Ночь раскинула чёрно-звёздный полог над густым лесом, прорезанным полосой тракта.

Трое путников сидели у бивуачного костра в двадцати шагах от дороги. Мужчины, расправившиеся со скудным ужином из лепёшек и сыра, коротали время за беседой, пока в котелке нагревалась вода для чая.

Грузный человек в богатых одеждах расправил плечи и спросил:

– Знаете ли вы что такое Оуреборос?

Заметив недоумение на лицах слушателей, он довольно улыбнулся и продолжил:

– Оуреборосом  называют змея, свернувшегося в кольцо и кусающего собственный хвост. Одни говорят, что он олицетворяет вечную цикличность природы: смену времён года, дня и ночи, жизни и смерти. Другие утверждают, что Оуреборос обозначает единство противоположностей, неразделимость добра и зла. Эти ближе к истине, но ровно наполовину, ибо никакого добра Оуреборос не означает. А правда в том, что символ это всё, что осталось от злого и могущественного культа змеи. Столетия назад культ был силён и наводил ужас на многие земли. Бросить жертву в яму с ядовитыми змеями было излюбленной пыткой этих злодеев. Высшие иерархи носили отделанные драгоценными камнями плащи с пышными капюшонами, напоминающими капюшон кобры. Поначалу с ними пытались бороться. Приходили отдельные герои и целые отряды, но все они были побеждены силой или коварством. Когда никто уже не осмеливался бросить вызов культу змеи, казалось, что их власть должна установиться надолго. Но зло извечно разрушает окружающий мир и самое себя. Так и культ змеи погряз во внутренних распрях, и в конечном итоге пожрал сам себя. Даже память о нём затерялась в истории...

Рассказчик замолчал. Хранили тишину и слушатели, глядя на танец языков пламени и думая каждый о своём.

Худощавый брюнет разгладил пышные усы и заговорил:

– Один купец по имени Шаэнбад решил торговать в Орджуне. Он тогда ещё плохо знал тамошний язык. И вот открыл он, значит, лавку. И назвал её, как и все остальные свои лавки, «Ковры Шаэнбада». А не покупают. Он и так, и этак, и уличных зазывал нанимал, и цены снижал. Не покупают ковры и всё тут! И только полгода спустя он узнал, что шаэнбад в переводе с орджунского означает ослиное дерьмо.

Толстяк, сидевший напротив усатого, хлопнул себя по тучным ляжкам и зычно расхохотался. Сутулый парень, что присоединился к ним накануне, лишь вымученно улыбнулся. Выждав, когда смех утихнет, он подсел ближе к огню и заговорил:

– А я вот однажды видел такое, во что никогда бы не поверил, расскажи кто. Было это вечером, у такого же костра. К огню подошёл волк. Странно, скажете вы, ведь животные боятся огня. Но это была не единственная странность. Волк тот ходил на задних лапах, говорил и даже носил шляпу!

– Да ты что! – иронично воскликнул толстяк. – А стихов он не рассказывал?

Усач хохотнул, тоже не поверив истории парня.

Со стороны леса послышалось деликатное покашливание, путники обернулись.

Толстяк вытаращил глаза, усатый в изумлении открыл рот, а сутулый паренёк отодвинулся от костра в тень.

Перед ними стоял волк. Стоял на задних лапах. В правой передней лапе держал коричневый саквояж, а голову его украшала чёрная шляпа.

Зверь приподнял ушами шляпу и произнёс:

– Господа, позволите ли усталому путнику присесть у вашего костра?

Толстяк нервно кивнул, а усатый так и продолжал сидеть с открытым ртом. Ночной гость подсел к огню, совсем как собака – обернув хвост вокруг задних лап.

– Меня зовут Грисеус Люпус, – произнёс волк, учтиво приподняв шляпу.

Толстяк дважды моргнул и ответил:

– Я Рикин, а это мой товарищ Ларс. Мы торговцы.

– Рад знакомству, господа! – ответил волк.

Он совершенно естественным движением почесал шею задней лапой и продолжил:

– Вам наверняка не терпится узнать кто я такой, откуда родом и прочие подробности. Меня все новые знакомые об этом спрашивают, – подмигнул он слушателям. – Но сперва дела, господа, разговоры потом.

Люпус ловким движением раскрыл саквояж, и взору торговцев предстала россыпь холщовых мешочков.

– Как и вы, я торговец. И сегодня, только для вас: первосортные жареные орехи из недр леса; грибы, собранные на тенистых полянах и высушенные со специями; ароматные травы, чай из которых придаёт бодрости и снимает усталость тяжёлого дня.

Проворно достав из саквояжа деревянное блюдо, волк отсыпал на него грибов и орехов, и поставил перед мужчинами.

– И конечно, как честный торговец, я не продаю кота в мешке. Угощайтесь, это совершенно бесплатно. А пока вы пробуете, я поведаю вам свою историю.

Волк захлопнул саквояж и довольно сощурился, когда толстяк положил в рот орех.

– Как это ни банально, но родился я в лесу, в семье обычных волков. Моя жизнь ничем не отличалась от жизни других волков. Я бегал по лесу, учился находить добычу и выживать. Я бы остался заурядным волком, но угодил в ловушку мага и алхимика, который  поселился в нашем лесу.

Усатый торговец откусил сушёный гриб, и пасть волка растянулась в мимолётной хищной усмешке.

– Так вот, я угодил в «гости» к магу. Старик кормил меня отборным мясом и своими снадобьями. Хотел очеловечить зверя, как он говорил. Маг добился впечатляющих результатов: как вы можете наблюдать, я хожу на задних лапах, пользуюсь инструментами, говорю и мыслю. Единственное, с чем он не сумел совладать, это инстинкт охотника и жажда крови. Это его и погубило, ведь я сожрал его сердце.

Торговцы дёрнулись, услышав это, но встать не смогли. Онемение растекалось по их телам, и лишь наполненные ужасом глаза продолжали двигаться.

Волк усмехнулся и самодовольно продолжил:

– Да, жажда крови это то, что делает волка волком. А помноженная на разум и знание алхимии, открывает интересные перспективы. Не волнуйтесь, я не собираюсь вас резать, словно какой-нибудь мясник. Это будет охота, и у вас появится возможность спастись. Через пару часов алхимический яд трансформирует вас в зайцев. Вот тогда и повеселимся.

Волк встал, снял шляпу и бросил сутулому. Тот поймал её и начал услужливо снимать пылинки.

– Ты молодец, Итон, хорошо подготовил их к моему появлению. Не люблю, когда люди сразу хватаются за оружие, завидев меня. Присмотри тут, пойду освежусь у ручья, – проговорил зверь, удаляясь.

Итон раздел безвольные тела и тщательно прощупал одежду. Довольно хмыкнул, обнаружив монеты, зашитые в подкладку. Серебро отправилось в сумку парня, как и содержимое кошельков торгашей до этого.

Он оттащил торговцев за кусты и присел рядом в ожидании. Вскоре плоть мужчин начала трансформироваться.

Итон с интересом наблюдал, как тела съёживаются, конечности уменьшаются, а уши наоборот удлиняются. Процесс сопровождался приглушённым треском мышц и хрустом суставов. Человеческая кожа лопалась, обнажая серый мех. Когда торговцы обратились в пару крупных зайцев, парень сноровисто набросил им на шеи бечеву.

Оглянувшись по сторонам, Итон запустил ладони в сумку. Затем ещё раз осмотрелся и начал оглаживать заячьи тушки, стараясь пройтись по каждой пяди меха.

Когда у костра неслышно появился Люпус, зайцы уже беспокойно шевелили носами и нервно подскакивали на месте. Жёлтые глаза волка хищно блеснули, отразив пламя костра.

– Мы конечно в неравных условиях, ведь я бегаю на четырёх лапах с рождения, а вы только встали на них. Но я дам вам фору, так что шанс спастись у вас будет. Спастись и прожить остаток дней зайцем, – обнажил клыки в ухмылке Люпус.

По кивку зверя Итон обрезал верёвки, и зайцы бросились прочь.

Выждав с минуту, волк опустился на четыре лапы и устремился за добычей.

Он прекрасно видел след на примятой траве, а если сомневался, то острый нюх подсказывал путь.

Следы разделились – один заяц свернул. Люпус побежал дальше, решив выследить второго ушастого позже. На самом деле он лукавил, когда говорил, что у них есть шансы. Ещё никогда дичь не уходила от него.

Дыхание зверя участилось, но больше не от бега, а от азарта погони. Сильные лапы несли вперёд, звериное чутьё безошибочно вело по следу. Волк с головой окунулся в первобытную погоню, где нет места многословным рассуждениям, торгу и лицемерию. Где правят ясные и грубые законы выживания: побеждает более сильный, быстрый и злой.

Меж деревьев мелькнул заячий хвост, и волк рванулся вперёд. В несколько мощных скачков он догнал свою дичь. Зверь настиг жертву в длинном прыжке и сомкнул челюсти на боку зайца.

Хищник с наслаждением рвал добычу и глотал куски тёплой плоти. Вдруг он обмяк и повалился на траву. Из пасти вывалился язык, раскрасив зелень кровью. Волк царапнул почву задними лапами и замер в неподвижности.

Полчаса спустя из-за кустов вышел Итон. Он перестал сутулиться, лицо приобрело властное выражение. На его голове красовалась шляпа, что ещё хранила тепло волчьих ушей.

Он уселся на землю рядом с Люпусом и положил руку тому на лоб.

– Ты же понимаешь, я не мог вечно оставаться твоим слугой, – немного виновато сказал парень, поглаживая волка между ушами.

В глазах зверя полыхала бессильная ярость.

– Не беспокойся, я не допущу для тебя позора обратиться жалким зайцем. Великий алхимик не достоин такого конца. Тебе удалось создать быстрый яд без вкуса и запаха, что не распознал даже чуткий волчий нос. Подвела тебя собственная природа, ведь волки доверяют членам стаи. А меня ты считал хоть и младшим, но членом своей стаи.

На востоке забрезжил рассвет. Итон скривил рот в змеиной усмешке и проговорил:

– Говорят, человек это самый страшный зверь.

В жёлтых глазах волка отразился блеск кинжала.