Слетались птицы на болото, в место гиблое


"Не всяк вампир - политик, но каждый политик таки кровопийца." сказал Гарри Поттерович Клинов в своих "Анналах Высшей Социологии". Слова красивы, но я позволю себе с ними не согласиться. Причину излагаю ниже и привожу свои аргументы, утверждая, что ни один представитель высшего сословия не может быть вурдалаком.

Если хотите, то этот очерк - серьёзный научный труд.

Итак, ночь уже кончалась, а утро вступало в свои права. Стаи проснувшихся птиц нарушили царившую тишину своим свистом. Косой бледный луч, выпутавшись из низких облаков, осветил заросшую тропинку, проложенную между рядов ветхих могил древнего погоста. Заиграл бликами на мокрой от росы траве и вырвал из сумерек старую, потрескавшуюся от времени каменную арку. "Склеп рода Вандервиллей". Постройка эдак эпохи царя Динозавра. Дверь - ржавая железная решётка, когда-то изображавшая цветы, а теперь кучу металлолома - со скрипом распахнулась. За ней ещё одна дверь - деревянная, замазанная глиной, чтоб не пропускать свет. На ней - табличка "Образцовая культура быта".

Я оказываюсь за ней раньше, чем Солнце окончательно вышло из-за горизонта. И вижу ту самую культуру быта. Хм... Образцовую.

На табуретке, в кругу свечей, сидел Артемис. Навеки последний в роду Вандервиллей. Одну ногу нагло закинул на ископаемый каменный саркофаг. Рядом с ногой, на крышке саркофага - палантир. Оттуда волнами доносится музыка. Бессмертный Викторион Ци:

 

 

...Мы искали пламя в буре дождя,

Мы топили в горе свои следы,

Мы ждали света в темноте дна,

Мы били зеркала

Отражением дня…

 

Нога и голова Вандервилля покачиваются в такт. Взгляд устремлен внутрь матового шара: новости читает...

В политике погряз Артемис по самые клыки. Летописец. И все-же... Далеко нам, облагороженным демократией и прочими эльфийскими премудростями, до наших предков. Взять, например, непокорные племена гуге-готтов или гуге-панков, когда они, гремя цепями и мечами, проходили из конца в конец по Горелэнду, наглядно выражая несогласие с системой и с конкретными деятелями; не пропуская ни одного замка, дворца или питейного заведения. Если подумать, то именно там, в придорожных трактирах, навеянные крепким спиртным, дающим чувство родства со всеми вокруг и с каждым в отдельности, именно так рождались идеи безвластия: мира, дружбы, равенства, братства...и всего того, что вследствие войн хоть и было объявлено нерентабельным, но надежно сохранилось в памяти поколений.

И на этом фоне современное написание критикующих власть статей и комментариев к оным выглядят, мягко говоря, жалко. Но что поделать - минули лихие времена меча и магии... Сейчас же написанный на пергаменте (и непременно на эльфийском) документ вытеснил эти некогда весомые аргументы.

Недаром мы, горе-вурдалаки, изнеженные потомки гуге-панков, нет-нет, а позавидуем своим предкам. И иной раз старательно глушим и давим мелькнувшую ненароком мыслишку взять меч добротный, полуторный... Ну или хотя бы кочергу, да махнуть в ночь. Под окна летней дачи очередного начальника. Эх, испортила нас бюрократия, трусливыми сделала... Но я отвлеклась,- возвращаюсь к сегодняшнему дню.

Услышав мои шаги, Артемис оторвал глаза от палантира и подзывающе кивнул мне:

- Смотри.

Я приблизилась и, нагнувшись, вгляделась внутрь матового шара поверх артемисова плеча.

“Адцатого числа сего года, в провинцию страны Море-Вин, Гиблой Топью именуемую, прибудет со своей наиважнейшей челядью Его Величество король Ильведурус I Неповторимый, славный своим правлением в качестве наместника Анонимуса Бессменного, хозяина Белого Дворца Туманной Заокеании, дабы самолично убедиться в государственной полезности своих верноподданных.”

Под этим не то заголовком, не то самой статьей, светились красные иероглифы комментария "молвящего слово народа".

Оттуда-то и выяснилось, что прибывает король в цитадель Задриорг. Высится замок посреди Гиблой Топи, но все же представляет собой место, достойное высокопоставленных особ. Основал же его царь Пендырь I Свирепый, прорубая окно в Дуриэль. Построен Задриорг со всеми стратегическими расчетами и с учетом моды тех времен. А главное, не так чтоб очень далеко: кусок болота пересечь - и порядок. Почему бы и не посетить аристократов? А там... изысканное общество, барды, кухня, арсенал вин, выдержанных в дубовых бочках… Ну и кроме всего прочего, к голубой крови у нас интерес особый, житейский...

Хотя на шабаше, скорее всего, будут присутствовать и члены Священной инквизиции; без этих веселых ребят редко когда обходятся светские оргии.

И эта мысль порядком остудила мой, свойственный вампирам, меркантильный дух.

Но у Артемиса победу над инстинктом самосохранения похоже, одержал профессионализм. Мелочи не-жизни уходили, стыдливо прячась, на задворки памяти, едва на горизонте начинала восходить Сенсация.

Муза писательского вдохновения трубила призывающий к действию набат, пока Вандервиль, озаренный энтузиазмом, лихорадочно оглядывался, не иначе, как в поисках чистого пергамента и чернил. Он явно собрался идти в Задриорг. Со всем летописцевым изяществом задавать каверзные вопросы и вообще ставить господ в неудобное положение… И это внушало некие опасения. Конечно, я за мага сойти смогу, Артемис иной раз способен показать мастерство фехтования. Но сражение нас двоих против стражи его монархичества может и эпично, но вместе с тем и безнадежно.

- Что скажешь? - спросил у меня Артемис таким тоном, что у меня пропали все сомнения насчет его цели.

- Слушай, - говорю,- ты под раздачу попасть не боишься?

Вандервиль, молча глядя на меня, запустил пятерню в лохматую гриву.

- Летописцева неприкосновенность...- молвил он чуть слышно и неуверенно.

- И потом, у нас не Средние века и костры официально отменены... иногда… - вот это он сказал уже более твердо.

- В общем как хочешь, но я иду, - произнесено решительно, с чувством ранящего превосходства. Но я на такие наивные провокации не поддамся. Времена, когда цари отвечали не только купленным статистам, но и простому люду, минули лет тысячу назад. Мы даже живыми тогда не были. Теперь же политика - темная сторона Луны. Ответы даются не каждому. И даются непросто. Если Артемис хочет рискнуть, его дело. А я не нахожу возню властителей той причиной, из-за которой стоит умирать целых два раза.

Но тут Артемис пронзает меня таким понимающим, таким сочувствующим взглядом, что я невольно осознаю: не могу я бросить это писательское чудо на произвол судьбы и монархии.

- Давай хоть подарок какой захватим. Не принято же вот так являться к королю, без дани. Да и умаслить его лишним не будет,- говорю.

Артемис, уломав меня, радостно так кивает. Оглядываем наше жилище. В нашем склепе одно недвижимое имущество - каменные саркофаги.

- А вон, кол осиновый давай возьмем. Чего он у нас тут валяется?- предлагаю.

- Кол не трогай. Это реликвия.- Ответил Артемис.

Реликвию извлекли из праха прадедушки Вандервилля в конце последней горелэндской перестройки общества.

- Хорошо. Что предлагаешь ты?- я делаю шаг в сторону, предоставляя Вандервилю свободу действий. Артемис походил, пошарил по саркофагам и, наконец, извлек из одного на свет большой череп. Не наш. Троллий черепок.

Жил у нас в свое время дуриэльский барон фон Швайнштейн. Личная лужа у него тут была, именьице и все дела. Жил спокойно и счастливо… до тех пор, пока ему не показалось, что у соседа лужа глубже, а осока у нее зеленее. Единственный выход из такого, бьющего по самооценке положения - разумеется, смертельная вражда. И в самом начале противостояния, наш барон завел себе этого ручного тролля, чтобы тот регулярно выкрикивал глупые оскорбления в адрес соседа. Видимо, не иначе, как с крыши швайнского поместья. По слухам, титул ему за это обещан был, золото и руку дочери.

У тролля с интеллектом проблем никогда не было, по причине отсутствия такового. Не понимал он, что ни титула, ни денег ему никто давать не будет и, в лучшем случае, просто выгонят. Но с задачей своей, на потеху округе, тролль справлялся. А осознав это, начал наглеть, теряя при этом субординацию. Придворных разогнал, дочку баронскую до слез довел, а к концу заварушки тролль достал уже и самого Швайнштейна.

Так что, когда в поместье ворвались, собираясь учинить над бароном расправу, было обнаружено, что тот успел таки снять голову с тролля, им же и пригретого. Что бедолага сказал барону в присутствии дам, остается только гадать. Но точно, что не о погоде они говорили.

С тех пор злодеи были наказаны, герои повергнуты, а череп тролля был приставлен уже к нашему хозяйству. Крышку гроба там подпереть, чтоб не хлопала…

Если подумать, то не такой уж и бессмысленный предмет.

Артемис, ухмыляясь во все клыки, как череп безымянного демагога, прошел через зал ко мне.

- Помнится,- сказал он,- не так давно из таких черепов кубки делали.- Полезная штука.

Он подкинул и поймал "штуку", как будто собирался использовать ее скорее как снаряд, а не как подарок.

***

Когда Солнце, совершив свой круговорот, опустилось за горизонт, а небо еще оставалось светлым, мы отправились в путь. Через Гиблую Топь до старого замка. Шли по протоптанной узкой тропинке. Впереди - Артемис. Двуручный, тяжелый меч перечеркивал его спину наискось. В руках он держал троллий череп. Сзади иду я. Вспоминаю нужные пассы для создания заклинания фаербола. Глаза у нас, я знаю, по мере наступления темноты приобретали светящийся золотистый оттенок. Сопровождал наш поход доносящийся издали душераздирающий крик баньши. Вокруг раскинулось болото. Бледная Луна играет на воде, островки осоки и камыша тянутся к клубящимся облакам, а в зарослях мха и клюквы проглядывают кости. Кое-где из ряски торчат гнилые сваи заброшенных и затопленных деревень. Всюду, куда ни глянь, уныние, запустение и могильный покой. Красивая, думаю, со стороны картина, в духе эльфийского хоррора.

В сумерках уже были смутно видны возвышающиеся стены и бастионы Задриорга. Величественная постройка, веющая стариной. Осколок цивилизации посреди унылого болота, не забытый только, быть может, благодаря тому, что за эти земли еще хоть кто-то борется.

Мы миновали опущенный подвесной мост, под которым плескалась вода. И остановились в легкой нерешительности. Не имели мы привычки стучать. Тайное проникновение по-диверсантски нам было и понятней, и ближе по духу. Но сегодня такой подход не казался правильным. Не то чтобы мы боялись, нет. Просто нас могли ну совсем не так понять. Доказывай потом, что не грабить прилез королевскую чету, а совсем наоборот - дружески познакомиться с живыми, так сказать, героями. Поэтому стучим.

Маленькое окошко отъехало в сторону, и мы с Артемисом увидели небритую физию стражника, оторванного, судя по всему, в самый разгар пития.

- Кого это сюда принесло?- сипло осведомился он и тут различил в сумерках наши, как говорят поэты, "одухотворенные смертью" рожи.

- Летописцы мы. Из магического портала. Познакомиться пришли, поговорить. Подарок, вот приготовили,- Артемис поднял повыше череп, чтобы стражник и его мог разглядеть в свое окошко.- Король - это такое дело...

- А чего с мечом?

- А меч,- говорю,- для этикету.

Благородные особи королевского престола без оружия даже к яме выгребной не ходят. Мало ли, кто решит за свободу народа факел да вилы поднять? А уж на званых обедах, где самые-то интриги плетутся, не то что без оружия, - без охраны рискованно появляться.

- Для этикету,- повторил стражник хриплым голосом, по очереди разглядывая Артемиса, меня и череп. И вдруг усмехнулся.- Пр-роходи!

И когда мы наконец оказались внутри, он пробормотал:

- Через вестибюль, по коридору и налево. Обеденный зал. Его величество с советниками там изволют обитаться.

И мы пошли. И вестибюль, и коридор - мрачноватые каменные переходы, увешанные гобеленами. Изображения же на них не оставляли никаких сомнений в людской кровожадности.

- Арти,- говорю,- чего-то страшно мне стало...

Мы как раз проходили мимо полотна, на котором сжигали ведьм. Ужас и страдания на лицах художник выполнил с особым вдохновением. Мы синхронно оглядываемся назад. Коридор сворачивал за угол. Косые лучи Луны били в рассеченные решеткой витражей окна. Латы и статуи, стоящие в арках, приобретали при этом отчетливо зловещий вид.

Все ближе раздается стук ножей и вилок... Вот и двери Обеденного зала. Рядом с ними маячит силуэт стюарда. Увидел нас, напялил дежурную улыбочку и двинул к нам.

- Проходить извольте парой, извольте представиться его Величеству, подвиги свои извольте помянуть...- выдал он все это с невозмутимым спокойствием.

Про подвиги - это, конечно, весело... Но как-то рассказывают о них больше в кругу инквизиторов на дыбе, чем на обеде королю.

- Что делать будем?- спрашивает меня Артемис.

- Расскажи про свои экономические кампании,- говорю.- Ты же как в Гора-банк не явишься, так непременно начинается настоящая война с гномами методом бумажной волокиты и разбирательств.

- Не прокатит. С Гора-банком тут наверняка какие-то соглашения да обязательства.

Мы с Артемисом помолчали в глубокой задумчивости. Не поворачивать же назад, после всего проделанного пути.

- Ладно. Летописец я в конце концов, или нет?- задался вопросом Артемис.- Пробуем экспромт.

Стюард распахивает перед нами дверь. Мы, собрав фантазию в кулак, заходим внутрь.

- Ваше Величество, к услугам вашего Высочества, Артемис Вандервилль, последний в роду Вандервиллей, хозяин каменного склепа и окрестных могил. Писатель, летописец магического портала "Адельфи"...- Артемис делает поклон.

- И спутница моя,- представляет меня,- Ванесса фон Хельсинг, маг школы разруления, критик политических анекдотов.

Я делаю реверанс, изящно отгибая полу своего савана. Потом мы смотрим на короля... и понимаем, что дальнейшие слова излишни.

Перед нами раскинулся громадный, заваленный снедью и свечами стол. За ним всего несколько человек. На дальнем конце, вероятно, сам Ильведурус Неповторимый. Парадная пурпурная мантия заколота бархатной бабочкой. На плешивой голове - надетая чуть набок корона. Глупая ухмылка, блуждающий взгляд. В руке - вилка с нанизанной на нее сосиской. Слева от него - королева - полная, почтенная дама, одетая как подросток. На голове у нее - серое войлочное сооружение с васильками по ободку. Справа от короля - наследник престола. Точная копия папочки. Даром, что даже головы на нас не поднял. Так и продолжил загребать десерт огромной ложкой. Или маленькой тарелкой на ручке. Чуть подальше от этой троицы, ближе к середине стола - еще один субъект. Судя по землистому цвету лица и неопределенного фасона балахону, можно опознать в нем придворного мага. И напротив него, уронив массивное лицо в салат, посапывал еще один господин. Темная ткань натянулась на толстом пузе; рядом с тарелкой лежит рука в пигментных пятнах. Остальные обитатели Задриорга, судя по грязным тарелкам, уже отужинали свое и разбрелись по палатам.

В одном мы с Артемисом сошлись. В нашем воображении король представал крепким, но жилистым стариком, готовым схватиться за меч так же быстро и легко, как за пивную кружку. Грозный противник, которого все же стоит уважать. Здесь же...

Мы с Артемисом, уже без прежнего трепета и почтения, изучаем его с откровенно гастрономической точки зрения.

- Позвольте приподнести Вам от всей, так сказать, души, которой у нас нет, этот... хм... Дар Мертвых! - придумав пафосный оборот, Артемис прошел через зал и водрузил троллий череп на стол перед королем. Ильведурус расплылся в глупой ухмылке и потыкал череп вилкой.

- Мертвый враг - лучший подарок к столу, - произнес он.

Принц и королева потеряли уже даже зачатки интереса к нам. А вот маг продолжил внимательно изучать артемисову загробную персону.

- Летописец, - процедил он.- Компромат, поди, копать будете.

- Всюду враги,- булькнул из салата его сосед.

А совесть-то нечиста, думаю. Хотя, когда это политики закон попирающие ей отличались? Вон как товарища принца разнесло. Зуб даю, у них такой же паек наворован вплоть до правнуков этого розовощекого чуда. А вот у Вандервилля глаза прям засияли фонарями в предвкушении рабочего материала.

Ильведурус же ничего не заметил. Коротко кивнул, предоставив нам выбирать себе место за столом. А может, это было могучее глотательное движение. В любом случае мы его поняли так, как нам было удобнее.

Изящным движением Артемис выдвинул ближайший стул, уступая его мне.

- Благодарю, сир Вандервилль, - говорю я в соответствии с правилами хорошего тона и занимаю выбранное спутником место.

- И запишите в летописях,- с неудовольствием сказал маг, глядя на нас,- что двор короля Ильведуруса Неповторимого отличался чрезвычайным гостеприимством.

Артемис кивает. Едва ли он слышал, что говорили; его голодный взгляд всецело поглотила королева. Дали бы повод, и он готов был прилюдно объявить ее дамой своей вампирской мечты.

- И когда же в палантире появится сага о нас?- осведомился Ильведурус, отхлебнув из кубка. Вандервилль сглотнул слюну.

- Если токмо Вы, милостивейший государь, не откажете мне, то я, конечно, задав Вам несколько вопросов, - последнее Артемис произнес с особым ударением,- все изложу в своем творении, и постараюсь сделать это в кратчайшие сроки.

Тут придворный маг зеленеет, с опаской кидает взгляд на короля и даже пытается метнуться к нему со своего места. Но Ильведурус опережает его, начав говорить:

- Значит, вопросы. Вопросы требуют ответов. Особенно, когда на кону возвеличивающая корону ода. Или частушка.

- Золотые слова, ваш Величество,- Артемис аж приподнялся на стуле.

Маг немногословно ударил себя ладонью по лбу. Неужели он пытается вести в государстве исподтишка все дела? Очень похоже на то. И, хоть помешать ему не было нашей задачей, это оказалось довольно приятно. Эх, была бы уверенность, что за нами потом не будет погони с целью уничтожения нарытых тайн...

- Во-первых, хотел восхититься Вашей смелостью, Ваш Величество. Прибыть сюда, в Гиблую Топь, накануне полнолуния достойно уважения, Ваша Неповторимость, - бесхитростно начал Артемис. Король довольно улыбнул свое светлейшее лицо.

- Да? В самом деле? Чрезвычайно любопытно. Вот мне господин сир Андристус,- Ильведурус повел рукой в сторону мага,- тоже постоянно говорит про какую-то опасность. Пф!

- Вампиры. Всюду враги,- снова булькает из салата. Все поворачиваются, но спящий чиновник молчит. Тогда Ильведурус опять поворачивается к нам, и внимательно нас изучает. Мы сидим с самым невинным видом. И король продолжает:

- Знаете, что я сейчас скажу? Вампиры, оборотни, лешие и прочие, кто тут еще не лоялен к Белому Дворцу - это, конечно, опасность. Но она слишком очевидна, слишком заметна. Инквизиция надежно держит под контролем эту магическую живность страны.

Принц перестал есть и удивленно уставился на отца. Ильведурус сделал громадный глоток из кубка.

- Случись волна протеста, - мечтательно изрек он,- мы их вмиг повяжем, вобьем осиновый кол по самый позвоночник. Нет, основная, серьезная опасность исходит из палантиров, из магического эфира. Ибо никогда нельзя просчитать, где и как очередной кровопийца ведет третьеримскую пропаганду. И здесь мы должны приложить все усилия. Наши маги денно и нощно разрабатывают новые заклинания, чертят гексаграммы и увивают их хитросплетениями колдовских рун. Увидите, прийдет время, когда на каждого вурдалака будем ставить магическое клеймо, отследим все их передвижения, прочтем даже мысли бунтарей!

Тут Ильведурус, охрипнув, щедро плеснул в кубок чего-то из графина и залпом выпил его.

Ну, исторически так сложилось, что Море-Вин населен странным народом. То гуге-готы с некромантией, то Пендырь I с кунсткамерой, не считая войн и весьма кровавых разборок; к чему удивляться, что нежить облюбовала здешние места?

- То, что вампиров нигде в мире особо не любят, не секрет. Но, вопрос остался: зачем вообще лезть со своим уставом в Гиблую Топь, всячески провоцируя местных на разборки и погромы?

Ильведурус оставил вопрос без внимания.

- Но, это только наше будущее.- Продолжил он.- Впятерочное, счастливое время, к которому мы старательно стремимся. А пока у нас, общественно-политических деятелей, скромная роль. Очень скромная. Всевидящее око палантира сомкнуть магическими путами, дабы оно не узрело слишком многого.

Покачав головой, Ильведурус снова начал наполнять свой кубок. Принц перестал тупо пялиться на него и пододвинул к себе еще одну полную тарелку.

- А вы, государь, не боитесь?- спросил Артемис.- Народ может и не понять.

Тут он прав. За всю историю Горелэнда и мы, и живые научились существовать вместе и вполне мирно. А планы его величества, крайне отдающие эльфизмом, могут и пошатнуть налаженный баланс.

- А что случится? - легкомысленно спросил Ильведурус.- Я, скажем так, много высокоидейных и глубоких мыслей содержу в своем Живом Свитке. И ничего не случилось.

Окромя, разумеется, гневных комментариев к этим мыслям в магическом эфире.

- Странно получается, Ваш Величество. Анонимус Бессменный известен в палантире своей любовью к народу и скорбью ко всем страдающим и угнетенным абсолютной монархией. А Вы, как его наместник, говорите откровенно проэльфийскими лозунгами, клеймить собираетесь?- С немалым сарказмом спросил Артемис.

Насчет "любви к народу" он погорячился. Он и сам это понимал, но цели как-никак добился. И заставил-таки не ожидавшего вопроса Ильведуруса смущенно потеребить бабочку. Впрочем, стыда для долгого смущения ему скоро не достало, и он с вызовом ответил:

- Ну, зачем же сразу "проэльфийский", чего вы привязались к этому слову? Я, как вы знаете, миротворец. Еще когда я был бардом, я всеми силами воспевал Свободу страны, боролся с рабоче-крестьянской оккупацией и другими ущемляющими права режимами.

Да, власть рабочих просто обязана была не нравиться лордам, тут ничего удивительного нет. Но где Ильведурус в НАШЕ время увидел суверенитет Моря-Вин? Тем более, что сам является доказательством зависимости страны от Туманной Заокеании?

- Корона не дается просто так,- продолжил рассуждать Ильведурус.- И если магический совет избрал в правители скромного барда, то... Видимо, скромный бард во многом прав... И возможно, у него есть потенциал к возрождению страны Море-Вин в былой, дооккупационной, гордости.

И отстроить наконец кабаки, бордели и притоны; и заставить людей с улыбкой обслуживать почтенных трудяг из бедных стран; и приучить их к труду жития в демократии и толерантности на грани слабоумия; и к непониманию самих этих слов; приучить их к передерганной правде и слепому повиновению; заставить их за еду ползать на брюхе; свести вконец их человеческое достоинство; и главное - показать им настоящего Врага! Но это в идеале...

Охрипший Ильведурус опять приложился к кубку. Еще более позеленевший маг Андристус чуть не последовал примеру сотрапезника и не нырнул в тарелку: король сказал явно больше, чем ему бы хотелось.

- И каковы же будут ваши первые приказы?- просипел пораженный открывшимися фактами Артемис.

- Глас Анонимуса подскажет мне путь!- величественно изрек Неповторимый.- Ибо я всего лишь наместник.

Ильведурус нанизал на вилку сардельку и откусил от нее половину.

- Я человек маленький,- сказал он с набитым ртом,- и за небольшой оклад стараюсь лишнего не говорить.

Ну, это стало ясно еще с самого начала: очередная политическая марионетка. А вот оклад... Изучаю чайную ложку. Золото - тут сомнений нет, даром что ли по алхимии зачет в свое время сдала? Хм. И из чьих-же карманов спонсируется блестящая жизнь? Точно не Ильведурусовы сбережения. Заокеанский Анонимус так же скорее всего найдет, куда более интересно вложить капитал, кроме как кормить бывшего барда. Что ж, ответ очевиден. Оклад из откатов. Веселый каламбур, только не смешно.

Артемис думал примерно о том-же. Вилку изучал довольно-таки тщательно. С достойным гнома вниманием осмотрел инкрустированный в ручку рубин.

И Андристус тоже думал. О том, что будет отвечать, если речуга пьяного Ильведуруса попадет в магический эфир. Губы его беззвучно шевельнулись в словах: "Нас не так поняли".

А Неповторимый не думал. Разбавлял вино в кубке ревеньевой настойкой и с интересом смотрел, как оно все перемешивается.

- И сколько-же, позвольте Ваш Величество спросить в целях достоверности будущей оды, составит оклад?- коварно спросил Вандервилль, подняв очи-горе на короля. Зуб даю, он сейчас напряг всю память, чтоб не пропустить ни одного золотого дублона в подсчетах.

Неповторимый начал что-то высчитывать на пальцах. Андристус нервно переводил взгляд с одного на другого, не зная, чем опасен вопрос, да и опасен ли вообще?

- Пятьюжды пятистами пять, не считая пяти едениц!- Возвопил Ильведурус,- и компенсации. За власть, передвижение, переедание, и прочая и прочая...

Рядом с ним принц хрюкнул и, пододвинув к себе блюдо с копченым кабанчиком, окончательно исчез из виду за горой объедков и пустой посуды.

- Риск...- лаконично согласился Артемис, глядя на эти пирамиды сервизов. Мы с ним одновременно ощутили прошедшийся вдоль позвоночника судорожный озноб, а десна вдруг свело крепкой, странно приятной болью. Продержаться бы, пока королевская семейка не накачается вином. Не показать бы раньше времени свою суть...

- Государственная безопасность превыше всего!- было произнесено из миски салата. На этот раз реплику оставили без внимания.

- Здоровье государственных лиц - это здоровье государства в целом,- сказал Ильведурус.- Им нельзя пренебрегать.

- Недаром,- с нажимом отозвался Андристус,- мудрая и чистосердечная королева Эйвелин лично занялась этой проблемой.

Королева Эйвелин все это время смотрелась в выпуклую сторону чайной ложки, поправляя свое причудливое сооружение на голове.

- Здоровое питание - залог здоровья. Читайте об этом в моей книге "Здрасьте, я ваша королева",- гордо произнесла она.

- Вы еще и пишите?- сипло спросил Артемис, и я замечаю, что клыки у него основательно удлинились. Нет, не продержимся, понимаю я.

- О, это просто чудо! - сказал Неповторимый.- Взять ее автобиографический рассказ о королеве, чье сердце было отдано богатому, но и молодому юноше, с которым она чисто случайно столкнулась в элитном трактире...

- Еще бы.- Беззвучно хмыкнул Артемис, глядя на мечтательное лицо короля.

- Я, по мере возможностей, слежу за питанием подданных в важнейших стратегических и общественных точках государства,- сказала Эйвелин, не очень убедительно отодвигая молодого юношу на задний план. Но, Ильведурус на это клюнул:

- О, ее Величество лично изволит являться с проверками в обеденные залы магического университета, астрономической лаборатории, или отделения Гора-банка,- с елейным уважением сказал он.- И везде изволит лично убедиться в питательной пользе тамошних блюд. Мир не видывал столь заботливой королевы!

- Вы обязаны вписать это в оду!- ткнул вилкой в Артемиса Андристус. Вампир, оценив нешуточные стати королевы, кивнул, не нуждаясь в комментариях.

- Будьте бдительны!- булькает из салата. Принц спохватывается и пододвигает к себе еще одну тарелку прямо из под носа Андристуса.

- Уверен, нам ничего не грозит,- заявил в ответ Ильведурус.- Подданные души не чают в Эйвелин. Согласны оплачивать любой ее каприз.

С этим трудно поспорить: от взвинченных налогов уже даже зомби в гробы ложатся.

- Но это не так уж и много,- продолжил рассуждать Неповторимый,- по сравнению с королевами Златоземья и леди Алмазных Рек... А ведь у нас тоже не абы какие земли! Мы владычествуем над Гиблой Топью! Море-Вин не видывал столь скромной, я бы даже сказал, аскетичной правительницы, которую не грех сравнить с самой принцессой Дайаной.

И Ильведурус поднял кубок.

- Непременно изложу все это, Ваш Величество,- сказал Артемис.- Вот только хотелось бы поподробнее услышать описание ее величественных желаний. Уверен, это крайне необходимые вещи, для сохранения престола в законных руках. Кольцо против злых чар? Медальон защитного поля? Что-нибудь с резким запахом чеснока?

Я тихонько пихаю Вандервилля под столом. Маг, кажется, начал проявлять к нам инквизиторский интерес. С чего это летописцам вдруг понадобились такие подробности? "Адельфи" славится лаконичностью и малоинформированностью. А тут такие вопросы.

Здесь и Артемис заметил взгляд Андристуса. Чуть не улыбнулся виновато, но вспомнил, что из-за клыков этого лучше не делать. Я тоже сижу с каменным лицом. Кривая мина при бездарной игре: мол, ничего лишнего не подумайте, просто такие вот мы ненормально грамотные.

- Чеснок как лекарство устарел,- авторитетно заявляет Эйвелин.

- Он воняет,- говорит принц, невидимый за горой пустеющей посуды.

- Да и цена на него…,- продолжает Ильведурус.- Нет никакой возможности получить потом компенсацию за представительские расходы.

- Вы неправильно понимаете,- чуть слышно бормочет Андристус.

- Враг не дремлет!- из салата.

Мы с Артемисом молча переглядываемся. Страной правит кто угодно, кроме короля. И, казалось бы, чистоган с ними, нашей стране, кроме тины, нечего терять... Но официально представляет Море-Вин как-никак Ильведурус. И обидно же за державу, в которой имеет дутый титул такая сытая рожа с эльфийскими замашками и немалой себестоимостью. Нелегкие времена ждут нас, нелегкие...

Так, занятые сочувствием к народу и родной стране, мы как-то не сразу поняли, что Ильведурус еще что-то говорит.

- ...И многое было потеряно во времена чужого владычества, но мы сохранили твердость духа и силу национального самосознания. Мы боролись, и мы получили сильное государство, независимое как никогда. Годовщина дня продолжения самого долгого периода Независимости за всю историю - это праздник. Одновременно и радостный и грустный праздник, когда каждый человек, или эльф, или гном должен серьезно подумать о том, что он сделал вчера для страны и что собирается сделать завтра...

Артемис возвел глаза к потолку. Независимость Моря-Вин уже упоминалась в нашей беседе. Похоже, это единственная тема, волнующая идейных борцов. Мы не стали их разочаровывать. Наша болотистая местность и за страну-то недавно стала считаться. А за всю историю Горелэнда здесь был просто перевалочный пункт, попременно переходящий то пресловутым гуге-готам, то Империи Сапога с орденом Ленечки, то вот Пендырь Свирепый тут обосновался. Отсюда и название страны у нас такое. Море вин лилось тут вместе с потоками крови павших воинов. Сама постановка последнего слова позволяет играть со смыслом - не то "вино", не то "вина". Чтоб не называть страну Кровавым болотом. Правда вот, наместник Анонимуса не очень хорошо знаком с историей ввереного ему государства.

- ...И я верю, что придет тот день, когда Солнце поднимется и на востоке...

Что? Он еще говорит? Ну да, сидит уже не знаю с каким по счету кубком вина. Повезло нам с королем, ничего не скажешь. Артемис сидит, подперев щеку рукой. Смотрит куда-то поверх стола. Принца он что ли пытается разглядеть за перевалом тарелок?

- ...Что Свобода - это наш путеводный маяк, яркий как Солнце и ярче Солнца...

О, кальсоны Влада Цепеша! Ну неужели королю важнее дела былые, нежели дела сегодняшних дней, настоящего времени? И одной из многих проблем у народа мы с Артемисом считали всеобщую необходимость выкладывать немалую сумму налогов на какие-то смутные праздники.

- ...И по значению для нации, завтрашний день - это нечто более важное, чем даже Рождество. Потому, что каждый следующий день продлевает нашу Свободу на целых двадцать четыре часа!...

- Прошу прощения, Ваш Величество…- перебил пафосную речь Артемис, - но потянут ли финансы празднование каждого следующего дня независимости? Не лучше ли направить деньги на...

- Я,- сказал Ильведурус,- всегда всем желуд... хотел сказать,..ик…, всей душой болел за судьбу Моря-Вин.

- Так простите мне мою наглость, но как же мне осветить в саге вопросы дел политических?

Андристус, начавший было засыпать, вздрогнул. В салате что-то загадочно булькает. Ильведурус же вид приобретает весьма радостный.

- Я люблю говорить о политике. Король должен уметь говорить о политике. Я очень политический человек. И вообще, политика- это мое средство обогаще... в смысле, вся моя суть, смысл, причина существования. И вы, молодой человек...? Хм... В общем, электорат, поймите правильно: пока нет штрафа за наглость, вы можете задавать вопросы.

- Вызывают интерес будущее развитие Моря-Вин в Горелэнде, сотрудничество с соседними странами. Интересует лично ваше мнение по поводу растущей миграции на все стороны света, включая Тот Свет. И я, Ваш Величество, не о впятерочном будущем, а о ближайших неделях.

- Пожалуй, отвечу на все вопросы сразу, - говорит Неповторимый.

Во-первых, старость и смертность. Их можно отодвинуть алхимическими средствами. За особую цену. Но, возникает вопрос: почему эта "старая" молодежь считает, что может не работать, а сидеть на пенсии, и кстати...

Король еще раз внимательно осмотрел нас, наклонившись через стол. Мы опять-же, делаем невинные лица. Вандервиль, разглядевший-таки принца, приобрел совершенно ошалевший вид. Еще чуть-чуть и игольчатые зубы сможет опознать даже Ильведурус. Артемис это осознавал, попытался спрятать рвущиеся наружу клыки, отчего рожа получилась скорченная и крайне подозрительная.

- Никак не пойму, сколько вам лет…, - озадачился король.

- Расцвет, - отвечаю я, не вдаваясь в точное количество цифр в возрасте.

- Так вот,- Ильведурус, успокоенный ответом, перестал сверлить нас глазами со своего трона.- Это народное мнение о том, что старики и инвалиды могут не работать, крайне невыгодно нашему государству. Хотите жить - извольте хотеть работать. Отныне, только специальный отдел инквизиции будет решать, кто действительно неработоспособен, а кто просто лентяй.

- Сомневаюсь, что это реформа сильно поможет подняться на горелэндском уровне, - говорю я вместо Артемиса.

- А вот это к вопросу о миграции. Чем старше человек, тем он мудрее. И если мы будем поощрять их уход, а также обучение молодых за границей, то этим обеспечим стране славу интеллектуального болота, где каждый полон изысканий... Увидите, вскоре Море-Вин войдет в пятерку наинаучнейших центров всея Вселенной! Да, товарищи летописцы, в это трудно поверить, но такими темпами, какими мы движемся сейчас, уже через несколько лет Море-Вин приобретет статус и завидное положение на мировой арене.Все выдающиеся маги и ученые поедут, пойдут, поковыляют и телепортируются сюда, чтобы выучиться здесь и стать великими! Мы превзойдем всех в количестве научных достижений!

- А вы не предполагаете, что все выйдет совершенно наоборот, и уровень жизни упадет за критическую черту? Ведь нет никаких гарантий, что сюда вернутся…- Спрашиваю я, но, Ильведуруса, как оказалось, трудно чем либо озадачить. Неповторимый отмахнулся от вопроса, едва, при этом, не скинув на пол пару пустых графинов.

- Нас будет бояться Третьерим!- Провозгласил он, изрядно путаясь в словах.- А ведь Эрэфию не страшит даже Северный Союз! Но вскоре Заокеания полностью будет руководить действиями Северного Союза! Весь Горелэнд будет прислушиваться к нашим словам! Ни одна Психованная Куртизанка не организует в храмах акцию без нашего ведома! В нашем подчинении будут все магические каналы! Наши маги будут иметь решающий голос во всех инстанциях Горелэнда! Мы установим демократический тоталитаризм и монархическое единовластие, мы будем давить на корню всех несогласных с системой и заставлять людей любить Свободу! Сам Анонимус желает этого! Слава Заокеании! Слава Свободе! Так выпьем же за победу!

В звенящем молчании, которое наступило после мощной речи, Неповторимый поднял очередной кубок. Его рука уже порядочно дрожала, но король мужественно допил ревеньевую настойку, с грохотом водрузил тару на стол и отрыгнул.

После этого знакомого, я бы даже сказала, знакового звука, все присутствующие вытянулись с серъезными, одухотворенными лицами. Даже принц приглушил чавканье, а спящий чиновник чуть двинул рукой, намекая на эльфийское "хайль".

Не удивили, что я еще могу сказать? Мы не настолько наивны, чтобы, после всего увиденного, ожидать от короля других слов. Но как я ошибалась, полагая, что сказкой о диктаторе Горелэнда все закончится.

- И возник вопрос у меня, Величество. Неспроста вы упомянули Третьерим. Так вот, чем он мешает непосредственно Морю-Вин? И почему все диалоги начинаются постройкой Северосоюзовских фортов? Почему Северный Союз имеет прямое отношение к внешней политике Моря-Вин? Или же дело только в указе Анонимуса, которому плевать и на Море-Вин, и на все другие страны? И который явно преследует свои интересы? И тогда еще вопрос: какое право вы, Ильведурус, имеете на трон?- напрямую спросил Артемис, которому сама летописцева этика не давала молчать. Он даже уже не боялся, что его длиннющие клыки кто-то увидит.

Момент торжественного молчания был убит. Ильведурус, не ожидав такого поворота, уставился на череп, как будто это он заговорил. И тут поднялся Андристус. Я ожидаю, что он опять будет убеждать нас в неправильном видинии ситуации. Но и тут ошибаюсь.

- Да после всего, что сотворила Эрэфия, мы просто не вправе поддерживать с ней мир! - разорался придворный маг.- Это после присоединения-то Скайкрима!? Это после поддержки террористов, давящих законную и демократически избранную бандерлогами власть Лесничего в королевстве Диких Обезьян!?

Андристус разошелся даже больше самого Ильведуруса. Неповторимый, с видом безучастным и равнодушным (при том, что маг орал у самого его уха), очередной раз наполнял свой кубок.

- Да сам Северный Союз в ужасе от происходящего! А все наши усилия, весь картонный занавес, которым мы отгородились от Восточной Опасности, все наши санкции по- вашему напрасны? Вы подвергаете сомнению исторические факты двадцатилетней выдержки? У нас итак слишком много несогласных, о чем он…, - Андристус махнул рукой на короля, едва не выбив у него кубок, - говорил еще в начале! Вы своими словами усугубляете ситуацию! Вы...

- Вы боитесь,- перебил его Артемис,- что вовремя кол не успеете вбить?

Я сижу, слушаю все это. Думаю о том, что идеи, предполагающие развитие, движение вперед и стремление к лучшему, сами по себе не могут никого равнять… И тем более продвигать превосходство одних над другими.

Тут с усилием поднялся принц. Распихал горы пустых тарелок. Навалился на стол, перед магом и королем, пытаясь подтащить к себе огромный торт...

И не до идей уже мне, не до высоких мыслей. Кому они важны, когда в нескольких шагах на столе разлегся такой... такая воплощенная вседозволенность?

С приятной, щемящей болью губы раздвинули клыки. Перед глазами пелена, в которой пульсируют потоки красного. И все, что теперь по-настоящему важно, это подсчет, сколько же литров в объекте передо мной. Больше пяти, куда больше... О, бездна, толкающая вперед, желание соприкоснуться с горячим и живым, забытым и запретным. Вандервилль даже к мечу потянулся, намереваясь, вероятно, порезать колбасу на закусь.

- Пропаганда…,- доносится до меня как из другого мира голос Ильведуруса. - Я запрошу помощь у Северного Союза! Отряды рыцарей из ордена Кольца-Литты будут приведены в готовность! Я сомкну око палантира волшебными путами!

- Будем давить эрэфовских оккупантов! Да здравствует пир Синегорья! - вторят ему из салата.

Тут мы с Артемисом одновременно поднимаемся.

Почти физически чувствую, как за нашими спинами, раскинув крылья, заполняет пространство тьма. Факела на стенах ярко вспыхнули перед тем, как окончательно погаснуть и утонуть в ней. И единственное, что остается видимым - это освещенные свечами, из доедаемого принцем торта, лица короля и мага.

- Стража! - успел пискнуть последний, но его голос потонул в сгустившемся мраке. Ильведурус, однако, его услышал и поднял глаза от пустого кубка.

- Мы с вами уже встречались?- глупо спросил он, разглядывая нас.

- Нет.- С презрением ответил Артемис.- Если бы мы встречались, я бы это запомнил.

Эти пятеро самодержцев были в наших руках. И этим хотелось воспользоваться, этого требовала наша природа, но...

Не припомню, чтобы кто-нибудь из наших, из вампиров, впоследствии осуждал нас за отказ.

До смешного простой факт. Прелестная королевская семейка была в двух шагах от того, чтобы стать подобными нам вурдалаками. Воистину, одно только представление, что эти бессмертные ильведурусы будут вечно править Морем-Вин... Одной этой мимолетной фантазии хватило бы, чтобы остановить толпу разъяренных гуге-готов, не говоря уже о нас. Нет! Пусть будет как будет, пусть они отживут свой срок. Не стоит расчитывать, что их место сразу же займет человек, но на это появится хоть призрачная возможность.

- Живите себе на здоровье, чтоб вам хорошо было.- заговорил Артемис.- И помрите так же смирно по команде Анонимуса. Из вас даже вампиры не получатся.

- И ведь досада: Айнштейн умер, Код-и-Винчи умер, Геллилео умер, Неутон, Пасквель, Викторион Ци - тоже умерли. А эти,- он махнул когтистой лапой на королевскую чету,- а эти живы. И даже кровь их не имеет ценности.

Артемис выразительно плюнул на пол.

- И счастья вам, величества. Простого животного счастья, благо оно у вас ограничено временем, - добавляю от себя я.

Принц икнул, ни на секунду не отрываясь от еды. Этот, похоже, вообще не заметил, что произошло, и на какой тонкой ниточке висела его жизнь.

Мы с Артемисом разворачиваемся и, уронив стул, выходим. Выбегаем. Ретируемся. Мы недостойным вурдалаков образом делаем ноги, стараясь как можно быстрее и дальше убраться от Задриорга.

У выхода дорогу нам преградил стражник. Разумеется, он сразу понял, кто мы такие. Потому что мы не первые вампиры, кто сюда пришел и, соответственно, дал задний ход после разговора с королем. Конечно, была произнесена угрожающая речь, обещающая нам суровую расправу в казематах. И, разумеется, все, что нужно было стражнику - это пяток золотых дублонов, который мы тут же и выложили.

Над замком бледнело небо. Мы с Артемисом брели назад по Гиблой Топи и молчали. Говорить совершенно не хотелось. Отступление наше сопровождали сходящие на нет стенания баньши. Вдруг Артемис как-то странно усмехается.

- Ты чего?- Спрашиваю я.

- Ванесса, а ведь мы с тобой свидетели чуда,- отвечает Вандервиль.- Жизнь победила смерть.

И я тоже усмехаюсь: действительно, так и есть.