Спасение

 

По переполненным сточным каналам улицы, вымощенной серыми булыжниками, текли городские помои, унося с собой тряпки. Это тряпье забивалось в некоторые сливы каналов и темная вода человеческих отходов, не находя выхода, медленно вытекала на улицы, заполняя щели и ямы.

- Посторонись! - крикнули сверху и выплеснули еще ведро помоев прямиком из окна.

Из домов доносились плач, истерический смех, брань, призывы к спасению и звуки плавно сливались в безобразную симфонию. Угрюмые, некоторые, чересчур оживленные, прохожие, поглядывали на чужака, но по большому счету, им всем было плевать. Глаза его были красны и холодны, а лицо скрыто маской с большим клювом. «Они же стеклянные!» - подумал проходящий мимо, осторожно заглянув в лицо неизвестного и увидев круглые глаза. В длинном черном плаще, шляпе, и с палкой в руке, а также пугающим клювом, зловеще выпирающим из маски, чужак был подобен тени невероятного создания, скользящей по вечерней улице.

Вдали что-то противно заскрипело, с каждой минутой становясь громче и пронзительней, словно предупреждая о своем скором появлении. Вокруг царило тлетворное уныние, будто город вместе со всеми домами и улицами, площадью и замком окунался в старое болото, кишащее своей жизнью.

Неизвестный замер у бездыханного тела бродяги, сжавшегося вдоль стены. На желто - зеленом лице несчастного были язвы, темные, цвета запекшейся крови. Рядом лежали запачканные тряпки, видимо, бродяга закутывал в них голову и кисти, но в предсмертной агонии стянул платки со своих ран, не вытерпев сильного жжения.

Чужак ткнул несколько раз лежащего бродягу палкой. Никаких признаков жизни.

По улице катила скрипящая телега, запряженная двумя быками. Прохожие ее сторонились. Помимо нескольких мертвецов и бочек, лежащих на ее дне, в колеснице восседало четыре человека, одетых в холщовые костюмы и вооруженные длинными крюками. Они равнодушно поглядывали на шепчущих молитвы испуганных прохожих, заметивших тела в телеге.

Чужак подал знак четверым, подняв руку вверх и указав на тело бродяги у стены. Будто большая птица взмахнула крылом, но не взлетела, а гордо зашагала к городскому замку, озираясь по сторонам.

Быки тянули повозку, низко опустив головы. Возчик остановил их и принялся изучать прохожих, пока остальные трое, ловко приноровив длинные крюки и зацепив тело, уже затаскивали его в телегу.

- Куда вы его потащили?! – спросил пьяный бродяга, сидящий недалеко от мертвеца и с изумлением наблюдая за происходящим.

Трое молча, делали свою работу, возчик лишь сурово посмотрел на любопытного.

- А как же спасение? – снова спросил бродяга, когда бездыханное тело оказалось на дне повозки.

Возчик стеганул быков и те, сопя, потянули колесницу за собой и она снова, медленно и со скрипом поехала по шумной и грязной улице за человеком с клювом на лице.

 

- Святой отец заболел три дня назад, - кардинал в зеленом плаще и белой пелерине казалось, опечален – Ему было видение…

Лицо кардинала вдруг просветлело. С воодушевлением он принялся рассказывать о чуде шепотом, будто их могли подслушать темные силы.

- Пророк явился к святому отцу и предрек, что скоро закончатся муки, навеянные демонами, придет спасение, - кардинал перевел дыхание и продолжил - Люди умирают от чумы, но спаситель поднимет каждого павшего, наша священная миссия – не забыть ни одного, каждый живой обязан не забыть мертвого, ибо спасение вновь дарует им жизнь, поднимет их бренные тела…

Кардинал с надеждой взглянул в красные стекляшки. Они казались нелепыми, особенно, под шляпой чужака, и при первой встрече кардинал еле удержал смешок.

Чужак со зловещим клювом на маске вдруг полез рукой в полы своего плаща, достал тубус и протянул кардиналу.

Кардинал нахмурившись, принял тубус, открыл, достал бумагу, развернул и удивленно вскинул брови, увидев печать Его Величества. Документ гласил:

«Святому Отцу южных земель Королевства.

Направляю в Ваши края врачевателя чумы, для лечения и изучения болезни, а также мортусов под его предводительством, для выполнения моего указа – предания огню останков умерших от чумы людей.

Его Величество Король».

Кардинал с содроганием прижал бумагу к груди.

- Врачеватель, каждый день от чумы гибнут десятки, - пожаловался кардинал чужаку - Люди потеряли радость бытия, их близкие и любимые умирают. Вы даже представить не можете, как благотворно повлияло на них пророчество - они ждут спасения, вера вновь заполняет их сердца надеждой…

От клюва чужака пахло травами.

- Я должен осмотреть его святейшество - вдруг глухо раздалось за маской чужака.

- Конечно, доктор, я не смею вас задерживать - кардинал сделал жест руками, приглашая следовать к большой арке, ведущей в покои святого отца.

Они стояли в большом зале, в круге полыхающих на стенах факелов, где звуки эхом взлетали под своды, погруженные во мрак.

Врач поклонился и поспешил зашагать к арке. Кардинал учтиво склонил голову и направился в противоположную сторону, позвякивая увесистыми золотыми амулетами на цепях и небрежно сжимая в руке бумагу от короля.

- Дорогой доктор, - неожиданно окликнул чужака кардинал.

Врач остановился. Когда он повернулся, и молча замер, кардиналу странным образом стало не по себе, образ доктора пробудил в нем ужас. Кардинал пробормотал короткую молитву и виновато улыбнувшись, спросил:

- Дорогой доктор, что же мы будем делать, когда придет спасение?

 

Врачеватель чумы вошел в покои святого отца.

Он почувствовал запах. Резкий тошнотворный, исходящий из глубин покоев, доктору казалось, что возможно проследить источник запаха по плотности воздуха, и даже маска врачевателя не могла спасти от зловония, которое источал святой отец.

Тело его тихо сопело, перемотанное грязными белыми простынями и в области живота подергиваясь, возвышалась жуткая опухоль.

Доктор поспешил отойти назад.

Он вспомнил, как убежал из дома, попал в сиротскую школу, где выучился естествознанию, но не смог получить бумаги об образовании из-за поджога устроенного инквизицией, вспомнил, как примкнул к врачевателям чумы и вскоре возглавил свой первый обход во главе нескольких мортусов.

Все это доктор вспомнил перед тем, как светло-лиловая опухоль на теле святого отца с противным, напоминающим чавканье звуком, выплеснула в него ярко-коричневый ворох слизи и спор.

 

Карл смотрел на Тункеля и Вернона, которые ловко водили за нос стражу городского замка, играя в карты и незаметно приводя в действие свои хитрые трюки и уловки. Что эти двое – отпетые мошенники, Карл понял, просадив месячное жалование мортуса за карточным столом вместе с двумя братьями. Когда немой Тункель, демонстрировал Карлу колоду карт, мило улыбаясь, а такой же немой Вернон, ободряюще хлопал по плечу, главный мортус счел братишек интересными, хоть и странными компаньонами для парочки азартных партий.

Только потом Карл узнал, о прошлом Тункеля и Вернона, о том, как они красноречиво чесали языками, дуря головы наивных простаков и глупых аристократов, пока не обманули столько народу, что узнать их мог каждый второй. Такая противоречивая слава обернулась для братьев потерей языков, но и это не остановило прирожденных мошенников, потому что никто не отменял уличную магию!

Когда горожане осознали, что загадочные восточные волшебники, показывающие фокусы на улицах города это очередной проект уже немых братишек по опустошению чужих кошельков, власти отправили Тункеля и Вернона к мортусам, выполнять самую грязную работу, какую можно представить на сегодня – очищать города от бездыханных тел больных чумой, свирепствующей в королевстве.

Вернон вернул Карлу деньги, когда тот прижал его к стене, и Карлу показалось, что братишки проворачивают свои аферы вовсе не ради наживы, а спасаясь от надоедливой скуки.

Тункель заговорщицки кивнул Карлу, и главный мортус перевел взгляд на четвертого из их отряда, Животного. Затем взглянул в одно из окон казармы, расположенной в башне городского замка и увидел звездное небо и полную луну, в свете которой свирепый и лохматый Животное, сопящий во сне, казался умиротворенным.

Животное. Так прозвали его мальчишки с окраин города, забрасывая камнями одичавшего в лесах крестьянина, пока святые не решили приручить беднягу. Под их пристальным надзором, по словам инквизиции, из Животного вырвался демон, и его слили к мортусам.

Карл снова посмотрел на звезды. Ему нравилось ими любоваться и думать.

Карл вообще очень любил думать.

Наверное, из-за этого я и стал мортусом, размышлял Карл. Как только он собирался выдать глубокомысленные рассуждения, его речь ломалась, словно те летающие конструкции, что строил один деревенский безумец и на Карла смотрели как на дурака или просто не слышали. Он обходился короткими, но ёмкими фразами и старался больше думать о мироздании и природе окружающего – надеялся, скоро они вылечат чуму и Карла, может быть, даже сделают врачевателем, несмотря на недуг с речью.

Он думал о том ученом, который говорил что звезды – это такие же солнца, но далеко расположенные. Инквизиция решила его сжечь.

Карл считал, инквизиция многое себе позволяет, но когда хотел рассказать об этом, произносил лишь косноязычные фразы и немного пугающие звуки. В такие моменты, ему казалось - только врачеватель чумы его понимает, правда, за маской и красными стекляшками этого не было видно.

- Спасение!!! Пришло спасение!!! – голос кардинала громогласно раздавался под стенами городского замка.

Карл, как и большинство остальных, находящихся в казарме, ринулся к окнам и увидел казавшихся крошечными с высоты башни кардинала, врачевателя чумы и городскую армию. Со скрипучим грохотом открыли ворота, вся орава с безумием ринулась заполнять городские улицы, возглавляемые фанатично вопящим «Спасение!!!» кардиналом, пляшущим вокруг лекаря в костюме жуткой птицы.

Карл испуганно взглянул на возводящих руки в небо солдат городской стражи. К ним принюхивался Животное. Тункель и Вернон начали подталкивать его к выходу.

 

Бледно-зеленые, покрытые лиловыми язвами, обмотанные спадающим тряпьем мертвецы выбирались из домов, где сердобольные родственники оберегали тела погибших от чумы в надежде на спасение.

Врачеватель чумы содрогался, входя в очередной дом и выходя с кучей уродливых оживших трупов под счастливые крики еще живых глупцов о чуде. Доктору стоило коснуться язвы на бездыханном теле, как мертвец начинал шевеление и вскакивал вслед за ним.

Карл подумал, что они не похожи на оживших. Скорее, на идущих и немного дерганных. Встав во весь рост на повозке, запряженной двумя сонными быками, главный мортус наблюдал за жуткой и зловещей процессией на улицах города – к толпе поющих во все горло церковные песни солдат примешались жители города, радостно скачущие вокруг сутуло бредущих мертвецов, и всех возглавляли кардинал и врачеватель чумы.

Один из оживших трупов вдруг подпрыгнул и вцепился в плечо или в шею одному из горожан. Того подкосило, в толпе всколыхнулось замешательство, но укушенный быстро поднялся, уже напоминая укусившего.

Карл растерянно посмотрел на свой отряд. Животное вел себя нервно – он спрыгивал с повозки, осматривался, затем снова взбирался к остальным и возбужденно показывал в сторону врачевателя чумы. Карл понимающе закивал ему и пожал плечами, взглянув на братишек.

Вернон понуро опустил голову, а Тункель задумчиво рассматривал свой крюк.

Карл подал Животному его крюк, которым тот не любил пользоваться, закинул свой крюк на плечо и легко потянул поводья. Он услышал смех братишек и ворчащего Животного, вечный объект их дружеских насмешек.

Телега мортусов заскрипела, приближаясь к толпе.

 

«Мы едины!» - пульсировало в голове врачевателя чумы.

На мгновения, жуткое зрелище представало буйством грязно-зеленых и лиловых красок, покрывающих толпу вокруг, это бесчисленное множество тел, выбравших его в качестве своего предводителя. Он чувствовал, они жаждут за ним следовать, слышал, как кардинал кричит «Спасение!!!» и его вопль утопает в искаженных звуках, парящих вокруг, сливается с темными пятнами, проникающими в сознание врачевателя.

Снова и снова прикосновения к мертвецам повергало его в транс, открывало тайны далеких солнц, заставляло почувствовать жизнь, ее чистый пульс, скачущий в голове и по всему телу, повторяющий «Мы едины!!!».

Затем он утопал в темноте, продолжая движение. Слышал, как кардинал захлебывался кровью, пытаясь воскликнуть «Спасение!» и возникая в сознании доктора жадным укусом одного из подобных ему, не способных приносить жизнь, но желающих обращать в подобных себе и шепчущих в душе врачевателя «Мы едины!!!».

Шепот становился громче, превращался в крик и снова озарял темноту всплеском ярких нереальных красок, дарующих врачевателю великое чувство единства и власть над жизнью.

«Мы едины!!!»

 

Карлу становилось страшно. Поднявшиеся мертвецы, чье число увеличивалось, продолжали следовать за врачевателем, продолжающим поднимать чумных мертвецов. Карл с ужасом наблюдал, как несколько чумных разорвали кардинала в клочья, но тот продолжил шествие, теперь в покорном молчании, прерываемом криками еще живых, чью плоть решили вкусить мертвые. Радостные восклицания о спасении прекращались, фанатичный шепот благодарных молитв и громкие песни сменялись паникой, поглощаемой уродливыми телами. Над толпой скользило зловещее чавканье, безобразные мертвецы и обращенные начинали представлять пугающее единство.

Телега скрипела, тихо покачиваясь в море ожившей смерти, пока мортусы пытались добраться на ней до врачевателя. Словно корабль, попавший на гребень волны, телега накренилась вправо под напором толпы, и, обернувшись, Карл увидел, что Вернон и Животное упали, а дюжина гнилых рук подхватила Тункеля и унесла с собой, утопив посреди безобразия, окружавшего мортусов. Разъяренный Животное ринулся туда, где чумные вцепились в Тункеля, скача по головам и орудуя крюком, который он так не любил. Куски плоти, крови и гноя взвились над бренными телами, но толпа проглотила и Животное.

Быки, разъяренные укусами чумных чудовищ, подобно Животному ринулись сквозь толпу, в направлении, известном им одним. Карл обернул поводья вокруг рук, пытаясь справиться с хаотичным движением быков. Ремни до крови сдавили кожу, тело главного мортуса превратилось в одну натянутую до предела мышцу, направляющую две гигантские туши, неспособные понять природу своего бешенства и разносящие толпу оживших мертвецов с диким утробным ревом.

- Сжечь!!! Сжечь всех! – закричал Карл, пытаясь разглядеть врачевателя чумы.

Не стоило повторять Вернону. Он схватил бочку, и, удерживая шаткое равновесие на несущейся в ад телеге, принялся поливать всё вокруг горючим маслом.

Карл опустил поводья. Схватив крюк, он насадил на него врачевателя. Одно из скрипучих колес уже непослушной телеги подскочило на изувеченном теле кого-то упавшего, и вся колесница полетела к чертям.

Понимая, что полет будет недолгим, Вернон, ловко взмахнул рукой, доставая огниво. Перед падением Карл, крепко удерживающий крюк, увидел, как вокруг вспыхивает пламя, а врачеватель чумы, охваченный огнем, извивается и машет руками, словно пытаясь улететь.

Главный мортус окунулся в темноту, ударившись головой о вымощенную серыми булыжниками улицу. Молчаливые мертвецы плавились, разнося пламя и озаряя город ярко-красными бликами.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 6. Оценка: 2,00 из 5)
Загрузка...