Голос моря


Лера сняла коробку с полки и громко чихнула. В чулане было пыльно.

Коробка, перемотанная коричневым скотчем, выпала из рук и стукнулась о пол.

Лера присела, взяла лежавшие рядом ножницы и начала разрезать коричневые полосы.

— Так, что у нас тут? — пробормотала она, разглядывая содержимое коробки. — Однако…

Хмыкнув, осторожно вытянула старый кассетный магнитофон. Чёрный. Слева динамик, справа – отделение для кассеты и шесть больших продолговатых кнопок. Сверху крупные белые буквы «Беларусь-301».

Она озадаченно потёрла бровь. Бог знает что. После смерти матери вынесли же из дома всё старье, как это тут осталось?

Внимательнее осмотрев магнитофон, Лера пожала плечами. Ещё раз глянула внутрь и заметила пластмассовую коробку от кассеты. Затёртую, с трещиной. Вместо обложки — фотография мамы. Светловолосая улыбающаяся, над правой бровью — родинка, в голубых глазах застыли смешинки. Синее платье, на шее — бусы из ракушек. За её спиной плещет пронизанное солнцем море. Лера хорошо знала эту фотографию. Здесь мама была невероятно похожа на саму Леру. В груди заныло от нахлынувших воспоминаний.

Она вздохнула, покрутила коробку в руках. Пустая. Наверно, кассета в магнитофоне. Потянулась, чтобы нажать кнопку, но услышала трель мобильника.

Вынув телефон из кармана юбки, откинула крышку:

— Да, пап, слушаю.

— Лер, я сегодня задержусь, — послышался его приглушённый голос. — Конец месяца, сама знаешь.

Лера рассеянно наматывала светлый локон на палец и осматривала чулан, прикидывая, стоит ли сегодня заняться уборкой

— Да, знаю. Только хлеба купи, хорошо? На ужин я рыбу пожарила, но не одну же есть.

— Хорошо-хорошо, — поспешно ответил отец, — не скучай там. Пока.

Раздался громкий щелчок, Лера чуть дёрнулась, недоумённо уставившись на телефон. Что ещё за шутки?

Чулан вдруг наполнился непонятным шумом. Словно мелкие волны лениво накатывали на песчаный берег. Шум казался бесконечным, вздыхающим, отчаянно тоскливым. Море. Таким мог быть только голос моря.

Лера глянула на магнитофон и остолбенела. Одна из кнопок была вдавлена, шум моря шёл из динамика старенького магнитофона. Лера мотнула головой, не веря собственным глазам. Магнитофон работал без источника питания. Волны продолжали накатывать. Резко и жалобно вскрикнула чайка, что-то зашептал ветер.

Кожа покрылась мурашками. Лера неосознанно обхватила себя за плечи, не в силах сдвинуться с места. Звуки, записанные на плёнку, гипнотизировали и завораживали. Кто и когда сделал это? И, главное, зачем?

«Наверно, мама, — мелькнула мысль, — Она очень любила море».

Мама, погибшая давным-давно, — разбилась на машине, столкнувшейся с автобусом. К горлу почему-то подобралась дурнота.

Лера закрыла глаза, глубоко втянула воздух. Но вместо запахов пыли, старья и подгнившего дерева почувствовала соль и свежесть.

Она удивлённо распахнула глаза и вскрикнула. Прикрыла рот рукой и осмотрелась. Ноги увязли в жёлто-сером песке, впереди — насколько видел глаз — плескалось море. Серое с зеленью, злое, на грани шторма. Чайки, жалобно крича, расчерчивали свинцовое небо. И вправо, и влево простирался бесконечный песчаный берег. За спиной возвышались угрюмые чёрные скалы. Лера никогда таких не видела.

Отовсюду веяло такими безысходностью и отчаянием, что хотелось завыть. Лера ущипнула себя за руку и вскрикнула от боли. Не сон — явь. Как она здесь очутилась? Нет, этого просто не может быть!

И… Почему же нет? Вспоминание пришло вместе с новой волной. Никто так и не смог объяснить, почему мама сорвалась на море перед… гибелью. Она никого не предупреждала. Отец случайно узнал об этом — позвонила Лидия Аркадьевна — хозяйка, у которой они всегда снимали квартиру на юге. Отец кинулся за ней, но уже не застал в живых.

Раздался резкий крик. Но это не чайка. Больше похоже на дельфина, одинокого и раненого.

Ноги сами понесли к морю. Лера не совсем понимала, что делает. Белая пена коснулась ступней, лизнула щиколотки. Во рту появилась горечь. Горечь страха и одиночества. Собственные ощущения невероятно удивили.

Вода обняла колени, подол юбки промок и облепил ноги. Она вдруг с ужасом осознала, что идёт против своей воли. Будто огромные невидимые руки обхватили её за бёдра и тянули вперёд.

Лера попыталась остановиться, но ничего не вышло. В пятку впилась ракушка. По ноге пробежала боль. Лера вскрикнула. Серая вода будто всколыхнулась и ожила. Она уже доставала до груди. Сердце заколотилось, Леру затопила паника.

— Нет! Нет! Нет! — Она забила по воде руками, хоть и понимала, что это глупо.

И так и замерла, увидев, как мимо мелькнул серебристый плавник. Треугольный, полупрозрачный, с мертвенно-белыми прожилками.

Что-то холодное, скользкое и будто давно гниющее коснулось её руки. По телу пробежала дрожь.

— Жду-у-у… — выдохнуло море.

Запястья перехватили когтистые пальцы, стиснули с нечеловеческой силой. Крик застрял в горле. Леру потянуло вперёд на огромной скорости.

Она захрипела, вода хлынула в лёгкие. Перед глазами возникло лицо: болотно-серая кожа обтягивала острые скулы, глаза напоминали тёмные провалы, вместо носа — продолговатая щель; безгубый рот что-то силился сказать. И в то же время во тьме этих глаз мелькнула бесконечная грусть.

Лера вдруг поняла, что может дышать. У существа были мощные длинные руки. Тело прикрывал какой-то странный материал, больше похожий на металл, чем на ткань. Кое-где в дырах виднелась кожа, которая больше походила на чешую. Когтистые пальцы соединяли тонкие перепонки. На шее на толстом чёрном шнурке висело множество перламутровых и зеркальных осколков.

Лера попыталась выдернуть руку, но существо рвануло её на себя и вдруг впилось зубами в запястье. Девушка взвизгнула, красное облачко окутало руку. Кисть онемела, будто её опустили в ледяную прорубь. По телу словно прошёл электрический ток.

Мамочки, не трогай меня! Но ни сказать, ни выдохнуть.

Вместо крика получилось лишь невнятное сипение. Голова пошла кругом, вмиг стало жарко, словно она выпила жгучего крымского коньяка. Жар заливал отовсюду, будто находилась не под водой, а в объятиях пламени.

Наваждение схлынуло, пальцы существа коснулись её щеки. Но теперь прикосновение не казалось омерзительным. Лера глянула на него и замерла, широко распахнув глаза. Из зеркально-перламутрового ожерелья существа на неё смотрел не человек. Серая кожа, вытянутое лицо, чёрная бездна глаз. Едва заметная точка над правой бровью — родинка; серебристые волосы плыли облаком вокруг головы.

Лера подняла руку и охнула. Кожа мягко поблёскивала, словно мелкие чешуйки. Сердце часто забилось. Ног не стало — они срослись в мощный плавник, ударом такого можно и кости переломать! Вода мягко касалась этого нового… странного тела. Лера шевельнула хвостом, беззвучно охнула, не в силах понять что происходит.

— Поплыли, — шепнуло существо, и его голос слился с шумом моря, но теперь он казался близким, почти родным. И понятным.

Оно потянуло девушку за собой, с силой сжимая её запястье.

Они опускались ниже и ниже. Лера всмотрелась вдаль и вглубь, сердце замерло. Сразу она не поверила собственным глазам. Внизу серебром, морской синевой и огненным золотом переливался огромный город. Место, куда, согласно мифам древних народов, могли бы попадать души утопленников на суд к морскому владыке.

Существо что-то сказало.

— Один, — сумела разобрать Лера, — остался… совсем один…

Она не ответила, лишь во все глаза смотрела на открывшееся чудо. Подводный город сиял, будто все затонувшие корабли несли свои сокровища только сюда. Сверкали площади, причудливые дома, напоминавшие раковины, изящные храмы, сплетённые из веточек подобно кораллам южных морей, узкие улочки, будто выложенные перламутровыми камешками.

Когтистые пальцы на её запястье сжались. Лера медленно повернула к нему голову, чувствуя, что существо пытается привлечь её внимание.

На дне чёрной бездны вдруг мелькнули синие огоньки. Хвост существа коснулся её собственного. Повинуясь внезапному порыву, она подалась к нему.

— Ты пришла… — прошептало оно.

Вспыхивающие синим глаза становились ближе и ближе, вызывая непонятные чувства. По телу девушки пробежала дрожь. Она чувствовала страх, любопытство, непонимание, радость, необъяснимое желание… Ближе, ещё ближе…

— Моя, — шепнуло на ухо море.

 

— Лера! Лера! — разбил наваждение взволнованный голос отца.

В голове зашумело. Лера ойкнула и посмотрела по сторонам. Она находилась в собственном чулане, сидела на корточках возле старой коробки. Ноги онемели, при попытке встать закололи сотнями иголочек.

Магнитофон не работал. Всё выглядело так, будто Лера его только достала.

«Что за бред?» — подумала она и пошла к двери.

Не успела выйти, как нос к носу столкнулась с отцом. Он ещё был в костюме и при галстуке.

— Ты чего это? — он тут же грозно налетел на неё, однако Лера чувствовала, что он так пытается скрыть беспокойство.

— А что? — удивилась она.

Отец оглядел чулан, заметил магнитофон, чуть нахмурился.

— Да зову, зову тебя, а ответа нет. Уже и испугался.

— Всё в порядке, я тут уборку затеяла, — отмахнулась Лера.

— Вижу, — кивнул отец, взглянул на магнитофон и чуть нахмурился. — Пошли ужинать, а то я голодный как волк.

Лера прикрыла дверь и пошла с отцом в дом, обдумывая его слова. Вечерний ветерок шевелил её волосы, обдувал прохладой лицо.

— Слушай, а это… мамино?

Отец некоторое время молчал, а потом кивнул.

— Её, да. Она записывала шум моря. То на диктофон, а потом и на камеру.

— А шум моря… — Лера запнулась. — Зачем она это делала?

— Не знаю, — пожал отец плечами. — Говорила, что проводит исследования. Что… очень интересно. И здесь нет такого, как там.

Лере стало не по себе. На миг показалось, что она снова нырнула в солёную бездну, а перед глазами стоит сияние подводного города. Действительно, нет.

— Не может быть, — прошептала она.

— Чего ты там бормочешь? — Отец подошёл к двери, открыл, посторонился, пропуская её.

— Да так… — Лера скользнула внутрь и вдруг спросила: — Слушай, у тебя же скоро отпуск, может, съездим в Скадовск на пару дней?

— К Лидии Аркадьевне? — уточнил он.

— Да, — кивнула она.

К морю, к ветру. К одинокому существу, которое до сих пор… ждёт.