Консультант

Единственное, о чем я успел подумать, прежде чем мои волосы встали дыбом и, по ощущениям, начали седеть: «Прошка! Я тебя ненавижу!» В последующем мысли о ненависти к алхимику-недоучке сменились отчаянием. А ведь все так хорошо начиналось…

 

***

Как водится в такие дни ­– утро было прекрасное! Уже пропели первые петухи, а феникс, прозванный местными «жар-птицей», забился в самый темный угол клетки. Я часто выпускал его по ночам, несмотря на все запреты главы администрации Велизара Киримовича. Однако начальник он был неконфликтный, а на любые жалобы в адрес моей скромной персоны отвечал: «Ну, он же человек». И маги, фыркая, уползали в свои лаборатории. С ними, особенно с чернокнижниками, у меня были довольно напряженные отношения. Каждый пророчил мне скорую гибель от «грязного отравления вересковым медом». Кстати, пить я его перестал не из-за боязни засесть в уборной, а из-за сыпи, которая покрыла мою спину после очередного банкета. Зато простые жители Китеж-града меня очень любили, я для них был «батюшка Димитрий ви Лорд» или «батюшка Консультант».

Радостно натянув штаны и рубаху с жилетом, я, насвистывая что-то попсово-ностальгическое, двинулся к обеденной, по дороге столкнувшись со священником.

– Доброго утречка! – радостно воскликнул я и протянул ладонь для рукопожатия.

– Изыди! – поприветствовал меня священник. – Опять ты выпускал свою адскую птицу! И забери своего волка! Развел тут зверинец! Его надо бы на цепь к образцу 64!

Я скривился. Сравнивать бурого тотемного волка с неудавшимся экспериментом магов-генетиков было кощунством! Существо с телом гиппопотама, с львиными лапами, пышной, лоснящейся гривой, с головой крокодила и такими добрыми глазами было одновременно и гордостью и величайшим провалом одного мага-студента, ставшего впоследствии знаменитым ученым. Дело в том, что несколько тысяч лет назад чудище привезли в Египет на ярмарку. Однако местным чудо генной инженерии не понравилось, поскольку оно утащило огромное бычье сердце с лотка мясника, находившегося в соседнем ряду, и напугало кучу народа. Инцидент был исчерпан, но из-за этого произошло несколько казусов: во-первых, кто-то из особо набожных египтян дал образцу 64 прозвище Амат, что в переводе означает «пожирательница». Более того, занес его в мифологию, что, на мой взгляд, вполне органично туда вписывается. А во-вторых, наш бессмертный эксперимент повадился питаться бычьими сердцами. Как вы понимаете, на нашей местной экономике содержание этого животного до сих пор висит неподъемным грузом…

– Чем вам опять Сплинтер не угодил?

– Варвар! Невежда! – хмурил брови священник и размахивал кадилом, будто это была палица.

– Окаянный! Н-н-негодник! Что б ему…

– Короче…

– Он опять разорил мой огород!

– Для выработки пигмента ему нужна морковь, иначе он будет серым… – пожал я плечами. – Обратитесь в бухгалтерию, они пришлют специалиста, опишут ущерб и вычтут из моего жалования нужную сумму…

Борьба Сплинтера и отца Никодима была извечна. Мало того, что моя дуальная зверушка надоедала ему своей принадлежностью к язычеству, так еще и вечно разоряла грядку с морковью и иногда с редисом. Возможно, для пущего разнообразия. Сейчас волк тихонько стоял позади священника, прижимая уши и бросая мне лукавые взгляды, мол, каюсь, грешок на душе-с. Я всего лишь развел руками, поскольку ничего не мог поделать с тягой хищника к поповой моркови. Мы с магом Творимиром давно перепробовали все магические и немагические меры, и в конце концов уважаемый профессор в гневе выставил меня за дверь, сказанув напоследок: «Каков хозяин, таков и зверь! Тьфу на вас!» После чего долго извинялся за излишнюю вспыльчивость, но возобновить попытки защиты
грядок духовенства не стремился.

За столом уже собрались некоторые члены администрации и четверо приезжих рыцарей с мутными и красными, как у кроликов, глазами и красноречивыми синяками. От них откровенно несло перегаром, а рядом сидела явная причина похмельного утра гостей из Европы – глава трактира «Пасть дракона» Авраам, хитро улыбающийся до самых пейсов. Справа от него находился не менее веселый глава кафедры алхимии господин Филин, чуть поодаль, во главе стола восседали Велизар Киримович и, собственно, сам Государь.

Глава администрации заметил меня и поманил пальцем.

– Доброго утречка, Димитрий ви Лорд, – кивнул мне владыка Китежа.
Рыцари уважительно уставились на меня, тихо проговаривая «Лорд, Лорд!». Признаться честно, мне льстило, что мое отчество плавно трансформировалось в титул.
Мой дед был убежденным коммунистом и дал моему отцу имя Вилорд, что в переводе на советский означало: Владимир Ильич Ленин Октябрьская революция и диалектика. Впоследствии мне досталось интересное отчество – Вилордович, но для местных оно было труднопонимаемо, и его сократили до Ви Лорд, превратив в титул, который полностью звучит так: Консультант отдела перемещений господин Димитрий Ви Лорд.

– Димитрий, сегодня ночью к нам поступили трое, скорее всего с основного мира А15. Мы выловили их из озера. Твое дело за малым – вернуть ребят домой. Естественно, все оформление документов на тебе.

Я кивнул. Собственно, стоит пояснить, чем я тут занимаюсь. Хотя начну, пожалуй, с того, как я попал сюда. Это был високосный год. Я возвращался с дачи друга на электричке и задремал. Когда поезд остановился, то я с ужасом решил, что мне надо выходить, и выбежал… на совершенно незнакомую станцию в лесу. Электричка укатила по направлению к Москве, а я стал ждать поезда. Так и прождал до утра, пока меня не нашли сторожа и не объяснили, к кому подойти с моей бедой. После обращения в соответствующие органы, меня долго отпаивали валерьянкой и успокаивали. Оказалось, я попал в параллельный мир, более того, в один из тех миров, где удивительным образом правит абсолютная магия и все поголовно обладают магическими способностями, будь ты хоть крестьянин, хоть великий архимаг (естественно, степень владения разная). На меня до сих пор с презрением смотрят – человек. Но есть одно «но» – человек единственный, кто может открывать порталы между мирами. Магам этого делать категорически запрещено конвенцией. А должность Консультанта, который меняется раз в четыре високосных года, подразумевает работу по возвращению домой (в различные параллельные миры) заблудившихся людей и оказание им психологической помощи, если такая нужна, а она обычно нужна. Отвечу сразу – вернуться в свой любимый двадцать первый век, или, как его называют местные, «основной мир» (по документам – А15), я не могу. Но зато при особом разрешении я могу путешествовать по другим мирам. В одном я нашел феникса, в другом подцепил тотемного бурого волка, чему несказанно обрадовались наши местные язычники. Так прошли два високосных года, а я до сих пор отправляю домой заплутавших во времени. Сам я нахожусь среди всех этих почтенных магов на правах Саши Привалова: не могу наколдовать себе банальный бутерброд, дежурю по ночам, усмиряя странных существ в подвале (хорошо хоть Кощея Бессмертного нет), и постоянно вожусь с какими-то «Алданами», которые по логике должны работать. К слову, о технике: здесь есть пара машин непонятного назначения и непонятной, даже для меня – студента-инженера, конструкции. Чтобы я ни делал – они не хотят работать даже автономно, даже на батарейках. Мне объяснил один архимаг – все дело в магии и в электромагнитном поле, который она создает. В основном мире, где правит техника, есть специальная организация, занимающаяся временем, а параллельные миры – не что иное, как суррогатный продукт их действия, направленный на уничтожение. В основном мире есть специальные аппараты, которые могут их перемещать, и высококвалифицированные специалисты… В общем, он много чего рассказал мне, но я не буду здесь описывать, поскольку это не так важно для нашей истории.

Откушав за светским разговором с похмельными рыцарями «О Европах», я пошел в секретариат, взял у практикантки Акулины нужный пакет берестяных документов и отправился в приемную. Для меня удивительно, что в этом мире наравне с магией царила жесткая бюрократия. Документы нужно было получать едва ли не на каждый жест, а в деле перемещений бумажек скапливалось столько, что я уже не знал, куда их девать, и в тайне мечтал скинуть всю эту бересту в подвал, в качестве подстилки для образца 64.
В приемной меня встретила взволнованная секретарша Маруся, находившаяся на грани истерики:

– Они не слушают меня, – дернула она хорошеньким носиком, – требуют какого-то адаката…

– Адвоката, – подсказал я, выстраивая в уме образ действия с подобными кадрами.

Я распахнул дверь и оказался в светлом помещении, напоминавшем древнерусский рабочий кабинет. Широкая лавка у стены, стол из массивного дерева, кресло, обитое красным бархатом, окно с занавесками, вышитыми трогательными цветочками. Как водится, огромная икона в красном углу (настоял отец Никодим), напротив которой стояли три хмурых идола (подарок языческого жреца). Сплинтер проскользнул мимо меня, напугав трех сидящих у стены подростков, и уютно устроился на подстилке.
Ребята представляли типичную молодежь своего времени. Высокий, худой, рыжий парень в очках, его друг, крепкий, с нахмуренным лбом, и напуганная блондиночка в длинном мокром сарафане с принтом, жавшаяся к крепышу. Я посмотрел на странное сочетание косоворотки, лаптей и замызганных джинс парней, удивленно вскинул брови, сел и приступил к выполнению своих прямых обязанностей.

– У кого-нибудь есть ручка? – обратился я к ребятам, глядя на сточившийся кончик пера.

Подростки удивленно переглянулись, и рыжий, пошарив в кармане, извлек черную гелиевую ручку.

Я обрадовано схватил ее – годится!

– Итак, господа хорошие, прежде чем требовать адвоката, расскажите мне, кто такие, откуда, как попали, с кем до этого общались, употребляли ли алкоголь…

– А при чем тут алкоголь! – взъелся крепыш, из чего я сразу заключил – употребляли.

– Может, у тебя похмелье и тебе для пущей соображалки надо медовухи налить? – засмеялся я.
***

Самое сложное – разговорить «потерявшихся», поскольку многие из них пребывают в состоянии шока. Из этой компании адекватным и расположенным к разговору оказался только рыжий. Крепыш все время строил из себя супергероя, а девушка не могла связать и двух слов. Поэтому анкету и прочие документы мы с рыжим составляли вместе. Итак, история перемещения примерно такова: компания девятиклассников бурно праздновала окончание экзаменов недалеко от озера. Все как положено – конец июня, шашлыки, и кто-то сдуру ляпнул: а не проверить ли нам наличие русалок в озере? Эти трое смелых полезли: крепыш Вова, чтобы порадовать свою девушку Лену, Лена за Вовой, а Женя так, за компанию. Под одобрительные крики одноклассников наша троица нырнула в озеро, и через несколько секунд вынырнула из того же озера, но не в Подмосковье, а в мистическом Китеже. Ну, с кем не бывает…

– А косоворотки и лапти откуда взяли? – сощурившись, словно следователь, спросил я, обращаясь к Вове, который все крепче прижимал к себе свою пассию.

– Местные дали, – пояснил рыжий. – Назвались сторожами. Майки свои мы у озера оставили.

– А купаться в джинсах и платье полезли? – я скептически изогнул одну бровь. – Побоялись, что русалки… гм… наготы испугаются? Они, как правило, это, наоборот, приветствуют.

Женя густо покраснел, и я решил больше не издеваться над парнем. Собрал охапку берестяных рукописей, пообещал ребятам вернуться вскоре, попросил Машу попотчевать их пряниками и чаем и не спеша пошел на второй этаж терема ставить оттиски. В первый год, встречая потерявшихся, я носился, как угорелый, отчего вызывал смех и улыбку старожилов, потом приноровился к темпу местной жизни, узнал пару тонкостей и перестал тратить драгоценные мотки нервов.

Пожилой летописец Всесмысл внимательно изучил историю ребят и даты, проверил, правильно ли составлена береста, тяжело вздохнул, просмотрел свои карточки, написал рецепт зелья, расписался и поставил на бумаге оттиск кольца, предварительно окунув его в чернила. Все это он делал лениво и неспешно, будто само спокойствие.
На выходе из терема я столкнулся с Машей, которая несла блюдо с различными древнерусскими сладостями, как правило – мучными. Вокруг нее вертелся Сплинтер, глядя преданными глазами и пританцовывая в ожидании подачки. Стянув два бублика, я дал указание, куда привести после чая ребят, и посоветовал не спешить. Маша лучезарно улыбнулась и кивнула. Хорошо работать с понимающими людьми!
Я направлялся в алхимический корпус, жуя украденный бублик, второй я отдал волку, который тот теперь нес с гордостью, слегка гарцуя. Алхимики – народ странный, себе на уме, с единственной несбыточной мечтой – найти (или создать – тут как подфартит) философский камень. Я всегда улыбаюсь при мысли о том, что философию они понимают как путь к богатой жизни, а не заморачиваются поисками трансцендентного, как их коллеги из моего мира. Терем алхимиков был сделан из камня и являл собой мрачное строение, которое тщетно пытались осветить магическим огнем. Комнаты навевали средневековый ужас, тем более что нынешний начальник – архимаг Остромир – обладал странным чувством юмора. Он пустил по коридорам сгенерированный им женский смех. Знаете, зловещий такой ведьмовский смешок, который заставлял гостя вначале подпрыгивать от неожиданности, а затем бежать сломя голову. Однако остроумие главы алхимического корпуса оценили не все, и спустя неделю Велизар Киримович приказал изловить смешок. Так до сих пор и ловят.

Мы с волком зашли в прохладный коридор, и я направился вглубь. Мимо прошелестел ветер, всколыхнув пламя факелов, и тихонько прошептал на ухо: «а-ха-ха-ха».

– Очень смешно, – пробурчал я, открывая массивную дверь с табличкой «Профессор алхимии Творимир Всеволодович».

В потемках я увидел скрюченного в углу за партой для переписывания манускриптов практиканта Прошку. Тот сопел, переписывая очередной фолиант.

– С животными нельзя, – кинул он из-за стола.

Волк удивленно наклонил голову, не выпуская из пасти бублик.

– Это же Сплинтер, ты его знаешь, он не опасен для ваших реактивов. А где Творимир Всеволодович?

– В «Пасти дракона». Спаивает наших европейских гостей. Опять наверняка выведывает у них легенды о феях… – Прошка аккуратно положил перо.

– Я могу тебе помочь?

Это был молодой паренек с наивными и восторженными голубыми глазами и светлыми соломенными волосами. Он едва справил семнадцатилетие, когда его заметил профессор Творимир. По его убеждению, у Прошки были незаурядные магические способности. Хотя, по моим наблюдениям за полгода, он вполне мог претендовать на изобретателя второго образца 64.

– Мне нужно вот это, – я отдал ему рецепт от летописца, – сможешь приготовить?

Прошка внимательно изучил рецепт, проверил печати и подписи, пробормотал: «Мы с профессором его вчера варили, сейчас я тебе его достану», – и ушел в кладовую.
Я тихо обрадовался тому, что мне не придется ждать долго, подошел к столу алхимика. Там стояли различные пузырьки, баночки и чаши. Я заглянул в одну. Со дна на меня пучилась жабья голова. Завидев меня, она булькнула и недовольно квакнула. Я поспешно отошел и стал подпирать стенку, у которой мой волк спокойно дожевывал бублик, оставляя уборщикам крупные крошки.

Из кладовки вышел счастливый практикант, тряся большой бутылью с мутноватой жидкостью.

– Нашел! – торжественно вручил он мне посудину. – Как пользоваться, знаешь?

– Знаю: дойти до полигона, вылить пару капель на землю, параллельно читая заклинание, подождать, пока откроется портал, и загрузить туда людишек.

– Профессионал, – довольно сощурился Прошка и хлопнул меня по спине так, что я едва не выронил бутыль.
***

Трое ребят неловко топтались позади меня, пока я, стоя на полигоне, чертил палочкой прямую линию, чтобы залить ее зельем.

– Значит так! – параллельно инструктировал я их. – Вынырнете в том же месте, буквально в то же время. Никому не рассказывать о том, что видели. Ясно? А то вами в лучшем случае психиатры заинтересуются, а в худшем – я не могу даже представить, кто. Итак, что вам надо делать: не бояться, смело шагать в портал… Ах да! И набрать в грудь побольше воздуха! Вы же выныриваете! Пацаны, косоворотки и лапти сдать!

Парни покорно сняли рубахи и отдали их дежурившему на полигоне стрельцу. Я, бормоча заклинание, обязательное при перемещении, начал выливать тонкой струйкой на линию зелье. Случайно, на последних словах я споткнулся, и большая часть жидкости вылилась на землю. От неожиданности я прикусил язык, но, к счастью, успел договорить заклинание как надо. Раздался шипящий звук, и над землей повис яркий круг – открытый портал.

– Осторожно, двери закроются через 60 секунд! Всем спасибо, все свободны! – радостно закричал я, глядя, как ребята, зажмурившись и надув щеки, прыгают в круг. Женя, перед тем как прыгнуть последним, пожал мне руку и через секунду исчез. Проход между мирами закрылся, и довольный я уже готов был стереть намеченную линию, как вдруг позади меня раздался лай волка и возглас, полный ужаса:

– Стой! Это не тот состав!

 

***

Вызванный из трактира профессор Творимир протрезвел практически мгновенно, а когда осознал масштаб трагедии, долго тряс своего практиканта, скорее всего, намериваясь вытрясти из него остатки разума. Потом долго рылся в бумагах, пытаясь изучить, что за зелье всучил мне Прошка, и куда с его помощью я отправил ребят. К несчастью, это оказался один из миров средневековой Европы, где с хамоватыми московскими подростками могло случиться все что угодно – от заражения чумой до сожжения на костре, в качестве выполнения плана инквизиции по колдунам на месяц. Экстренным голосованием комитета, состоящим из нас с волком, дежурного стрельца, Прошки, профессора Творимира, отца Никодима и Велизара Киримовича, было решено отправить меня и Сплинтера в тот же мир для вызволения несчастных (я голосовал против). Заслышав про Европу, один из рыцарей, явившийся за алхимиком, пожертвовал «Господину Ви Лорду» свой двуручный меч (который Господин Ви Лорд, к своему позору, не смог поднять в одиночку). Стрелец не пожалел для «батюшки Консультанта» своей боевой кольчуги и «шелома» (от веса которого шея батюшки Консультанта всерьез угрожала сломаться). Алхимики притащили мне ряд баночек и бутылочек. Всю эту походную лабораторию они загрузили в сумку, подробно объяснив, какая открывает мир А15, какая вернет домой, какая в Китеж, какая от ран, какой яд способен убить даже дракона, противоядие от этого яда, микстура от диареи (зачем?!) и еще куча разных пузыречков. Но больше всего поразил отец Никодим, который после молитвы и крестных знамений надел на мою многострадальную шею огромный серебряный крест, под тяжестью которого я согнулся.

– Батюшка-а-а-а! – жалобно позвал я. – А у вас нет сувенирного варианта?

– Увы, сын мой! Это крест со священного места под Китеж-градом, он единственный в своем роде, его носил сам святой…

– Короче!

– Потеряешь – голову сниму!

За всей этой сценой сборов с необычайным скептицизмом психиатра наблюдал Велизар Киримович. В конце всего этого цирка он лично открыл портал и, хлопнув меня по спине, сказал: «Я в тебя верю».

С этими словами мы с волком шагнули в портал.
***

Слава богам, не знаю уж, какие мне покровительствуют – языческие или христианские, искать ребят долго не пришлось. Во дворе величественного замка, куда меня забросило, уже во всю шел пир. Столы ломились от количества вкусной еды, а во главе всего этого пиршества сидел барон, напоминавший сильно разжиревшего Влада Цепеша. По бокам от него сидели мои ребята. С одной стороны гордый Вова, уже успевший получить орден, рядом с ним сменившая свой сарафан на шикарное придворное платье Лена, со счастливым румянцем на щеках. Сдается мне, всему виной вино (простите за каламбур). С другой стороны мило о чем-то беседуя с симпатичной средневековой барышней, похожей на Изольду Белокурую из знаменитого куртуазного романа, сидел наш Женя в рыцарских доспехах. Мальчик сгибался под их тяжестью, но не хотел уронить себя (в прямом смысле этого слова) в глазах дамы и поэтому мужественно держался прямо. Он первый заметил меня и позвал к столу, затем поднялся и объявил во всеуслышание:

– Господа! Мой доблестный друг Дмитрий Ви Лорд и его верный пес удостоили нас честью лицезреть их! Так пригласим же достопочтенного лорда за наш стол!

Пирующие радостно зашумели. Однако я был настойчив забрать ребят, отметив про себя не забыть похвалить Женю за знания и находчивость. Сделав грозное лицо и надвинув шлем, я замахнулся мечом и, желая ударить им об каменную плиту, стоящую посреди двора для пущего звукового эффекта, закричал:

– Пир окончен!

Под тяжестью оружия рука с мечом дрогнула и упала прямиком на плиту. Лезвие вошло в аккурат посередине расщелины. Я в недоумении подергал оружие назад, но меч застрял намертво. Осталось сделать вид, что так и было задумано.

Присутствующие с уважением и ужасом смотрели на меня и меч, торчащий из камня.

– Я вынужден забрать этих молодых людей для свершения похода во имя святого… Данона!

Сплинтер поднял одно ухо и саркастически посмотрел на меня. Я понял, что сморозил абсолютную глупость, не к месту вспомнив навязчивую рекламу йогурта. Однако неизвестное имя произвело впечатление среди средневекового люда.
Ребята встали и засобирались, но тут мне навстречу с лучезарной улыбкой подошла дочь барона, сидевшая рядом с Женей.

– Дмитрий Ви Лорд, – обратилась она ко мне. Я снял шлем, одновременно выражая ей почтение и тихо радуясь тому, что довелось снять этот ком железа с головы. – Но рыцарь Евгений Зуев обещал мне добыть кольцо моей матушки, украденное драконом.

Я моментально скис и посмотрел на новоявленного героя. Тот смущенно кивнул.

– Это так…

Волк приглушенно зарычал, а я прошипел про себя: «Вот черт! Делать тебе больше нечего!» Однако публика замка ждала дальнейшего продолжения. Я театрально вскинул руки.

– Быть по сему, миледи! Раз этот достопочтенный юноша избрал Вас дамой своего сердца, я помогу ему в нелегком походе против огнедышащей твари! И да поможет мне святой Данон! – для пущего пафоса добавил я.

– Он обещал справиться до захода солнца! – радостно кинулась на шею Жене баронесса.

– Серьезно, что ли? – опешил я.

Красный, как вареный рак, девятиклассник кивнул.

Ну, дура-а-ак!

***

Нам выдали лошадей, благословили, дали по фляге вина. Дополнительно я выпросил себе новый меч. Свой я вогнал так, что его до самого моего отъезда пытались выдернуть из плиты два крепких стражника. Кони ехали легко, а на них покачивались две консервные банки. Для рыцаря Женя отвратительно сидел в седле, а меня хоть на досуге и обучали верховой езде, но пятая точка ощутимо побаливала. Единственный, кто чувствовал себя прекрасно – Сплинтер, беззаботно семенивший рядом с моей кобылой. Всю дорогу я высокопарно молчал, пока слушал Женины объяснения. По словам парня, до моего «пришествия» они успели изрядно попировать часа два. Нашла их служанка баронессы, которая сразу представила госпоже обворованных герцога и герцогиню Любештейн (фамилию рыжий выдумал на ходу) и странствующего рыцаря Евгения Зуева. Рассказав массу слезливых историй, почерпнутых из прочитанных романов, и навешав изрядное количество лапши на уши юной баронессе и ее отцу, выдавив у последнего слезу (а всю дворню доведя до истерики), Евгений в момент обрел уважение. Герцогу за его мнимые подвиги сразу выдали медаль, а всем пожаловали платья и закатили пир, в разгар которого явился я.

– А что с кольцом? Мелковато для дракона, не находишь? – поинтересовался я, сворачивая к указанной местными пещере. – В романтическом порыве пообещал или выгоду искал?

– Думал, смоемся под шумок, а там поищем что-то вроде вашей конторы, – признался Женя.

– А ты сообразительный малый! Читать любишь?

– Да, очень. «Тристана и Изольду» наизусть помню.

Я усмехнулся.

– Мог бы бардом представиться, их тут тоже любят.

Неожиданно Сплинтер ощетинился и зарычал. Конь Жени встал дыбом, скинул всадника и в ужасе убежал. Я придержал свою лошадь, и посмотрел вперед. Мама родная…

Я стоял прямо напротив огромного дракона, а точнее, его закрытых глаз. Меня обдувало его дыхание, пахнущее костром и сырым мясом. Я старался не дышать, разглядывая черную морду и выпирающие из пасти клыки больше моего роста. Да этому монстру я на один укус…

С этого мы и начали. Ну почему… Почему именно средневековье? Почему Прошка не дал состав более привлекательного места? На кой черт этот дурак Женя наобещал кучу всего неизвестной бабе?! Теперь мне понятно, отчего мужчины жили так непродолжительно…

– Пс… Женька! А скажи, пожалуйста… Ты этой… своей баронессе, голову этой твари не обещал?

– Нет…

– Хвала богам… Потому что отрезать ее, а тем более будить этого монстра я не собираюсь. Попробую по-тихому найти украшение...

Я плавно сдал назад и начал стягивать с себя кольчугу и доспехи. Мало того, что я чувствовал себя в них, как в консервной банке, так они еще и гремели, угрожая разбудить змея. Себе я оставил только меч и крест. Женя словил ход моих мыслей, и вскоре я уже наматывал себе на ноги его разорванную рубаху, а двое пар доспех и сам парень оставались под охраной Сплинтера.

– Как выглядело кольцо? – спросил я.

– Золотое, с большим рубином, находилось в зеленой шкатулке из какого-то полудрагоценного камня….

– Шкатулка тоже пропала?

– Да.

– Уже проще! – оптимистично, но тихо воскликнул я, обрадовавшись, что не придется копаться в горе золота в поисках малюсенькой безделушки, и шепотом добавил, – интересно только, как дракон ее утащил?

На цыпочках, обходя дракона и стараясь его не разбудить, я проник в пещеру. Кажется, я наяву услышал звук упавшей об пол челюсти. Да, алмазный фонд здесь и рядом не стоял! Золото, серебро, драгоценные камни, посуда – все валялось в куче, служа дракону подстилкой. Мое внутреннее «я» зарыдало от горя – я даже на коня скопить не могу, даже на телегу к нему, а здесь… богатство! Мужественно сжав кулаки, я принялся шарить по шкатулкам, ища ту единственную.

Я почти перекопал полпещеры, как случилось неожиданное. Дракон проснулся. Я понял это по рычанию и истошным крикам снаружи. Едва выбежав на свет, я увидел, как зверюга приготовилась спалить Женю. Спина стала липкой. Не помня себя от ужаса, я сделал первое, что пришло мне в голову – воткнул твари под заднюю коленку меч до рукоятки. Зверь заорал, а меня с ног до головы облило кровью – видимо, попал в жилу. Змей закрутился, отбросив меня на пару метров в сторону. Я отполз за камень, где меня встретил бурый волк, радостно лизнув. Женя прибежал через минуту. Дракон бился в агонии, ища глазами обидчика, а я искал в бездонной сумке алхимиков сильнейший яд. Мне было жаль фантастического зверя, но себя и непутевого девятиклассника было жаль еще больше. Одновременно мне было страшно. И не только мне. Даже тотемный волк поджал уши. А если так ведет себя магическое создание, что уж говорить о людях.

Я вытащил из сумки литровую бутыль с розоватой жидкостью. Этикетка с неумело нарисованным черепом подсказывала, что я не ошибся. Я выдернул пробку. Она со чпоком отлетела в сторону.

– Держи, – вручил я меч рыжему, – заходишь сзади и втыкаешь ему эту зубочистку в хвост, пока я отвлекаю его спереди. Я попытаюсь закинуть ему это в глотку. Как воткнешь, беги подальше. Понятно? Вопросы? Вопросов нет!

Я выскочил из-за убежища, бурый волк бежал рядом.

– Эй! Ты! Ящерица переросток! Саламандра-мутант! – замахал я руками, привлекая дракона. Бледный Женя выскользнул из-за камня, зашел за спину дракону и стал красться, пока я скакал, аки кузнечик, и срывал голос, отвлекая внимание на себя. В конце концов, я запутался в собственной портянке, и ящер легко спалил бы меня огнем, если бы не Сплинтер, вовремя повисший у него на рогах. Тут дракон взревел, и краем глаза я увидел, как удирает прочь Женя. Размахнувшись, я кинул в пасть змея яд. Сплинтер сорвался и, едва коснувшись земли, дернул в сторону. А я упал и закрыл голову руками. И тут меня накрыло что-то тяжелое и холодное…
***

Пыхтя, рыжий стаскивал с меня лапу дракона. А я лежал, ни жив ни мертв, прокручивая свою жизнь, как пленку. Бывало всякое: пьянки, студенческие дебоши, в милиции сидел, феникса ловил – но убивать дракона… такое в моей практике впервые…

Я сел в глубокой задумчивости, медленно отходя от шока. В руку мне уткнулся мокрый нос бурого волка. Нет, на такую работу я не нанимался. Женя протянул мне алхимическую сумку. Я наугад запустил туда руку и вытащил бутыль с надписью «Валериана». Открыл и осушил половину.

– Что это? – осторожно поинтересовался девятиклассник, беря у меня пузырек. Он был напуган не меньше.

– Жаль, что не водка, – искренне отозвался я и встал. Я внимательно осмотрел тушу.

Дракон лежал огромной горой на фоне заходящего солнца. Мне искренне было его жаль. Ради прихоти какой-то женщины, ради славы, по своей природной глупости мы сгубили прекрасное создание. Было обидно, что я лично приложил к этому руку. Я погладил дракона по чешуе и удивился. Прочная на первый взгляд, она оказалась тонкой, буквально резиновой. Ощущение было такое, словно я глажу огромную змею. Неожиданно в пещере раздался громкий лай Сплинтера. Я рванул с места. Волк стоял на вершине одного из золотых развалов, лаял и рычал на что-то. Забравшись к нему на гору, я опешил. На шкатулке из малахита сидело существо. Маленький дракон красивого темно-изумрудного цвета с бирюзовым отливом. Его три головы шипели и пытались плюнуть огнем в Сплинтера, однако из пастей этого существа вырывалось только хилое облачко дыма. Своими маленькими лапками он цеплялся за шкатулку и возмущенно хлопал крыльями. Когда бурый волк попытался лапой сбить его с насиженного места, тот жалобно запищал. Так вот кто утащил шкатулку! Взрослой особи оно было без надобности, слишком мелко, а вот детеныш…

– Жека! – позвал я «рыцаря». – А барон не говорил, сколько драконов в округе?

– Говорил! Один!

И тут я всерьез задумался…

 

***

В Китеже уже темнело, когда я, измученный, вывалился из портала. Ребят благополучно отправили домой, малахитовую шкатулку с помпой вручили, а вход в пещеру с сокровищами я взорвал с помощью настойки разрыв-травы.

Меня встречали стрелец, Прошка и отец Никодим. Меч, выдранный из туши дракона и изрядно погнутый, я бросил в сторону, а сам откинулся на траву, прижимая к груди сумку и смотря, словно Болконский, в небо. А вокруг разносились голоса:

– Кровь дракона… Ты убил дракона?! Какая храбрость! Какой ужас! – это Прошка.

– На, глотни, чтобы восстановиться… Сплинтер! Иди сюда! На! Держи сухарь! – это профессор Творимир.

– Господин Ви Лорд! Вас к себе ждет Велизар Киримович! – это стрелец.

– Где крест, окаянный! – разумеется, отец Никодим.

Я встал, открыл сумку и под всеобщий вздох удивления вытащил оттуда крест… на котором, крепко зацепившись лапками и хвостом, спал, мило урча во сне, маленький трехголовый дракончик. В пещере мы с Женей еле содрали его со шкатулки, и тот стал жалобно хныкать. Тогда я стянул с себя крест и поманил им детеныша. Тот моментально перестал пищать и вцепился в украшение намертво, а я смог спокойно спрятать его в сумке.

Священник, конечно, ругался страшно и попытался отобрать крест у Горыныча (так я его назвал). Трехголовый упирался, шипел и пытался укусить представителя духовенства. Однако отец Никодим был настойчив, и дракончику ничего не оставалось, как смертельно обидеться и укрыться у меня за пазухой.

В таком виде, облитый драконьей кровью, в драной одежде и волоча за собой погнутый меч, я отправился к начальству. Под рубахой копошился Горыныч и его три головы по очереди выглядывали у меня из-за шиворота, чем изрядно пугали местных. Впечатление усиливал взъерошенный Сплинтер, гордо семенивший рядом. Такой странной компанией мы вломились в кабинет Велизара Киримовича. Однако, помимо начальника, там еще сидел другой человек. Высокий с собранными в хвостик длинными, темными волосами. Он был одет в элегантный серый костюм моего времени. При виде него волк восторженно приподнял уши и наклонил голову.

– А, вот и наш Димитрий! – радостно воскликнул Велизар Киримович.

Человек обернулся. У него было красивое лицо, с прямым носом. Зеленые глаза словно гипнотизировали – ему хотелось доверять. Он улыбнулся, встал и, шагнув мне навстречу, протянул руку.

– Константин Юрьевич, – представился он. Я смущенно протянул ему свою измазанную ладонь, но он не испугался грязи и смело пожал ее. – А вы, я так полагаю, Дмитрий Вилордович Комаров? Я из Московского отдела перемещения Основного мира. Нам понадобится ваша помощь. Взамен мы снимаем вас с должности Консультанта в Китеж-граде раньше срока. Вы согласны?

Мы с волком многозначительно переглянулись и посмотрели на Велизара Киримовича. Начальник слабо кивнул, и я согласился.

Лучше бы не соглашался…

Но это будет уже совсем другая история….

 

***

А спустя месяц я получил письмо от мага Творимира, к которому был приложен следующий отрывок из неизвестной мне книги: «… Эта легенда берет свое начало в глубокой древности! Сохранилось сказание о двух прекрасных рыцарях ордена святого Данона, победивших дракона. Старший воин был настолько суров, что вогнал свой меч в камень, сказав «Да прибудет сила достойного, чтобы вытащить его отсюда», и нашелся достойный! И звали его Артур!»

В постскриптуме он написал, что никогда так не смеялся.

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 15. Оценка: 3,80 из 5)
Загрузка...