В теплом весеннем воздухе витало ощущение праздника. Печаль отступила, сменившись приятным волнением. Горожане улыбались предвкушая грядущее празднество, год за годом проходившее с королевским размахом. И пусть старика Ландро больше не было с ними, но город непременно должен жить дальше, не позволяя скорби затмить День Справедливости. Ландро хотел бы этого.

Наконец, когда терпение жителей опустилось до критически низкого уровня, на трибуне появился Бенни, только-только принявший на себя обязанности мэра. Тут же над площадью воцарилась тишина, и юный Бенни почувствовал, как от волнения затряслись коленки.

- Рад видеть всех вас в этот чудный день! – выдавил из себя новый мэр. Толпа отозвалась оживленными аплодисментами, и Бенни стало немного легче. – Рад видеть улыбки на ваших лицах и огонь в ваших глазах. Уверен, отец был бы счастлив увидеть, что сегодня город не горюет об усопших.

Горожане одобрительно зашумели, обмениваясь с соседями гордыми улыбками. Бенни терпеливо выждал, когда утихнет гомон, и, собравшись с силами продолжил:

- Однако на сей раз будет иначе, - на одном дыхании выпалил юноша. Ответом ему было безмолвное недоумение. – Теперь, когда Небеса приняли Ландро в свои бескрайние просторы, я с чистым сердцем могу раскрыть вам правду…

Бенни оглянулся на брата и, встретив одобрительный взгляд, почувствовал себя увереннее.

- Не так много осталось тех, кто помнит, как все это началось, - теперь его голос был тверд. - Вам пора узнать…

***

- Ну пожалуйста! – не унимались Бенни и Алмир, по-детски надувая губки. – Покажи чудо, дядюшка Хельм!

Птица дергалась в мальчишечьих ручках, пытаясь вырваться на свободу, но ребята крепко держали ее. Они не могли позволить ей удрать прежде, чем она испытает на себе чудо.

Хельм скрестил худые руки на груди. Нахмурил седые брови и раздраженно дунул на непослушный локон седых волос, нависший над юным лицом. В его серых глазах плясали недобрые огоньки, но напускная сердитость быстро отступила под натиском детских молитв.

- Ну хорошо, - наконец сдался маг. – Будет вам чудо.

Ребятишки радостно завизжали и протянули Хельму перепуганную птицу. Нетерпеливо приплясывая, они завороженно следили за каждым движением мага. Птица отчаянно щебетала, но, оказавшись в бледных руках Хельма успокоилась, чем вызывала восхищенный вздох мальчишек.

- Но если я узнаю, что вы специально ловите птиц, чтобы посмотреть на чудо…

- Нет! – хором ответили братья, не отрывая взора от светящихся ладоней мага. – Мы никогда! Честно-честно!

Хельм обреченно вздохнул. Ему казалось, что за эти два года он исцелил больше птиц, чем звезд на небе. Но дети умеют уговаривать…

- Чудо! – воскликнул Бенни, когда ладони мага окутал изумрудный туман.

Руки Хельма приятно покалывало. Он чувствовал, как бьется сердце маленькой птички, как трепещет ее душа; ощущал, как заживает сломанное крыло, словно оно принадлежало ему. Стало тепло, будто весеннее солнце поселилось внутри него. Но в то же время маг чувствовал, как откалывается его собственная душа, рассыпаясь в астральную пыль, причиняя необъяснимую мимолетную боль.

Хельм торжественно развел руки и мальчишки восторженно охнули: в воздухе все еще висел изумрудный туман, свернувшийся в блестящую сферу. А через мгновение сфера лопнула, осыпалась яркими искрами, и звонко щебечущая птица взмыла в небеса.

Мальчишки радостно захлопали в ладоши.

- Чудо! Чудо! – ликовали они.

- А теперь ступайте, поиграйте где-нибудь, - буркнул Хельм, тщательно скрывая похорошевшее настроение. – Меня ждет ваш отец. – И он, не оглядываясь, зашагал к дому старосты.

- Здравствуй, Хельм!

- Доброго дня, Хельм!

- Эй, Хельм! Как там мое снадобье?

Маг, вынужденный доброжелательно здороваться с каждым и отвечать на надоевшие вопросы, устало вздохнул. Нет, не добраться ему до Ландро вовремя. Хорошо хоть на чай не зовут, да на скотину не жалуются.

- Доброго денечка, Хельм! – словно прочитав его мысли, из-за забора показалась голова старушки Медиш. – Ты знаешь, коза моя прихворала. Может поглядишь, а? А я тебя за это чаем с пирогом угощу! Ну, что скажешь?

Хельм загнанно оглянулся в поисках пути отступления, но со всех сторон его окружали улыбчивые лица. Бежать некуда.

- Конечно погляжу, бабушка Медиш! – улыбнулся маг. – А пирог, надеюсь, яблочный? Я без ума от вашей выпечки!

***

- Я не стану делать этого, - отрезал Хельм.

- Да ты что! – изумился Ландро. – Помощница будет, как-никак!

- Это… не каждому по зубам.

- Она способная девушка! Что ей какая-то целительная магия? Ха!

- Это не обсуждается, - раздраженно ответил маг. – Если вам так угодно – я обучу ее знахарству. Будет делать людям зелья.

- Чепуха это все, - отмахнулся староста. – Это девкам юным нужно всякие снадобья любовные делать. Что толку с этого варева?

- Она жива лишь благодаря этому «вареву», - мрачно заметил Хельм. – Вы же знаете – я не могу исцелить от всего. Лишь свежие раны и болезни.

- А она сможет! – уверенно заявил Ландро. – У нее силы – ого-го! Погоди-ка… Может ты просто не хочешь делиться секретом своего волшебства? Хочешь быть незаменимым? Так не пойдет. Я не позволю…

- Разговор окончен, - маг резко вскочил из-за стола.

- А ну стой! – крикнул староста, и тоже поднялся. – Может тебе больше не хочется быть частью нашей семьи? Снова странствий захотелось? Так я тебе устрою… Бенни, Алмир! А ну брысь в постель!

- Почему вы ругаетесь? – поинтересовался Бенни, осторожно выглядывая из комнаты.

- Спать! Быстро!

Мальчишки испуганно скрылись за дверью.

- Доброй ночи, - буркнул Хельм, направившись к выходу.

- Мы еще вернемся к этому разговору, - донеслось ему в след.

Хлопнув дверью, маг глубоко вдохнул прохладный воздух, стараясь успокоиться. Как же было приятно слушать беззаботную трель сверчков, а не противный голос старосты. Уже в который раз этот разговор выводил Хельма из себя, но донести до упертого Ландро отказ все никак не удавалось. Придется обратиться за помощью.

***

Вельма была у реки. Там, где они каждый вечер разглядывали звездное небо, слушали плеск воды и биение сердец друг друга. От нее пахло сиренью и веяло теплом, какое никогда прежде Хельм не ощущал. Он жил лишь ради этих встреч, ради бесед под луной и нежных прикосновений. На берегу маг забывал обо всем, остальной мир переставал существовать, обращаясь в небольшой уютный островок, где лишь он и она.

- Я хотела бы знать, что ты скрываешь, - прошептала она, задумчиво водя пальцем по груди мага. – Может отец прав? Ведь ты не знаешь, как велика моя сила. Возможно я бы смогла исцелить себя.

- Если бы это было возможно – стал бы я варить тебе эти зелья?

Вельма сморщила носик.

- Мне становится дурно от одной мысли о них. Но все же, почему ты никому ничего не говоришь? Даже мне…

- Вы не поймете, - вздохнул маг. – Послушай, Вельма. Ландро нужно отговорить от этой затеи. Ты должна мне помочь, иначе однажды он выгонит меня.

- Это вряд ли, - сказала она после короткой паузы. – Деревня слишком многое потеряет. К тому же тебя все любят и уважают. Никто так просто не отпустит такого полезного, пусть и вредного юношу.

Хельм улыбнулся. Действительно, ему не давали прохода, всячески стараясь отплатить за все то добро, что он сделал для деревни. Ведь даже его дом был подарком. Интересно, что сказали бы люди, узнай они, чем маг платит за их благополучие?

- О чем ты думаешь? – нависло над Хельмом улыбающееся личико Вельмы.

- Я думаю… Ты слышишь?

Они замолчали, прислушиваясь, но кроме ленивого плеска воды и трели сверчков ничего не услышали. Кроме…

- Это что, крики? – испуганно встала Вельма.

Хельм тоже встал, обратившись в слух. И, спустя мгновение, похолодел, отчетливо разобрав в ночи «разбойники».

- Беги в дом! – крикнул маг и, не оборачиваясь, добавил: - Запри все двери и спрячь мальчишек!

Когда Хельм прибежал на место, он ужаснулся: почти все мужики уже были на улице, вооружившись чем успели. Они стояли кругом, прижавшись спинами друг к другу, в окружении трех десятков всадников. Один из них, явно чувствуя себя хозяином положения, разговаривал с побледневшим старостой, до побелевших костяшек сжимавшего мотыгу. Но самое страшное было в том, что Хельм знал говорившего.

-… и никто не пострадает! – улыбался желтыми, блестевшими в пляшущем свете факелов, зубами вожак разбойников. – Не самая большая цена за жизнь деревни, правда?

- Да чтоб ты сгинул в бездне! – огрызнулся кто-то.

- Всему свое время, - хохотнул всадник. – Но если ты умеришь свой пыл – отправишься туда первым. А следом за тобой твои детишки. У вас ведь есть здесь детишки? – Он многозначительно оглянулся. – Можешь не отвечать – я знаю, что есть.

- Тиамир! – позвал Хельм, выходя на свет. – Убирайся прочь!

Для пущего эффекта маг призвал колдовское пламя, окутавшее его руки. Яркий свет озарил все вокруг, на мгновение ослепив лошадей, что с испуганным ржанием попятились. Хельм с наслаждением отметил ужас на лицах разбойников.

Однако вожак быстро взял себя в руки и широко улыбнулся.

- Неужто это сам Хельм! Рад видеть в добром здравии! Потрепала же тебя потрепала жизнь – седой, будто придворный маг, а ведь совсем еще юнец.

- Ты, верно, не расслышал меня, Тиамир? – оскалился маг. – Забирай свою шайку и бегите, пока есть плоть на костях.

Робко звякнули мечи, покидая ножны. Тиамир нахмурился и подал знак убрать оружие.

- Я погляжу, ты растерял все манеры, - он прищурился, от чего шрамы на лице стали похожи на бездонные пропасти. – Забыл, с кем говоришь? Забыл, какова кровь на вкус? Как хрустят ребра?

Хельм дернул рукой, и огненная вспышка озарила небо.

- Больше предупреждать не буду.

Несколько бесконечно долгих мгновений Тиамир смотрел на мага, будто хотел раздавить одним лишь взглядом. Но все же сдался.

- Уходим! – скомандовал он, разворачивая коня.

Маг вздохнул с облегчением, глядя в след удаляющимся всадникам. На самом деле он не смог бы противостоять всей шайке: разбойников больше, у них есть стрелы, а Хельм, никогда не обучавшийся магии, не обладал знанием защитной магии. Но, к счастью, страх перед колдовством сыграл ему на руку.

Первым пришел в себя староста, объявив об этом победным воплем, а вскоре очнулись и остальные, бросившись радостно обниматься. А вскоре на улице появились и заплаканные, но улыбающиеся женщины, в обнимку с детьми. Все ликовали.

Но Тиамир не мог уйти просто так. Он остановился, терпеливо выслушивая всю брань в его адрес, а затем прокричал:

- Я бы на вашем месте не радовался, деревенщина! Слыхали про Марнийского пироманта? Уверен, вы даже не подозревали, что он живет среди вас. Да, Хельм?

И, давясь от хохота, Тиамир растворился в ночи.

А вокруг бывшего героя повисла колючая тишина, поглотившая даже шелест листьев. Десятки осуждающих, презирающих и испепеляющих взглядов устремились на мага. А он не находил слов, чтобы оправдаться.

- Ты прикасался к моему сыну, выродок! – донеслось из толпы.

Хельм открыл было рот, но тут в плечо угодил метко брошенный камень.

- Убирайся прочь, чудовище!

- Постойте! – взмолился маг. – Я все объясню! Это была ошибка…

- Ошибкой было твое рождение, тварь!..

Еще один камень угодил в ногу, но Хельм не обратил внимание на боль.

- Да остановитесь же вы! – крикнул он. – Я же исцелял вас! Я не плохой! Не чудовище!

- И его я кормила своими пирогами!? – разобрал маг голос старушки Медиш прежде, чем в него угодил очередной камень.

- Позвольте мне уйти! – отчаянно взмолился седой юноша, прикрывая голову руками.

- Уйти!? – узнал он голос старосты. – Никуда ты не уйдешь, свинья!

Затем на Хельма обрушился град беспощадных ударов. Люди били не целясь, стремясь причинить ему как можно больше боли. Они стремились его убить. Те самые люди, которые еще утром улыбались ему. Друзья и соседи избивали мага, пока спасительное забвение не приняло его в свои мрачные объятия.

***

- Хельм? Хельм, очнись!

Знакомый голос пробивался сквозь тьму, возвращая в болезненную реальность. Едва маг пришел в себя, как на него обрушилась вся боль от работы деревенских мужиков. Болела каждая косточка, каждый сантиметр тела. В ушах звенело, во рту скопилась кровь, а один глаз не открывался. Что ж, история повторяется.

- Хельм! Хельм!

Вокруг царила темнота. Маг не видел, где находится, и не мог повернуться – до того сковывала невыносимая боль. Кроме того, сквозь палитру неприятных ощущений, он сумел почувствовать, как впивается в кожу веревка. Этого следовало ожидать. Хотя странно, что жизнь до сих пор наполняла сердце.

- Хельм, ответь, прошу!

- Вельма? – прохрипел маг.

- Да, Хельм! Ты жив! Хвала Небесам!

- Сколько прошло… времени?

- С тех пор, как тебя связали? Около часа.

- Мне нужно… исцелиться.

Вельма что-то ответила, но маг уже не мог слышать ее: избитое тело окутал теплый изумрудный туман.

Прежде Хельму приходилось испытывать подобное, несколько лет назад. Но в этот раз все было иначе, ибо он исцелял себя сам и сам платил за это. Боль ушла, маг словно погрузился в теплу вату, мягкую, защищающую от невзгод этого мира. С жутким хрустом вставали на место кости, срастались порезы, растворялись синяки и ссадины.

Вскоре туман рассеялся, и Хельм вернулся в холодную реальность. Избавиться от веревки не составило никакого труда: хватило одной огненной вспышки. На мгновение маг ослеп, но он успел понять, что заперт в сарае старосты.

- Вельма? Ты здесь?

- Да, Хельм. Что произошло? Это правда? Ты - Марнийский пиромант?

- Да, - после короткой паузы ответил маг. Он услышал, как тяжело вздохнула девушка снаружи.

- Расскажи мне. Больше никаких секретов! Иначе я не смогу тебе помочь, и утром тебя сожгут на костре.

- Вот как… Иронично… Что же ты хочешь узнать?

- Все.

Хельм тяжело вздохнул.

- Все началось, когда чума забрала моих родителей. Я остался с младшим братом – Хемином – против всего мира. Я пытался зарабатывать на хлеб колдовством… Но кого сейчас удивит маг-недоучка? Родители умерли раньше, чем отдали меня в институт магии, поэтому я не мог должным образом контролировать свой дар. И вот одно из моих «представлений» закончилось пожаром. Так мы лишились дома и оказались на улице. А уж там выбора не было – воруй или погибни. Попрошаек, знаешь ли, не слишком жалуют…

Так мы с братом и жили. День за днем в погоне. Вскоре мы присоединились к небольшой шайке. Так начались налеты на странствующих торговцев. Иногда совершали набеги на фермы, одалживая часть урожая. Я все ждал, когда нас поймают, но вопреки всему наша шайка только росла. Возможно благодаря удаче, а возможно благодаря Тиамиру, этому хитрому лису. Через несколько лет мы настали нападать на небольшие деревушки. Мы никого не убивали, просто забирали часть запасов, иногда уводили скот или лошадей. Однако иногда Тиамир не отказывал себе в удовольствии пустить кому-то кровь. Просто так, ради забавы. Мне это не нравилось, но я не мог ему помешать. Не мог и уйти: другой жизни я не видел.

Однажды Тиамир, почуяв безнаказанность, решился напасть на небольшой городок. Я пытался его отговорить, но он уже все решил. И ночью мы выступили.

Они сопротивлялись. Долго и умело. Это была уже не деревня с пьяными мужиками с виллами в руках, а город, в котором была настоящая стража. Началась резня. Мы потеряли половину банды и были вынуждены отступать.

Тогда это и случилось. Хемина убили у меня на глазах. В один миг я потерял все и, от боли, страха и отчаяния, потерял контроль над магией.

Город обратился в пепел, стражи – в угли. Несколько десятков стражников и несколько сотен человек. Я сжег их всех. Одним взмахом руки.

- О, Боги…

- Это отняло много сил, - продолжал Хельм. – Я не мог даже пошевелиться. Да и не хотел. Я ждал, когда за мной придет сам черт и утащит в бездну. Но я продолжал жить, сраженный тяжестью вины и горечью утраты.

Я обвинил Тиамира в случившемся, в ярости угрожал ему расправой. Но он только смеялся над угрозами мальчишки, не способного даже пошевелить рукой. Меня избили до полусмерти и бросили в лесу, чтобы волки заживо меня сожрали. Тиамир не хотел дарить мне быструю смерть. К счастью, или нет, но все сложилось иначе.

Не знаю, каким чудом, меня обнаружил странствующий целитель. Я молил его о смерти, кричал, что я убийца, чудовище, но он не слушал. Просто вернул мне жизнь. А потом сказал, что грешникам не дается смерть просто так. Ее нужно заслужить искуплением. И я ему поверил. Наверное, просто потому, что больше не во что было верить.

Он обучал меня целебной магии, объяснял, как она действует и какова ее цена.

- Цена? – подала голос Вельма.

- За все надо платить. Сначала он обучил меня исцелять за счет собственной жизни. Чем сложнее исцеление – тем больше собственной жизни приходится отдавать. Тогда, тренируясь на цветах и белках, я не понимал… И однажды ночью я сбежал. Туда, где пал мой брат.

Именно там, в окрестностях Марнийской долины, я узнал, что меня прозвали Марнийским пиромантом. От рассказчика к рассказчику история становилась все страшнее, но суть всегда была одна: не осталось ни одного живого свидетеля. Кроме Тиамира, конечно. Но он считал меня мертвым, иначе бы разыскал и продал мою голову подороже.

- И что случилось, когда ты пришел к брату?

- Три дня я искал его останки, а когда нашел – попытался воскресить. И чуть не погиб.

- Что произошло?

- Я отдал большую часть своей жизни, но так и не смог даже вернуть мясо на его кости. Всего за несколько мгновений я из юноши превратился в дряблого старика. К счастью, мой учитель шел за мной. Он знал, что я выкину нечто подобное. Так он хотел преподать мне урок.

Он вернул мне молодость, но от седины избавиться не удалось. Пришлось сойтись на том, что такова цена за самонадеянность и глупость. И только после этого он стал учить меня настоящей магии, более могущественной, но более опасной. И цена ей – моя душа.

- Душа!? – воскликнула Вельма.

- Именно. За каждое исцеляющее заклинания я отдаю частичку души.

- Какой ужас, Хельм! Ты платил душой… Ты безумен! Люди, козы, птицы…

- Душа со временем заживает. Но медленнее, чем хотелось бы.

- Что же будет, когда тебе нечем будет платить? Что стало бы с тобой, если бы ты не рассчитал силы и лишился души, спасая очередную птицу для моего брата?

- Такого не могло бы случиться. Но, если душа полностью уйдет – в тело вселится демон. Кровожадный и беспощадный. Он будет убивать всех вокруг, пока его тьма не сожжет тело изнутри.

Хельм помолчал, давая Вельме время обдумать услышанное.

- Так вот почему ты не хотел меня учить…

- А потом, - сменил тему маг. – Учитель оставил меня, велев найти свой путь искупления. Так и я сделал, поселившись здесь. Но, видимо, от прошлого не скрыться.

- Знаешь, что я думаю? – сказала Вельма. – Я думаю, что ты уже искупил с лихвой расплатился за ошибки прошлого.

- Счастлив это слышать. Но, боюсь, остальных убедить не удастся.

- И не нужно. Я освобожу тебя. А затем мы убежим.

***

Последний раз Хельм сидел на этом берегу. Там, где еще утром был его дом, теперь ждет погибель. Когда-то он молил Небеса о ней, но с тех пор, как ему посчастливилось встретить Вельму, смерть больше не манила его. Этой ночью старая жизнь останется позади, открыв двери яркому и теплому будущему. Оставалось лишь дождаться, когда Вельма принесет его вещи, и – в путь! Пусть прошлое остается в прошлом.

- Хельм? – раздался дрожащий голос.

Маг с улыбкой обернулся и в ужасе вскочил на ноги: прямо перед ним стояла Вельма с приставленным к горлу кинжалом, а за ней – трое разбойников во главе с Тиамиром.

- Уже уходишь? – поинтересовался он. – Извини, но тебя заждались в деревне.

- Я убью тебя! – прошипел Хельм.

- А я убью ее, - пожал плечами Тиамир. – Ну? Идем, или мне можно побаловаться кинжалом?

Вся деревня была в сборе. Женщины, дети и старики – все сидели в центре поселения, под пристальным вниманием вооруженных арбалетами разбойников. Кто-то тихо плакал, кто-то искал возможности спасения, но все – бледные и напуганные.

Когда появился Хельм поднялся настоящий гул. Жители сыпали самыми отборными проклятиями, обвиняя его в происходящем. Маг отметил, что большинство сидело на бревнах, уготованных ему для казни. Поймав себя на злорадных мыслях, Хельм стал думать, как спасти хотя бы детей. За них у него болела душа.

Тиамир не стал сажать его к остальным. Не стал и отпускать Вельму. Не ослабляя хватки, вожак жестом велел магу сесть напротив деревенских, метрах в десяти от них. Сам он, не подумав убрать кинжал от горла девушки, отошел еще на пару шагов.

- Вот теперь мы можем поговорить, - удовлетворенно сказал Тиамир.

- Можем, - согласился Хельм. – Но отпусти жителей.

Разбойник рассмеялся.

- Ты верно позабыл, что бывает с теми, кто встает у меня на пути.

Раздался детский плач. Похоже, плакал Бенни. Кажется, он понял, что ждало их всех.

Тиамир порылся за поясам, извлек на свет пузатую склянку с алой жидкостью и театрально ее продемонстрировал.

- Красиво, правда? Называется «Гнев дракона». Один алхимик – ты только представь! – не хотел делиться со мной этими чудесными зельями, да примут Небеса его душу… Полагаю он боялся, что я буду использовать их в недобрых целях. Ох, как он был прав!

- Чего ты хочешь? – прорычал Хельм.

- Чего я хочу? – переспросил Тиамир. – Поквитаться, конечно! Знаешь, а я ведь скучал по тебе. Ты был единственным магом в нашей шайке. Орудием устрашения. Но ты струсил! Сдался. Решил убежать. Но теперь я не грущу о тебе. Ведь у меня есть эта чудесная жидкость. Оп!

Он подбросил склянку в руке.

- Хочешь посмотреть, как она действует? Гляди!

Разбойник размахнулся и бросил зелье прямиком в жителей.

Раздался оглушительный грохот, и огромный огненный шар на мгновение навис над землей. Глаза обожгло и Хельм зажмурился, не в силах смотреть. Он боялся услышать крики, последние болезненные возгласы жителей, еще недавно бывших его семьей, но не услышал ни звука. Только тошнотворный запах горелой плоти заполнил воздух.

И закричала в ужасе Вельма.

- Я убью тебя! – взревел Хельм, призывая разрушительную магию.

Но в то же мгновение в его тело вонзилось несколько арбалетных болтов. Пламя всколыхнулось и потухло раньше, чем маг упал на землю.

- О, нет, - театрально огорчился Тиамир. – Уже умираешь? А я так и не развлекся с тобой. Что ж, тогда и ты мне больше не нужна.

Одно быстрое движение, и крик девушки оборвался. На глазах у Хельма его возлюбленная упала на землю, тщетно пытаясь сдержать хлещущую из горла кровь. Но уже через мгновение взгляд ее потух.

- Какая жалость, - покачал головой вожак разбойников. – А я-то, признаюсь, ожидал, что ты передумаешь и вернешься в семью. Ну ладно. За голову Марнийского пироманта неплохо заплатят. Нет повода для огорчений.

- Тебе конец, - захлебываясь кровью выдавил Хельм. – Голыми руками оторву тебе голову.

- Ну так вперед! – хохотнул Тиамир. – Вот он я! – Вожак наклонился к магу. – Ну? Ты меня уже убиваешь?

Разбойники зашлись дружным хохотом.

Однако смех быстро оборвался, когда мертвецов окутал светящийся в ночи изумрудный туман. Зазвенели мечи, покидая ножны.

Взволнован оказался даже Тиамир. Он не понимал, что происходит и что ему делать. Поэтому сделал первое, что пришло в голову – достал меч и рубанул по изумрудному облаку, еще недавно бывшим Хельмом. Но меч прошел насквозь, так и не встретив препятствий.

- Чертовщина… - пробормотал Тиамир. – Пес с ней, с головой! Уходим! Быстро!

Дважды повторять не пришлось: казалось, разбойники только и ждали этой команды, тут же оседлав коней. Вожак же, стараясь сохранить достоинство, шел к скакуну нарочито неторопливо. О чем пожалел, услышав за спиной потусторонний рык.

Резко обернувшись, он встретился лицом к лицо с Хельмом, стоявшим прямо перед ним.

Кожа его стала пепельно-серой, глазницы опустели, превратившись в бездонные пропасти, изо рта торчали длинные клыки, а руки увенчивали длиннющие когти.

- О, Небеса… - пробормотал разбойник прежде, чем захлебнуться собственной кровью.

***

- Когда мы очнулись, - продолжал Бенни вещать из-за трибуны. – Никто ничего не понял. Кругом была лишь кровь и мертвецы. И Хельм, изуродованный магией, стоявший посреди этого побоища. А потом он просто упал.

Его тело сожгли, как и полагается поступать с грешниками и нечестивцами. Так у нас появилась традиция сжигать соломенное чучело, как символ победы над скверной. Но была ли эта победа? Хельм пожертвовал своей жизнью и душой, чтобы спасти деревню от кровожадного разбойника. И правду знала только Вельма, моя сестра. Той же ночью она все рассказала отцу, но он запретил ей говорить это кому-либо еще. Угрожал. Ландро отказывался верить ей и верить в то, что вся деревня оказалась не лучше кровожадных разбойников.

Вельма не смогла жить с этой тайной. Через неделю она покончила с собой, бросившись в реку. Но теперь ее мечта сбылась. Теперь вы знаете правду.

Теперь вы знаете, что город, прославившийся якобы Божественным вмешательством, высшим проявлением справедливости, на самом деле построен на лжи и на костях настоящего героя, похороненного под толщей истории.

Будучи новым мэром, первым указом я отменяю традиционное сожжение чучела и переименовываю День Справедливости в День Хельма!

Раздались неуверенные апплодисменты. Затем еще и еще, и вскоре вся площадь залилась бурными овациями.

- Слава Хельму!

- Слава Бенни!

- Слава истине и справедливости!