Зорадандра

- Кожа демона мягкая и шелковистая, а плоть горячая, как жидкий огонь, - говорит человек со смуглым лицом араба, глядя на танцовщиц.

Прекрасные девушки плавно изгибают свои тела в танце, старясь пробудить жар в чреслах посетителей дома наслаждений Каира. Однако, араб, кажется, не видит танцующих перед ним красавиц. Он смотрит как будто сквозь них куда-то вдаль. А потом, вдохнув очередной клуб сладкого дыма из кальяна, он и вовсе закрывает глаза, чтобы впасть в  Дрёму и отправиться в никому невидимое путешествие.

Спустившись на семь сотен ступеней забытья, он оказывается в месте, куда закрыт путь всем, кроме самых опытных дрёмеров. Здесь царит вечный сумрак, ядовитые цветы покрывают болотистую землю, над которой разносится хохот невидимых тварей и стоны их несчастных жертв, мучимых кошмарами.

Однако, наш странник по миру грёз не останавливается здесь. Он отправляется еще ниже, еще на три сотни ступеней вниз. Туда, где до него не ступала нога ни одного дрёмера. С каждым шагом тьма вокруг все гуще, идти все тяжелее. Вязкий и липкий воздух опутывает его, как паутина. Человек с трудом переставляет ноги, но не останавливается. Его желание ведет его все глубже в бездну забытья. И в какой-то момент черная ткань сна как будто лопается, и он падает туда, где потрескавшаяся земля раскалена идущим из преисподней огнем, а разлитый вкруг свет краснее крови.

Оказавшись здесь, на поверхности пылающей равнины, протянувшейся от горизонта до горизонта, дрёмер улыбается и легко устремляется по ему одному ведомым ориентирам вперед. Вскоре посреди равнины вырастает белоснежная башня, словно бы выточенная из цельной кости огромного зверя. Она украшена тонкой резьбой и манит к себе запредельным очарованием.

Когда человек приближается к ней, дверь распахивается, и на пороге оказывается женщина демонической красоты. Ее черные глаза блистают огнем, волосы цвета пламени венчают голову, как пылающая корона.

Гость с этой стороны сна заключает ее в объятия и, проведя по лицу ладонью, шепчет:

- Твоя кожа мягкая и шелковистая, а плоть горячая, как жидкий огонь.

После этого они скрываются в башне, чтобы на бесконечно долгие мгновения отдаться страстям, испепеляющим душу.

 

***

Тем временем в доме свиданий Каира два других посетителя смотрят на тело араба, бездвижно раскинутое на разноцветных шелковых подушках. Они слышали последние слова дрёмера перед тем, как тот погрузился в вязкое забытье.

- Он говорил о демоне так, словно вожделел встречи с ними, - отмечает один из них, богато одетый юноша с правильными чертами лица.

- Что может знать о демонах этот несчастный, обкурившийся кальяна? – презрительно протягивает его спутник, мужчина средних лет с проницательным взглядом.

На этом беседа заканчивается. Спутники оставляют дрёмера и возвращают свое внимание к танцу девушек в центре зала. Однако, взгляд юноши раз за разом возвращается к неподвижному телу араба. И этот интерес не ускользает еще от одного посетителя дома наслаждений, старика, который скрестив ноги, сидит по другую сторону от спящего странника.

В очередной раз заметив взгляд юноши, старик перехватывает его и улыбается. Потом он вынимает мундштук кальяна из руки спящего и делает глубокую затяжку.

- Не стоит сомневаться в словах этого человека, - говорит он. – Ибо это не простой любитель сладкой травы. Его зовут Абдул, и, пожалуй, никто в нашем мире лучше него не знает тайных тропинок мира снов. И если он говорит о демонах, то наверняка нашел дорогу к ним где-то там, в глубинах самых потаенных грёз.

Два спутника переводят взгляды со спящего на говорящего. В глазах юноши зажигается пламя интереса, а у того, что постарше – сомнение.

- Откуда тебе знать, кто он такой? – спрашивает он старика.

- О, я знаю очень много, - усмехается старик, выпуская очередной клуб дыма. – Например, я знаю, что имя твоего юного спутника - Гару, и он никто иной, как наследник владыки Каира. Ты же, Амират – его советник и наставник.

Увидев, как напрягаются лица мужчин, чья тайна оказалась раскрыта, старик делает успокаивающий жест.

- Меня зовут Малек, и я хозяин всего этого великолепия, - говорит старик, обводя рукой вокруг. – Знать, кто мои посетители – моя обязанность. Так же, как и хранить их секреты.  Так что можете быть спокойны, мой юный господин, никто не узнает, что вы были здесь. И в знак моего уважения я прошу вас принять чудесный подарок.

После этого старик щелкает пальцами, и из-за полупрозрачных завесей появляется прекрасная девушка. Склонив голову, она останавливается рядом с Малеком. Он берет ее за руку и обращается к Гару:

- Ее зовут Эрфа, она новый нетронутый цветок в моем саду, который я хранил для особого случая. Сегодня как раз такой день. Торговец невольниками Али сказал мне, что ее привезли из суровых земель далеко за морем. Её кожа так же бела, как снега, укрывающие ее родные земли половину года, а глаза такие же синие, как бездны северных озер.

Девушка делает несколько шагов, легких, как шепот ветра, и оказывается на подушках рядом с юношей. Она обнимает его шею руками, тонкими, как утренний сон, и приближает свои губы к его уху.

- Вы прекрасны, ваше высочество, - шепчет она принцу. – Сколько раз я смотрела на вас издалека, когда вы приходили сюда, чтобы выбрать одну из девушек и одарить своим вниманием.  Послушайте, как трепещет мое сердце от близости с вами! Оно надеется, что сегодня ваш выбор остановится на мне.

Гару прижимает девушку к себе одной рукой, а второй проникает под легкую одежду. Его ладонь охватывает ее левую грудь, тяжелую, как спелая гроздь винограда. Под тонкой кожей принц чувствует частые удары сердца девушки. Он ощущает, каким горячим стало дыхание юной красавицы, вырывающееся из приоткрытых губ. По телу Гару тоже пробегает теплая волна.

Он встает на ноги и увлекает Эрфу за собой в уединенные покои. Здесь юноша освобождает красоту девушки от покровов одежд, любуюсь линиями ее юного тела и белизной кожи, которая настолько нежна, что как будто светится изнутри. Девушка с улыбкой выдерживает горящий взгляд принца, а потом с внезапной страстью срывает с него одежду и обвивается вокруг него, как дикая лоза вокруг колонны из белого мрамора. Принц охватывает бедра девушки ладонями, а потом своим ключом умело открывает непорочные тайны красавицы, наслаждаясь ее чистотой и юностью. Влага покрывает обнаженные тела юноши и девушки, смешивается там, где их кожа соприкасается, а потом стекает на шёлк простыней, придавая им аромат, способный опьянять даже богов.

 

***

Тем временем Амират в зале дома наслаждений продолжает любоваться танцем прекраснейших девушек Каира. Малек сидит поодаль, время от времени затягиваясь сладким дымом из кальяна. А Абдул продолжает свое странствие по миру грёз, раскинувшись на подушках между ними.

- И долго он может отсутствовать в нашем мире, пребывая там, где он есть? – спрашивает Амират.

- Однажды он отсутствовал неделю, вернувшись лишь потому, что тело его просило пищи, - отвечает Малек. – Он предпочитает отправляться в дальние прогулки по Дрёме именно в моем заведении, поскольку знает, что здесь никто не потревожит его покинутое тело, а девушки каждые несколько часов будут вливать ему в рот напитки, чтобы охладить переполняющий его жар.

Как раз в этот момент над Абдулом склоняется одна из красавиц. Приподняв голову араба, она прикладывает к его губам серебряную чашу с шербетом.

Амират смотрит на происходящее, прищурив глаза.

- Странный способ проводить время в доме наслаждений, - говорит он.

- Не хуже любого другого, - пожимает плечами Малек. – Все приходят сюда, чтобы забыться и погрузиться в нечто, отличающееся от известного нам мира. И у каждого свой путь для этого путешествия: кто-то погружается в бокал с вином, кто-то в клубы сладкого дыма, кто-то в красоту девушек, а кто-то – в Дрёму.

Но слова Малека не убеждают Амирата. Он делает глоток из своей чаши и с сомнением качает головой.

- У него есть семья? – спрашивает он.

- У него есть сын, - отвечает Малек. – Но никто не знает, от кого рожден этот мальчик. Говорят, что пока его отец пребывает в своих запредельных странствиях, ребенок предоставлен сам себе в тайных пещерах под Мемфисом, где Абдул создал убежище от посторонних глаз.

- И что он там прячет?

- Всё то, что приносит с собой в наш мир из Дрёмы.

Услышав это, Амират удивленно смотри на Малека.

- Из путешествия в мир грёз можно что-то принести в пробужденный мир? – с легким недоверием в голосе спрашивает он.

- Конечно, - усмехается Малек. – Иначе, откуда бы у Абдула были монеты на то, чтобы сутками лежать на моих шелковых подушках и пить шербет из рук моих красавиц? Опытный дрёмер может принести с той стороны сна практически всё, что угодно. И Абдул как раз из тех, кто способен выполнить самый сложный заказ.

Амират удивлён. Теперь он смотрит на грезящего с интересом.

- А я подумал, что единственная цель его путешествий – это тяга к пылающей плоти демониц, - говорит он.

Малек смеется, услышав это.

- Да, возможно, что для Абдула это желание – главная причина путешествий. Но он никогда не забывает прихватить сюда и что-то полезное. Вот, посмотри сам на это, - говорит Малек и протягивает собеседнику оправленный в металл кусочек пылающего жаром камня.

- Что это? – удивленно спрашивает Амират.

- Просто кусочек почвы из преисподней. Земля там раскалена докрасна идущим из глубин пламенем. И даже принесенная сюда, эта частица ада остается горячей, как огонь. Очень полезная в нашем мире вещь! Вот этот камешек я использую, чтобы разжигать кальян. Есть у нас и другие, крупнее, их мы кидаем на дно ванны, чтобы подогревать воду. Спасибо Абдулу, благодаря ему у нас нет недостатка в подобных вещицах.

- Главное, чтобы он не привел с собой демона, - качает головой Амират.

- Да, это было бы небезопасно, - соглашается Малек.

После этого он хлопает в ладоши, и девушки приносят им с гостем поднос, уставленный напитками и яствами.

 

***

Следующим утром Гару просыпается рано. Он сидит на краю постели и смотрит, как спящая Эрфа улыбается во сне, истомленная ночными наслаждениями.

Вскоре луч солнца проникает в уединенную комнату сквозь приоткрытые ставни и начинает тайное путешествие по телу девушки, которое белизной не уступает тонкому шелку покрывал. Он целует ее шею, гладит спину и украдкой спускается ниже, оказавшись в ложбине меж двух округлых холмов, где кожа настолько нежна, словно ее раньше не касались ни чужие взгляды, ни даже утренний свет. И сейчас взгляд принца и прикосновения солнечного луча – как два случайных счастливца, которым первыми выпало запретное удовольствие узреть эти ранее сокрытые от остального мира зачаровывающие тайны.

Вскоре Эрфа просыпается и с сонной улыбкой протягивает руку к юноше, приглашая сомкнуть объятия. Гару отвечает на ее улыбку, но не спешит делить с ней ложе. Напротив, он встает и начинает одеваться.

- Что случилось? – спрашивает его встревоженная девушка.

- Все прекрасно, – отвечает принц. – И я хочу, чтобы все так же прекрасно и осталось. Поэтому хочу проститься с тобой, оставив в своем сердце всё то, чем ты одарила меня сегодня ночью.

Запахнув одежды, Гару склоняется к Эрфе и целует ее в щеку, по которой ползет слеза.

Стерев ее неуловимым движением пальца, он выходит в главный зал дома наслаждений.

Здесь на низком столике накрыт завтрак. За ним сидят его наставник Амират и гостеприимный хозяин Малек. Они приветствуют принца и приглашают присоединиться к их утренней трапезе. Не успевает юноша принять приглашение, как за его спиной мелькает тень. Это Эрфа стремительно покидает комнату, в которой провела волшебную ночь. Но сейчас ее глаза наполнены слезами.

Амират и Малек провожают взглядами скрывшуюся от посторонних глаз девушку. В это время юноша с улыбкой присаживается к столику, и хозяин дома наслаждений осторожно спрашивает его о том, понравился ли принцу его подарок.

Юноша с удовольствием делает глоток кофе из маленькой чаши голубого стекла, оправленной в серебро, а потом отвечает.

- Эрфа – прекраснейший цветок, чей аромат мне доводилось вдыхать, - говорит он. – Но это ты знаешь и без моих слов. Так что тебя наверняка интересует не это, а причина ее расстроенных чувств.

Малек согласно кивает головой, и Гару продолжает:

- Всевышний дарит нам череду дней, которые нанизаны на нить нашей жизни, как драгоценные жемчужины. Они похожи друг на друга, одинаково сияющие отблесками солнца, одинаково радующие глаз своим совершенством. Но при этом, они разные. При всей своей схожести, каждый из наших дней – особенный. Поэтому и наполнять свою жизнь мы должны заново – утро за утром, день за днем, вечер за вечером. Пожалуй, только ночь не в нашей власти – ее наполняем не мы, а наши сны, возвращая нас в те мгновения, которые сохранились в памяти самыми яркими пятнами. А что достойно наполнять наши дни, как не красота девушек? Каждый день мы должны  искать новый цветок, достойный украсить собой скоротечные часы нашей жизни. А после этого двигаться дальше в своих поисках. Не все девушки это понимают. Они хотят, чтобы время замирало по их прихоти, и мгновение счастья никогда не заканчивалось. К сожалению, это невозможно. Хотя, именно девушек из домов наслаждений я ценю за то, что они меньше других привязаны к одному и тому же мужчине. Так что слезы Эрфы меня удивили,  - улыбается Гару, закончив свой рассказ.

- Видимо, вы так глубоко проникли в сердце этой дочери севера, что она не удержала слез разочарования после вашего ухода, - говорит Малек. – Но все-таки, принц, неужели вы никогда не встречали деву, проснувшись утром в постели с которой, вам бы хотелось провести еще один день?

- Нет, - разводит руками Гару. – И я сомневаюсь, что такая дева есть на свете.

 

***

В этот момент беседу прерывают хриплый хохот человека и испуганное ржание лошади. Все оборачиваются на эти звуки и видят странную картину: Абдул, еще минуту назад лежавший на подушках, погруженный в Дрёму, теперь стоит посреди зала и хохочет, глядя на Гару. При этом он успокаивающе гладит по шее огромную серую кобылу.

- Юноша, я услышал твои слова о том, что не существует на свете женщины, к которой хотелось бы вернуться, - сквозь смех говорит Абдул. – Но я уверен, что ты просто еще не встретил такую. Что не удивительно, учитывая твой юный возраст. Уверяю тебя, такие есть. Но искать их, конечно, нужно не в доме наслаждений!

Лицо принца вспыхивает, как сигнальные огни на башнях Каира при приближении кочевников.

Увидев это, молчавший до сих пор Малек решает вступить в беседу, чтобы смягчить ее тон.

- Абдул, что это за лошадь и зачем ты ее привел сюда? – спрашивает он. - Мне кажется, зал моего заведения – не лучшее место для животного!

При этих словах Гару переводит взгляд с лица Абдула на лошадь. Та бьет копытом в пол, и дрёмер опять начинает гладить ее по шее, успокаивая.

- Я встретил ее бродящей по тропинкам на ядовитых болотах Дрёмы, между двумя мирами, один из которых создан богами, а другой – демонами, - говорит араб. - Не знаю, что за отчаянный странник пытался добраться на ней до преисподней, но только теперь его наверняка уже нет в живых, и я не мог бросить эту красавицу погибать в безвременье. Тем более, что это животное особенное: ее шерсть серебряная, и ни один демон не посмеет приблизиться к ней. А если посмеет, то ему же хуже, поскольку копыта и зубы у нее тоже из серебра, так что демона ждет хорошая трепка, - хохочет араб.

- Сколько ты хочешь за нее? – вдруг спрашивает Гару.

- Она не продается, - отвечает Абдул. – Я привел ее из Дрёмы с одной целью – подарить своему сыну Хасану.

- Ты настолько сильно хочешь порадовать собственного сына, что готов отказать наследнику повелителя Каира? -  встает со своего места Амират, прикасаясь к рукояти кинжала на поясе. – Как ты думаешь, что важнее твоему мальчику – иметь эту лошадь или живого и здорового отца?

- Не надо угроз, мы можем просто договориться, - прерывает своего спутника принц.

- Так ты – сын владыки Кира? – спрашивает Абдул. Потом оценивающе смотрит на принца взглядом черных глаз, прежде чем продолжить.  – В таком случае, мы действительно можем договориться. Что ты готов предложить?

- Вот что, - отвечает Гару. – Ты говорил о женщинах-демоницах, чьи горячие тела покрывает мягкая кожа. Ты говорил, что они могут так вскружить голову мужчины, что тот будет молить о новом свидании. Ты покажешь мне такую женщину. И если после первого свидания я смогу удержаться от новой встречи, то ты отдашь эту волшебную лошадь мне. После этого мы забудем про то, как непочтительно ты сегодня вел себя с сыном своего повелителя. И о тех сказках про женщин из преисподней, которые сводят любого мужчину с ума.

Услышав это, Адбул прищуривает свои глаза и спокойно спрашивает:

- А что получу я, если в этом споре неправым окажешься ты? Что ты сможешь дать мне, если после первой встречи с прекрасной демоницей ты будешь умолять меня вернуть тебя обратно в ад, лишь бы снова и снова сжимать в объятиях ее пылающее тело и прикасаться к ее коже, нежной, как шелест весенней листвы на рассвете?

- Ты хочешь получить что-то еще, помимо собственной жизни?  - усмехается Амират.

- Да, хочу, - отвечает Абдул, не удостаивая того взглядом.

- Проси что хочешь, - презрительно отвечает Гару. – Серебро, золото, невольники – я дам тебе всё, если тебе посчастливиться выиграть этот спор.

Наблюдающий за этой сценой молча Малек склоняется к принцу и шепчет ему на ухо:

- Разумно ли это, юный господин, давать такие обещания? Абдул мой гость, но я наслышан о его странных делах и сомнительных увлечениях, которые многие называют безумными.

Но юноша отмахивается от предупреждения.

- Свое слово я сказал, - говорит он. – Что скажет в ответ любитель сладкой травы? Может быть, он просто отдаст мне свою лошадь, и мы вернемся к утреннему кофе?

Абдул отвечает таким зловещим голосом, что не по себе становится  всем, кто его слышит.

- Ты сказал, я могу просить, что хочу? Хорошо. Тогда условимся так: если, познав жаркие объятия красавицы из преисподней, ты сможешь утром спокойно уйти от нее, то получишь мою лошадь. Также я приму наказание за дерзость, с которой я позволил себе общаться с принцем, - при этих словах по губам араба скользит легкая улыбка. – Если же ты будешь просить меня оставить тебя там, в аду, лишь бы не расставаться с королевой огненной страсти, то я воспользуюсь твоим обещаниям дать мне все, что я хочу.

- Что же ты хочешь? – нетерпеливо спрашивает Гару, с удивлением чувствуя странный холодок, бегущий по коже.

- Твою кровь, - отвечает тот.

- Ты требуешь крови принца? – переспрашивает Амират, делая шаг в сторону араба и на ходу обнажая свой кинжал.

- Остановись, - берет его за плечо Малек. – Никто не прольет крови в моем заведении – ни Абдул, ни ты.

Араб тем временем берет свою лошадь под уздцы, собираясь уходить.

- Принц дал свое слово, а я свое. Встретимся тут же, вечером, чтобы отправиться туда, где решится наш спор. И не бойтесь - вся его кровь мне не нужна. Я возьму не больше, чем вместит в этот кофейник, - араб указывает на серебряный сосуд, стоящий на низком столике. После этого он поворачивается к выходу из зала и вскоре скрывается за дверью.

Гару провожает его горящим взглядом:

- После того, как я спущусь в ад и надругаюсь над всеми женщинами, которых там встречу, я вернусь сюда и снесу голову этому безумцу, - говорит он, веря в то, что всё будет именно так.

 

***

Гару с нетерпением ждет вечера, проводя время в дворцовом саду. Он смотрит, как стройные стволы апельсиновых деревьев отбрасывают на землю все более короткие тени, и чувствует, что ветер дышит ему в лицо все более горячим воздухом. Мысли принца уносятся в преисподнюю, куда ему предстоит спуститься вечером. Он не боится этого пути, но странное беспокойство поселилось в его сердце еще утром, во время беседы с Абдулом. Источаемый им холодок пробирается вверх по спине, между лопаток, шевелит волосы на затылке и пытается проникнуть в голову, чтобы затуманить страхом сознание. Однако, принц усилием воли загоняет его обратно, туда, где он пустил корень из зерна, брошенного словами безумного дрёмера.

Это повторяется снова и снова, пока в сад не выходит Амират. Он приближается к принцу, и лицо его выражает озабоченность.

- Что за вести ты принес, наставник? – задает ему вопрос юноша.

- Господин, проводив вас во дворец, я отправился на рынок Каира, чтобы поспрашивать там об Абдуле, - отвечает тот. – То, что я услышал, вызвало мою озабоченность.

- Там что-то знают об этом любителе сладкой травы?

- По слухам, он не просто дрёмер. Безусловно, он искусней многих в путешествиях по миру снов. Но от большинства остальных его  отличает то, что он отправляется в неизведанные глубины не удовольствия ради, а в поисках магических сил. Он колдун, знаток секретов, не подвластных обычным смертным. Говорят, что когда-то он начинал просто как посланник одного арабского мудреца, интересующегося скрытыми в Дрёме тайными знаниями. Он мог добыть что угодно, любой предмет, какой только можно увидеть во сне. Добыть и принести. Но со временем Абдул понял, что менять магию на золото – это глупо. С тех пор он очень редко берет  заказы, а большую часть времени в Дрёме посвящает собственным поискам, позволяющим ему овладевать страшными и темными силами.

- Это просто базарные сплетни, - отмахивается от слов наставника принц. Но тот продолжает свой рассказ:

- Мне тоже хотелось бы поверить в то, что это вымысел. Но тут я вспомнил слова Малека, хозяина дома наслаждений, где мы и повстречали Абдула. Он сам сказал мне, что араб выполняет его задания, принося из Дрёмы различные предметы. И я вернулся туда, чтобы расспросить старика подробнее. Он подтвердил всё то, что я услышал на базаре.

- Сначала ты предлагаешь мне бояться любителя сладкой травы, а теперь – верить словам сводника? – спрашивает принц с ядом в голосе.

- Можете не верить и не бояться, мой господин. Но отправляться сегодня вечером в дом наслаждений, чтобы курить кальян из одного мундштука с Абдулом, вам нельзя.

- И кто мне запретит? Ты?

- Я не запрещаю, я предостерегаю, как ваш наставник.

- Ты выполнил свой долг, теперь ступай.

Амират склоняет голову в поклоне, но остается на месте.

- Что еще? – раздраженно спрашивает его Гару. Он злится не только от слов Амирата, но и от того, что в очередной раз чувствует, как ледяное зерно страха, посеянное в его сердце Абдулом, дает очередной росток. Тот тянется через грудь и шею вверх, пытаясь обвить жгучими побегами мозг и сжать его кольцом страха. С трудом юноша стряхивает это наваждение.

- Ваш отец. Он ждет вас.

- Ты рассказал ему обо всем?

- Да, господин. Это тоже мой долг.

- Не попадайся мне на глаза! – бросает наставнику принц. Он резко выбегает из сада и стремительно направляется по прохладным коридорам в покои отца. Гнев, бушующий в нем, заставляет забыть и о семенах страха, и о ростках сомнений. Гару чувствует, какая сила скрыта в этом огне, и пестует его, заставляя разгораться все сильнее и жарче.

Он врывается на галерею, где стоит его отец, опершись на перила.

 

***

Повелитель Каира Тамур смотрит с высоты на свой город, любуясь зеленью садов, белизной мраморных колоннад и переливами воды в фонтанах, украшенных фигурами героев. Птицы носятся над широкими улицами, то взлетая в вышину, то срываясь вниз, словно безуспешно пытаясь покинуть притяжение города. По улицам идут люди, и их смех долетает и сюда, в возвышающийся над городом дворец. Повозки, запряженные мулами, везут горы свежих фруктов на базар, где толпятся зеваки, обмениваясь новостями и выбирая лакомства для вечерней трапезы.

- Все это твое, отец, - говорит Гару, приближаясь.

- Мое, - соглашается тот, не отрывая взгляда от города.

- Пройдет год, потом два, потом десять, и так далее. Все это по-прежнему будет твоим. Эти дворцы, эти храмы, эти улицы, эти люди.

- Да, - отвечает  повелитель Каира.

- А что принадлежит мне, отец? – спрашивает Гару и замолкает. Тамур переводит взгляд на него:

- А чего ты хочешь? Ты мой наследник, и когда-нибудь твоим станет все, что сейчас принадлежит мне.

- Я не хочу выбирать между тобой и миром, - отвечает принц. – Не хочу ждать того момента, когда я лишусь тебя, чтобы обрести все остальное. Я слишком люблю тебя и дорожу твоей поддержкой. Но также я не хочу и отказываться от всего мира ради тебя.

- Так чего ты тогда хочешь?

- Себя. Я хочу, чтобы мне принадлежал хотя бы я сам. Здесь все – твое, ты это знаешь, и я это знаю. Но оставь вне своей власти только одно – мою волю, мои желания и мои надежды.

Тамур усмехается и обнимает сына за плечи.

- Ты знал чего просить, сынок! – говорит он. – Принадлежать себе – это драгоценный дар, это роскошь, которая доступна очень немногим. Например, я ее лишен. Потому что тот, кому принадлежит всё, сам в ответ принадлежит всему.

- И ты наградишь меня этим даром? – спрашивает Гару, чувствуя тепло отцовской руки на своих плечах.

- Конечно, - отвечает Тамур, становясь серьезным. – Но только при одном условии: отказываясь от моей власти над собой, ты будешь принадлежать именно себе, а не кому-то еще. Ни прекрасная женщина, ни коварный враг, ни даже добрый друг не завладеют твоей волей. Принимая свою судьбу с собственные руки, ты не откажешься от нее ради чего-то другого.

Гару склоняет голову перед отцом:

- Моя воля – твой дар мне. Как я могу отказаться от него? Нет на свете причины, по которой я мог бы забыть об этом.

Принц поворачивается, чтобы покинуть отца, но тот останавливает его. Он смотрит сыну в глаза и спрашивает:

- Ты ведь знаешь, что Амират приходил ко мне и поведал о твоем споре с колдуном?

- Знаю.

- Не буду просить тебя отказаться от этой опасной затеи, ты сам можешь принять то решение, которое считаешь верным. Об одном прошу тебя, сын: как бы далеко ты не зашел, всегда помни дорогу назад.

Гару кивает головой, обещая помнить наставление отца, и покидает галерею.

Повелитель Каира возвращается к ограде. Он долго стоит и смотрит на город, раскинувшийся внизу – до той поры, пока над ним не начинают сгущаться сумерки. А потом просит слугу позвать наставника своего сына, Амирата.

 

***

Когда Гару приходит в дом наслаждений вечером, девушки как раз обходят залы, зажигая масляные лампы. Свет и аромат горящего масла разливаются повсюду, погружая посетителей в ауру праздника, который не может закончится, пока не погаснет этот огонь.

- Ты пришел! – удовлетворенно говорит Абдул, завидев гостя. Сам он лежит на своем привычном месте. Жестом руки он приглашает принца разместиться рядом, по другую сторону от стоящего между шелковых подушек кальяна.

Принц ищет глазами Малек, но того нигде не видно. Он подходит к тому месту, куда его пригласил араб, и погружает тело в ворох шелковых подушек. Глаза Абдула улыбаются и масляно блестят, когда он вынимает из кожаного мешочка щепотку порошка и подсыпает его в кальян, где уже горит сладкая трава. Затягивается сам, а потом протягивает мундштук принцу.

- Просто иди за мной, - говорит он и откидывается на мягком ложе.

Помедлив секунду, Гару тоже делает глубокую затяжку. Вдыхает ароматный дымок, чувствуя, как тот вливается в его тело, а потом начинает проваливаться сквозь него в бездну. Принц вдруг ощущает, что рушится следом за ним, едва сдерживая головокружение. Ноги выстукивают барабанную дробь, едва успевая касаться ступеней бесконечной лестницы из темного мрамора, ведущей вниз.

Зубы отзываются частым стуком челюстей друг о друга. Спустя минуту этого падения в бездну принц чувствует, как зубы бьются о что-то еще. Он понимает, что это мундштук кальяна, который все еще в его руках. Сделав еще одну затяжку, он различает впереди фигуру. Приглядевшись, понимает, что Абдул, также бегущий вниз по лестнице.

Вскоре их движение начинает замедляться, и оставшуюся сотню ступеней они проходят обычным шагом. Гару успевает догнать араба, и тот оборачивается к нему, демонстрируя полубезумную улыбку на лице.

Лестница кончается небольшой площадкой, вымощенной плитами из мрамора. Араб останавливается на минуту, давая своему неопытному спутнику перевести дух и сделать еще одну затяжку сладкого дыма. Потом прикладывается к мундштуку и сам. Выдохнув дым из груди, Гару видит, что тот не плывет вверх, а опускается вниз. Он следит за этим странным видением в оцепенении, пока хлопок по плечу не возвращает его к происходящему. Араб устремляется вперед уверенной походкой и зовет принца за собой. Узкая тропинка уходит все дальше от лестницы, сумрак вокруг сгущается. Рассеянный свет дает ровно столько обзора, чтобы можно было не терять из виду фигуру движущегося впереди колдуна.

Двигаться непросто. Тропинка, вначале прямая и твердая, становится все более извилистой. Почва расползается под ногами как переспевший плод. Вскоре вокруг появляются лужи, вода в которых тускло фосфоресцирует. Воздух тоже дребезжит каким-то светящимся маревом. Гару ловит себя на ощущении, что вокруг него паутина, по которой вот-вот побегут мерзкие пауки, похоронив его под своими колючими телами. Он невольно ускоряется, стараясь идти нога в ногу с Абдулом. Каждый шаг сквозь плотный липкий воздух дается тяжело.

Присмотревшись к тому, как движется араб, принц понимает, что тому тоже нелегко. Гару делает еще один вдох из кальяна, а потом предает мундштук своему проводнику. Тот принимает его, не останавливаясь, вдыхает, а потом бросает вперед. Мундштук с чавканьем проваливается в разлитую впереди жижу: через несколько шагов спутники оказываются на краю болота.

Тропинка сужается еще сильнее и начинает петлять между кочек и трясин. Гару с трудом поспевает за поступью араба, который с уверенностью опытного дрёмера ставит ноги в жидкую грязь. Путь длится долго, и в сердце принца снова просыпается ледяное зерно страха. Когда его росток достигает сознания, араб вдруг останавливается. Принц едва не сталкивается с ним. Они стоят по колено в зловонной жиже, слушая разносящийся в зеленоватом тумане хохот невидимых тварей.

Гару опускает взгляд вниз и понимает, что дальше идти некуда. Тропинка кончается, окончательно растворяясь в болоте. Он поднимает глаза и встречает насмешливый взгляд араба.

- Готов? – спрашивает тот. После этого он отворачивается и резким движением прыгает вперед. Жижа смыкается над ним, не оставив на поверхности даже кругов.

Чувствуя, как росток страха берет в неразрывное кольцо его сознание, принц делает отчаянный прыжок, понимая, что еще мгновение, и ужас намертво парализует его тело, не дав двинуться с места.

Гару успевает ощутить, как отвратительная вонь бьет его в лицо, лишая способности мыслить.

 

***

Когда Гару приходит в себя, он не помнит, сколько пробыл в забытье. Встав на ноги, он с удивлением видит, что его одежда из дорогого шелка чиста и свежа, как будто и не было безумного путешествия по зловонным болотам.

Различив недоумение на лице спутника, стоящий неподалеку Абдул хохочет. Но сейчас принцу не до обид. Он с удивлением осматривается по сторонам.

Насколько хватает глаз, вокруг простирается раскаленная равнина. Земля растрескана, как гигантское лоскутное одеяло. Из расщелин вырываются языки пламени, идущие, должно быть, из сердцевины преисподней. Однако, это пламя не обжигает ни тело принца, ни его одеяние. Он склоняется к одной из трещин, погружает ладонь в адский огонь, но она остается невредимой.

- Хочешь настоящего жара? Женщина-демон ждет тебя, - продолжает хохотать безумный араб. Он делает Гару жест, приглашая следовать за собой.

Идти по огненной пустыне легко. И принц задает колдуну вопрос, который уже приходил ему в голову.

- Демон – это не танцовщица дома наслаждений. Почему ты уверен, что она впустит меня в свой чертог? – делится он своими сомнениями с дрёмером.

- Люди для демонов – как боги для людей, - говорит колдун.

- Что это значит? – удивляется юноша.

- Это значит, что ты можешь управлять любым демоном, как бог может управлять тобой.

- Так просто? – сомневается принц.

- Очень просто. Но есть одна тонкость: ты должен знать имя демона, которым хочешь управлять.

- И откуда я его узнаю?

- Я скажу тебе! – смеется араб. – Только напряги память, чтобы не забыть его. Иначе демон поступит с тобой также, как мы поступаем со статуями забывших о нас богов.

Когда впереди показывается изумрудная башня потрясающей красоты, Абдул останавливается. Он указывает на нее принцу и говорит, что в башне живет демоница, имя которой Зорадандра.

- Здесь наше совместное путешествие заканчивается, и начинается твое собственное. Иди, - говорит араб.

Гару делает шаг за шагом, повторяя про себя странное имя – Зорадандра. Оно вызывает внутри него странное волнение, которое он не может унять. Принц не знает, что ждет его впереди, но имя демоница дари ему необъяснимую уверенность в себе.

Изумрудная башня растет перед ним, как исполинское древо. Гару смотрит на нее, продолжая шептать: «Зорадандра».

И она появляется на пороге своей башни: дева удивительной красоты. У нее смуглая кожа и глаза зеленые, как сияющие внутренним огнем изумруды. Волосы цвета пламени уложены в высокую прическу, венчающую ее голову королевской короной. Улыбка горячих губ способна растопить лед в любом сердце.

- Ты прекрасна, Зорадандра, - произносит принц, поднимаясь на порог башни. Он берет деву за руку и подносит ее к своим губам, чувствуя, насколько нежна и горяча ее кожа.

Дева увлекает принца в свои покои, и он теряет голову от ее близости. Минуты перетекают в часы, а принц не в силах разомкнуть объятия с демоницей. Он отдается весь, целиком и без остатка, каждому мгновению, проведенному в неразрывной близости с этим горячим облаком страсти.

«Зорадандра, Зорадандра, люби меня!» - шепчет юноша. «Зорадандра, Зорадандра, ты прекраснее любой из женщин на земле и в аду!»

По прошествии бесконечно долгих часов принц отрывается от адской девы, потеряв все силы до капли. Он проваливается в забытье, из которого его не может вывести даже тихое, но от этого не менее безумное хихиканье.

«Гару, ты готов возвращаться в Каир?» - слышится принцу голос Абдула.

«Иди один, я остаюсь с Зорадандрой», - шепчет принц.

«Что ж, оставайся», - снова хихикает Абдул, и голос его исчезает из головы юноши.

 

***

Из забвения Гару выводит переполненный отчаянием и страданием женский крик. Он вскакивает на ноги, и видит Зорадандру, сжавшуюся комком в углу комнаты. Она рыдает так, что тело ее сотрясается в конвульсиях. Юноша приближается к деве и видит, что сквозь простынь, в которую укутано ее тело, проступает кровь. Осторожно отодвинув ткань, принц видит, что спина ее – одна сплошная рана. С нее целиком содрана кожа, как будто одним ударом чудовищной когтистой лапы.

-  Что это? Кто это сделал? – выдыхает юноша.

- Абдул, - рыдает дева. – Почему ты не сказал мне, что пришел с ним?

- Зачем ему это? Кто он такой? – в ужасе говорит принц.

- Абдул колдун, который спускается в ад, чтобы получить власть над демонами. Сначала он завоевал наше доверие и выведал наши имена, которые дали ему власть над нами тут, в преисподней. Но потом в какой-то древней книге, найденной им в библиотеке разрушенного Мемфиса, он вычитал, как получить власть над демонами и там, на земле.

- Возможно ли это? - вопрошает Гару.

- К сожалению, это так. Нужно просто вернуться в пробужденный мир с частью тела демона. И тогда можно управлять им, даже не погружаясь в Дрёму, а оставаясь по ту сторону сна. Мы не сразу поняли коварство этого колдуна. Он входил в наши чертоги под видом гостя, а уходил с куском кожи, срезанной с наших спин. С этим пергаментом он возвращался на землю раз за разом, писал на каждом куске наши имена кровью, а потом сшивал вместе, лист к листу, создавая то, что он сейчас называет «Законом мертвых демонов». Сидя над этим томом, он может призвать любую из нас по своей прихоти. И он не останавливается, вкладывая в свою книгу все новые и новые страницы. Мы прячемся от него, но он находит нас, подчиняет своей воле и оставляет эти страшные следы на наших телах. Сегодня пришел и мой черед попасть в неволю!

Слушая Зорадандру, Гару чувствует, как отчаяние охватывает его. Он вспоминает о споре с Абдулом, и об обещании колдуна взять его кровь в оплату проигранного спора. Страшная догадка мелькает в голове принца.

- Не плачь, Зорадандра, - произносит юноша, осторожно обнимая деву в надежде утешить. – Могу я как-то облегчить твои страдания и боль?

- Эта рана не исчезнет никогда. Я знаю это на примере своих сестер. Так же как боль вечно будет терзать мое тело! – рыдает в ответ демоница, скрыв прекрасное, залитое слезами лицо на груди Гару.  - А самое страшное, что теперь я в полной власти колдуна. В любое мгновение мой мучитель может вызвать меня, и я не в силах буду ни оспорить его приказ, ни противится его воле!

В подтверждение этих слов дева вдруг поднимается на ноги, словно подчиняясь одной ей слышимому приказу, берет Гару за руку и шагает вперед. Принц вынужден сделать шаг следом за ней.

Почувствовав головокружение, он закрывает глаза. А когда открывает их в следующее мгновение, то понимает, что лежит на шелковых подушках в главном зале дома наслаждений Каира.

 

***

- Исчезни, Зорадандра,  - слышит принц голос Абдула. Нежная рука девушки, перенесшая его в пробужденный мир, отпускает его ладонь и пропадает без следа. Принц пытается встать, но чувствует такую слабость, что сил хватает лишь на то, чтобы повернуть голову на голос колдуна.

Тот сидит за низким кофейным столиком. Перед ним толстая книга с кожаными страницами. На одной из них он как раз заканчивает что-то писать. Гару понимает – там написано имя адской девы, которая подарила ему волшебство минувшей ночи – «Зорадандра». И написано оно его собственной кровью, налитой в стоящий пред арабом серебряный кофейник. Тупая боль на сгибе левой руки говорят о том, что колдун уже получил оплату выигранного спора.

- Еще одна история моей книги окончена, - зловещая улыбка скользит по губам араба, когда он удовлетворенно проводит ладонью по новой странице. – Кожа демона мягкая и шелковистая…

Гару смотрит, как колдун захлопывает кожаный том и думает, что нынешняя страница в нем – далеко не последняя.

- Зачем ты вернул меня обратно? Почему не бросил умирать там, на дне Дрёмы?  - спрашивать принц слабым голосом.

Араб поднимается на ноги и приближается к лежащему.

- Благодари своего отца, - говорит он. – Он прислал твоего наставника, Амирата, с просьбой не причинять тебе вреда, а также кошельком золота и обещанием вечной благосклонности. Поэтому я не нашел причин лишать повелителя Каира наследника из-за какого-то глупого спора в доме свиданий. Так что приходи в себя, набирайся сил, чтобы вести свою прежнюю никчемную жизнь. А мне пора домой, читать своем сыну книгу перед сном. Уверен, новая история ему придется по вкусу!

С этими словами Абдул покидает зал, сопровождаемый собственным полубезумным хохотом.

А Гару закрывает глаза в бессильном отчаянии, понимая, что единственная возможность для него снова увидеть прекраснейшую женщину мира и преиспдней – убить колдуна и отобрать у него толстую кованую книгу, исписанную кровью.

- Зорадандра, - шепчет принц, но никто не является на его зов.

 
 
 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 10. Оценка: 4,60 из 5)
Загрузка...