От баллад до магии…

Аннотация (возможен спойлер):

Творения иллюзиониста радуют глаз, менестреля – слух. От баллад до магии один шаг. Или один квест? Пройдите вместе деревенским парнем через горы и города. Победите хищных зверей и хищных людей, чтобы узнать, исполнится ли его мечта.

[свернуть]

 

Дракон ударил хвостом по скале. Выбитые шипами осколки полетели в лицо магу, заставив прищуриться и отступить на шаг. Сквозь облако пыли дракон подался вперед. Вытянул лапу, стараясь зацепить кажущегося безоружным человека. Но тот махнул посохом и одновременно пропел замысловатую фразу, в которой слышались свист ветра и звон стали. Исписанная рунами палка сверкнула, словно меч. Разлетелись обрубки когтей. Брызнула на скалы зеленая кровь.

В восторге Онни вскочил. Тут же, опомнившись, снова присел за кустом, чтобы случайно не отвлечь Эрно от схватки.

Раздался еще один сопровождаемый свистом взмах. Дракон попятился, припадая на раненую лапу. Наступая, маг сделал выпад. Волшебный меч удлинился и, легко пробив чешую, вошел глубоко в грудь. Эрно вырвал оружие из раны, открывая путь потоку крови. Лапы дракона подкосились. Он неуклюже завалился на бок. Взлетело и опало крыло. От пасти до хвоста по телу пробежала волна судорог. Над горами разнесся жалобный крик и вернулся затухающим эхом.

Опираясь на посох, который уже ничем не напоминал оружие, маг брезгливо осмотрел тушу.

- С такими успехами мне не избежать прозвища Смерть Младенцам, - пробормотал он.

Поднял сброшенную в начале схватки накидку и скрылся в пещере.

Ожидая за кустом его возвращения, Онни проговаривал про себя рождающиеся слова баллады. Ради неё он рискнул проследить за магом. Крался за ним, нашептывая строки, в которых звучали пение птиц и тихий шорох камушков под ногами. В ритме ощущалась уверенность, с которой Эрно шел на битву с драконом. Вплетались в рождающуюся песню покой горного озера и блеск впадающих в него ручейков. Каждое слово находило свое место. И все они складывались в узор будущей баллады.

 

Маг вышел из пещеры со словами:

- Стоило ли ради двух слитков топтать ноги…

Он ожидал, что золота в пещере будет больше, и теперь пребывал в плохом настроении. Вскинул на плечо завернутую в накидку ношу. Пнул убитого дракона и направился к расщелине, в которой журчал прозрачный ручеек. Вообще-то Эрно притащился в эту убогую деревню на краю болот, чтобы недорого купить сапоги из шкуры болотного червя. Но неожиданно нашел тут и работу, и золото. Так что, ворчал он скорее из-за скверности характера.

 

Дождавшись, когда стихнет недовольное брюзжание, Онни выломал из куста ветку и очистил ее от листьев. Стараясь не вступить в растекшуюся по камням кровь, подошел к дракону. Осторожно потрогал прутом распластанное крыло. Чудовище не шевелилось. Можно пройти мимо и заглянуть в пещеру. Но тут с гор донесся переливистый свист, заканчивающийся неприятным скрежетом. Спеша скрыться от горгулий, Онни бросился к расщелине. Ни разу не поскользнувшись, пробежал по мокрым камням и выскочил в густой лес, где стервятникам его не достать. А в низины, в отличие от драконов, они вообще не залетали.

В тени закрывавших небо дубов ручеек замедлял бег, становился тихим. Повторяя его изгибы, Онни спускался в деревню. Напевал первую сочиненную им балладу. Выдумки в ней оказалось больше, чем правды. Подъем в горы стал долгим и трудным. Маленькая Тайбола превратилась в город. Молодой дракончик обернулся страшным чудовищем, сгубившим до этого не один десяток рыцарей и магов. Все, как в настоящих балладах, сочиненных великими менестрелями.

Довольный Онни шагал по лесу. Размахивая прутиком, представлял, как сам сражался бы с драконом. И неожиданно срубил толстенную ветвь. Посмотрел на зажатый в руке прут и попробовал стукнуть им по дереву. Ничего не получилось. Он постоял, пытаясь вспомнить, как всё произошло. И понял, что с последним взмахом, подражая магу, пропел ту странную фразу, в которой свист ветра переплетался со звоном стали.

Последовал подкрепленный пением взмах - и тонкий прут, блеснув сталью, разрубил лежащую на земле ветку. Еще раз, и еще… Онни казалось, что в руке у него острейший меч.

 

В деревню он вернулся, когда солнце готовилось опуститься за горы. Над трубами поднимались легкие дымки. Женщины загоняли во дворы уток. Бросали в сторону болот взгляды, ожидая мужчин. У колодца молодежь расставляла столы. Деревня готовилась отметить победу над драконом. Онни свернул на задворки, чтобы обойти суетящихся сверстников и увильнуть от работы.

Но пройти до дома незамеченным не удалось. Засидевшаяся в невестах соседская дочка развешивала на заднем дворе выстиранное белье. Словно специально подкарауливала, когда Онни вернется. Она поставила открытую высоко подоткнутым подолом ногу на край кадушки и спросила:

- Ну что, будешь сегодня петь?

- Буду!

- А гулять потом пойдешь?

- Посмотрим, - уклончиво буркнул Онни и шагнул за клетки с нутриями.

На приставания соседки, которая была на два года старше, он старался внимания не обращать. Тренировал силу воли, потому что давно решил стать менестрелем. А менестрель не может иметь привязанности. Его доля - ходить по миру, нигде не задерживаясь подолгу. Слагать и петь баллады, доносить новости в самые отдаленные места. Вместо крыши над его головой – небо, кровать - охапка сена, а плата за нелегкий труд - восхищение слушателей.

До сих пор Онни развлекал сверстников балладами, которые пели пришлые менестрели. Но умение играть на кантеле и хорошая память - не всё, что необходимо настоящему мастеру. Самостоятельно построить картинку из слов может не каждый. И сегодня вечером Онни готовился проверить, хватит ли у него умения донести до слушателей красоту гор и нюансы сражения с драконом.

Дома он заскочил на кухню. Получил от матери легкий подзатыльник. Взял теплый пирожок. Впился в него зубами и, ухватив еще два, выскочил во двор. Быстро, чтобы не попасться никому на глаза, Онни перебежал через улицу и узким проходом между плетнями вышел на берег. Над скрывающей горизонт дымкой темнели дымы болотоходов. Ушедшие на промысел мужчины еще не знали, что дракон побежден. Что теперь никто не будет таскать уток и пугать матерей, пролетая над деревней в поисках не вовремя вышедшего из дома ребенка.

Онни решил изменить финал баллады, включив в него промелькнувшие только что мысли. Но вспомнил о порубленной прутиком дубовой ветке. И о том, что героями становятся маги и рыцари, но никто не помнит прославивших их подвиги менестрелей. Доедая пирожки, Онни смотрел, как выползают из тумана болотоходы, и все больше сомневался в правильности выбранного пути. О том, что хотел добавить еще один куплет, он уже позабыл.

 

****

 

После исполнения баллады деревня замерла. Казалось, наступившую тишину не решаются нарушить даже лягушки, устраивающие по вечерам многоголосые пения. Онни испугался, что во всем виновато внезапно появившееся желание стать магом. Что он отвлекся, и слова не превратились в картину битвы с чудовищем.

Соседи молчали. Эрно пристально смотрел на начинающего менестреля. Отец покачивал головой, словно не верил, что сын исполнил балладу собственного сочинения. Постепенно тишину стали нарушать тихие звуки. С болот донеслось робкое кваканье. За столами кто-то вздыхал, кто-то садился поудобнее или наливал пиво. На лицах соседей появлялись улыбки. И только маг оставался серьезным. Онни прикинул, что убежать не удастся. Стоит Эрно захотеть, и дерзкий мальчишка, решивший сравняться с легендарными мастерами, будет квакать в болотном хоре.

Маг тяжело поднялся. Поманил Онни пальцем. И когда тот, с трудом переставляя непослушные ноги, подошел, сунул ему серебряную монету:

- Это тебе! Молодец!

Баллада Эрно понравилась. Он усиленно размышлял, как вытащить её из захолустья. Пока сюда забредет какой-нибудь менестрель, пройдет год или больше. Да и не каждый рискнет пополнить репертуар историей о подвиге неизвестного мага. Пусть и красивой, бередящей душу сочетанием грустной мелодии с яркими сценами битвы в горах. Но короткой и незатейливой, всего с одним драконом.

Маг уже подумывал, не взять ли парня с собой, когда тот спросил:

- Скажите, пожалуйста, где обучают магии?

- Зачем тебе?

Способный мальчишка мог со временем стать приличным менестрелем. Не так часто встречаются мастера слова и кантеле, умеющие плести узор из слов. А магов развелось слишком много. Сам Эрно бродил по деревням, потому что не нашел себе работу в городе. Лечил людей и скот, накладывал на крыши домов защищающие от молний заклинания, отгонял злых духов, в которых верят крестьяне.

- Понимаете, я… это… очень хочу. Я способный. Я научусь… - бормотал Онни.

- Ладно! Я подскажу тебе дорогу.

Эрно сообразил, что таким способом можно выпустить балладу в свет. Только не надо брать Онни с собой к истоку Куйты, где все знают о школе Укко. Маг прикинул, что лучше всего направить его через горы в долину Лентуа к Сеппо. Чтобы добраться до побережья, парень обойдет полстраны и будет петь свою балладу, пытаясь заработать на еду и ночлег. А если Сеппо откажется брать его в ученики, то вернется он домой не скоро. И будет исполнять ее на постоялых дворах и на ярмарках.

Правда, о горной тропе Эрно только читал, и не слышал, чтобы кто-нибудь в последнее время по ней ходил. Но парень, похоже, настырный. А потому можно надеяться, что до побережья он рано или поздно доберётся.

Улыбнувшись, маг торжественно произнес:

- Ты сделал меня героем. В ответ я дам возможность стать героем тебе.

 

****

 

Тропа поднималась к подножию ледника. Крытые камышом дома Тайболы едва угадывались на краю раскинувшегося на полмира болота. Темнели над туманным маревом дымные столбы. К ним приближался запоздавший - отец вышел на промысел только после того, как проверил, хорошо ли мать снарядила Онни в дорогу. Он давно смирился с тем, что старший сын уйдет петь свои баллады. Уже попрощавшись, подумал и тихо сказал: «Надеюсь, у тебя все получится. Но помни, что тебе всегда будут рады дома».

Эти слова звучали в голове Онни, пока он забирался в горы.

 

Время подходило к вечеру. Скрылась за перевалом и деревня. Тропа шла по склону, врезаясь в скалу. Низкое солнце еще пригревало, но с близкого ледника тянуло прохладой. Бежали по промытым за многие годы канавкам прозрачные ручейки. Онни старался внимательно смотреть под ноги, чтобы не оступиться и не сорваться с узкой тропы, больше похожей на засыпанную камнями трещину.

Эрно объяснил всё очень подробно. Рассказал о пещерах, на стенах которых тысячи лет назад люди рисовали драконов. О водопаде, после которого начнется спуск в долину. О дорогах, по которым предстоит пройти. О городке Илмарен на берегу теплого моря, в котором живет старый маг Сеппо. Иногда он берет учеников. Но путь к побережью долог. На нем могут встретиться не только хищные звери, но и хищные люди, готовые не допустить, чтобы деревенский парень пробился в маги.

 

Ветерок переменился и подталкивал вперед, а не пытался столкнуть в пропасть, как утром. Котомка и кантеле уже привычно оттягивали плечи. За день Онни приноровился выбирать место, куда поставить ногу. У него даже стали складываться в голове стихи о переходе через горы. Сначала он подумывал начать с них балладу о своем путешествии. Но потом решил, что сочинит ее, когда станет магом и совершит первый подвиг. Победит дракона, остановит извержение вулкана или спасет город от смертельной болезни.

Задумавшись, Онни не заметил вынырнувшие из-за горы точки, не видел, как снижались горгульи. Замер, когда они с переливчатым свистом закружились над головой. Хлопая кожистыми крыльями, стервятники садились на тропу. Он оглянулся, но и сзади, и спереди сверкали острые зубы. Эрно утверждал, что твари еще несколько дней будут заняты тушей дракона, и Онни успеет проскочить через открытые места. Но горгульи настигли его. Или это другая стая?

Цепляясь за камень когтями, они медленно приближались. Скалили похожие на собачьи пасти. Тянулись, стараясь ухватить за ноги. Вспомнив о том, как срубил прутиком ветвь, Онни пожалел, что не догадался прихватить внизу какую-нибудь палку. Посох ему сейчас не помешал бы. Но и заканчивать бесславно жизнь он не собирался.

В балладах герои всегда разговаривали с противником, и Онни, не задумываясь, последовал их примеру:

- Вы что, не боитесь загораживать мне путь? Мне, победителю летучих мышей и тритонов? Да, я вас одной левой, как того дракона! Сверну головы, словно уткам.

Он нес чепуху, стараясь выглядеть как можно уверенней. Но горгульи подходили всё ближе. Переступали боком, оставляя когтями царапины на камне. И Онни понял, что если будет стоять, то его скоро схватят за ноги. Он прижал к бедру чехол с кантеле и заорал:

- Вы хоть знаете, с кем связались?! Летучие мыши, и те смышленей вас! Они не встают у меня на пути, потому что знают - я самый страшный истребитель летучих тварей. Я вас перебью всех! Переломаю крылья! Выдерну ноги! Выбью зубы!

Горгульи, не ожидая агрессии, попятились. Онни наступал:

- Я вас пришибу! Не посмотрю, что вас много!

С криком: «Убью!» он ударил. Сапог вломился в пасть, как тяжелый топор. Брызнули осколки прочнейших зубов. Горгулья, взмахнув крыльями, сорвалась с уступа. Следующая взлетела. За ней еще и еще одна, освобождая путь. Но Онни помнил, что две или три оставались за спиной. Обернувшись, схватил за шею тянувшуюся к его ногам тварь. Оказалось, что горгулья не тяжелее раскормленной утки. Он посшибал ею остававшихся на тропе и отправил верещащую тварь в пропасть.

 

Как добрался до пещер, Онни не помнил. Оглядывался, опасаясь нового нападения. Переставлял ноги, пораженный тем, что на сапоге не осталось ни царапинки. Кожа болотного червя неожиданно оказалась прочнее зубов горгульи. А может быть, сказались способности к магии, превратив ногу в топор, о котором Онни подумал перед ударом.

Он завалил вход камнями, оставив наверху узкую щель. Поужинал копченой утиной ножкой. Закутался в легкое, набитое пухом одеяло и попытался успокоиться. Но сделать это оказалось непросто. Мысли крутились вокруг нападения. Запоздало пришло понимание, что он чуть не погиб. То ли провидение попыталось от Онни избавиться, то ли проверяло, насколько велико его желание продолжить путь к славе. И то и другое могло не ограничиться единственным случаем. От пещер до водопада тропа идет по дну узкого ущелья, и горгулий можно не бояться. Им не развернуть там свои крылья. Но кто знает, какая напасть может случиться с одиноким путником. Онни представил, что будет, если он просто вывихнет ногу. Путь растянется на много дней. И хорошо, если рядом будет вода.

 

****

 

Красные пятнышки крыш Онни заметил раньше, чем услышал шум водопада. Переночевал в стороне от него, в расщелине, и к вечеру, петляя в нагромождении огромных камней, спустился в деревню. До захода солнца он успел пройти мимо небогатых домиков. Перебрался через реку по плотине, из-под которой цепляющиеся друг за друга колеса подавали наверх воду, и вышел к двухэтажной корчме. На утрамбованной площадке между водонапорной башней и мазутным баком разворачивался тягач. Еще три, затащив фуры на стоянку, с шипением сбрасывали пары. Онни первый раз видел такие огромные машины. Пока шел до крыльца, разглядывал колеса в два человеческих роста, блестящие штоки поршней и окрашенные желтым шатуны.

В зале ужинали, тихо переговариваясь, одетые в плотное сукно купцы и механики в кожаных куртках. Онни сел за пустой столик, положил на соседний стул котомку, повесил на спинку кантеле. Заказал подошедшей девушке недорогую овощную похлебку и краюху хлеба, большую часть которой собирался прихватить завтра с собой.

Покончив с едой, он хотел разменять полученную от Эрно серебряную монету. Но тут купец, сидевший за соседним столиком, попросил:

- Спой-ка нам, парень, что-нибудь легкое, чтобы спалось получше.

Дрожащими руками Онни вынул из чехла инструмент. Первый раз в жизни он будет выступать перед незнакомыми людьми. А это совсем не то, что петь на деревенских праздниках, где все тебя знают. И все же он заставил себя успокоиться. Выбрал короткую балладу об уходящих в дальний путь караванах.

Когда Онни умолк и прижал ладонью струны, купец поставил перед ним кружку пива:

- Душевно поешь! Промочи горло, да спой еще что-нибудь такое.

И Онни пел. Смотрел, как реагируют купцы и механики на взлеты и падения ритма. Каждый раз, прежде чем начать новую балладу, выбирал кого-нибудь в зале. Наблюдая за отражавшимися на лице чувствами, прикидывал, где вставить паузу, где повторить припев или куплет.

После седьмой баллады Онни, закрыв глаза, откинулся на спинку стула. Он впервые ощутил, как настроение слушателей управляет менестрелем. И это оказалось намного ценнее, чем лежащие перед ним четыре медные монеты.

 

****

 

В дальнейшем заработать столько удавалось не часто. Но Илмарен приближался с каждым днем, с каждым проеденным медяком. Деревни в долине выглядели богаче родной Тайболы. Иногда на пути встречались города. В каждом из них жило больше народу, чем во всех селениях на краю болот. Онни старался быстрее миновать непривычно гулкие улицы, застроенные стоящими вплотную друг к другу домами в три или даже в четыре этажа. В городских тавернах выступали постоянные менестрели. Они косо смотрели на конкурента, и Онни не решался при них петь. Зато, у него появилась возможность послушать других и в очередной раз убедиться: если не обращать внимания на то, как реагируют посетители, то баллады остаются фоном, не вызывая никаких чувств.

 

Во время переходов он напевал рождавшиеся в ритме шага строки. В них окружающий мир становился лучше. Улицы городов - шире, солнце – теплее и ласковее, а люди - добрее. Под размеренный ритм легче шагалось. Дорожная пыль не поднималась высоко. Ветерок обдувал прохладой. Тягачи не сгоняли свистком на обочину. Путники приветливо улыбались и кивали напевающему Онни, будто знакомому.

 

Однажды, уже заработав на ужин и ночлег, он рискнул спеть родившуюся в дороге балладу. Начинал с ощущением, будто бросается в болото вниз головой, но глядя на внимательно слушавших посетителей, успокоился.

Онни пел о людях, идущих от корчмы к корчме. О катящихся по дорогам караванах и о механиках, благодаря которым вращаются большие колеса. О кабатчиках, у которых для каждого найдется доброе слово, еда и ночлег. О мечтателях - менестрелях. И о дорогах, объединяющих всех, кто идет по ним, и кто помогает идущим.

Он чувствовал, как завороженно слушают его. Видел, как облеченные в слова чувства отражаются на лицах людей. Они смотрели с благодарностью, ведь Онни смог передать эмоции тех, кто по зову сердца или по нужде отправился в путь. Кто, ступив на дорогу, отдал ей часть своей жизни. Не важно – большую или маленькую, но запомнившуюся навсегда.

 

В следующий раз он исполнил эту балладу не скоро. Боялся разрушить впечатление от охватившего слушателей восхищения. Но когда рискнул повторить, то вновь получил в награду восторг публики и почти десяток монет. Это заставило поверить в собственное умение не только создавать из слов картинки, но и управлять настроением. Затянувшееся путешествие радовало открытиями.

Тем временем, судьба готовила очередное испытание.

 

****

 

Однажды вечером, не рассчитав, Онни миновал постоялый двор, и закат застал его вдалеке от жилья. Вдоль цепочки небольших луговин дорога втягивалась в густой лес. Низкое солнце еще освещало кроны деревьев, а под ними уже разливался сумрак.

Углядев посеревший от дождей стожок, Онни перепрыгнул через придорожную канаву и вскоре обустраивался в пахнущем прелью сене. Но не успел он порезать припасенный на такой случай кусок хорошо прокопченной ветчины, как из сумрака возникли несколько человек с большими тесаками в руках.

- Смотри-ка, запасливый попался паренек, - сказал один из подошедших.

- Может быть, у него и денежка завалялась? - предположил другой.

- Откуда может взяться денежка у бродяги, - усмехнулся третий. - Он, небось, и в корчме не остался по причине полного безденежья.

- Или из жадности, - прищурился второй, державшийся чуть позади остальных.

Онни сообразил, что нарвался на разбойников. А переводил разговор на деньги, скорее всего, вожак, который хмыкнул и продолжил мирным голосом:

- Чего сидишь? Не понял, что ли? Куртку снимай и сапоги!

- Осторожно снимай, - пояснил стоящий ближе всех грабитель, отбрасывая ногой прислоненный к стожку посох. - А то, после некоторых приходится вещи от крови чистить. Кстати, ножичек-то положи! Не поможет он тебе.

- Может, не надо… - попробовал Онни разжалобить бандитов. - Куртка старая, а сапоги осаживаются по ноге. Не подойдут они никому. Ну, что вы хотите от бедного менестреля!

- Инструмент мы, так и быть, тебе оставим. Заработаешь себе на одёжку. А потом - милости просим, опять к нам.

Разбойники громко заржали. Они совершенно не боялись ни Онни, ни его ножа, и в сгущающихся сумерках чувствовали себя на дороге хозяевами. Тягачи давно сбросили пары на стоянках. Пешие странники и пассажиры караванов сидели в уютных тавернах или укладывались спать, чтобы выйти с первыми лучами солнца. На глухом перегоне нет никого, кто заступился бы за одинокого путника.

Но Онни не желал сдаваться! Теперь, когда он перешёл через горы, победил горгулий и смог прокормиться исполнением баллад, когда до побережья осталось - рукой подать, его не остановят какие-то бандиты. Пусть нож и короче тесаков, просто так грабители его не возьмут.

Стоящий рядом разбойник занес ногу, чтобы пинком поторопить непонятливую жертву. Но тут парень, мгновение назад боявшийся поднять голову, расправил плечи. В прищуренных глазах затаилась злость. Он, не вставая, взмахнул ножом, и небольшое лезвие внезапно удлинилось, стало шире. Сверкнув в сумерках магическим огнем, меч со свистом выбил оружие из рук отпрянувшего бандита. Тот схватился за отбитые пальцы.

Главарь пробормотал:

- Да мы ж не знали.

Грабители попятились. Оглядываясь, путаясь ногами в высокой траве, отступили к дороге, и рысью припустили подальше от странного мага, прикинувшегося простаком.

 

Ужинать расхотелось. Онни собрался и пошел в лес, в опустившийся на землю мрак, куда не решились сунуться разбойники. Звезды мерцали в вышине узкой полосой, будто дорога пролегала по глубокому ущелью. Но Онни не смотрел на них. Выглядывая под ногами обочину, упрямо шел к цели. Судьба вновь попыталась нанести удар, но он справился, и теперь пребывал в уверенности, что дойдет до Илмарена и обязательно станет учеником мага.

 

****

 

Побережье приближалось. Дома в городах становились выше, реки - шире, а перекинутые через них мосты приобрели монументальность. Уже чувствовалась близость моря. Ветер приносил сырость. Встречные караваны пахли рыбой.

Возле очередной корчмы тягач затаскивал на стоянку разрисованные цветами и варанами фургоны. Невысокий мужчина в светлом костюме, наблюдавший за маневрами каравана, внимательно посмотрел на висевшее у Онни за спиной кантеле. А за ужином подсел к нему со словами:

- Надеюсь, молодой мастер не погонит собрата по искусству?

- Нет, что вы! - Онни подвинул к себе тарелку с хлебом, освобождая место для двух кружек пива, которые незнакомец принес с собой. Одну из них он поставил перед Онни. Из второй отхлебнул и представился:

- Кейлви.

- Онни.

Мужчина с удивлением посмотрел на собеседника:

- Откуда ты?

- Из Тайболы.

- Где это?

- На болотах.

- Тогда действительно, откуда тебе знать, кто такой Кейлви. У меня небольшая, но известная на побережье труппа. Акробаты, они же жонглеры и канатоходцы, иллюзионист, менестрель. Тот, кто работает со мной, не знает ни нужды, ни тягот, в отличие от артистов - одиночек. Мы путешествуем караваном, выступаем на ярмарках и в замках. Если ты покажешь достаточное мастерство, я возьму тебя в труппу.

Настойчивость его насторожила Онни. Он подумал, что хищные люди, о которых предупреждал Эрно, бывают разные, и начал отнекиваться. Но Кейлви настаивал. Его поддержали купцы за соседними столиками. Пришлось браться за кантеле.

Окончание первой баллады посетители встретили одобрительным гулом. После второй улыбнулся и Кейлви, заставив разгладиться морщинки на щеках. Ему исполнение понравилось. Парень умело отслеживал настроение зала и добивался, чтобы слушатели сопереживали не ему, а героям.

- Я предлагаю тебе хорошие деньги. Намного большие, чем ты сможешь заработать, собирая медяки по кабакам. Нас приглашают на ярмарки и принимают в замках. Чтобы туда попасть, надо заработать имя. Тебе для этого придется долго шататься по дорогам, перебиваться случайными заработками. А с нами ты никогда не будешь голодать. Да, что я говорю - ты забудешь, что такое подсохший в котомке хлеб и опустевшая не вовремя фляга. Чтобы пополнить репертуар, ты не будешь подслушивать чужие баллады. У меня собрана приличная библиотека. Ты умеешь читать?

- Конечно, - пожал плечами Онни.

- Вот! Ты станешь знаменитым, исполняя старинные, забытые баллады, - убеждал Кейлви.

От него недавно ушел менестрель. Второй пристрастился к выпивке и не всегда был способен выступать. Парень из глухой деревни казался даром судьбы.

Но Онни решительно отказался:

- Нет. Извините. Я иду в Илмарен.

- Так нам по пути! - обрадовался Кейлви. - Мы едем в замок Илмани. Барон пригласил нас выступить на свадьбе. Знаешь, как много можно заработать, исполняя соответствующие моменту баллады! Тебе и не снилось столько денег сразу! Илма всегда платит щедро.

Обдумав предложение, Онни помотал головой:

- Я иду к Сеппо.

- Думаешь, маг возьмет тебя в ученики?

- Да.

- Убедить Седого Ворона очень трудно. Он многим отказывает, и даже если берет ученика, может выгнать через несколько дней. Да, и застать его дома трудно. Может быть, придется ждать, пока он вернется домой. А в городских тавернах все места давно поделены между менестрелями. Или ты умеешь не только петь?

- Могу ловить болотных червей, знаю, как разводить нутрий. Еще могу выделывать шкуры и управлять болотоходом. Хотя, здесь нет ни болот, ни нутрий.

- Вот и я о том! Поработай со мной, а потом, когда поднакопишь денег, пойдешь к Сеппо в ученики, - Кейлви увидел, что парень колеблется, и добавил: - Кстати, ты сможешь встретить его на свадьбе. Илма обязательно пригласит мага, чтобы устроить фейерверк. Вот тут-то к нему и можно будет обратиться с просьбой.

Кейлви сказал это, в надежде, что маг не станет разговаривать с молодым менестрелем. Сеппо не любил пустые иллюзии. Он исполнял просьбы барона только потому, что жил на его землях. Утомленный созданием фейерверков, которые считал баловством, маг постарается быстрее покинуть замок и, скорее всего, отмахнется от парня. Да и тому, может статься, будет не до разговоров. Как пойдет выступление, Кейлви предсказать не мог.

Видя, что Онни колеблется, он продолжил уговаривать:

- А по пути ты сможешь разучить баллады, чтобы исполнить их на свадьбе. Я помогу подобрать те, что давно не исполнялись. Героические истории про овеянных славой великих воинов, в которых рыцарь спасает прекрасную принцессу и ведет ее под венец. Давно забытые поучительные баллады, звучащие свежо, будто родились только сейчас. Ну, и конечно сентиментальные, выжимающие слезу у женщин.

Наблюдая, как смягчается угрюмое лицо менестреля, Кейлви добавил:

- Ты хорошо заработаешь. Может быть, ты продержишься месяц или два, прежде чем придется уходить от Сеппо на заработки.

- Уходить? - удивился Онни.

- Да. Я разве тебе не говорил, что маг не желает кормить учеников? Они добывают себе средства на жизнь сами. Но зарабатывать магией рядом с Сеппо ты вряд ли сможешь. А потому придется уходить и возвращаться, - Кейлви решил, что достаточно рассказал о трудностях обучения, и привел еще один довод: - К тому же, пешком ты можешь не успеть к свадьбе.

- Ладно, поеду с вами. Но только до замка, - решил Онни.

Он подумал, что возможность проехать на караване упускать не стоит. Можно будет не экономить каждый медяк, не питаться всухомятку и не спать, где придется. И конечно немного отдохнуть, прежде чем продемонстрировать Сеппо, как прутик превращается в острый клинок. Онни не сомневался, что станет учеником мага. Так, почему бы не, разучить несколько баллад. Да еще и подзаработать на свадьбе, куда его одного ни за что не пустят.

 

****

 

Уютная комнатка под крышей фургона, в которую Кейлви поселил Онни, оказалась очень маленькой. На ходу прицеп переваливался с боку на бок, дергался, и требовалось за что-то держаться, чтобы не набить шишек. Никто в своих комнатушках и не сидел. Все собирались за длинным столом в салоне, расположенном ниже осей огромных колес.

Труппа, действительно, оказалась невелика. Семья акробатов с двумя дочками, не достигшими возраста, когда начинают интересоваться мужчинами всерьез. Угрюмый, словно не выспавшийся старик-менестрель. Строгая жена Кейлви, занимавшаяся дрессировкой варанов. Фокусник, сразу объяснивший Онни, что творит чудеса за счет ловкости рук, без помощи магии. Он очень гордился своим мастерством и тут же продемонстрировал, как из обычной салфетки появляется букетик незабудок. Цветы фокусник преподнес девчонкам, и те, смеясь, принялись их трясти, вырывая друг у друга. Стебли раскачивались, словно неживые. Онни удивился, но потом разглядел, что незабудки изготовлены из обрезков упругой проволоки и цветной бумаги.

На кухне хозяйничали жена и дочка фокусника. Механик с помощником, как объяснил Онни менестрель, жили в тягаче. В салоне они не появлялись, зато помогали изготавливать реквизит и обустраиваться на длительных стоянках.

Когда закончились обычные при знакомстве разговоры, Кейлви положил на стол огромную книгу:

- Вот это - лучшее собрание баллад, которое я смог найти. Сейчас что-нибудь подберем для мальчишника. Героическое, но без магии, чтобы молодые люди смогли представить себя на месте героев, - он листал книгу. - Вот, попробуй эту. Если можешь - пой с листа.

- Попробую, - пристраивая на коленях кантеле, произнес Онни.

Он перечитал несколько раз вслух первую строфу, чтобы почувствовать мелодию. И, отчаянно тряхнув головой, запел.

Получилось плохо, но всё равно, слушатели хвалили. А Кейлви заметил:

- Ты пытаешься читать и одновременно петь. Лучше заранее пробегать глазами очередное четверостишье. Можешь даже в это время просто наигрывать мелодию. Пусть будут пока длинные проигрыши. Они не помешают, но дадут время сосредоточиться, - он перевернул несколько страниц. - А вот эта подходит для девичника.

Онни решил не спешить. Начал он медленно, с проигрышами. Но постепенно поймал ритм и проникся чувствами героев, словами любви и слезами расставания. Артисты замерли, чтобы не нарушить очарование древних строф. Кейлви переворачивал страницы кончиками пальцев, стараясь не издать ни шороха. Казалось, даже фургон раскачивался в такт.

Когда история разлученных волей родителей парня и девушки закончилась смертью влюбленных, одна из девчонок шмыгнула носом. Другая грустно вздохнула. Сидевший рядом старик похлопал Онни по плечу:

- Парень, ты станешь великим менестрелем. Только слушайся мастера Кейлви. Он поможет тебе достичь таких высот, о которых другие не могут и мечтать. Поверь, он добрый человек, хотя, бывает скуп и не дозволяет старому артисту изредка пропустить стаканчик.

- Сколько раз говорить! Не в скупости дело! - громко хлопнул по столу Кейлви.

Он хотел продолжить, но жена накрыла его руку ладонью, и салон заполнила напряженная тишина. Стало слышно, как хрустят под колесами мелкие камни. На деревенских праздниках Онни не раз приходилось гасить ссоры подвыпивших соседей, и он спел о трех рыцарях на перекрестке. Девчонки, смеясь, сползли под стол, за что получили от мамаши выволочку. Но в конце длинной нотации она фыркнула, все испортив. Мужчины ухмылялись. Жена Кейлви величественно кивнула, благодаря за помощь.

 

Несколько дней прошли в трудах, за которые Онни получал вознаграждение улыбками и похвалами. Репетировал он в салоне, где собиралась вся труппа. Если артистам нравилось исполнение с листа, Кейлви помогал заучивать балладу. Задавал ритм ладонями по столу и коленям, старался мимикой подсказать ожидаемую реакцию публики. Старик-менестрель грустно приоткрывал рот, шевелил губами, будто тоже хотел спеть, но боялся помешать. Фокусник успевал сопереживать всем персонажам, даже тем, что появлялись всего в одной строчке. Молодые акробатки еще мало понимали в перипетиях любовных страстей. Но судя по горящим глазам, уже мечтали о прекрасных рыцарях, которые в скором времени непременно выстроятся в очередь, чтобы спасти девиц от страшных драконов. Их родители искренне радовались каждому удачному исполнению и хором хвалили. Жена Кейлви смотрела на Онни так, будто его талант - целиком заслуга мужа.

 

****

 

Как бы ни было хорошо путешествовать в компании артистов, однажды вечером, вместо стоянки постоялого двора, тягач, громко фыркая и выбрасывая клубы пара, затащил фургоны на полянку. На краю её бил из земли ключ, давая жизнь прозрачному ручейку. Низкое солнце пряталось за деревьями, и на траве лежала густая тень.

Кейлви откинул аппарель:

- Вот, мы и добрались. Гасите котел! - крикнул он машинистам. И со словами: - Пойду, разузнаю, какая у них программа, - нырнул в разлитый под деревьями полумрак.

- Готовься, парень! - положил руку на плечо Онни старик. - Твой первый выход должен запомнить каждый. От этого зависит твоя дальнейшая жизнь. И наша - тоже.

- Почему?

- Потому что здесь соберется вся знать с побережья. Если ты им понравишься, то все мы сможем надеяться на частые приглашения. Знаешь, сколько можно заработать во дворце... - менестрель причмокнул. - И вино у них намного лучше того, что подают в придорожных забегаловках.

- А Сеппо, тоже там будет?

- Конечно! Хоть он и не любит изображать из себя иллюзиониста, без него в Илмарене не обходится ни один праздник. Маги ведь тоже должны зарабатывать себе на жизнь.

- Зарабатывать...

- А ты что, думаешь, все они питаются заклинаниями?

- И он берет деньги за иллюзии?

- Точно так же, как берут менестрели. Магические картинки ничем не отличаются от баллад. Одни радуют глаз, другие услаждают слух. Все они исполняются за плату - неважно, деньги это, еда или еще что-нибудь. Иначе менестрели и маги помрут с голода.

- Но маги же могут…

- Могут. Но это отнимает намного больше сил, чем возвращается с наколдованным окороком или хлебом, - менестрель вздохнул: - Не говоря уж о бутылочке хорошего вина.

- Не стойте на проходе! - оттолкнул их с аппарели фокусник, несший раскладной стол. - Если хотите ужинать, тащите стулья и примус.

 

Вынырнувший из-за кустов Кейлви позвал Онни, который помогал машинистам натягивать тент перед поставленными полукругом прицепами:

- Собирайся! Поужинаем потом. Гости уже съехались. Мальчишник будет завтра после рыцарского турнира, а сегодня пойдем на женские посиделки. Надевай свои сапоги и куртку, чтобы выглядеть настоящим охотником на болотных червей. Да, не забудь кантеле! Мы уходим прямо сейчас.

 

Роща заканчивалась у подножия холма, на котором стоял замок. За ним виднелись крыши города, и блестело море. Мачты кораблей на рейде казались обгорелыми стволами ёлок посреди горящего в закатных лучах залива. Онни шел, машинально переставляя ноги, не отрывая взгляда от далекого горизонта, над которым висел красный диск солнца

В парадном зале с витражами и свисающими из-под потолка штандартами, Кейлви о чем-то переговорил с пёстро одетым карликом, и тот повел их на галерею. А дальше началась череда дверей и рыцарских доспехов. После путешествия по анфиладе они вошли в большую гостиную. Возле камина сидели старушки в меховых жилетках. Молодые дамы и девушки собрались в дальнем углу, где перед полукруглым диваном стояли низкие пуфы. Под одним из окон за колченогим столиком играли в карты три старичка.

Кейлви толкнул Онни локтем и прошептал:

- Не разевай рот! Возьми себя в руки!

Пока карлик многословно и торжественно представлял Онни, слуга принес высокий табурет с перекладинами между ножками. Девицы шептались, поглядывая на молодого менестреля. Старушки встали, чтобы слуги развернули кресла. Старички отложили карты.

Поёрзав на удобным табурете, Онни окинул взглядом публику. Под впечатлением от впервые увиденного моря, он решил начать со старой, любимой с детства баллады. И как только герой отправился в путешествие, слушателям стало казаться, что где-то рядом бьются о борт волны, кричат чайки, и скрипит такелаж.

Заканчивая петь, Онни заметил блеснувшие на щеках одной из девушек слезинки. Видимо, она представила, как многие годы ждала любимого, уплывшего к далеким островам. И была готова броситься в волны прибоя, чтобы встретить его, стоящего на носу приближающейся к берегу шлюпки.

Завороженный вниманием публики, Онни пел еще, и еще. В паузах никто не произносил ни слова, даже шепотом. Все с нетерпением ждали, какая история захватит их в следующий раз, о ком из древних героев заставят вспомнить слова баллады, какие чувства пробудит мастерство менестреля.

Онни не обращал внимания на слуг, которые зажгли газовые фонари на стенах, поставили рядом легкий столик и разнесли напитки. Отпивая из бокала сладкое вино, он старался угадать, кому из присутствующих дам, какая баллада придется по душе.

Специально для старичков Онни спел об ожерелье из зубов дракона, которое исполняло желания владельца, и при этом укорачивало его жизнь. Казалось, свет в зале померк, и в одном из темных углов прячется злой маг, продавший амулет с подвохом. А в соседней комнате, исхудавший, покинутый друзьями и родственниками, умирает герцог, не сумевший сдержать свои желания. Старички задумчиво кивали. Уж они-то в свои годы сознавали опасность безудержного стяжательства и бездумного прожигания жизни.

Закончил Онни простенькой балладой, которую матери иногда поют вместо колыбельной. Его сдержанно поблагодарили. Но за задумчивостью на лицах угадывались, в зависимости от возраста, тоска по прошедшей юности или мечты о принце, ждать которого некоторые девушки готовы всю жизнь.

 

Над стенами замка горели яркие звезды. В зеркале залива отражались зажженные на мачтах фонари. Тропинка едва угадывалась в темноте, заставляла спотыкаться о кочки и оступаться на ямах. Кроны деревьев проплывали над головой облаками мрака.

Артисты сидели за столом, ожидая возвращения менестреля. Собирала возле себя мошкару большая лампа. Когда Онни устало опустился на скамейку, ему налили ароматного компота. Подвинули блюдо с жареной рыбой.

- Ну, как? - поинтересовался иллюзионист.

Онни пожал плечами и уткнулся в кружку.

Устроившийся рядом Кейлви похвалил:

- Хорошо выступил. Молодец! - и тут же наставительно сказал: - Ты только не зазнавайся! И до тебя было много хороших менестрелей, но почти все они плохо кончили. Либо спились, либо попали в тюрьму за преступления, которых не совершали. А некоторые вообще погибли. В жизни бывают взлеты и падения. И не все они зависят от искусства. Сегодня тебя принимают в самых богатых замках, а завтра гонят, как нашкодившего щенка. Тебя любят женщины, и ненавидят мужчины. Но вызывать менестреля на дуэль никто не станет, потому что победа над неумелым бойцом не знатного рода не принесет славы. Скорее, тебя пырнёт ножом под ребро какой-нибудь бродяга. И с ним расправятся так же, чтобы не разнес по свету, кто ему заплатил за твою смерть.

Глядя в стол, Онни произнес:

- Убить мага непросто.

- Ты не оставил этой мечты? Хочешь забыть, как слушают тебя люди?

- Я всё равно попробую.

- Ладно! - хлопнул ладонями по столу Кейлви. – Спать! Завтра трудный день. К вечеру надо разучить еще две или три баллады. Мальчишник длится долго, и петь придется немало.

 

****

 

Но завтра все пошло не так. Молодым рыцарям понравились короткие баллады, которые охотники из Тайболы пели, пока болотоходы ползли по трясине. Парни хохотали, слушая истории о пьяном рыцаре и старой деве, о герцоге, неожиданно вернувшемся из похода. И еще много других, исполнять которые можно не во всяком обществе, и уж точно не в присутствии женщин.

 

Уставший Онни заснул, едва добрался до кровати. И проснулся, когда солнце почти поднялось к зениту, с гудящей головой и пальцами, болью напоминающими о струнах кантеле. Его тут же взяли в оборот. Он помогал таскать в замок реквизит, натягивать над площадью перед донжоном канат, ставить шатёр и повязывать бантики варанам. Кейлви не давал ему передохнуть. Впрочем, к выступлению дружно готовились все.

Когда молодожены в сопровождении родственников и друзей вышли на балкон, нарядившийся рыжим клоуном Кейлви объявил выход акробатов-канатоходцев. Онни сидел в шатре и думал, что жизнь бродячих артистов неплоха, и люди они хорошие. Его приняли, как родного. Помогали, угощали вкусненьким, хвалили. Даже старик-менестрель относился к нему с теплотой. Хотя, можно было предполагать неприязнь в отношениях с конкурентом.

Онни не знал, что на ярмарках представление длится с утра до поздней ночи, и менестрелю требуется подмена. Старик понимал: в ожидании выхода молодого мастера будут слушать и его. А уж он со своим опытом знает, как надо петь, чтобы публика не потеряла интерес к представлению.

В перерыве Кейлви заглянул в шатер с серебряным пузырьком и стаканом воды:

- Здесь настойка лимонника.

Капли принесли знакомый с детства аромат. Взбодрили, словно дунул в лицо прохладный ветерок. Исчез звон в ушах. Ушла, будто и не было ее, усталость.

- Сиди пока, отдыхай. И главное - успокойся. Твой выход – в самом конце.

Онни иногда поднимал полог. На площади кувыркались акробаты, показывали чудеса дрессировки вараны и ящерицы. Кейлви смешил народ неожиданными выходками и прибаутками. Публика уходила с балкона и вновь появлялась, чтобы посмотреть представление. А когда стемнело, перед донжоном появился Сеппо. В черной, отливающей глубокой синевой накидке он действительно походил на ворона с поседевшей головой.

В наступившей тишине маг поднял руки и произнес длинное шипящее заклинание. Над замком распустились дивные цветы фейерверка. Опали сияющие лепестки и, превратившись в огненных птиц, взмыли к звездам. Перья их разлетелись по небосводу цветными сполохами, чтобы рассыпаться искрами в темноте. Мириады волшебных светлячков мельтешили в кронах деревьев, бросая неверные отблески на мостовую и стены замка.

Сеппо стоял недвижно. Казалось, чуть разведенными в стороны руками он удерживал фейерверк. Завороженный зрелищем, Онни вышел из шатра. Присел на заранее выставленный табурет. И как только погасли родившиеся из волшебного огня дракончики, коснулся струн. Он пел о встретившейся на дороге свадьбе. О хороводах и поцелуях. О влюбленных, глядя на которых хочется плясать до утра. Он не думал о том, что баллада эта - деревенская, и ее не пристало петь в замках. Но слова так совпадали с настроением, что удержать их казалось невозможно.

На площади, постепенно проявляясь все явственней, закружились в танце девушки. Именно такие, какими их представлял Онни. Развевались легкие платья, мелькали украшенные широкими браслетами руки. Каблучки стучали в такт, помогая петь. Маг стоял в центре хоровода. Плащ его переливался синими сполохами, будто по нему пробегали язычки пламени.

Баллада закончилась, но Онни продолжал играть, стараясь поддерживать ритм. А потом, когда девушки растворились во мраке, повторил несколько раз припев, с каждой строчкой снижая накал, чтобы последние слова прозвучали совсем тихо.

Онни хотел подняться с табурета, но так и остался сидеть. Он не мог решиться, подойти к магу. Внутри все бурлило. Слова баллад перемешались с жизнью и друг с другом.

Неожиданно Сеппо оказался рядом:

- Откуда ты?

- Из Тайболы.

- А петь тебя кто научил?

- Я сам... - пожал плечами Онни и поправился: - Мастер Кейлви занимался со мной. Он помог мне разучить несколько баллад. Подсказывал…

Маг кивнул и пробормотал:

- Да, уж.

Артисты застыли в ожидании. Молодожены, а за ними и друзья ушли с балкона. Из окон долетали звуки застолья.

Наконец, Онни, так и не разобравшись в нахлынувших чувствах, выпалил:

- Возьмите меня в ученики! - и смущенно уставился на кантеле.

Пальцы его нервно перебирали струны, извлекая заунывные звуки, соответствующие настроению. Он сказал слова, которые нёс через горы и города. Сказал и понял, что хочет остаться менестрелем. Что фейерверки красивы, но пробиться к сердцу человека могут только баллады. И еще, он не желал расставаться с труппой, ставшей за эти дни его новой семьей.

Онни обернулся к артистам. Собравшись у шатра, они смотрели так, будто прощались с Онни навсегда.

Послышался голос Сеппо:

- Прости, мальчик, я не смогу тебя ничему научить. Ты умеешь то, что мне не под силу.

- Как это? - удивился Онни, уже понимая, что остается в труппе и ощущая огромное облегчение.

- Заставить видеть то, о чем поется в балладах, насколько я знаю, можешь только ты.

- Но фейерверк, девушки…

- Да-да! - кивнул Сеппо и улыбнулся: - Ты, наверное, думаешь, что хоровод на площади - моя работа?

- А как… без заклинаний?

- Они в словах, которые ты поешь.

 
 
 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 14. Оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...