Книгочей

Аннотация:

Бывшая королева коротает дни в монастыре, старея и предаваясь воспоминаниям. Ее старый друг приезжает, чтобы помочь ей. Когда-то он был осужден на казнь, как чернокнижник, и королева помогла ему бежать в другое государство.
Теперь он хочет вернуть долг – помочь ей вспомнить прошлое и разобраться с настоящим.

[свернуть]

 

- Айвен…

Он открыл глаза и замер, прислушиваясь.  Кто-то только что позвал его по имени? Да, точно…  Но не здесь, в уютной тишине спальни, а там, во сне.

Ему снился север – серое небо, затянутое тучами, узкие дороги между болот. Возле одной из дорог примостилась таверна, двухэтажное здание с покатой крышей. В таверне шел бой.

Около двух десятков  воинов против двух – нечестный, гнилой расклад. Но эти двое были хорошими бойцами. Один, высокий и  светловолосый, бился на лестнице, не давая нападавшим подняться на второй этаж. Второй,  чернявый и юркий,  кружил между опрокинутых столов и жалил короткими выпадами, легко ускользая от клинков.

Еще была девушка, она запрыгнула  в таверну через  открытое окно, одним прыжком, как кошка,  и в руке ее блеснул кинжал.

Красивая девушка. Откуда-то он знал, как ее зовут – Алисия.

- Алисия? Что за странное имя! - старуха окинула ее скептическим взглядом. - Вы говорите глупости, Алисия, какой еще побег? Ночь на дворе.

Девушка открыла рот от изумления. Глупости? Черт возьми, что несет эта старая карга?

- Вы не понимаете меня? Нужно немедленно уходить! Ваши друзья ждут нас у дороги!

Старуха поморщилась.

- У меня нет друзей. Так им и передайте. И добавьте, что нехорошо беспокоить по ночам пожилую даму,  нашедшую покой в монастыре. Я здесь не первый год, и уже давно по доброй воле. Никуда бежать не собираюсь, ни сегодня, ни впредь. А если вы не уйдете прямо сейчас, я позову монашек, - она протянула свою клешню и, крепко вцепившись в руку Алисии, потащила ее к двери.

Алисия затрепыхалась, тщетно пытаясь вырваться, но хватка у старухи оказалась железной. С невероятной для такого телосложения силой, она протащила девушку через комнатку и вытолкнула в коридор.

- Гийом! – пискнула Алисия  в уже закрывающуюся дверь. - То есть, Гай, Гай! Раньше его звали Гай Кэррол… он просил передать…

Дверь чуть-чуть приоткрылась. Помедлив мгновение, старуха быстро втащила ее обратно.

- Кто просил передать? И будьте добры,  говорите тише. Уверяю вас, уснули далеко не все.

- Гийом Карэ, человек, который приехал вытащить вас отсюда. Он просил передать, что раньше его звали Гай Кэррол, и вы хорошо знакомы.

Старуха закрыла дверь и  с сомнением пожевала губами. Потом покачала головой.

- Ну, вот что, милая. Передайте этому Гийому, что Гай Кэррол давно покинул Эрренор. И, скорее всего, мертв. Я зову монашек. Имейте в виду, они запрут  вас в подвале и будут кормить одним хлебом, изредка поливая его святой водой…

- Вот письмо! -  рявкнула  Алисия.  - Читайте, да побыстрее!

Старуха заткнулась и молча взяла сложенный вчетверо листок бумаги. Развернув, бегло пробежала его глазами, потом поднесла поближе к  свече и принялась медленно перечитывать.

Алисия окинула ее взглядом и вздохнула. Когда Гийом говорил, что хочет вызволить из беды подругу юности – знатную даму, против воли заточенную в монастырь – ей представлялась красивая элегантная особа, безутешно рыдающая в четырех стенах. Благородная, кроткая, благодарная спасителям… И кого же она находит? Да вот, полюбуйтесь, какая-то карга –  допотопный серый уппеланд до полу, коротко остриженные седые волосы торчат вихрами. Маленькая, сухая … старуха и есть. Хотя и недюжинной силы…

- Так, - старуха поднесла листок к свече и обернулась к Алисии. – Уходим, быстро. У вас есть с собой веревочная лестница?.. Не важно, воспользуемся моей. Отвернитесь, мне надо переодеться.

В мгновение она преобразилась: заметалась по комнате, как маленький смерч.  Откуда-то возник сверток с одеждой и маленькая омоньерка. Старуха быстро сунула в омоньерку две коробочки и флакон, потом с немыслимой для женщины скоростью начала одеваться.

- У вас хороший плащ, во дворе накиньте капюшон, чтобы быть незаметной. Через двор пойдем молча, ни звука. Там собаки, но не бойтесь, я их давно прикормила. Просто держитесь ко мне поближе.  Если кто-то встретится –  молчите, я сама буду говорить. Все ясно?

Растерявшейся Алисии оставалось только кивать. Вообще-то, это она должна была вытаскивать старуху, и командовать: «Ни звука»!

-  Я готова. А вы?

Девушка не поверила своим глазам – припрятанная старухой одежда оказалась мужской. Сапоги для верховой езды, кожаные штаны, длинный шерстяной камзол до середины бедра. Поверх камзола стеганый дублет и короткий плащ с капюшоном – сейчас, в неверном свете свечей, старуха казалась мальчиком-оруженосцем, невесть зачем выкрасившим волосы.

- Вот лестница, сейчас привяжу. Вы спускаетесь первой, и ждете меня внизу. Повторюсь, без меня во дворе ни шагу.

На улице клубился  туман, и Алисия порадовалась, что старуха сама поведет ее через двор.  Заплутать в таком тумане – легче легкого. Натянув капюшоны, две фигурки быстро пересекли открытое пространство, прижались к высокой стене. Старуха бодро потрусила вперед, касаясь рукой каменной кладки, Алисия молча последовала за ней. Вопреки предостережениям собаки им по пути не встретились.

- Вот, - нажав ладонью на один из камней, старуха толкнула плечом едва заметную дверь, и Алисия увидела внезапно открывшийся проход. Женщины быстро скользнули наружу, снова прижались к стене.

- Где же  эти «мои друзья»?

- Там, у дороги. Теперь я поведу, а вы за мной… и ни звука!

Через некоторое время Алисия услышала фырканье лошади и хриплый шепот переговаривающихся людей. Эх, серендарнцы… она тихо свистнула, и в ответ сразу же прозвучал свист.

Сделав еще несколько шагов, девушка выпрямилась.

- Вам только в засаде сидеть, серендарнцы, слышно за версту! – она с усмешкой помахала рукой двум воинам, державшим лошадей под уздцы. – Вот, леди,  извольте видеть – славные наемники Патрик и  Николас. Ваши друзья… вроде бы.

Воины приблизились, один из них отвесил легкий поклон, второй лишь наклонил голову.  Старуха молча оглядела их и вздохнула.

- Патрик и Николас, - повторила она задумчиво. -  Ну, приятно познакомиться, Пат и Ник, и всего доброго. Я иду назад, мне давно пора спать.

- Не спеши, Каро. Они, и правда, друзья.

Высокая фигура бесшумно появилась из тумана и встала рядом с воинами.

Старуха вздрогнула и отступила назад. Потом вгляделась и медленно протянула вперед руку.

-Гай?

- Он самый, Каро. Он самый, - Гай шагнул вперед, сжал ее запястье рукой в кольчужной перчатке. -  «Если вам дороги Эрренор или я…» - помнишь? Ну вот, мне все еще дороги, и я здесь.

Она осторожно  высвободила руку, откинула с головы капюшон. Всмотрелась в его лицо и вдруг тихо засмеялась.

- Черт возьми, это ведь ты, чернокнижник…

- Книгочей, королева. Всего лишь книгочей.

Он крепко обнял ее и засмеялся в ответ. Поднял, легко оторвав от земли, подержал немного на весу, враз притихшую, сжавшуюся в его руках, потом поставил на землю.  Черт побери, худющая, как смерть. Стриженая… и, похоже, седая. Но глаза все так же горят. Даже в темноте видно, как горят эти чертовы глазищи.  Черные, как ночь, он помнил это.

- Боже, Каролина, они там тебя совсем не кормили? Ну все, надо уходить,  пока не хватились пропажи. Это Ник, Пат и Алисия, ты уже знакома. Поезжай сейчас с ними, а я задержусь. Есть одно дело.

- Что? Нет, - Каролина затрясла головой. – С ними я никуда не поеду…

- Доверься мне. Поезжай, а я присоединюсь к вам позже.

Она с сомнением оглянулась на воинов. Помедлила минуту, потом нерешительно кивнула.

- Ладно, молодые люди. Едем.

Гай махнул воинам рукой. Николас протянул Каролине руку, но она отстранилась и легко вскочила в седло. Алисия и Патрик уже были верхом.  Через минуту все четверо неслись по дороге прочь.

Гай посмотрел им вслед и прислушался – от монастыря не доносилось ни звука. До сих пор никто не спохватился, странно, спят, как сурки…

Он тихонько свистнул  своему коню и двинулся вдоль дороги. Хорошо, что еще вчера присмотрел место, где можно устроить засаду, только бы туман не помешал…

«Если вам дороги Эр-р-р-ренор или я!» Раскатистое «р» из гневно перекошенного рта, черные кудри развеваются по ветру, из глаз брызжут искры. Короткий узкий клинок в приветственном салюте поднят вверх.  Каролина Торвуд, Чертова Каролина, как прозвали ее в народе. Гай усмехнулся воспоминаниям. Как же давно это было, кажется, целая вечность прошла. Эрренор или я. Такой непрозрачный намек – мол, если и не верите в светлое будущее Эрренора, так ради меня, давайте, ребята, рубитесь, кладите свои жизни к моим ногам.

Поначалу Олдвеи не воспринимали этот мятеж всерьез. Ну, мятеж и мятеж, послать сотню воинов, усмирить за пару дней. И никто из крупных лордов не верил в ее успех. Олдвеи правили уже несколько десятилетий, а Торвуды давно перевелись. И какая теперь разница, законно или нет перешел престол к Олдвеям в свое время. А тут, посмотрите-ка на нее, явилась этакая воительница, последняя из рода Торвуд. Приплыла из Серендарна с горсткой воинов и призрачной поддержкой серендарнской знати. Что там за поддержка – так, только на словах…

Но что-то в ней было, какая-то внутренняя сила, тайный огонь, заставляющий людей верить ей. Идти за ней, биться за нее. Умела воспламенять словом, а в Эрреноре далеко не все было гладко, накопилось проблем. Да еще неурожай два года подряд.

Сначала поднялись крестьяне и йомены. «Мятеж черни»,  - смеялись приближенные короля. Потом воспряло духом мелкое дворянство, недовольное последними законами – «За королеву! За истинную королеву!» Мятеж разрастался, как снежный ком, быстро превращаясь в настоящее восстание. А уж когда несколько лордов из благородных домов поддержали ее… Несколько? Трое, если быть точным.  Лайон Тайнли, Ричард Роствуд и он, Гай Кэррол, младший сын опального лорда Кэррола. Помчался биться с королевскими войсками, хотя и сражаться-то толком не умел, книгочей…

Гай вздохнул и распрямился. Повел плечами, растер виски, прогоняя сон. Где же вы, стражники? Уже почти рассвет, сколько вас ждать тут, в этом стылом тумане?

Лайон, старый лис, обладал влиянием на многих лордов – ему верили, за ним пошли. Ричард, богатый наследничек, отвечал за снабжение. А вот зачем ей нужен был Гай, вопрос. Разве что темная слава чернокнижника, тянувшаяся за отцом, падала тенью и на отпрыска. «Все Кэрролы – чернокнижники, - шептались при дворе,  - плаха по ним плачет!» Чернокнижник в друзьях – это серьезно. Это внушает страх и почтение.

Все получилось быстрее и легче, чем он ожидал. Не прошло и года, как все мечты Каролины исполнились. Олдвеи – свергнуты и брошены в темницу, кардинал и лорды – подчинились, ждут указаний, народ – бросает шапки в воздух и розы к ее ногам. Друзья? Вот они, расселись вокруг трона, занимают почетные и важные должности. Лайон командует войсками, Ричард заведует казной, Гай… а что Гай? Он не политик, и не воин. Он поэт, любитель книжных слов. Книгочей, как дразнил его покойный отец. Крутится при дворе, плетет свои вирши, разбирает древние манускрипты. То ли рыцарь, то ли шут, наделенный, впрочем, отнюдь не шуточной властью.

Гай вгляделся в дорогу. Рассвет. Черт, да что такое. Бывшая королева, второй год заключенная в монастырь, как в темницу, бежит из-под ареста. Проходит целая ночь, а никто и не чешется – не спешит в погоню стража, не летят гонцы сообщить о побеге. Да хоть бы один гонец… Сколько они ни пытались выяснить, так и не поняли, сколько человек охраняет этот монастырь. Но, похоже, немного. Да и те сонные… Эх, не успел спросить у Каро, сколько их там, она ведь должна знать. Потерял голову от радости, поспешил, горе-чернокнижник…

«Чернокнижник, – продолжали шептаться при дворе, - яблочко от яблони…» Книгочей! – смеялась Каро, которой он рассказал о прозвище. Она осыпала его деньгами и почестями, закрывала глаза на все чудачества и злые шутки над придворными. Делай, что хочешь, книгочей, только не уезжай в свое поместье, будь тут, поблизости. Он и был, куда же он мог деться.

Наверное, они все были влюблены в нее, каждый по-своему, и Ричард, и старый Лайон. Даже верный ее паж Озрик, подобранный где-то в Серендарне, молчаливый юноша  с такими же темными, как у нее, глазами.  А уж о Гае и говорить нечего. Но – близок локоток, да не укусишь, разве может рыцарь-шут, книгочей-стихоплет надеяться на что-то? Вот и кружил вокруг, не в силах расстаться. Вот и принимал подарки и почести, злился на себя и на всех вокруг, вымещал злость на придворных. Шутки становились все злее, а врагов – все больше. Однако благосклонность королевы, темная слава и хорошо подвешенный язык позволяли ему пользоваться успехом у дам. Во всех смыслах пользоваться, сначала в надежде вызвать ревность, потом просто от скуки, по привычке… а как хороши они были, ее придворные дамы, пышные и стройные, крутогрудые и ясноглазые, разные… разыгрался, разнежился.  Знать бы, как ревнивы и коварны бывают женщины!

Одна из обиженных им особ наклепала донос. Мол, видела у него ночью  в покоях книгу. Ту самую, черную. Чернокнижник и есть, зря не верили. И сразу еще несколько дам поддержали, подкинули дровишек в костер – да, видели, слышали, как шепчет заклинания по ночам. Извольте видеть, королева, кто ваш приближенный фаворит.  Состряпали какие-то доказательства, присягнули, поплакали и понеслось – показания свидетелей, стенания жертв. Откуда-то взялись  невинно убиенные младенцы…и вот, кардинал лично просит ее величество покарать проклятого чернокнижника. Каро не верила, но что ей оставалось делать? В ее, не таком уж и устойчивом положении, опасно было ссориться с кардиналом.

Арест, и королевская темница. Хорошо, что отец не дожил… Скорый немногословный суд,  казнь назначена на вторник.

За день до казни Озрик вывел его из темницы тайным ходом,  вручил одежду – переодеться в йомена, увесистый кошелек и письмо  с напутствием от королевы: поезжай, книгочей, в Серендарн. Подальше и навсегда, живи, как знаешь, а тут не появляйся. И приписка, на краешке – люблю, мол. Всегда любила.

Вот они. Он поднял голову – туман рассеялся, и два всадника, показавшиеся на дороге,  четко вырисовывались в лучах неяркого осеннего солнца. Всего двое, значит, не погоня. Гонцы. Что ж, тем лучше. Если бы за ними послали в погоню отряд, ему пришлось бы уводить их за собой, в болото – затея рискованная и опасная. А с двумя воинами легко разобраться. Прищурившись, он потянулся к заранее подготовленному пучку дротиков. В Серендарне их называли "плюмбата", короткие, но тяжелые –  прекрасное оружие, но знать такого гнушалась. Оружие разбойников, мол.

Ожидая, пока всадники приблизятся на нужное расстояние, он пригляделся – темно-синие плащи военного кроя, под плащами кольчуги с длинными рукавами. С правой стороны седел свисают широкие мечи.

Прежде всего, остановить. Жаль губить коней, ну да что делать. Отсюда было бы легко поразить всадников, два дротика – и все кончено, но оседланные кони без седоков или с мертвыми седоками могут вызвать ненужные вопросы, встретившись кому-то на дороге.

Скрипнув зубами, Гай привстал и метнул дротик – конь первого всадника заржал и кубарем покатился на землю, подминая наездника. Второй всадник резко осадил своего коня и спешился, еще не понимая, что произошло. Он двинулся было на помощь товарищу, но второй дротик Гая  вонзился ему в шею –  хрустнули позвонки, на синий плащ  плеснула кровь. Первый в это время все еще дергался на земле, стараясь выбраться из-под туши. Увидев, что произошло, он закричал  и потянулся к седлу, пытаясь достать меч. Гай примерился для нового броска – пригвоздить его руку к земле, обездвижить, и потом можно будет спокойно задавать вопросы.  Но раненый конь привстал, пытаясь подняться на ноги, и воин резко дернулся наверх … дротик вонзился ему в лоб, расколов череп.

Гай выругался и принялся спускаться вниз.

- Какого черта,  - пробормотал он, склонившись над убитым, - лежал бы смирно, глядишь и выжил бы…

Он посмотрел на коня, все еще пытающегося подняться на ноги – дротик раздробил ему колено.

- Прости, - Гай отвел глаза, - я редкостный гад, знаю, гореть мне в аду. Но ты, бедняга, попадешь в лошадиный рай.

Достав меч, он быстро прикончил животное. Так же пришлось поступить и со вторым конем, понуро слонявшимся поодаль. Закончив, он вытер меч и осмотрел убитых воинов. Кольчуги из мелких колец – тонкое плетение, такие кольчуги недешево стоят. Одинаковые плащи, сапоги из бычьей кожи. Не похоже на простых наемников, подрядившихся охранять монастырь в богом забытом захолустье. Да и на солдат они не очень-то смахивают: у одного на пальце массивное серебряное кольцо, у другого – пояс из козлиной кожи отличной выделки. Дорогие вещи.

Гай задумался. Странно все это. Кто и зачем перевел королеву из темницы в этот монастырь? Почему ее так плохо охраняли? Что за охранники, по виду похожие на личную гвардию какого-то крупного лорда? Никаких писем при них не обнаружилось, значит, собирались передать сообщение на словах. Но кому передать?

Он вздохнул и свистнул, подзывая своего коня, до сих пор терпеливо ждавшего в зарослях наверху. Что ж, скоро поговорим, королева, к тебе накопилось много вопросов. Да, так как же мне тебя теперь называть? Королева, Каролина или все-таки по-прежнему Каро?

Уже совсем рассвело. Туман развеялся, но солнце, показавшись ненадолго, снова скрылось за тучами. Патрик и Николас склонились на тлеющими углями, изредка переговариваясь на гортанном серендарнском языке. Алисия, похожая на сердитого диковинного зверька,  сидела поодаль, кутаясь в плащ непонятного цвета.

Где же Гай? Долго ли ей еще сидеть тут, в компании этих странных ребят?

Он постарел. Даже в темноте было видно, что постарел, раздался в плечах и в поясе. Как обхватил ее, сжал –  почти медвежьи объятья. А ведь тонкий был, стройный…

Книгочей, дразнила она его. А про себя звала менестрелем. Улыбчивый и веселый, красивый до умопомрачения со своим этим насмешливым взглядом вприщур. Желто-зеленые волчьи глаза, грива пшеничного цвета волос.  Еще эта его серьга в ухе, как у разбойника – дикость для придворных аристократов, но ведь никак не заставишь снять. Мечта всех придворных дам, от девочек до старух.

Ах, как ей хотелось… Войти к нему однажды ночью,  выкинуть вон очередную потаскуху… но держалась, стиснув зубы, одергивала себя. Ей, как королеве, требовалось подыскивать подобающую партию, наследник обнищавшего рода никак не годился. А держать его в любовниках было бы подло, как ей тогда казалось.

Про чернокнижника – это ведь с самого начала не шутки были. Слишком просто, по мнению многих, достался ей трон, слишком много побед над превосходящими силами, нелепых ошибок врагов. Колдовство, черная книга – какой прекрасный повод объявить ее власть незаконной. А Гай подставился сам, дурень любвеобильный. Обиженные женщины –  оружие в руках кардинала.

Она откинула с головы капюшон, подставила лицо холодному утреннему  ветру.

Думала: пусть поиграет, потешится. Глядишь, наигравшись, найдет себе порядочную жену. А он все никак не мог наиграться. Слишком много воли она ему давала, вот что. Обнаглел, ходил везде, как дома:  и в хранилище древних свитков, и в сокровищницу. И в ее покои. Брал все, что вздумается,  считал своим. Иногда даже забывал ей сообщить о том, что взял ту или иную вещь. Если бы ты знал, книгочей, что ты тогда похитил…

Покосившись на Алисию, она заметила удивленный взгляд. Что такое? Пригладила волосы, коснулась рукой лица.

- В чем дело, милая? Чего ты на меня уставилась?

Девушка отвела глаза и ухмыльнулась.

- Так… заметила. А вы, оказывается, не такая и старая. Ночью думала – старуху какую-то спасаю, а утром… ну, ничего еще дама, вполне. Седина только старит.

Каро смутилась, потянулась к омоньерке на поясе. В самом деле, пора бы привести себя в порядок. Сидит тут, как сычиха монастырская, седая, стриженая, лицо неумытое. Сейчас Гай вернется, увидит ее такой, при свете дня… она почувствовала, как краска заливает ее щеки. Хорошо, что захватила с собой немного косметики… Она достала маленькое зеркальце в серебряной оправе, посмотрела в глаза отражению – да, страшилище… ну, хоть немного помады нанести.

- Зря стараешься, скоро дождь пойдет. Смоет все к чертовой бабушке.

Он появился бесшумно, как призрак, просто возник за ее спиной – подкрадывался, что ли, шутник?

Покраснев окончательно, Каро быстро запихнула коробочки обратно в омоньерку.

- Ну что, уладил дело? – пытаясь придать голосу равнодушие, она немного переборщила, получилось сварливо, по-старушечьи.

- Уладил, - он шагнул вперед, стиснул ее опять в медвежьей хватке. – Ты и так прекрасна, Каро. Все та же Чертова Каролина, годы не властны, – и крикнул, обращаясь к дремавшему у костра Николасу, - все, сворачиваем лагерь, нужно уходить! До ближайшей гостиницы полдня пути еще.

Через час, как он и предрекал, пошел дождь. Обрушился сплошным потоком мутной холодной воды, промочил мгновенно и плащ, и дублет.

- Остановимся? – Николас обернулся к Гаю, махнул рукой в сторону леса, - переждем под деревьями!

- Все равно уже вымокли, поздно! – Гай скакал справа от нее, стараясь держаться рядом.  - Пришпорим коней, гостиница не так и далеко! Обсохнем там.

Стиснув зубы, Каро молча терпела розги ледяных струй. «Да уж, старость – не радость» - крутилось у нее в голове.  Отвыкла ты  от походной жизни, Каролина,  разнежилась совсем. И то сказать – сколько лет прошло с последней поездки под дождем? Десять? Пятнадцать? В монастыре, конечно, жизнь – не сахар, но все же тепло и сухо почти всегда.

Гостиница оказалась покосившемся деревянным зданием в два этажа, на первом этаже таверна, на втором – комнаты для гостей.

- Мы – четверо путешественников из Серендарна, - напутствовал их Гай, когда они осадили коней метров за сто до гостиницы. – Четверо мужчин, хорошо, что ты в мужской одежде, Каро. Алисии придется переждать и появиться позже. Назовешься богомолицей, Лис, так, мол, и так, идешь из монастыря.

Радушный хозяин гостиницы, очумев от радости – «Cтолько гостей! Сразу четверо!» – обещал подогреть лучшего вина и зажарить пару уток. Комнаты, вопреки ожиданиям, оказались не так уж и плохи.

Сбросив плащ, она обхватила себя руками, пытаясь согреться.

- У тебя есть запасная одежда? До утра не обсохнем.

- Есть. Я не такой уж дурак, как ты думаешь, Каро… замерзла?

Он надвинулся, протянул руки, помогая ей стянуть мокрый дублет.

- Черт, как же ты исхудала, Каролина, одни глаза и остались…  но хороша еще, чертовски хороша…

Она отступила назад.

- Да… - попыталась усмехнуться, взъерошила демонстративно волосы, - только теперь у меня светлые волосы. Помнишь, как все пеняли мне, мол, не подобает благородной особе вульгарный темный цвет, умоляли осветлять, как принято? Вот, сами осветлились.

- Мне нравится… послушай, это тоже нужно снять, ты же закоченела вся… переоденешься, и вниз, хозяин обещал подать уток с вишневым соусом, серенданрский рецепт. Дьявольски вкусно, поверь… и сапоги снимай… я помогу…

- Гай… - она слабо сопротивлялась, пятилась, отводила его руки назад. – Гай,  я постарела совсем, да и ты не мальчик… оба будем жалеть… к тому же, не мытые, как свиньи, с дороги, разве так можно?

- Как немытые? А дождь? После такого дождя мы чисты, как младенцы…

- Гай…

Ее голова лежала на его согнутом локте, рука потихоньку затекала, но Гай не хотел менять положение.

- И что потом?

- Да что… потом нормально все было. Стали жить, родился сын. Жили, кстати, душа в душу – у него любовницы, у меня любовники, никто никого не стесняет. Да и вообще у нас взгляды совпадали, и политические, и жизненные. Скучаю по нему сейчас, правда. Если бы он был жив, ничего бы этого не было.

- Бред… не могу, вот не могу понять, как ты могла Олдвею довериться. Старый ли, молодой – одна сатана. Им в темнице следовало до конца жизни сидеть, зачем ты их выпустила? Неужели не могла партию получше найти?

- Это был единственный выход, говорю же. Слишком неустойчивым было мое положение. А так, скрепили союз, два древних рода соединились. Наш сын стал продолжением обеих фамилий – и Торвуд, и Олдвей, истинный король. Кто мог знать, что болезнь заберет моего мужа так рано? Это все чертов кардинал, он всегда делал ставку на Олдвеев, и они со стариком сразу спелись. Пока муж был жив, никто не смел дергаться, а после его смерти сразу залаяли… объявили меня заговорщицей, будто бы я замышляю против собственного сына, представь.

- Я слышал… ну, а где же были все твои друзья – Ричард, Лайон?

- Лайон погиб за несколько лет до этого, отправился усмирять разбойников на севере, получил пулю из аркебузы… а Ричард так и остался главным казначеем, зачем ему было дергаться?

- Предатель… слыхал, на твоей стороне был только некий герцог Вэлмер. Будто бы он объявил, что Олдвеи незаконно захватили трон, и бежал в Серендарн.  Сейчас он копит там силы для нового мятежа… от его людей я и узнал все, кстати.  Кто он такой?

Она засмеялась и перевернулась на другой бок, обвила его шею руками, прижалась щекой к мокрой от пота груди.

- Помнишь Озрика? Моего пажа, вы все еще смеялись, что мы похожи с ним внешне. Я дала ему титул и земли через несколько лет после твоего бегства. Озрик и есть герцог Вэлмер. Мой единственный друг, вот так-то.

- Не единственный, как видишь… а почему тебя перевели из темницы в монастырь? Что за поблажки? И никто ведь не знает об этом, официально ты умерла в тюрьме. Я узнал совершенно случайно, Николас приятельствует с одним из гвардейцев этого Вэлмера, и тот по пьянке рассказал ему странную байку о заморской королеве в монастыре.

- Ну, Ричард уговорил их, видимо. Перевели, смилостивились. Они решили, что я уже не представляю угрозы, старуха в монастыре без друзей и сторонников – какая может быть опасность? К тому же никто вроде не должен был знать о том, что я жива… а я и сама уже не хотела никуда бежать. Устала. И, сказать по правде, считаю, что Эрренору сейчас не нужны новые мятежи и распри. Пусть старик Олдвей правит пока. Когда мой сын достигнет совершеннолетия, то станет истинным королем, власть которого никто не сможет оспорить.

- Если доживет.

Она вздрогнула и отвернулась

- Должен дожить. Старик любит его, внук все-таки. Расскажи теперь о себе. Как ты жил эти годы?

- Да нечего особенно рассказывать. Бежал в Серендарн, как ты и велела, воевал за разную знать. Сколотил небольшое состояние, купил дом на побережье. Думал осесть, завести семью, но как-то не сложилось. Николас и Патрик – мои старые друзья, познакомились в одном походе. Я часто им рассказывал о прошлом, и когда Николас услышал ту историю, он сразу пересказал ее мне. Мы выпили и задумались – а что нас держит  в этом проклятом Серендарне?  Оказалось, что ничего. Я продал дом, купил небольшую лодку, и мы отправились в путь. Уже здесь встретили Алисию… Кстати, лодка все еще ждет в порту. Ты вообще думала, что делать дальше?

Она тихо засмеялась.

- Понятия не имею. У меня тут сторонников больше нет. Разве что к Озрику податься… или с тобой, в наемники, воевать за разную знать.

- Почему в наемники? Со мной не пропадешь. Вернемся, продадим судно, купим опять дом. Будем жить, как король с королевой – по утрам завтракать вдвоем на берегу, по ночам любить друг друга до помешательства. Наймем пару слуг, заведем виноградник… я буду браконьерствовать в королевских лесах, там такие олени, знаешь… Вино на завтрак, оленина на обед, любовь на ужин – чем не жизнь?

- Молчи… - она закрыла ему рот губами, впилась ногтями в руку, - молчи, молчи… Не искушай пожилую женщину, это грех…я ведь почти монашка. Лучше обними… вот так … я утром скажу, что мы будем делать дальше. А утро еще далеко…

Но утро было совсем близко. Казалось, он только на минуту закрыл глаза, а уже гремели посудой слуги на кухне, лаяли во дворе собаки и сочился сквозь шторы тусклый пасмурный свет.

Каро лежала на кровати, кутаясь в одеяло, ее тело сотрясала мелкая дрожь, щеки пылали. На ощупь она была огненно-горячей, и Гай невольно одернул руку, чертыхнулся, присел в растерянности на край кровати.

- Ты что же надумала, королева… заболела, что ли?

Она усмехнулась уголком рта:

- Это все дождь… давно просто не случалось так замерзать… пройдет, Гай.

Пришлось срочно созывать  совет.

После долгих споров решено было отправить Николаса в город за доктором. Алисия вышла на улицу, следить за дорогой - не едет ли погоня, Патрик остался дежурить внизу. Поднявшись обратно в комнату, Гай в мучительном раздумье застыл у кровати Каро.

- Гай… - она с трудом разлепила губы, глянула на него снизу-вверх  мутными глазами, - вам надо уходить. Со мной все будет в порядке…. Ну, лихорадка… это с королевской темницы еще, нельзя мне замерзать …пройдет. Пройдет, Гай!  - зашлась в кашле, скорчилась под своим одеялом, продолжила сбивчиво и торопливо, - надо уходить! Зря ты убил тех гонцов… они были хорошие ребята, я любила их… за это он убьет тебя. Убьет вас всех…

Кажется, она начинала бредить. Доктор приедет через два дня, это в лучшем случае. Но, если болезнь развивается так быстро, что с ней будет к тому времени? Да и нельзя им здесь оставаться так долго…

- Это я виноват, - прошептал Гай одними губами. - Зачем я выдернул тебя? Оставалась бы в монастыре, в безопасности. Озрик вытащил бы тебя, рано или поздно.

Постояв еще немного над кроватью, он вернулся к двери и запер ее. Потом прошел к окну, задернул плотнее шторы. Потянулся к дорожной сумке.

Книга была там, на самом дне, завернутая в чехол из бараньей кожи, целая и невредимая, как и всегда.

Он достал из сумки свечи, завернутые в промасленный холст, и маленькое зеркало в бронзовой оправе. Расставил свечи по кругу на столе, зажег. Положил зеркало в центр круга. Потянувшись к книге, заколебался было на мгновение, но одернул себя. Решился, так решился.

Черный бархат обложки вытерся, буквы заглавия, когда-то золотые, потускнели до медного. И все-таки это была она, книга, которую боялись и жаждали все лорды Эрренора и Серендарна. Такую же книгу хранил его отец,  и, будучи еще ребенком, Гай всегда смотрел на нее со страхом.

Он помнил нужную страницу. И разве смог бы забыть, именно это заклинание отец читал в день их последней встречи. «Гибель, Гай, ждет тебя в этом бою. Чертова Каролина посылает вас на верную смерть, только она одна не понимает этого. Но я сохраню тебе жизнь. Вы победите… »

Серебристые буквы на серой бумаге. Для кого-то –  спасение жизни, для заклинателя – смерть.

- Ventus Aquilo, West Imbres, Deserta Meridiem, - голос звучал глухо, но он знал, что должен произносить это громко и звучно, при чтении заклинаний все имело значение. -  Et Flammam Orientem… - набрал побольше воздуха в легкие и, одним выдохом, хлестнул, как плетью, по огонькам свечей, - Precor!

- Accipere, Eterias, mortalis corpus meam, at secreto in quattuor terrae, – странный язык, непонятные злые слова. Гай не знал их смысл, но суть заклинания была проста. Он просил книгу помочь Каролине и клялся отдать в обмен свою жизнь.  - Accipere, Elementalis, pectum animam meam, at adstate quatuor elementia.

Теперь следовало назвать свое имя. «Октавиан Кэррол, сын Родрика Кэррола!» – крикнул когда-то отец, а он, уже позабывший детскую веру в магию и книгу, лишь снисходительно улыбался. Тогда все это казалось ему глупостью.

- Гай Кэррол, сын Октавиана Кэррола.

Повеяло холодом, огоньки свечей заплясали быстрее, словно в порывах ветра.

- Сommutatio constans est in lege! Convertimini de quo scribet!

Наступила темнота. Затихли слуги на кухне, замолчали собаки во дворе, ни звука не доносилось из-за двери. Ночь сочилась сквозь шторы,  и лишь свечи продолжали танцевать, отбрасывая на стены замысловатые тени.

- Prius verum sui nominis Каролина Торвуд! Etiam lacus partium corporis, sed animae resurget sefirot.

Кто-то молчаливый и высокий встал у него за спиной. Задышал тяжело в затылок, коснулся легонько плеча. Каро лежала на своей кровати, дверь была заперта, никто не мог бы зайти в комнату. Гай усмехнулся, оскалил по-волчьи зубы, посылая  мысленно улыбку незнакомцу за спиной. Демон ты или дух, я не боюсь. Чего мне бояться теперь, раз я выбрал свою судьбу?

- Чшщитай… чшщитай… чшщернокнижжник… - послышалось? Или кто-то шепчет в спину?

Оставалась последняя строка.

- Revers dare non potest… - и выкриком, завершая заклинание,-  Aeteyrnus!

Свечи погасли. Гай заморгал, снова привыкая к свету – в комнате, кроме них с Каро, никого, за шторами осенний день, и лишь струйки дыма над оплывшими свечами напоминают о том, что только что происходило. Он оглянулся на кровать – Каро спала, на ее лице блуждала безмятежная улыбка.

Вздохнув, он поплевал на пальцы, коснулся по очереди фитилей, чтобы не чадили. Теперь только ждать. Каро поправится, лихорадка, или что там у нее за болезнь, пройдет уже сегодня. А он… когда ему ждать незваную гостью – завтра, через месяц?

Внизу раздался грохот: тяжелые глухие удары, звуки бьющейся посуды.

- Господа, господа! – хнычущий голос хозяина, - я прошу вас, остановитесь!

Снова грохот – кто-то опрокидывает столы и стулья – затем яростный крик:

- Гийом! К оружию!

Патрик?

Они по одному вбегали в двери и полном молчании принимались крушить, рубить все на своем пути. Потом несколько человек устремилось к лестнице, ведущей на второй этаж. Темно-синие плащи, короткие, по моде, стрижки. Глаза, как у собак на охоте, вдохновенные и злые.

Патрик выхватил меч и запрыгнул на нижнюю ступеньку, приветливо улыбнулся бегущему впереди высокому рыжему детине.

- Гийом! К оружию!

Нет, ребята, наверх вам пока нельзя.

Рыжий ринулся вперед, нанося рубящие удары то справа, то слева. Патрик отражал, медленно отступая вверх по лестнице. Черт возьми, как же Лис проморгала? Она же следила за дорогой… Сверху послышался топот, и отборная брань –  Гийом уже бежал к нему на помощь.

Он принял очередной удар на плоскость клинка и повел свой меч  по кругу, пропуская противника мимо себя. Потом резко рванул клинок вниз – рыжий нырнул вперед, пошатнулся невольно, и его меч вонзился в перила. Готов. Меч Патрика описал красивую дугу над его головой и с хрустом обрушился на незащищенную шею. Тело с почти отрубленной головой рухнуло вниз, покатилось по ступеням, окрашивая их кровью.

Патрик поморщился, подумав о загубленных сапогах, и ринулся навстречу врагам. Присел, подрубая колени новому бойцу. Сколько же вас тут… и сколько еще на улице?

- Стоять! – резкий окрик хлестнул плетью,  нападавшие невольно вскинули головы вверх. И вдруг попятились, отступили, медленно  опуская мечи.

Патрик оглянулся – на самом верху лестницы стояла, кутаясь в одеяло,  Каролина Торвуд. В ее руке покачивался какой-то кулон – темно-красный камень на золотой цепи.

- Всем опустить оружие. Тебя, Патрик, тоже касается… и тебя, Гай.

Гийом медленно опустил меч. Растерянно затоптался, глядя на Каролину снизу вверх. Она начала спускаться по ступеням, и он шагнул ей навстречу.

Тогда один из головорезов ударил его в спину.

Узкий клинок вошел под лопатку – издав какой-то странный звук, похожий на храп загнанной лошади, Гийом выронил меч и опрокинулся назад. Рухнул сломанной куклой, окрашивая лестницу кровью.

- Асс! – Каролина зашипела, как кошка, кулон в ее руке зажегся ровным рубиновым цветом. – Асс! Ут мортум корпус!

Кулон ярко-вспыхнул, и на мгновение у Патрика потемнело в глазах. Когда зрение вернулось, он увидел, что ударивший Гийома воин стоит на коленях и обеими руками держится за горло, а его оружие валяется рядом.

Каролина с перекошенным от ярости лицом медленно надвигалась на него, держа кулон на вытянутой руке.

- Асс!

Захрипев, воин упал лицом вниз, и тогда бывшая королева обернулась, наконец, к поверженному рыцарю.

- Гай!

Когда он очнулся, вокруг царила ночь. Не понимая, где находится, Гай медленно сел, завертел головой, озираясь. Протянул руку к ножнам на поясе – меча не было.

Лес. Не тот хвойный северный лес, к которому он успел привыкнуть за последние месяцы – другой. Лиственный, шуршащий. Недобрый. Ветви над головой смыкались, не давая увидеть небосвод.

Он поднялся на ноги.

- Каро?.. Патрик? Алисия?

В ответ была тишина, лишь едва слышно прошелестело что-то в верхних ветвях. Как он сюда попал? Мучительно напрягая память, Гай закрыл глаза. Последнее, что он помнил – как Каро кричит что-то, стоя на лестнице, живая и здоровая. Она сказала: «Опустите оружие»… и эти, в плащах, повиновались. Почему?

Они отступили, и тогда он тоже опустил меч. И вроде бы пошел к ней… потом боль.

Черт. Кто-то из них ударил его в спину. Ну и поделом – повел себя, как сопливый мальчишка, потерял бдительность… Но где же он, все-таки, сейчас? Неужели…

- Эй, есть кто-нибудь? Я что, в аду? – он хотел спросить это громко, но голос  отчего-то подвел его, и вопросы почти беззвучно упали в шуршащую темноту.

Попробовал крикнуть – тот же результат. Казалось, слова вязнут в воздухе, растворяются в шелесте листвы, превращаясь в чуть слышные  невнятные звуки.

Пожав плечами, он двинулся наугад, стараясь ступать осторожно, чтобы не споткнуться в темноте. Шаг, еще шаг. Под ногами что-то хрустело, но ему не хотелось опускаться и разглядывать почву.

Потом далеко впереди замаячил огонек. Ускорив шаги, он заторопился к этому огню – любая опасность казалась сейчас лучше блуждания в лесу.  Огонь разгорался, и вскоре он вышел на небольшую поляну,  заросшую высокой травой. Лес здесь расступался, открывая кусочек неба, но в этом черном небе не было видно ни звезд, ни луны. Посреди поляны стоял какой-то человек,  с головы до ног закутанный в плащ. Он стоял спиной, закрывая от Гая источник света, и что-то тихо бормотал себе под нос.

Прислушавшись, Гай уловил, что голос женский.

- Сommutatio constans est in lege. Convertimini de quo scribet.

Это же… Он замер в изумлении – кто-то читал заклинание жизни и смерти.

- Prius verum sui nominis Гай Кэррол. Etiam lacus partium corporis, sed animae resurget sefirot.

- Что?

У него невольно вырвалось восклицание удивления, и маг обернулся. Это была Каро.

Прямо перед ней стоял маленький стол, на котором горели свечи, и лежала книга. Королева покачала головой и приложила палец к губам. Потом отвернулась и продолжила:

- Revers dare non potest… Aeteyrnus!

Голова у Гая вдруг закружилась, как от сильной потери крови, и, не в силах удержаться на ногах, он повалился к ее ногам.

Она застыла у окна, спиной к нему, все еще завернутая в одеяло.

Гай медленно сел на кровати, прислушиваясь к ощущениям – голова по-прежнему кружилась.

- Каро?

На сей раз голос его прозвучал вполне бодро. Она обернулась и отстраненно улыбнулась ему, словно издалека.

- Здравствуй, книгочей.

- Ты…

Он замолчал, и Каро снова улыбнулась. Прошла через комнату, опустилась рядом с ним на кровать.

- Чернокнижница, - горько уронил он.

- Да уж не книгочейка, - она пожала плечами. - Ну, дорогой, а как, по-твоему, мне удалось одержать столько побед над обученными королевскими войсками? И править государством, не имея опыта. Ну да, я обманывала тебя… но ты ведь и сам подозревал обман. Из темницы меня вытащил Озрик, так же, как тебя когда-то, а старый Олдвей до сих пор уверен, что я умерла. Озрик собирался вернуться в Эрренор и предъявить меня народу – вот, мол, королева-то жива, вам солгали. А дальше уже легко было бы  убедить всех в несправедливости суда надо мной... такой, знаешь, козырь в рукаве. Но за эти годы я, и вправду, раздумала участвовать в мятежах. Довольно крови, государству сейчас нужно время и покой. Поэтому и не хотела выходить, думала, это он прислал за мной. Потом прочитала твою записку… - она вздохнула. -  Я вообще-то не собиралась уезжать с тобой далеко, хотела только увидеться, поговорить, и вернуться назад. Но все так закрутилось… Ты убил тех ребят, Озрик узнал и решил, что мне грозит опасность. Тут, в городе, у него доверенное лицо с личной гвардией. Похоже, гвардия получила приказ перебить здесь всех мужчин, хорошо, что я вовремя очнулась.

- И как же он узнал? – Гай по-прежнему избегал смотреть ей в глаза.

- Озрик? Такой сильный маг, как он, может многое, даже не владея книгой. Сила передалась ему от нашего отца, как и мне.

- Что? – он все-таки поднял голову, уставился на нее широко открытыми глазами.

- Ну да, Озрик – мой брат, вы не зря отмечали сходство. Удобно было не афишировать. Или ты удивляешься, что он маг? Магия и хранила нас, но без книги мы с братом не смогли бы столько сделать. Только книга дает настоящую власть, помогает силе чернокнижника раскрыться. Когда ты похитил ее из замка, все пошло прахом. Трон зашатался подо мной. А я не сразу поняла, что это ты, только после твоего отъезда догадалась. Вот и пришлось выходить замуж за Олдвея-младшего…

Он продолжал молча смотреть на нее во все глаза. После последних слов смешался и покраснел.

- Я не похищал… я нашел ее у тебя и подумал, что ты не знаешь ее истинной силы. Что она оказалась у тебя случайно. Хотел защитить  тебя… Такая же книга была у моего отца, мне ли не знать, как она опасна. Перевез ее к себе, в замок, еще до ареста, спрятал в тайнике. А потом забрал с собой в Серендарн. Хочешь верь, а хочешь – нет, но до сегодняшнего дня я ни разу не воспользовался ей. Не хотел связываться с магией… - он помолчал, - если ты знаешь все об этой книге, то должна понимать, что тебя ждет.

Она усмехнулась.

- Не все так просто. Ты пообещал книге отдать жизнь за меня, а я – за тебя. Теперь мы оба остаемся в живых, но навеки связаны. Если ты будешь ранен, то и я, если ты погибнешь… ясно, да? Это странная ситуация, но я читала о подобном случае. Два древних мага прочитали это заклинание друг для друга. В легенде говорилось об удивительных вещах и приключениях, которые им пришлось пережить впоследствии… Правда, ничего не говорилось о том, как они закончили жизнь. И как скоро.

Он покачал головой.

- Втянула ты меня в историю, чернокнижница… но я рад, что мы не зря старались, спасая тебя... И что теперь? Будешь дожидаться Озрика?

- Вряд ли, - она протянула руку и ласково коснулась его щеки. – Озрик жаждет вернуть трон, но у меня прошлым вечером появилась новая мечта. Говоришь, лодка ждет тебя в порту? Имей в виду, без сына я не поеду, так что придется подождать его. Уверена, вы понравитесь друг другу… Его зовут Айвен.

Он сел на кровати и молча уставился в темноту. Мать была жива, теперь он знал это. Она звала его и ждала, там, на севере.

Следовало торопиться.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 17. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...