Запретный портал

Открывать порталы между мирами было запрещено уже сотню лет, но почти каждый год находился предприимчивый волшебник, который за определенную сумму денег отправлял в путешествие по закрытым мирам Большой Книги щедрых толстосумов, или студент Высшей Академии с тягой к запретному, а иногда просто скучающий маг-отшельник, распираемый собственным величием. Каждому из них приходилось напоминать, почему были запечатаны старые порталы и наложен запрет на новые. Самых сильных творцов Алессандро сжигал. Сжигать людей он не любил, но иногда это было единственным надежным способом закрыть портал навсегда. Правда, обычно хватало простого родового заклинания. В любом случае у Алессандро не было выбора. Хранитель порталов - наследственный титул волшебников Ферры. Только представители этого дома были способны чувствовать изменения в пространстве Пятого Мира и восстанавливать его. Алессандро остался единственным волшебником Ферры и был обязан поддерживать порядок, так же, как представители дома Сарры должны были выращивать своих волшебных зверюшек.

 

Этот портал Алессандро почувствовал в разгар дня, когда пребывал на Совете Глав Волшебных домов. Портал был маленький и подвижный, словно, ручеек. Возможно, волшебник даже не обратил на него внимания, если бы на Совете не было так убийственно скучно. Волшебники Сарры затянули старую песню о том, что в мире вымирают мантикоры, а всем плевать. Если учесть, что волшебники Сарры ничем, кроме мантикор не обладали, то всем действительно, было плевать. Ручеек настойчиво забился в сердце Алессандро, вызвав головокружение и легкую тошноту. Он знал, что за ними придет видение и приготовился улавливать в сумраке своего разума размытые картинки мест и событий. Маленькая площадь, разбитый фонтан, высокая квадратная башня, старый храм Силы, дом с узкими окнами, темные стены цитадели. Конечно, Алессандро знал это место, но он не видел, кто открывает портал. Творец не мог от него спрятаться, однако, спрятался там, где Алессандро не был много лет. Дом его семьи. Его город, его дом. Кто- то решился открыть портал в месте, где каждый камень на века и тысячелетия должен был сохранить память о крови десятков творцов, об их предсмертных криках в пылающих кострах смерти. Сам Алессандро старался бывать там как можно реже. Вот теперь ему предстояло вернуться, чтобы найти безумца, который отважился открыть портал в самом сердце Ферры.

 

По воле запутанных дружеских и родственных связей Света проводила это лето на доступной Адриатике. Сарай на окраине курортного города, в котором она жила за символическую плату, имел только стены, крышу и кресло качалку, но о большем в разгар сезона отпусков Света не смела даже мечтать. Ее скромной консерваторской стипендии хватило лишь на перелет, небольшую сумму дали родители, но и эти деньги стремительно таяли. Впрочем, к такому развитию событий она была готова. Свете не в первый раз приходилось оставаться без средств, за сотню километров от дома. Ее всегда спасало волшебство, которое она носила с собой в черном потертом футляре с пестрыми наклейками. Это волшебство безотказно действовало и на сурового дальнобоя на трассе в Сибири и на продавца чебуреков в Сочи. У Светы была скрипка. И когда в кошельке остались последние десять евро, она вышла играть на набережную. Красивые, доброжелательные люди прогуливались вдоль моря. Они останавливались, слушали музыку и даже аплодировали, но денег давали немного. Зато неожиданно для себя Света нашла работу. Когда толпа очередных проходящих слушателей разошлась, к ней обратился молодой мужчина, как выяснилось владелец местного кафе. Он предложил Свете играть в качестве музыкального фона для активно жующих посетителей его заведения. Она сразу же согласилась, в душе, бесконечно радуясь, что ее волшебство вновь сработало. Репертуар Милана, так звали ее будущего работодателя, не слишком интересовал. И если имена Вивальди и Моцарта, ему еще о чем-то говорили, то Дворжак и Шопен были для него пустым звуком. Света решила не вдаваться в подробности, а просто играть, тем более, что место вечерних выступлений поразило ее. Кафе находилось в старом городе за стенами цитадели на мощенной камнем площади перед католическим храмом. Высокая изящная колокольня, оборонительные башни, узкие улочки, старинные дворцы городских вельмож. Играя, она забывала, что всего в паре сотен метров стоят торговые центры и ездят автомобили. Свету немного смущало лишь то, что под вечную музыку Баха и Вивальди люди едят пиццу и пьют пиво, но у нее были деньги, и стоило только выйти из цитадели, как уже на волнорезе море плескалось у ее ног, и синяя водная гладь уходила за горизонт. Это не тесные консерваторские кабинеты. Дома она уже не будет играть перед людьми в шортах и майках. Только перед чопорной публикой, сидящей строго по своим местам в концертном зале без еды и напитков. Но здесь ее скрипка звучала особенно, даже мистически, словно старые камни шептали свои истории. Они впитывали музыку и отдавали ее, пропуская через далекие миры, дыхание моря и южный ветер.

Посетители кафе сначала не обращали на хрупкую белокурую девушку со скрипкой пристального внимания, но через неделю Милану пришлось ставить дополнительные столы. Света не составляла себе плана концертов, если так можно было назвать ее игру на скрипке между столами клиентов и стойкой бара. Она играла и то, что сдавала в последнюю сессию и то, что ей просто нравилось, но каждое свое выступление Света заканчивала Адажио Альбинони. Это было ее любимое музыкальное произведение. Беспроигрышный вариант сорвать аплодисменты и отвлечь посетителей кафе хоть на несколько минут от поедания пиццы. Свете нравилось думать, что все мистификации, связанные с Адажио - правда, и эта музыка, действительно уцелела в аду Второй Мировой, и люди услышали ее из глубин веков, несмотря на тысячи бомб, уничтоживших прекрасный город и его старинные музыкальные архивы.

 

Через неделю Алессандро, наконец-то, ступил на твердый причал Ферры, при этом проклиная про себя законы Пятого Мира, в котором закрывались не только внешние порталы, но и внутренние. Морские путешествия давались Алессандро с большим трудом, все врачебные заклинания и эликсиры были бессильны перед главой дома Ферры и его морской болезнью, которая только усиливалась от мрачных мыслей о возвращении в старинную обитель рода и о странном портале, который имел несчастье там открыться.

Как Алессандро и ожидал, его встретило запустение и уныние. Все тот же разрушенный фонтан на площади перед потемневшим от времени храмом, все та же обшарпанная колокольня и мрачные покрытые зеленым лишайником стены цитадели. Сама вилла правителя Ферры уже давно не блистала роскошью. Потрескавшимся стенам давно требовался ремонт, а внутри пахло сыростью, плесенью. Немногочисленная прислуга, которую для приличия содержал Алессандро, во главе с управляющим Ферры была не очень рада его внезапному появлению, и показательно сновала мимо волшебника, пытаясь привести в приемлемый вид хотя бы покои хозяина, и разжечь очаг на запущенной кухне. У Алессандро тоскливо сжалось сердце. Он не был здесь почти семь лет, предпочитая не вспоминать о доме в шумной и блистательной столице. А ведь когда-то он любил это место.

В доме над морем всегда звучала музыка. Мать Алессандро принадлежала к дому Кайры - дому "легкого", как его называли в Пятом мире волшебства музыки, танцев и искусств. Она любила устраивать праздники, для которых волшебница Кайры украшала комнаты виллы искрящимися заклинаниями и заставляла играть без музыкантов десятки инструментов одновременно. Даже угрюмый дед Алессандро, который каждый день учил внука родовому волшебству и не разделял легкомысленного отношения к жизни своей невестки, иногда участвовал в шумном и многочисленном веселье. Он садился в углу праздничной залы с бутылкой вина и молча пил весь вечер, ни словом не напоминая отцу Алессандро, что он - суровый волшебник Ферры, а не какая-нибудь фея из леса. В то время на площади никого не сжигали.

Иногда ненастными вечерами, когда на море бушевал шторм, и молнии своими ветвями заполняли весь горизонт, а гром гремел так, что Алессандро хотелось спрятаться под кровать, мама приходила к нему в комнату со светильником и рассказывала Алессандро легенды, о том, как ее предки в такую погоду путешествовали по закрытым мирам. Большой Книги. Феи Кайры использовали силу молний, для того, чтобы открывать порталы и приходить в соседние миры. Особенно Алессандро нравились рассказы о Третьем мире, где мамину прабабушку смешно называли зубной феей. Мама рассказывала о том, что в Третьем мире существует волшебная музыка, которую невозможно не исполнить, не сотворить в Пятом мире, и что она мечтает хоть раз услышать ее.

Несчастье случилось в один из таких вечеров. Алессандро проснулся от ужасного грохота. За окном лил дождь, а ночь тревожили вспышки молний и раскаты грома. Мамы рядом не было. Обычно она всегда чувствовала, что ему страшно, и приходила раньше, чем он успевал накрыть голову одеялом, но сейчас она не пришла. Гром гремел так сильно, что у Алессандро закладывало уши. Он вскочил с постели и прошлепал босыми ногами по каменному полу к узкому окну и не поверил своим глазам. Сначала он решил, что еще не проснулся. На площади Ферры лежало железное чудовище похожее на подбитую птицу. И, несмотря на дождь, оно горело. В отблесках пламени Алессандро заметил нарисованную на железных крыльях древнюю руну солнца. Потом он увидел родителей. Мать в белом платье лежала на земле возле разбитого фонтана, длинные светлые волосы разметались по земле, отец сидел рядом на коленях, пытаясь привести ее в чувство. Не успев, испугаться за родителей, Алессандро почувствовал, что отец плетет заклинание закрытия портала. Родовое заклинание! Но кто открыл портал? События развивались так стремительно, что Алессандро даже не успел об этом подумать. Из горящего чудовища вылез человек в черной коже и направился к родителям. Отец вскочил, загораживая собой лежащую на земле мать, а человек в коже молча вытянул вперед руку с каким-то металлическим предметом, раздались два хлопка и отец упал на камни площади рядом с матерью. И тут Алессандро заметил деда. Он обрушил на чудовище и пришельца столп огня, который их испепелил, не оставив даже праха, а к Алессандро еще долго не могло вернуться ослепленное зрение. Он хотел и боялся спуститься на площадь, но дед сам пришел к нему, сказать, что они теперь остались вдвоем. Алессандро смутно помнил сквозь слезы и горе рассказ деда о том, что портал в Третий мир, нарушив все запреты, открыла мать Алессандро. Он не верил в это, но поклялся себе в тот день, что будет до конца жизни безжалостно закрывать все порталы, даже малейший намек на них, даже малейшую трещину в пространстве, чтобы больше не допустить в свой мир чудовищ. На следующий день дед отправил Алессандро в столичный пансион, за который щедро заплатил, и потом крайне редко приезжал к нему. Последний раз они встретились перед смертью деда. Не было прощальных слов, ни слов раскаяния, которые в душе ждал от деда Алессандро. Только сухие фразы родового волшебства, которые обрекли его закрывать порталы до появления нового наследника дома Ферры. В тот же день Алессандро покинул Ферру, оставив управляющего, который слал редкие отчеты в столицу, и которые Алессандро столь же редко читал. И вот теперь он вернулся в Ферру, чтобы закрыть здесь портал. Чудовищ на площади не было, только разбитый фонтан все так же напоминал ему о прошлом.

Музыка зазвучала вечером. Алессандро собирался ложиться спать, и ставни уже давно были закрыты на ночь, но она все равно ворвалась в комнату: тонкая, пронзительная, смешиваясь с вихрем отрывистых нот, мелодия внезапно превращалась в бурю, и была совсем не похожа на грубую игру ярморочных музыкантов и заезжих трубадуров. Алессандро даже не сразу понял, что это и есть загадочный портал. Он распахнул окно, чтобы посмотреть, кто играет эту странную музыку, но никого не увидел, словно она возникала из пустоты. Музыка отражалась от стен крепости, смешивалась с шумом прибоя и терялась в звездном небе, но он ее слышал. И лишь головокружение говорило ему, что музыка звучит из портала. Портала, который открыт прямо здесь на площади перед его окном. Алессандро разбудил слуг и приказал обыскать площадь, но они вернулись ни с чем, совершенно растерянные. Перешептываясь между собой, они только разводили руками. Алессандро решил, что закроет портал утром, но вдруг зазвучала новая мелодия. Этот звук был такой чистоты и пронзительности, что Алессандро захотелось рыдать в голос. О чем он и сам не знал. Эта музыка завораживала его. Каждая частичка тела откликалась на ее зов. Он чувствовал, что если немедленно не закроет портал, то погибнет. Алессандро вышел на площадь, вдохнул свежего морского воздуха и прямого со ступеней собственного дома произнес слова родового волшебства. Ночь вздохнула теплым ветром и затихла. Но волшебник даже не успел подняться к себе, как его вновь настигла музыка. Печальная и трагическая теперь она жалела о чем- то ушедшем навсегда, о чем- то с чем рассталась давно и внезапно, не успев попрощаться. Она затрагивала в душе Алессандро нечто такое, с чем он так и не смог смириться. Алессандро вдруг вспомнил мать, вспомнил ее рассказы о Третьем мире и понял, что готов слушать эту музыку всю ночь, лишь бы только она не прекращала петь свою историю. Алессандро зажег свечу и просидел возле раскрытого окна до рассвета.

 

В один из вечеров у Светы появился загадочный слушатель. В окне старой виллы загорелась свеча. Сначала Света подумала, что ей показалось, но окна виллы были распахнуты, и в неясном свете она различила, как ей показалось, мужчину.

- Кто там живет? - спросила Света у Милана после окончания выступления, показывая ему на слабый отблеск свечи в одном из окон старинной вилы. Милан увидел свет в окне и, к удивлению Светы перекрестился.

- Никто там не живет, буркнул он, не глядя на нее.

- Но, свеча горит, - возразила Света, - Значит, там кто-то есть

- Ничего это не значит, - перебил ее Милан, - Совсем ничего.

Света не понимала, что произошло, и чем вызван внезапный испуг ее работодателя.

- Расскажите, - попросила она, бережно убирая в футляр свою скрипку, - Почему этот свет горит в пустом здании, и почему вы креститесь?

- Место здесь нехорошее, - вздохнул Милан, - Но уже давно ничего подобного не было, - он махнул в сторону окна. - Все ваша музыка.

- С чего вы взяли, что моя музыка и этот загадочный слушатель являются чем-то странным. Потому что до вас этого слушателя не было! - почти прокричал Милан.

- Да, не волнуйтесь вы так, - поспешила успокоить его Света, - Если Вас волнует эта свеча, Я завтра уже не буду играть, а с утра схожу в виллу посмотрю, кто там есть, и попрошу, чтобы он Вас не пугал.

Милан снисходительно улыбнулся, - Ты там никого не найдешь, поверьте мне.

Милан зашел в помещение кафе и вынес оттуда два полных бокала пива.

- Садись, расскажу, - пригласил он Свету. Она села и обняла ладонями огромную пивную кружку.

- Во время войны на побережье разразилась страшная гроза, - Милан говорил так тихо, словно боясь, что его услышат, - Моя бабка говорила, что ни до, ни после за свою долгую жизнь такой не видела. Молнии заполняли собою все небо, а их дом сотрясало от грома. Одна из молний ударила в эту площадь и разбила старый фонтан, говорит, на кусочки разлетелся, словно, на него гигантский молот обрушили. А еще рассказывала, что в ту ночь над нашим городом немецкий самолет пропал. Немцы с утра приезжали, окрестности обыскивали, но не нашли. Видно молнией в море сбило. С той самой грозы эта площадь считается нехорошим местом. Иногда по ночам здесь крики слышатся истошные, хотя никого в округе нет. То огонь посредине площади внезапно вспыхнет. Предыдущее кафе на этом месте так и сгорело.

- Не боишься, что и твое кафе сгорит? - спросила Света, оставляя не тронутой кружку с пивом.

- Боюсь, - честно признался Милан, - Но, во-первых уже давно ничего такого не было, а во-вторых, место уж чересчур прибыльное - сплошные туристы. Чего же площадь посреди цитадели пустовать будет. Ведь надо где-то людям перекусить. Желающих занять это место было немного, и хорошо. Вот теперь эта свеча загорелась. Чует мое сердце из- за твоей музыки, но людям нравится. Так что играй, Бог с ней с этой свечкой.

 

 

Утром Алессандро разбудил шум толпы, он с трудом после бессонной ночи встал с кровати и выглянул в окно. На площади возле Храма Силы собрались горожане. Они что-то оживленно и громко обсуждали. Заметив в окне Алессандро, люди приветственно замахали руками. Алессандро лишь слабо махнул в ответ. Он понимал, что надо спуститься и выяснить, что происходит, но делать это надо было не в ночной сорочке, поэтому он послал слугу. Оказалось, что странную музыку на площади уже неделю по вечерам слушает весь город. Музыка сломала все барьеры и стала доступна даже неизбранным. Алессандро знал, что люди хотят от него объяснений. Ведь он Волшебник Ферры. Но он не знал, что им сказать. Впервые в жизни родовое заклинание не сработало. Он не смог закрыть портал. И ему даже было некого сжечь. Совершенно неожиданно на помощь Алессандро пришел служитель Силы. Столетний скрюченный старичок, сколько Алессандро себя помнил, он всегда был при Храме на площади. Служитель вышел к горожанам и начал с воодушевлением говорить, что музыка - это глас силы, и что их город получил благословление свыше. Люди, как показалось Алессандро, совершенно внезапно начали плакать, бросаться друг другу в объятья и возносить хвалы Силе за такое Великое Чудо. Словно, они и так знали об этом, им всего лишь требовалось слово Служителя. Алессандро и сам готов был в это поверить, только не думать о том, что эта музыка из портала, который он не смог закрыть. Но вечером все изменилось.

 

Света пришла на работу и обнаружила в кафе новый большой телевизор.

- Начинается чемпионат мира по футболу, - сообщил ей Милан, - Но ты пока можешь играть. Звук будем включать только по просьбе.

Света тут же решила, что сделает все, чтобы никому не захотелось смотреть футбол в стенах старого города. В бой пошла тяжелая артиллерия: Вивальди. Лето. Шторм. Она разучивала это произведение целый год, чтобы, не путаясь в пальцах играть его так, как оно было задумано композитором, не пропуская половины звуков, которые сливались в лавину музыки. И теперь Света гордилась собой, что может играть его вполне прилично. В этот вечер футбол смотрели без звука.

 

Музыка вновь зазвучала на площади, но с благословлением она не имела ничего общего. Скорей в ней было яростное проклятие. Она поражала своей непостижимостью, переменчивостью и невозможностью. Таких звуков не было в природе, они были только в душе. В душе тех, кто собрался сейчас на площади. Она звучала протяжно и даже печально, но вдруг в ней что-то прорывалось немыслимым ураганом, и все внезапно стихало. Как только все разошлись, Алессандро снова произнес слова родового волшебства, но все было бесполезно. Он опять просидел до утра, слушая музыку и читая манускрипты деда со старинными заклинаниями волшебников Ферры.

Следующим утром Служитель Силы, наконец, заговорил о покаянии. Алессандро уже знал, что ночью в городе были беспорядки, музыканты, которых сумели отыскать горожане были побиты и выдворены из города, а их инструменты сломаны. Таверна, куда раньше заезжали трубадуры, сгорела. Некоторые люди даже покидали город. Служитель Силы призывал всех покаяться в неведомых доселе грехах.

- Давайте, покаемся, - кричал он своим скрипучим голосом, - Зажжем сотни свечей, чтобы Сила увидела нас. Чтобы она услышала, голос правителя Ферры об избавлении нас от этих темных звуков.

Алессандро стоял рядом и молча кивал. Он не знал, как будет жить без музыки.

 

Света не была виртуозом, но в битве с футболом она сначала выигрывала. Люди смотрели футбол, но слушали ее скрипку. Потом наступило время финальных матчей. Света даже не пробовала играть, потому что эмоциональные обсуждения перед матчами уже заглушали первые звуки скрипки. На следующий день Милан ее уволил.

Зачем Света взяла с собою из Москвы белоснежное концертное платье с широким декольте она сама толком не знала. Наверное, как раз для того, чтобы уйти с блеском. В перерыве полуфинального матча Света вышла во всем своем концертном великолепии, и увидела, если не восторг, то явный интерес у мужчин за столиками, но Света привычно поискала глазами огонек свечи в окне и не нашла. Сегодня свет не горел. Света знала, что он загорится, как только она коснется смычком струн. Сегодня Света вновь играла Адажио. Пронзительное, оно говорило о чем-то несбыточном и безвозвратно потерянном. Света взяла верхнюю ноту, высвобождая чистый звук, наполняя им, скрипку, себя и все вокруг, и вдруг ее зрение помутилось, кафе, башня, вилла подернулись пламенем сотен свечей, и на ступеньках храма. Она увидела его. Света точно знала, что это он, ее одинокий поклонник, который зажигал для нее свечу в окне. Он был высок, статен, но уже немолод. Он держал свечу, чтобы она нашла его, чтобы ее музыка нашла его. Сейчас. Он смотрел ей в глаза и по его лицу текли слезы, а она не опускала скрипку, играя Адажио, боясь разорвать связь. Он что-то говорил. Говорил ей, но она не слышала, И вдруг налетел ветер и задул свечу в его руке. И сотни свечей тут же погасли. Свету кто-то осторожно тронул за плечо.

- Второй тайм начинается, - сказал голос.

Света не поняла, ища незнакомца, на ступенях храма, за скоплением солнечных зонтиков.

- Второй тайм, - начинается, - повторил Милан, включая телевизор под одобрительные крики посетителей кафе. Можешь доиграть после матча.

- Нет, - сказала Света, - Я уже все сыграла.

Она завернула скрипку в черный бархат и уложила в футляр. Последний раз посмотрела на темное окно. На потухшую площадь и пошла вдоль моря домой. Все ее сердце, было полно странным ведением и незнакомцем. Она точно знала, что больше его никогда не увидит.

 

 

Видение было мимолетным. В пламени сотен свечей отразилась хрупкая девушка. Белое платье, длинные светлые волосы, в руках странный инструмент, который издавал эти чистые прозрачные звуки. И тут он все понял. Понял, кто творец портала. Нет, ни эта девушка, и даже не ее небесная музыка. Это мама. Ее Портал вновь открылся для того ради чего он и был открыт, а сейчас он залечивал старые раны в душе Алессандро, словно, мама вновь пришла к нему со светильником в шторм и рассказывала вновь сказки о Третьем мире. Отец той страшной ночью не успел до конца закрыть портал. И вот спустя столько лет Он впустил в этот мир то, для чего был создан. Для музыки. Музыки, которую нельзя не исполнить, не сотворить в Пятом мире. По щекам Алессандро текли слезы. Он в последний раз посмотрел в серые глаза девушки, так удивительно похожей на его мать.

- Спасибо, - прошептал он, и, произнеся родовое заклинание, задул свечу.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 4. Оценка: 3,75 из 5)
Загрузка...