В тот вечер, когда Мария-Луиза бросила Андрея, в небе стояла полная луна. Он сфоткал ее на фоне фонаря, и получилось два фонаря – фонарь-луна и фонарь-фонарь. В отличие от луны, фонарь-фонарь лучился, как солнце, но все равно выглядел менее величественно.

Странно, но эту фотографию Андрей помнит лучше, чем лицо своей последней бывшей.

На самом деле никакая она не Мария-Луиза, а Катя Петровскова, но в контакте она Мария-Луиза, и все давно уже привыкли ее так называть. Итак, полгода назад Мария-Луиза занесла Андрея в черный список. Нельзя сказать, что он сильно грустил по этому поводу. На самом деле даже стало как-то легче.

Вечера стали более одинокими. Зато не приходилось чувствовать неловкость, потому что девушка больше не оставалась ночевать, и мать за стенкой не грела уши. Андрей давно не видел мать, хоть они и живут в одной квартире. Можно сказать, они достигли совершенства в искусстве не-видения друг друга. Если Андрей просыпается и слышит на кухне посторонние звуки, он старается не выходить до тех пор, пока они не прекратятся. Мать тоже оставила свои вечные постукивания в его дверь, которые раньше у нее были в порядке вещей.

Андрей вел ночной образ жизни. Ночью вино вкуснее, интернет интереснее, и даже иногда можно поработать. Нельзя сказать, что Андрею нравилось это делать, но никто не собирался поить его бесплатно.

Иногда ему казалось, что он неправильно живет. Каждый день он видит одни и те же дома-коробки. Одни и те же пустыри. Он даже начал узнавать местных алкоголиков и вечерних бегунов.

Каждый день Андрей просыпается, завтракает, неторопливо делает что-нибудь по работе, если есть настроение. Он ленивый фрилансер: берется за заказы только когда деньги совсем кончаются, и становится нечего пить. Потом он обедает и смотрит кино за компом, затем делает еще что-нибудь по работе. Или не делает. Иногда кто-нибудь звонит и приглашает сходить куда-нибудь, но поскольку сам Андрей давно перестал проявлять ответные инициативы, такие звонки все реже. Ему не особо хочется болтаться со старыми приятелями, но надо же периодически менять коробочное пространство. Прогуливаясь, он выпивает одну или две банки пива, по настроению; две другие – по приходу домой, за очередной серией аниме или какого-нибудь англоязычного сериала. Иногда он смеется над собой, ведь ему незачем поддерживать знание этого языка.

Он не общается даже онлайн – неправду говорят о том, что затворники социально активны в интернете. Со временем он и вовсе перестает видеться с друзьями – потребность в общении исчезла.

Он гуляет в ночи, слушает музыку и смотрит на небо. Чем хороши полузастроенные окраинные районы – в них все еще очень много неба. Андрей знает, что небо принадлежит только ему. Утреннее персиковое небо с нагромождением сине-сиреневых туч, прореженных ярко-розовыми крохотными облачками. Густые грозовые тучи, почти скрывающие бело-серыми клоками ярко-синий фон неба и две радуги на их темных тушах – одна всегда чуть ярче другой. Пустое вечернее небо с далёкой кромкой сбежавших от света полной луны длинных, слово перечные дорожки, облаков. Чистота летнего градиента умирающей белой ночи – от глубоко синего в вышине к золотисто-оранжевому у самого горизонта. Бордово-фиолетовые широкие мазки закатов и кремовые лепестки рассветов. Небо и музыка – вот то, что позволяет Андрею существовать и даже думать, что он действительно живет.

Иногда ему кажется, что он живёт как-то неправильно – но для этого у него есть спасительная «банка на черный день», откуда можно сделать глоток, и мир… нет, чуть лучше он не станет. Но Андрею станет чуть более безразлично.

Так он и живет – ведь можно жить и так.

Однажды – это был удивительный штормовой рассвет со стремительно пронесшимися мимо окна серо-синими с розово-оранжевой контрастной подсветкой облаками, сгинувшими буквально за десять минут, - у Андрея зазвонил старый, редко используемый телефон.

На неопределённый номер он ответил из любопытства. Его знакомая-одногруппница, веселая смуглая девчонка Наташка неожиданно решила вспомнить о его существовании и звала погулять. Андрей вдохнул и выдохнул как-то болезненно – слишком уж много хороших воспоминаний вызвала ее быстрая бодрая речь.

Каждый день он ходил от метро к универу. Его путь лежал мимо железнодорожного моста, и если он видел поезд, идущий влево, это означало хорошую примету в отношении жизни духовной, а если в правую – то материальной. Разумеется, к вечеру он уже не помнил о том, сбылась ли примета, и в какую сторону шел поезд – но это было и не важно. Хорошей приметой в принципе можно было считать встречу с кем-нибудь из группы. Андрей подружился с Наташкой, потому что они часто встречались по дороге в универ. В его группе было много интересных людей: он дружил с двумя парнями и был влюблен в прекрасную девушку по имени Саша. При воспоминании он ней стало еще больнее, хотя он все равно улыбался – такое красивое и веселое создание нельзя вспоминать без улыбки. Он бы и сейчас не отказался увидеть ее – это был именно его «тип», но черт возьми, как же он все забыл, хотя, если бы помнил, он вряд ли смог бы встречаться с Марией-Луизой.

Потом Андрей бросил универ ради выгодной работы. Еще какое-то время он общался с другими одногруппниками, но постепенно все сошло на нет. В общем, это было смертельно давно – именно так, ведь тот молодой человек, которым Андрей был семь или восемь лет назад умер и переродился в другого Андрея. И теперь Наташка предлагает определить, в какого именно.

На мгновение его охватил ужас, но, кажется, увлекшись мыслями, он уже успел согласиться, потому что Наташка спросила:

- Ну так что, где встретимся?

Как-то машинально они оговорили место встречи – вспышка прошлого временно дезориентировала Андрея, он назначил встречу у своего метро, не особо задумываясь. Позже он осознал, насколько это уныло и жалко – встречаться у метро спального района. Андрей предложил погулять в парке – наибюджетнейший вариант, это почти как предложить выпить яги у подъезда, но немножко романтичнее. Наташка еще что-то болтала, но Андрей в какой-то момент перестал ее слушать. «Когда все пошло не так? Я был совершенно нормальным человеком… - размышлял он. – Когда-то…»

Андрей проверил баланс карты и выгреб всю наличку – полученной суммы не везде на две чашки кофе хватит. Не зря он решил встретиться в парке. Надо все же брать заказы не только когда становится нечего пить. Андрей постучался в комнату матери – ему, конечно, придётся иметь с ней дело минут пятнадцать, но больше ни у кого занять денег он сейчас не сможет. Никто не ответил, должно быть, она куда-то ушла или еще не вернулась с работы. Он зашел в комнату, и в нос ему дохнуло пылью и плесенью. Похоже, здесь давненько не убирались. Что ж, ее дело.

На кровати лежали какие-то документы, и Андрей бегло их пролистал – а ну как заначка?.. Но ничего похожего на деньги. Не повезло.

Андрей быстро привел себя в порядок и остаток времени до выхода из дома посматривал вакансии, обещая себе обязательно откликнуться на них и прекрасно зная, что не сдержит своего обещания.

Что произошло с ним и когда? Когда он опустил руки, ноги и начал медленно погружаться на дно жизни? Когда он решил, что вполне нормально существовать на четыре пива, пачку сигарет и все, что положит в холодильник мать?

В отличие от типичных «сынков», он не был таким – по крайней мере вначале. Неторопливо делал карьеру, попутно заканчивая довольно престижный университет, в который поступил после первого. Жил отдельно, встречался с девушками, общался с друзьями… И в какой-то момент взял и все бросил. У него не было ответа, почему. Не было даже догадки. Это было похоже на одну из детских загадок на дедукцию. «Человек с нормальной жизнью однажды бросает все к черту и начинает вести растительный образ жизни. Что произошло?». Второй участник игры задает вопросы, на которые можно отвечать «да», «нет» или «не могу сказать\неважно». Суть в том, чтобы выявить причину странного поступка.

У Андрея не было ответов на вопросы. Не факт, что получив на них ответы, он стал бы что-то предпринимать. Не то чтобы ему не хотелось изменить свою жизнь – хотелось. Но он ее не менял.

- Как будто передо мной невидимая стена, она не позволяет мне действовать… - пробормотал он, закрывая дверь квартиры. - Ну разве не бред?..

Его встретила сырая, слякотная осень. От ветра и унылого преддверия дождя Андрею захотелось выпить – и только количество денег удержало его от желания выпить сейчас же, немедленно, чтобы хоть немного согреться. Он уже пожалел, что согласился на встречу – погода мерзкая, да и от хороших воспоминаний сейчас он чувствует себя только хуже. Но ему было все-таки… чуть-чуть интересно, как поживает Наташка. Они начинали работать в схожих сферах, но после их поля деятельности сильно разошлись. Из интернета она пропала первой. Последний раз, когда он ее видел, она собиралась замуж, намереваясь завести семью. Андрей решил не отвлекать ее от подобных устремлений – сам он не слишком ладил с семьями, предпочитая индивидуальное общение групповому. Наташка стала все реже появляться онлайн, фотки сменились картинками, а последний раз когда он видел ее страницу, там было двое детей, ни одной фотографии матери и ее старая фамилия. Из этого Андрей сделал вывод, что его подруга растолстела, развелась, осталась одна с двумя детьми на руках и уехала к маме. Ничего хорошего, короче говоря, поэтому Андрей был сильно удивлен, увидев прекрасно выглядящую женщину, ожидавшую его у метро. Ее темные глаза по-прежнему задорно блестели, длинные каштановые кудри сменила стильная стрижка, а фигурка осталась стройной и подтянутой.

Неудивительно, что она была уже не одна. Рядом топтался какой-то сутулый неряшливый мужик, но Наташка была полностью увлечена беседой с ним, словно не замечая его вида. Пристал? Или с собой притащила? Андрей плохо помнил лицо ее мужа, поэтому не мог с точностью сказать, он это или нет. Он поздоровался с обоими, Наташка рассеянно кивнула, на миг прервав рассказ о делах одного из их бывших одногруппников, мужик косо взглянул, явно недовольный внезапным появлением конкурента.

Андрей был разочарован. Зачем на встречу с другом притаскивать свою пассию? Какое ему дело это этого человека? Чтобы показать, что вы такие неразлучные, что на два часа друг от друга оторваться не можете? Отвратительно. Друг именно потому и друг, а не любовник, что ему не интересны ваши личные разговоры.

Наташка опомнилась и как-то представила своего приятеля, сказав, что он тоже учился в их универе, но в другой группе, но Андрей так был расстроен испорченным вечером и настроением, что прослушал его имя. Втроем они двинулись к парку.

По дороге Андрей взял себе пиво, предложил Наташке чего пожелает, но она вежливо отказалась. Ее приятель взял банку джина. Это его несколько приободрило, он начал рассказывать им – преимущественно Наташке – про свою жизнь.

Он поведал, что работает на работе. В фирме с таким неопределённым названием, каких с десяток в каждом крупном городе. Живет на съеме, временно… Смутная жизнь этого индивида казалась настолько смутной, что в какой-то момент Андрей понял, что он врет. «Наверняка такой же нищеброд, как и я, но делает вид, что держится на плаву. Пфф. Кто угодно раскусит такую жалкую ложь!» Вот и Наташка, похоже, не особо верит, но вежливо кивает. Андрей с тоской подумал, что ему тоже придется соврать что-то подобное, если Наташка спросит, как его дела. А ведь она спросит, уже по лицу видно, что ей скучно.

Наташка спросила сокурсника о личной жизни. Рассказала, что не так давно развелась с мужем, хотя они не жили вместе уже долгое время. Она ничего не сказала про детей, а Андрей почему-то постеснялся спросить. Приятель Наташки покивал с равнодушным видом, а про себя отшутился, что «нет времени». «Ага, нет времени! - злорадно подумал Андрей. - Ни денег, ни жилья, а от разговоров твоих в сон тянет».

Наташка заговорила о планах на будущее. Эти разговоры всегда приводили Андрея в уныние, а сейчас – особенно. Нет у него никаких планов, да и будущего тоже нет. Наташка сказала, что получила хорошую должность, коммерческий директор одной из крупных провайдерских фирм их города, собирается покупать машину… Андрей смотрел на нее с удивлением – вот нахрена коммерческий директор потащилась с ними в этот грязный холодный парк? Впрочем, Наташка всегда отличалась демократичными взглядами и хорошим отношением к людям.

Сокурсник с важным видом стал рассказывать про свои планы. Его перспективы казалась весьма заманчивыми, но опять же, без конкретики. Он даже не назвал свою должность, к которой можно эти перспективы относить. Андрей ухмыльнулся. «Наверняка он такой же бездельник, как и я, и все его планы «взять деньги за заказ и пропить под очередной сезон англоговорящей мути для бездельников».

В какой-то момент Андрей упустил нить разговора, увлекшись своими мыслями. Впрочем, с ним это бывало, особенно в полузнакомых навязанных компаниях. Не то чтобы он чувствовал себя неловко среди незнакомых людей, просто, скажем так, не чувствовал ловко.

Незаметно стемнело, в парке зажглись оранжевые фонари, осветив ветки почти облетевших деревьев. Вокруг скамейки, где они сидели, лежал густой слой оранжевых и коричневых кленовых листьев, уже начавших терять свои краски. Небо было красноватым, как часто бывает в их городе, но Андрей чуял приближающийся дождь – подобная привычка чуять погоду была у него откуда-то из детства. Раньше, особенно по пьяни, Андрей любил хвастаться, что умеет заговаривать погоду.

Он не знал, правда это или нет. Однажды он три месяца встречался с девушкой, так радовавшейся грозам, что то лето побило десятилетний рекорд по их количеству. Андрей говорил: «Сейчас будет гроза», и гроза наступала. Чувствовал ли он погоду и потому так говорил, или погода чувствовала его желание и потому приходила?.. Впрочем, сейчас он не мог сдвинуть ни облачка, и все его счастливое прошлое казалось странным сном.

Подул порывистый ветер, затеребил темные короткие кудри Наташки. Она вдруг чему-то рассмеялась, чуть запрокинув голову; ее приятель криво улыбнулся одной стороной рта.

Внезапно Андрей замер, вглядываясь в лицо мужика. Как-то они подозрительно похожи, не только по историям жизни, но и внешне. Жутковатая идея пришла ему в голову. Но это не может быть правдой. Вот он сейчас докажет. А потом оправдается что, мол, «вы совсем про меня забыли, вот я и решил…»

- Эй, Наташка! – Андрей протянул руку и помахал перед лицом молодой женщины.

Та продолжала кивать в ответ болтовню сокурсника – она даже не моргнула! И тот никак не прокомментировал поведение Андрея. Тогда он встал прямо между ними и снова позвал ее, но Наташка словно бы видела сквозь него. Чтобы окончательно убедиться, Андрей потряс ее за плечо – никакой реакции.

Это что он, получается, умер?.. Или это все сон? Поэтому сокурсник так похож на него?!

Во сне люди могут быть одновременно двумя или даже тремя людьми, хотя никогда еще Андрею не снилось, чтобы другой человек был наполовину им самим. Но это не сон, нет. Хотя так бывает, что и во сне думаешь, что это не сон, а потом оказывается что все равно – сон. Ладно, пускай это будет сон, но что же делать дальше, если они его не видят? Уйти?

Сокурсник, достав из рюкзака вторую банку (он купил ее по дороге к метро? Или не он?..) и вскрыв ее, вдруг произнёс:

- Ты знаешь, у каждого человека есть свой двойник, доппель-как-то-там, который мешает людям жить как надо… вот мне иногда кажется, что у меня тоже такой есть.

- Я мешаю тебе?! – завопил Андрей и только потом вспомнил, что его никто не слышит. Но… если это так и есть? Получается, он – доппельгангер, злобный двойник, которого никто не видит?

- Мне пора, - сказала Наташка. – Дождь начинается.

- Окей, - равнодушно кивнул сокурсник.

- Пока, Андрей, - последней выразительной фразой Наташка развеяла все иллюзии по поводу личности своего собеседника. Тот вяло помахал ей рукой вслед, достал сигарету и прикурил.

Андрей остался наедине с… Андреем. Дождь усилился.

- Мне кажется, она хотела, чтобы ты пошел за ней, - произнес он, прекрасно зная, что его никто не услышит.

- Ну а я не хочу за ней идти, - раздался равнодушный ответ.

- Так ты меня слышишь?! – Андрей изумленно уставился на своего двойника. Тот скривился.

- Да, долбанное альтер-эго, я тебя слышу, но не желаю слушать, - отрезал он и сделал большой глоток пива. - Все это нытье про то, что надо собраться, найти нормальную работу, жить по-человечески, прекратить пить и смотреть киношки… Ты достал. Я ничего не хочу, мне нормально и так.

Андрей изумлено таращился на него. Все это время… Все его желания, которые, как он себе говорил, «упираются в стену»… Она на самом деле упирались в стену, в стену человеческой плоти, в стену видимости, в стену того, что…

- Это не я – доппельгангер, это ты – доппельгангер! - в отчаянии закричал Андрей. – Это ты должен быть невидимым! Ты – препятствие к достижению всех моих… твоих целей!

Его двойник выдохнул дым ему в лицо и криво ухмыльнулся.

- И что?

Андрей закашлялся – почему он может кашлять, если он – невидимка? Потому что это его дым? Он сунул руку в карман и внезапно нащупал там рукоять ножа. Он стал носить его с тех пор, как начал бояться темноты. Или это не он начал ее бояться?!

Андрей бросился на своего двойника, выхватил нож, целясь в печень, но лезвие скользнуло по металлической застежке куртки и впилось ему в ногу. Двойник завопил, но Андрей свалил его за скамью и ударил в грудь. Тот пнул его коленом в живот. Больно так, будто он видим и осязаем, но Андрей решил не сдавать позиций; он замахнулся ножом, целясь в горло. Его противник перехватил руку. Что ж, теперь все зависит от силы? Но они равны, вернее, одинаковы в этом плане. Андрей перехватил вторую руку двойника – тот хочет ударить его банкой в висок; не самое лучшее оружие, но при достаточном усилии можно убить и банкой. Теперь они оказались в патовой ситуации, он держал его руку с ножом, Андрей удерживал его руку с банкой. Все зависит только от силы?.. Это бой так и закончится ничем?..

Двойник ухмылялся. Андрей врезал ему головой по лицу. Нечего тут. Если он не хочет жить, то пусть и не ухмыляется. Голова немного закружилась, но Андрей настолько разозлился, что почти не почувствовал. Он снова ударил его головой в лицо – что-то хрустнуло, кажется, он сломал ему нос. Хватка противника на миг ослабла, Андрей выдернул из захвата руку с ножом и со всей силы вонзил ее в лицо своего двойника. В правый глаз, как выяснилось, когда он взглянул. Тот заорал, но Андрей заткнул ему рот, вытащил окровавленный нож и с силой вонзил его в грудь. Лезвие пробило кожаную крутку, одежду и вошло в сердце – откуда-то Андрей это точно знал. Его двойник обмяк, Андрей видел, как свет уходит из его единственного глаза. В этот миг ему стало невероятно больно, и страшно, и как-то бесповоротно печально, будто что-то навсегда ушло из его жизни и этого уже не вернуть – никогда, и это… необратимо.

Андрей поднялся, глядя на скорчившийся в грязи труп своего двойника. Ему казалось, что алая кровь сияет и искрится на фоне всей серости его жизни, сияет и искрится как южное солнце, сияет, словно весь остальной мир стал черно-белым, и только эта кровь, темно-красная, алая, текучая, с оранжевыми бликами от фонарей, здесь и сейчас, затмевает и освещает весь мир. Он давно не видел ничего настолько яркого и реального. С тех пор, как его мир потускнел, оставив ему лишь небо и музыку.

Он ринулся прочь от места преступления. Он бежал быстро, изо всех сил, так, как давно не бегал; с непривычки у него почти сразу кончилось дыхание, а сердце колотилось как бешенное, но он все-таки нагнал ее, выходящую из парка. Наташка обернулась и взглянула на него удивлённо и немного лукаво:

- Решил меня проводить?

«Она видит меня!» - изумлённо подумал Андрей, пытаясь отдышаться и сказать хоть что-нибудь. Женщина с интересом разглядывала его.

- Ты знаешь… Я хотел сказать… - Андрей отер со лба капли дождя вперемешку с потом. - Я решил измениться! Все, что я там тебе наплел, было неправдой. Нет у меня нормальной работы и личной жизни тоже нет, и планов на будущее… тоже не было.

Наташка приподняла брови и смотрела насмешливо, ожидая, что он еще скажет.

- Но теперь они появились! Благодаря тебя! Если бы тебя не встретил… Наш разговор привел меня в чувство! Я решил измениться!

В темных глазах женщины искрилось недоверие: она явно не верила ему, как не верила тому, который сидел с ней на скамейке. Впрочем, с чего ей ему верить?

- Наташка! – Андрей посмотрел ей прямо в глаза, впервые за сегодняшний день. - Давай снова встретимся? Через полгода или год? И я докажу тебе, что я говорю сейчас правду.

Она внезапно улыбнулась, своей озорной улыбкой, которую он помнил еще с универа.

- Договорились. Встретимся через полгода! – Они кивнула и быстро пошла прочь.

- Спасибо! – крикнул Андрей ей вслед, не зная, что еще сказать.

Наташка остановилась и обернулась; ветер разметал ее влажные, окруженные дымкой кудрявые волосы, а ее глаза сверкали как кровь в осенних ранних сумерках, ярче рекламных огней и фонарей вдалеке. Какое-то время она молчала, глядя на него странным кровавым взглядом, а потом произнесла:

- Знаешь, она тоже была не подарок. Но у меня получилось все исправить.

Андрей изумленно смотрел на нее, не до конца понимая, о чем она – или не желая до конца понимать прямо сейчас. Но ему придется понять… Придется, если он и вправду хочется измениться.

- У тебя кровь на руках, – заметила Наташка. Андрей даже не взглянул на свои ладони.

- Нет, - ответил он. – Мои руки чисты.

- То есть, если я пройду до скамейки, где мы сидели, я не найду там труп? – лукаво спросила она, чуть склонив голову.

- Не найдешь, - глядя ей в глаза, ответил доппельгангер.

- Смотри-ка, и вправду – твои руки чисты, - улыбнулась Наташка. – Наверное, их очистил дождь. Но теперь-то он не нужен, правда?

Андрей поднял голову и посмотрел вверх. Капли дождя падали ему на лицо, затекали в уши, в глаза, в ноздри. Зеленоватое небо, подсвеченное снизу мягким сиянием города. Почему-то ему понадобилось прикрыть правый глаз, чтобы сказать: «Прекрати». Минута – и дождь кончился.

- Вот так бы сразу, - прокомментировала Наташка.

Остаток пути до метро они проделали в полном молчании, молча же и простились. Обещание было дано, отношения были восстановлены, говорить – пока что – было больше не о чем.

Андрей шел домой. Что-то изменилось. Серый мир внезапно стал ярким, полным возможностей, хотя технически осенним вечером после дождя мир сер как никогда. Андрею не было холодно. Кровь на руках перестала ощущаться в ту же секунду, когда он признал за собой право быть человеком, а не тенью-доппельгангером. Теперь он может жить. Он жаждет исполнить свое обещание.

Он хочет вновь встретиться с Наташкой. Ему о многом нужно ее расспросить, раз она тоже… была доппельгангером. Если он может управлять погодой, то какие способности у нее? Как она захватила свой контроль? Столько всего… Через полгода.

Так много времени… Хотя на самом деле – так мало!..

Он должен столько всего успеть… Внезапное воспоминание заставило его остановиться; печаль пронзила словно удар молнии, когда он вспомнил, что мать умерла полгода назад. После того, как Андрей запил, перебравшись к ней жить, у них не было хороших отношений, но он все равно любил ее – детской, не сомневающейся и никогда не угасающей в сердце любовью.

Он свернул, сел на троллейбус и доехал до кладбища. Нашел могилу, хотя совершенно не помнил похорон, но его словно что-то вело к ней. Может – родственные узы?..

Хотя какие узы! Он ведь убийца… Андрей замер в замешательстве. С одной стороны, он ее сын. С другой – он убийца ее сына?.. Нет, нет, нельзя думать об этом, он же еще там, глядя Наташке в глаза сказал: «Мои руки чисты». Это значит, что теперь есть только один Андрей.

- Привет, - он присел возле скромной мраморной плиты. – Прости что я без цветов, но уже слишком поздно.

Он протянул руку и нарисовал пальцем в пыли вокруг фотографии улыбающейся матери несколько ромашек.

- Я всегда любил тебя. Может, не так, как тебе хотелось, но это правда. Если есть такие как я, значит есть и другие. Поэтому я знаю, однажды ты услышишь мои слова. Я…

Он хотел сказать «убил твоего сына», но не смог. Потому что это была только наполовину правда. На кладбище было сыро и пахло землей как нигде больше, деревья шумели кронами и роняли на Андрея мелкие капли дождя. Вокруг не было никого.

- Ты – мой сын.

Андрей вздрогнул и обернулся; нет, конечно, это ему послышалось, или даже скорее подумалось, если разговариваешь с неодушевленным предметом, рано или поздно начнешь думать ответы и за него, но…

А почему, собственно, послышалось?.. Он погладил могильный камень, поклонился – сам не зная зачем - и пошел прочь.

- Спасибо, мама.

С кладбища он уже шел пешком: троллейбусы не ходили. Стояла тихая будняя оранжевая ночь; наверное, опасная, но кому есть до этого дело?.. «Снег», - подумал Андрей, и когда внесезонные снежинки окутали его и заискрились в свете фонарей и неоновых вывесок, Андрей достал фотоаппарат. Может быть, ему стоит серьезнее отнестись к этому хобби? Он усмехнулся. Тем более с такими-то способностями!..

Кто знает, может никто кроме него и не видит этот снег?.. Кроме него и его фотоаппарата. Андрей пролистал фотографии. Они его радовали. Может и правда стоит заняться… все лучше, чем сидеть на одном месте.

«Потусторонние фотографии».

Размышляя, он сунул руки в карманы и внезапно нащупал нож. Мгновение он боролся с искушением посмотреть, есть ли на нем кровь или нет. Но это значило бы вновь усомниться в том, что он – это он. Закрыв глаза, Андрей достал нож и выкинул его в протекавшую рядом речушку. Зачем ему нож, если он больше не боится темноты?

Вспомнив, что его действия могут привлечь ненужное внимание, Андрей огляделся, но он уже почти дошел до своего дома на окраине, люди были лишь вдалеке, да чуть впереди неторопливо шел мужчина, а за ним… Андрей моргнул. Странно, он то видел, то не видел это. Андрей прикрыл рукой правый глаз и теперь увидел отчетливо.

За мужчиной ковыляло, прихрамывая, странное существо – серебристо-прозрачное, с развевающимися, будто рыбьи плавники, очертаниями. Андрей ускорил шаг, чтобы лучше разглядеть его. Пока он шел, он отнял ладонь от правого и закрыл левый глаз. Мужчина остался, но серебристый незнакомец позади него исчез. Андрей аж остановился, затем снова поменял руки – серебристый плелся как ни в чем ни бывало!

Андрей поравнялся с ним. Полупрозрачный, сутулый, слегка похожий, и впрямь, на рыбу, а может быть – на призрака, словно сотканный из множества незавершённых контуров, он с трудом, но упрямо следовал за человеком. Внезапно странный монстр обернулся, взглянул на Андрея черными провалами глаз, в которых мерцали крошечные багряные искры, и произнес:

- Поздравляю, коллега.

Голос был словно множество голосов, шепчущих, кричащих, ликующих и проклинающих одновременно. Эти слова пробудили воспоминания, которые Андрей когда-то предпочёл забыть, но они всегда хранились в глубине его сознания.

Если внутренний мир человека разламывается, когда кто-то отторгает часть себя, от лени, по глупости ли, от горя или еще почему, она никуда не исчезает – она превращается в доппельгангера, двойника, обреченного вечно идти позади. Топ-клап – стучат позади кривые ножки отторгнутого, неполноценного человечка. Навечно он обречен говорить о себе. Его будут слушать, но никогда не услышат. Он, будто зеркало, будет повторять жизнь отвергнувшего его человека, вне зависимости от того, хочет он того или нет.

Если только… Он не возьмет дело в свои руки.

Андрей проводил взглядом чужого доппельгангера.

- Удачи, коллега.