит. Старуха, отложив ложку, молча, перекрестилась на образа. Долго сидела, задумавшись. Потом сказала, - «Ты ешь, а я пойду, прилягу». Она ещё какое-то время вздыхала на печи, кряхтела. Наконец, улеглась и затихла.

– Стало быть, пришёл и мой черёд помирать. О-хо-хо… Хорошо, что Миклая не было дома. Из моего большого рода одна я осталась в живых. Все мои родственники погибли. Ещё когда была жива моя бабушка, то давала мне наказ, чтобы не нашло меня проклятье Овды, должна была я сменить своё имя. Трижды я крестилась в церкви, и трижды меняла имя, но нашёл он всё-таки меня. Это Кужу ип сегодня приходил за мной. Миклай одна моя надежда… Он, именно он продолжатель нашего некогда большого рода. Спаси и сохрани его Христос.

Я слушал бормотание старухи, устраиваясь для отдыха на скамье. Часы всё так же отстукивали время, а глупая муха с жужжанием билась, о стекло. Не понимала бедняжка, что открыть ей это окно в большой мир так и никогда не удася. Я прикрыл глаза и под монотонное бормотание старухи то проваливался в сон, то вновь возвращался в явь.

- Ты за сказкой пришёл, а я тебе быль расскажу. Человек - самая хитрая тварь в этом подлунном мире, и никакому дьяволу с ним не тягаться в силе колдовства. Но у меня к тебе будет большая просьба. Ради Христа, ради будущего продолжения нашего рода на земле. Ты спасёшь моего внука Миклая от проклятия Овды. Сразу же, как я закончу рассказ, уведи его на станцию. Тут недалеко, километров семь. Там его мать живёт. Ты должен идти, не оглядываясь, что бы ни происходило у тебя за спиной. Миклая не отпускай от себя ни на шаг, всегда держи его за руку. Если оглянешься, сам пропадёшь, и Миклай вместе с тобой погибнет. Благословляю вас на долгую жизнь.

Было это давно. Прабабка моя, Окси слыла по тем временам первой красавицей в Илиме. Из девяти детей она на роду у своей матери была шестой. Родилась она под вечер слабенькой и повитуха сказала, что новорождённую поутру заберёт к себе Юмо. Только ошибку давала повитуха. Выросла наша, Окси всем на удивление, а родителям своим на радость. Не боялась она ни чёрта не дьявола. На коня взлетала как пушинка и неслась без седла в поля, и леса. Зимой в проруби купалась. Сено ли косит в поле, снопы ли жнёт, воду ли в пайданах несёт, всюду за ней песня да смех серебряным колокольчиком разливаются. Походка лёгкая. Будто не по земле она идёт, а по воздуху плывёт, ни одна травинка после её шагу не приклонит своей головы. Девичий тонкий её стан опоясывал синий поясок. На голове у неё вышитая серебром шапочка-такью с накинутым поверх платком. Где крупные кольца чёрных кудрей обрамляют её гордую головку, брови дугой прикрывали чуть раскосые глаза, а с полных губ цвета спелой вишни не сходила сияющая улыбка ранней зари. И на наше большое горе, приглянулась Окси вдовому толстобрюхому мельнику. Заслал он к нам сватов. Да только отец Окси отказ ему дал. Мала, мол, она, всего-то пятнадцать годочков ей, пусть погуляет ещё. Тогда обратился мельник за помощью к карту. Вот и стали они уговаривать отца Окси. То денег ему дадут, то медовухой напоят. Не знаю,… Может, заела бедность его, а может, захотелось породниться ему с богатыми людьми, только взял однажды и дал согласие. Два дня выла Оски волчицей в сыром погребе, на третий день взяла и сбежала. Вскочила на своего чалого и была такова. Ищи теперь ветра в поле.

Не один раз наблюдал Арысь из племени Кужу ип, как девушка купалась в озере. Он заметил, что она никогда не входит в воду спокойно, как делают девушки из его племени. Раскинет она свои руки и птицей летит с весёлым криком. Только у самой кромки воды сведёт их вместе, как бы рассекая волны. Пробовал так сделать и Арысь, да только больно живот ушиб. Иногда она зовёт купаться за собой в воду и свою лошадь. Та неохотно подчиняется зову хозяйки, отрицательно машет головой. Но девушка что-то скажет ей ласково на ушко, возьмёт повод в зубы и плывут они на самую середину озера. И вот они, уже накупавшись, выходят на берег. Мокрая рубаха плотно облегает тонкий девичий стан. Чтобы согреться, девушка начинает напевать весёлую песню, пританцовывая вокруг лошадки. Гибкий девичий стан клонится как берёзка на ветру то в одну, то в другую сторону, а руки её в ритме музыки так же плавно извиваясь, уходят то влево, то вправо. О! Чудо! Лошадь после купания, одухотворённая ритмом напева, музыки начинает мотать в такт песни своей головой, пофыркивая, плавно кружится вслед за своей хозяйкой. Какой-то момент лошадь и человек сливаются воедино в ритме мелодии и танце. Так что постороннему и не понять, кто кого увлекает, кто кого ведёт за собой. Арысю и самому частенько хотелось в такой момент спрыгнуть на землю с дерева и пуститься с ними вместе в пляс.

Любил Арысь своего старого деда Выру. Однажды не утерпел и рассказал о девушке из другого племени. Долго молчал старый Выру.

– Видно, пришла пора и тебе надеть венок на голову невесты, - сказал старый Выру.

-В нашем кудо тоже много хороших девушек. Выбирай любую, которая дальше стреляет из лука та и твоя, а про ту забудь. Нельзя ей к нам. Плохое это племя. Я видел их ещё в своём далёком прошлом. Тогда моя дорога пересеклась с одним из них того племени. Нельзя, чтобы твоя дорога пересеклась с её дорогой. Беда будет. Вот и ходит теперь Арысь к озеру тайно от всех по зову своего сердца в надежде увидеть хоть одним глазком это чудо природы, да мастерит ей незамысловатое колечко из камушка.

Вдруг чуткое его ухо уловило тревожный топот копыт лошади. Вскоре конь, тяжело поводя боками, весь взмыленный выскочил на поляну. Резко остановился. Девушка не удержавшись, слетела через голову коня. Волосы её растрёпаны, лицо, и руки в кровь разодраны ветками. Но вот она вскакивает на ноги и бежит к обрыву. Бросается в воды озера, не вскрикнув и не раскрыв своих рук как птица. Всё произошло так быстро, что Арысь не успел опомниться. Уже круги воды сомкнулись над её головой, а в небе, где не было ни одного облачка, вдруг сверкнула молния, и раздался оглушительный раскат грома. Уже сомкнулись и разошлись круги воды по озеру. Лошадь, издав тревожное ржание, кинулась к водоёму. Бьёт копытом своим по воде, поднимая каскады брызг. Налетел откуда-то шквалистый ветер, клоня деревья до земли. Арысь знал, что если боги гневаются то нельзя находиться у воды, тем более входить в неё в такое время смерть как опасно. Он сердцем своим почувствовал тревогу. Вторичный раскат грома застал его уже в полёте над водой.

Окси открыла глаза, обвела взглядом незнакомое помещение. Оно было всё покрыто шкурами зверей. Сама же она лежала под лёгким одеялом из беличьих шкурок. Рядом стоял глиняный кувшин с водой. Она старалась вспомнить, как сюда попала. Но память видно совсем покинула её. Подавляя подступивший приступ тошноты, закрыла глаза. Как в тумане сознания замелькали ветки деревьев, лошадь, мужские руки. Кто-то нежно коснулся её лица. Может это тёплые ласковые руки матери? Она ещё какое-то время наслаждалась уютом и прикосновением материнских рук, улыбнулась в ответ, натянула одеяло до подбородка, проваливаясь в крепкий здоровый сон.

Окси с восторгом из-за кустов наблюдала за великолепным телом пловца. Он сильными мускулами рук уверенно рассекал воды реки. Вот он выходит на берег. Тонкой выделки полоски кожи туго облегали ягодицы мускулатурных ног, которые говорили о его выносливости в трудных походах. Капельки воды сверкали на загорелом молодом теле как капли серебряной утренней росы на траве. Окси уже не раз наблюдала за Арысем тайком. Сердце часто забилось в её груди, кровь отозвалась набатным колоколом в висках.

– Бессовестная, совсем стыд потеряла, тайно подглядываю за парнем. Ну и что ж, что он меня спас?- Ругала себя Окси, но взгляд отвести от парня было просто выше её сил. В её илиме парни и девчата часто купались вместе, и в том не было ничего зазорного, а сейчас что случилось? И было не понять ей, что это её первая любовь стучится в каждую клеточку тела. Любовь-это божий дар, который даётся не каждому живущему на земле. И ты, получивший её в награду поделись с другим. Протяни этот лучик света тому, кто захочет её принять. Арысь нежно дотронулся до девичьих плеч. Он ласково поглаживал её, старался успокоить нервную дрожь, которая охватила девичий стан. Окси несмело рукой прикоснулась к его волосатой груди, за тем крепко прижалась к нему всем своим молодым телом. Он медленно с наслаждением целовал её глаза, руки впивался долгим страстным нежным поцелуем в её губы. Как нестранно, но она его вовсе не боялась, а наоборот, с каким-то бесстыдством упивалась своей негой и властью над этим человеком великаном. Ей доставляло удовольствие целовать его синюю жилку на его шее, где бился пульс жизни. Прошла, кажется, целая вечность. Они, уставшие, и счастливые всё ещё не могли разнять своих рук. Боялись, что кто-нибудь из них исчезнет нечаянно, и тогда уже навсегда они потеряют друг друга в этом большом и загадочном мире. Наконец Арысь вымолвил;

- Я попрошу нашего шамана, моего деда, чтобы он сделал нам весенний свадебный обряд.

Время идёт быстро. Они вместе ходили на охоту, готовили себе еду, выделывали шкуры убитых ими зверей. Им было хорошо вдвоём и без весеннего свадебного обряда.

Однажды напала тоска в сердце Окси о родном доме. До боли в груди захотелось увидеть своё озеро. Да так, что, казалось, не сходит, не увидит она своё озеро тут же возьмёт и помрёт. Одолела её грусть тоска по родному дому, по родимой матушке с батюшкой, по милым её сердцу сестрицам да братьям старшим. Уловила минутку, когда Арысь был на охоте, и пошла к озеру. Шла она, тихонечко осторожно неся свой тяжёлый живот. Ведь под сердцем у неё билось сердце другого родного маленького человечка. Дитя большой их любви с Арысем. Вот и озеро.

-Ой!!! Что это? Глазам своим, не верю братья мои! Братики, миленькие, вы ли это? – Окси тянет к ним свои руки. Ошай и Янай в страхе вскочили, кинулись было бежать. Но голос родной сестрицы их остановил. Перед ними стояла Кужу ип в красном широком платье, отделанном мехом куницы. Не покрытые платком чёрные кудри кольцами спадали ей на плечи.

–Ты, что стала теперь как Овда?

Первым опомнился Янай.

– А живот у тебя от Кужу ип?

-Ну почему от Кужу ип? Они такие же люди, как и мы. Скажите, как там моя матушка с батюшкой живут, всё ли у них хорошо, не болеют ли?

Братья переглянулись между собой, вспомнили наказ мельника поймать Окси за это он их щедро должен наградить. Но как быть с тем, что у неё в животе? Овду нельзя в илем приводить. Карт будет в страшном гневе. Братья без слов поняли друг друга, а Окси, не подозревая о том, что братья задумали худое, шла к ним светясь радостной улыбкой придерживая свой большой живот. Одновременно оба набросились на неё с кулаками. Уронили её на землю, стали пинать, ногами стараясь попасть в живот. Вначале Окси прикрывала свой живот руками, крича и прося пощады у родных братьев. Но вот увесистая дубина опустилась ей на голову, приказав навеки замолчать. Увидев, что Окси не подаёт признаков жизни, решили привязать её к дереву. Привязали и сели ждать, когда дитё Овды выйдет наружу прямо на муравейник с большими коричневыми муравьями. Невинное дитя не заставило себя долго ждать покинуло чрево мёртвой своей матери. Муравьи облепили плотной толпой новорождённое ещё горячее тело ребёнка. Увидев эту страшную картину содеянного ими , братья в страхе бросились бежать домой.

Все, кто был в тот день на улице в илеме, застыли в изумлении. По ней шла гордой походкой женщина высокого роста. Красное длинное платье, отороченное дорогими мехами, развевалось на ветру. Длинные седые волосы, не знавшие гребня, развевались за её спиной, где висел колчан со стрелами. Лук с туго натянутой тетивой она держала в левой руке. Поравнявшись с домом, Окси остановилась. Медленно обвела всех домочадцев взглядом. Подняла правую руку вверх и направив её в сторону отца и матери, сказала.

- Вашим родом сделано чёрное дело. И теперь вашему человеческому роду отвечать за то, что он, этот род, породил зло. Я Овда, белый шаман. Поклоняюсь солнцу, а не тьме злых духов. Но взяв, в свои верные помощники трёх варигит. Проклинаю! Солнечными лучами вечного дыхания леса, тихим плеском воды, буйными ветрами. За то зло, которое вы совершили, пусть погибнет весь ваш род до седьмого колена, да будет так во веки веков.

Помня твёрдо наказ старушки. Мы бежали с Миклаем, крепко взявши за руки. А за нашими спинами стонала, кричала, хохотала, свистела разбойничьим свистом природа. Шквалистый ветер сбивал нас с ног, клонил деревья, до самой земли, корни и ветки деревьев цепляли нас за руки и ноги, но я не отпускал и на секунду руки Миклая. Дождь, молния и раскаты грома смешались с крупным градом. Ноги тонули в вязкой глине. Мы падали и снова вставали, шли, изнемогая от усталости. Нужно было как можно быстрее бежать из этого ада. Казалось, что сама природа ополчилась против нас. Сила к жизни была единственным пропуском к спасению из этой преисподней. Я уже давно где-то потерял свой рюкзак верного помощника в моих походах.

Яркие лучи солнца разбудили нас с Миклаем. Я всё так же крепко держал и во сне его за руку. Сев на землю я увидел, что на той стороне реки у переезда прогрохотал по рельсам товарный поезд, оглушая окрестности своим криком. Высоко в небе под палящими лучами солнца пел жаворонок.

–Смотри, какой крупный град прошёл? – Сказал, Миклай держа на своей ладони две градины. Они туманным блеском как две жемчужины сверкали на солнце, тая, каплями воды с рук уходили в землю. Оглянувшись на тёмный лес который стоял непреступным позади нас я с трудом вымолвил:

– Это слёзы Овды. Она теперь так будет плакать всегда о погибшем своём внуке. Пойдём, я отведу тебя к твоей матери.

 

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 12. Оценка: 3,08 из 5)
Загрузка...