Имеющий уши, да услышит

 

В тот день он видел ангела, сошедшего с небес. В тот день он слышал карающее Слово ангела и остался в живых.

Охваченный страхом молодой пастух лежал за каменистой грядой, наблюдая развернувшуюся битву в дедовский бинокль с разбитым правым окуляром, из последних сил подавляя в себе желание бежать. Несмотря на разделявшие их без малого тысячи две шагов он видел все до последней детали.

Ангел был мал, почти незаметен на фоне своего противника – главной грозы гибельных земель, каменного червя. Казалось, он получал удовольствие, мечась вокруг огромного монстра, вспарывая плоть когтями, проламывая хитин стальными перьями крыльев. Червь пытался контратаковать, схватить врага челюстями, похожими на раскрывшийся цветочный бутон, но раз за разом не успевал. Беспорядочно мелькали десятки суставчатых усиков-лап, с помощью которых червь обычно проталкивал свою исполинскую тушу сквозь подземные ходы. Голова размером с хороший стог сена била по земле, не находя цели. Ангел был быстрее.

В какой-то момент червь исхитрился поддеть противника, отбросить его прочь от себя. Ангел отлетел, закувыркался по камням, высекая искры, но тут же вскочил, широко опираясь на все четыре лапы. Пастух сквозь холодную оптику ясно видел глаза твари, полыхающие расплавленным золотом, как встопорщились перья цвета старого, окисленного железа, и завибрировали в такт, а пасть, больше похожая на совиный клюв, раскрылась черным бездонным пятном.

Всем телом юноша почувствовал звук, пришедший от земли, чистый и однотонный, словно вибрация гигантской струны. В ужасе зажал уши ладонями, понимая, что сейчас произойдет.

Почва перед ангелом вспухла разрывами, разлетелась каменным месивом, а червь – лопнул вдруг, легко и тонко, взорвавшись хитиновыми осколками, превратился в розовый туман.

А следом, с небольшой задержкой, ветер принес слова:

«sirenevyj čajka proletela šestnadcat»

И пастух провалился в черно-красное марево забвения.

Он сразу понял, что мертв – но не испугался этого. Просто плыл в этой пустоте, чувствуя, как что-то манит его к себе, ждет, притягивает, как магнит. Он бы так и отдался этому зову, но внезапно из остатков его сознания родился слабый отзвук, как эхо, воспоминание – и отбросил назад, вниз. Возникшее в его гаснущей памяти слово ангела становилось все громче, порождая холодную, чистую ярость… в груди?! Он почувствовал вновь свое тело, и сердце, судорожно рванувшись, заработало вновь. То, что манило к себе, взвыло яростно, словно сотнями голодных ртов, но тьма отступила.

Юноша открыл глаза.

 

«…Объект №212, человек, мужчина, предположительный возраст около сорока лет. Попал в поле зрения службы и впоследствии задержан после инцидента, известного как <вычеркнуто>. Высший уровень секретности. Уровень опасности – красный. Источник опасности – звуковое психовоздействие. Персоналу запрещается работать с объектом без применения средств защиты. В случае нарушения режима весь персонал, имевший контакт с объектом №212, должен быть помещен в изоляцию на неопределенный срок...»

 

Тот таракан был явно чем-то озабочен. Он полз по своим тараканьим делам, шевеля длинными усищами – нагло, не скрываясь, прямо через середину комнаты. Пастух не отрывал от него взгляд. В голове было пусто, ни единой мысли, только с самого края сознания будто бы кто-то настойчиво шептал:

«Они забрали ее. Забрали, забрали, забрали…»

Вошли. Уложили мордой в пол – а что он мог сделать против пятерых? Дали по ребрам пару раз, для острастки – лежи, мол, щенок, и не тявкай. Сгребли все, что хоть как-то на оружие тянуло, даже вилки. Префект улыбнулся гаденько – не хотел службы посещать, так сестра пусть сходит, поучаствует…

Он перестал посещать Храм после той встречи с ангелом. Не пропускал ни одной службы раньше, пел в хоре на главных партиях – а тут как отрезало. Каждый раз, заходя под своды, слыша звук песнопений, он вспоминал тьму, что чуть не поглотила его тогда, в Гибельных землях. Ноги слабели, голос дрожал, и хотелось бежать без оглядки.

Он прекрасно знал - такое не прощают, но не думал, что расплата наступит так скоро… и страшно.

Каждый год в праздник Восхождения выбирался человек для участия в ритуале единения. Это обычно был преступник или пришлый. В отсутствии таковых выбирался самый нетрудоспособный житель поселка – увечный, больной или просто старый. Его сестра, хоть и не могла работать в поле, но не являлась первым кандидатом. Она могла прясть, плести корзины – словом, делать любую работу, при которой не надо вставать на ноги. Родителей уже пару лет как нет – ни кто и слова не скажет. Это месть, кара за своеволие.

«Единение вот-вот начнется. Ее кровь омоет алтарь. А ты будешь бессмысленно сидеть тут, и ждать своей очереди…»

Вынуть стекло, не разбив и не уронив, оказалось несложно. Протиснуться в узкое оконце, ничего не обрушив и не нашумев – сложнее.

Единственный охранник у крыльца и старое лезвие от косы, лежавшее в поленнице дров, к которому так и не дошли руки приладить новое косовище. Смертельное пренебрежение – чего ждать от безусого юнца? Потрепанный карабин так и остается стоять, прислоненный к завалинке – металл входит мягко, лишь слегка скрипнув о ребра.

Юноша помнит, как ходил этой дорогой трижды в неделю. Поднимался на холм в Храм, вместе со всеми. Изучал, как и все, каноны Священной Ненависти, слушал проповеди пастора. Двери закрыты, но он знает, что происходит за ними.

Он пел в хоре с восьми лет, и недаром считался лучшим певцом в поселке. Знал, насколько важно петь четко по нотам – ведь именно звук, гудящий под сводами, наполняет силой слова пастора. Простые священники могут являть чудеса лишь в храмах, оглашая Слово под аккомпанемент хора. Апостолы в этом не нуждаются, и они гораздо сильнее. Если пастор может привести всех в трепет, разжечь в сердцах ярость и гнев, то апостолы способны привести к повиновению, заставить своим словом выполнять волю Его. И один из этих избранных слуг всегда является в день Восхождения, дабы напомнить всем о силе Отца Ненависти.

Этот праздник ничем не отличался от прочих, и, распахнув дверь, юноша сразу увидел в центре круглого зала высокую худую фигуру в окружении лежащих ниц людей. Тут были все жители поселка, священник, стоящий на коленях, с чашей в руках. Но этот возвышался над всем – руки, как скрученные ветки мертвого дерева, вздетые вверх – и нож в одной из них.

Нож, уже покрытый кровью.

Апостол повернул голову, и юноша поразился злобе, горящей в желтых, по-птичьи круглых глазах. Рот на безносом, обтянутом сухой кожей лице раскрылся, но ни слова не вылетело из него, потому что пуля успела раньше.

Выстрелы затерялись в монотонном звуке пения, заполонившем пространство под сводами. Пастух всаживал пулю за пулей в существо, все никак не желавшее умирать. Звук висел в воздухе, давил, прижимал к земле. Последние выстрелы ушли в молоко, выбив крошку из каменных стен. Юноша упал на колени, карабин лязгнул о плиты пола. Сквозь пелену он видел, как вскочивший на ноги пастор читает молитву, слова которой выворачивали наизнанку, лишали сил. Люди поднимали головы, обращали к нему искаженные лица. А пение все звучало и звучало…

…Очень знакомо. То же самое, что выдернуло его из объятий смертной тени в гибельных землях, жило в этих звуках. И нужные слова сами всплыли в памяти. Слова, что прежде никогда не произносились человеком.

«sirenevyj čajka proletela šestnadcat "»

Слово Ангела, выпущенное на свободу, взорвало поющий воздух, не оставляя шансов никому. Пастух, отброшенный ударной волной, не видел, как рухнули стены, складываясь внутрь, словно карточный домик, а кровля и обломки стропил порхнули вверх, кружась. Он сделал то, зачем пришел.

 

«<Докладная записка от доктора <вычеркнуто> …механизм воздействия объекта №212 на других людей достоверно не выявлен. Само воздействие представляет собой, по видимому, прямое управление нейрохимией мозга… включает несколько пунктов:

Во-первых - семантическое или семантико-ассоциативное воздействие на подсознание реципиента смысла произносимых слов или ассоциаций связанных с их сочетаниями.

Во-вторых - частотное воздействие высотой произносимых звуков, их длиной и ритмическим рисунком.

Для объекта характерно полное отсутствие связи между смыслом произнесенных командных предложений и ответной реакцией реципиента. Командные предложения представляют собой строгие последовательности частично-осмысленных слов, произносимых в определенной тональности и определенным ритмическим рисунком. Анализ показал, что отдельные слова почти всегда произносятся искаженно в плане расстановки ударений и длинны произносимых гласных. Реакция на принятие команды может быть как немедленной, так и отсроченной на неопределенное время. Раздельное применение (текст без ритмо-частотной компоненты или наоборот) эффекта не дает.

Тем не менее, несмотря на понимание общих механизмов, экспертной группе не удалось выяснить, каким образом реципиенту передаются указания к конкретным действиям. Например, после отказа частотного генератора, санитару П. объектом была сказана фраза <вычеркнуто>, в результате чего спустя 2 недели санитар П.<вычеркнуто> пятеро погибших.

Выяснено, что при постоянном воздействии фонового шума, имеющего частоту <вычеркнуто> герц, попытки воздействия объекта полностью неэффективны. Вследствие этого, вся работа с объектом должна выполняться только при включенном частотном генераторе. В случае отказа генератора необходимо немедленно использовать камертоны, создающие аналогичные колебания и незамедлительно…»

 

«Тишина грядет…»

Помнишь, как все это было, парень? Ты очнулся в маленькой комнатушке на жестких досках. Терял сознание, но каждый раз поднимался из серой мути. Переломы, ушибы, разрывы – и боль, ставшая твоим постоянным спутником на многие недели. На тебе не было живого места – но ты выжил вопреки всему. Заново учился ходить. Делать все то, что раньше давалось легко – стоять, держать предметы. Как маленький ребенок, только-только открывающий мир вокруг себя.

Но ты справился. Люди, что приютили тебя, оказались добры и терпеливы. Орден Безмолвия. Страшная секта еретиков оказалась совсем не такой, как в рассказах, которыми пугала тебя мать. Это их отряд достал тебя из-под обломков и перенес в одно из убежищ.

«…Ненависть – воплощение нашего врага. А значит, мы должны изгнать ее из наших сердец. Слова, звуки и песни – источник его власти над людьми. А значит, мы должны навсегда отказаться от них. Любое слово, что было и будет произнесено – становится его частью. А значит, мы умолкнем сами, и принесем тишину всем»

Кто-то из них был глух от рождения, но большинство в результате процедуры, перенесенной в детстве. Откуда орден брал людей для пополнения своих рядов, тебе не сказали поначалу, а ты и не спрашивал – какая разница? Свой выбор ты сделал еще до встречи с ними, и пути назад уже не было. Потому они и приняли тебя без особых раздумий, ведь такого не случалось уже очень давно.

Один из паствы, по доброй воле отринувший своего злого бога.

Цена была высока – Слово ангела, убившее всех в ту ночь, чуть не разорвало на части тебя самого, искалечило, лишило слуха. Но оно того стоило, ведь когда раны зажили, ты поразился тому, как все оказалось просто в этом новом беззвучном мире. Ты ощутил… свободу. Тот, кто не слышит слова бога – того он не может подчинить своей воле. Тот, кто не говорит с Отцом – словно и не существует для ненависти его. Конечно, у него есть слуги. Что-ж…

Есть слуги – и что с того? С ними все немного иначе. Сила на слом – все зависит только от тебя. С тем, что видишь глазами – можно бороться. И можно поменяться ролями. Охотники – и жертвы. Все мы жертвы. С перьями, и без.

«…Апостолы подчиняют себе разум других – но тебе они не страшны. Пулей их не убить, но можно сбить с ног, помешать отдавать приказы. Помни о тех, кто вокруг него – они всегда будут против тебя. Атакуй быстро и дерзко, не давай опомниться. Отсечь голову – и весь разговор…»

Помнишь ненависть, горевшую внутри? Ты отпустил ее – и она угасла, как пламя, лишенное воздуха, а ты стал сильнее. Незачем кормить тварей внутри себя, когда есть, чем заняться снаружи.

«…Ангелы – это другое. Они создают вибрацию, входящую в резонанс с самой тканью мирозданья – и могут влиять напрямую на материю, произнося Слово. Они были бы очень могущественны, если бы не были так ленивы и развращены. Да к тому же разумом лишь ненамного превосходят животных. Потому их интересует только разрушение. Увидишь ангела – беги. Если он все же заметил тебя, не сопротивляйся до последнего – они любят поиграть с жертвой. Подпусти на расстояние удара. Их перья подобны стали, поэтому бей в глаза или пасть. Ты наверняка умрешь, но твои товарищи сумеют скрыться…»

Ты выучил язык жестов. Помнишь руки старцев, что вкладывали в твою голову знания ушедших поколений? Руки, открывшие тебе правду о том искалеченном мире, в котором ты жил?

«…Сами эти слова – «ангелы», «апостолы»… Достались нам от старого, сгинувшего мира. Мало нам досталось, а еще меньше мы сумели сохранить. Отец Ненависти был не всегда. Он пришел в наш мир четыре сотни лет назад, и навсегда изменил его. Мы примерно знаем, где это произошло, но не знаем, как и почему. Есть мнение, что его держали в заточении, но кто – старые боги, или люди? Неизвестно. Слишком многое утеряно. Когда-то земля была плодородна и полна жизни, ее покрывали леса, на ней стояли города, взмывавшие до облаков, а люди, населявшие их, умели летать по воздуху и обгонять ветер. Теперь же человечество копошится в пыли, среди руин и редких оазисов мертвого континента, на котором властвуют чудища из ночных кошмаров. А злобное божество, что стоит над ними, требует жертв и поклонения. Все живущие ненавидимы им одинаково сильно, и единственный дар его – смерть…»

Вчерашний юнец, а теперь мужчина, воин - ты выковал меч и принес на нем клятву. Тренировался до изнеможения, осваивая возможности своего тела. Стал равен новым братьям и сестрам, а многих и превзошел. Научился чувствовать кожей движение за спиной, босыми ногами – чужие шаги в темноте. Научился быть ветром и огнем. Разум – словно отточенный клинок, а клинок – продолжение руки. Ты – вода, и ты – камень. Ты силен.

И было еще кое-что. То, о чем ты не сказал никому, и даже себе признаться боялся. Маленький подарок от прошлой жизни.

«Тишина грядет…»

 

«…консервативные методы допроса в отношении объекта №212 неэффективны вследствие психиатрического статуса (см. отчет психиатра Н. номер 18). Форсированные методы допроса не рекомендованы.

Согласно отчету оперативно отдела, достоверно выявить масштаб и длительность деятельности объекта до изоляции не представляется возможным. Общие выводы по проведенным следственным мероприятиям таковы:

Первое. Внедрение программы населению являлось основной деятельностью объекта №212 минимум последние несколько лет. Сама программа относится к классу «спящих», и на данный момент не проявилась ни у кого из отслеженных реципиентов, кроме особых случаев (см. пункт 2). Длина программы составляет одну тысячу сто семьдесят три знака. Эффект неизвестен.

Второе. Велика вероятность многомодульности программы, так как в ряде случаев (предположительно, при наличии у реципиента спящих способностей, аналогичных объекту №212) вместо простого носительства реципиент сам начинал проводить внедрение программы населению. Оперативный отдел сделал вывод, что скорость распространения программы среди населения и территориальный охват продолжает расти в геометрической прогрессии, и захват объекта не повлиял на этот процесс.

Третье. Достоверно выяснено, что объект владеет шестью самыми распространенными на планете языками в должной степени для проявления своих способностей, еще пять языков под вопросом. Соответственно, логично предположить, что процесс распространения программы запущен и в других странах и этнических группах…»

 

Грубо сколоченный деревянный стол занимал большую часть тесной кельи. Груды бумаг, свитков и карт почти скрывали собой человека, сидящего за ним. Немолодой, но еще не переступивший тот порог, за которым силы начинают убывать. Годы оставили на нем свой след, но, кажется, сделали лишь крепче. Годы, проведенные в борьбе и постоянном поиске.

Мало осталось в нем от того юноши, что когда-то явился в эти стены, переполненный болью и смятением. Обретя цель в жизни – шел к ней, не оглядываясь, и увлекал за собой других. Было непросто – а разве ожидал иного? И он продвинулся в своей борьбе дальше, чем кто-либо ранее.

Орден никогда не имел централизованного руководства, но новый командир, прозываемый за глаза Отступником, быстро стал тем человеком, на которого равнялись и к чьему мнению прислушивались даже в ячейках на другой стороне материка. Стал негласным лидером, примером для подражания. Донес до остальных мысль о том, что пора не только защищаться, но и нападать.

Нельзя победить то, чего не понимаешь до конца. Он вовремя это понял – и без сожаления сменил ветер и пыль дорог на стылые сквозняки кельи, а меч на перо. Собрал всю доступную информацию, разрозненные остатки знаний, обрывки дневников, исторических записей первых лет Восхождения – и систематизировал их. Долгие годы напряженной работы, бесконечные поиски, экспедиции. Сколько было неудач, сколько разведгрупп не вернулось, людей погибло? Казалось, задача невыполнима, но он знал, что останавливаться нельзя. И справился, совершил то, что считалось невозможным.

Место, где случилось Восхождение, наконец-то было найдено.

Это было странное место. Сама земля, воздух – все было другим. Словно время там остановилось, а небеса, рухнувшие когда-то, обделили его своей ненавистью, оставили в покое. Вы обшарили весь комплекс, всю сеть тоннелей и подземных лабораторий, собрали все, что могли унести. Маленький ящик с величайшим сокровищем – в хранилище ордена, а найденные документы – прямо перед тобой. Вот они, на столе – а ты, пожалуй, впервые за многие годы, не можешь решить, что делать дальше.

«…Объект №212, человек, мужчина, предположительный возраст …»

Ну так что, Командор? Зайти так далеко ты и мечтать не смел. Решишься ли сделать следующий шаг по дороге, с которой нет возврата?

Глупый вопрос. Все было решено уже давно.

 

«…<Написано от руки>Отчет о допросе с применением форсированных методов был изъят начальством и отправлен на самый верх. Психическое состояние объекта еще хуже, чем мы думали. Он все же рассказал, в чем <неразборчиво>наш мир, похоже, катится в пекло. Если верить аналитикам, программой должно быть поражено почти девяносто процентов населения. Это катастрофа. Бредовая идея объекта об обретении божественных сил через массовое жертвоприношение <неразборчиво> абсолютная дикость. Все реципиенты совершают акт суицида в один определенный день и час, восхваляя имя объекта. Точная дата <многократно перечеркнуто> я сумел протащить пистолет через охрану. Не хочу, чтобы ублюдок увидел осуществление своего плана…»

 

Решение испытать артефакты, принесенные с места Восхождения, было ошибкой. Единственное, имеющее силу против Отца Ненависти, не могло находиться в человеческих руках. Против вас были брошены все силы. Близлежащие города и поселки обезлюдели. Апостолы срывали людей с насиженных мест и, как попало вооруженных, гнали вперед. Все новые и новые силы примыкали к полчищам, спешащим по вашему следу.

Это не было бегством. Вы организованно отступали, давая своим время скрыться, отвлекая внимание от женщин, детей и стариков. Искали место для последней битвы, ведь ничего другого вам не осталось. Все пошло прахом. Ты просто не успел сделать первый шаг, и теперь земля горела у вас под ногами. Кажется, твой бог тебя все же услышал.

И небеса спустили псов.

Палящее солнце над головой, а под ногами пыль и грязь Гибельных земель. Руины городов, каменистые пустоши, мертвые леса. Занесенные песком дверные проемы, окна, как перекошенные в крике рты, ущелья и скалы, паутина, затянувшая ветви так плотно, что под ними вечно царит полуночный мрак. Обитающие здесь твари уступают дорогу вашему отряду, чувствуя, что за силы идут за ним. Две сотни храбрецов против всего мира.

Ты знаешь, куда вести своих людей - заранее предусмотрел такой вариант развития событий. Раз уж суждено гибнуть – так надо делать это так, чтоб небеса содрогнулись от ярости обреченных.

Каньон с отвесными стенами и входом, узким, как бутылочное горло. Ты слышал рассказы о нем еще в юности, от путешественников, останавливавшихся в вашей деревне. По их словам, эхо в нем могло гулять часами, словно живя собственной жизнью. Позже, уже после вступления в Орден, ты бывал здесь несколько раз и хорошо запомнил дорогу. Теперь это знание пригодилось.

Твои люди строятся. Сверкают мечи, покидающие ножны. Затворы досылают патроны в стволы. Кожей ты чувствуешь гул ветра в ущелье. Вражеская армия близко – ощущаешь ее поступь босыми ногами. Нужно торопиться. Камертоны, найденные когда-то в древнем комплексе, извлечены и установлены на резонаторах. Теперь только от тебя зависит, насколько быстро вас сметет подступающая волна.

Твой маленький секрет, подарок из прошлой жизни. Да, ты многого мог бы достичь, связав со служением Отцу свою жизнь. Даже лишившись слуха, ты не утратил способностей управления своим голосом. Не слышал, но чувствовал звуки вокруг – кожей, всем телом.

Удар по камертону. Закрываешь глаза, пытаешься понять, вобрать эту вибрацию в себя. Еще удар, и еще, и снова. Ты начинаешь Петь.

Атакующие врываются в ущелье. Они несутся на вас мутной, грязной волной, вздымая пыль. И тут их накрывает твоя Песня, многократно отраженная от стен. Как будто солнечный свет начинает падать чуть по-другому, странно преломляясь в клубах пыли, и другими кажутся цвета. Песня словно пропитывает собой стены и землю, ширится и растет, и становится сильнее. И люди замирают, ошалело тряся головами, пытаясь понять что происходит. Задние ряды давят на них, но так же останавливаются, перейдя невидимую черту. Расталкивая простых крестьян, вперед вырываются те, кого не нужно принуждать – церковные войска, монахи. Среди них Апостолы, потерявшие контроль над людскими массами, но по-прежнему опасные и смертоносные из-за своей нечеловеческой сути.

Первый залп, второй, третий – магазины опустошаются за пару секунд, и вот уже в дело вступает сталь. Враг дезориентирован, сбит с толку, но все еще многократно превосходит числом. Бойцы Ордена отбивают атаку за атакой, волну за волной – и все-таки постепенно гибнут под неослабевающим натиском. А Песня продолжает звучать.

Ты боишься только одного – прерваться, замолчать, сбиться с нужной частоты. А мир вокруг постепенно меняется. Стены каньона стремятся вверх, все выше и выше, а может, дно словно прогибается под неведомой тяжестью, уходит все глубже и глубже в землю – и враги уже не сами идут вперед, а будто валятся под откос, прямо на штыки, под пули и лезвия мечей. И небо сходит с ума, меняя привычно-красный цвет на ярко-яростную синеву.

Со склонов, прямо на головы сражающихся пикируют ангелы. Их перья осыпаются с крыльев ржаво-железным дождем, и они падают вниз. Рвут когтями, не разбирая своих и чужих, разевают пасти в бесполезном крике – и падают снова, уже от пуль и клинков.

Твои воины сражаются, молча, как, впрочем, и всегда. Ты в какой-то момент понимаешь, чувствуешь, что они, убивая и умирая… молчат твое имя! И эта тишина становится все громче. Твоя Песня сливается с ней, крадет все звуки из окружающего мира и сама становится тишиной. И павшие бойцы поднимаются вновь. Раны зарастают быстрее, чем их успевают наносить. Патроны кончаются, но винтовки продолжают стрелять.

Сражение, что уже подходило к концу, вспыхивает с новой силой. Ты в какой-то момент останавливаешься перевести дух – но Песня не прерывается. Она идет из глубин души, создается вибрацией всего тела… синхронным биением каждого стального пера на новообретенных крыльях, сияющих серебром.

Ты открываешь глаза без зрачков – сплошное расплавленное золото, как осенние листья в пламени. Смотришь в небеса – а в ответном взгляде столько ненависти, что аж задыхаешься от восторга. Ну, здравствуй, Отец! Всю жизнь твой падший сын вглядывался в эту бездну – и наконец-то добился внимания. Ты так долго был один в своей ненависти, так прими же того, кто встанет на другую чашу весов. Извечного, но любящего врага. Зато теперь нам всегда будет что послушать. И о чем помолчать.

…Что там говорили об охоте на чудищ? Опасаться уже нечего, верно?


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 10. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...