- Продайте мне своего дракона, – предложил граф Велот у-Тмина, рассматривая бокал на свет - великолепный хрустальный бокал, единственный, не разбитый моими предками, доживший до нынешних дней и отмытый по случаю до блеска. Зимой Мила использует стакан для проращивания луковиц и выглядит он намного хуже. – Зачем молодой девушке дракон? Одни хлопоты.

Вот напасть! Всем нужен мой дракон. Первым его хотел заполучить директор цирка-шапито, каждый год раскидывавший шатры на пустоши перед замком. Потом был хозяин передвижной кунсткамеры. Он восхищенно цокал языком, рассматривая дракона, и посвящал меня в тонкости бальзамирования и таксидермии. А в прошлом месяце меня долго упрашивал продать дракона заезжий целитель. Он был особенно настойчив. По его словам, все части тела драконов являются важнейшими компонентами различных снадобий, декоктов и зелий, да и сами по себе, так сказать, в сыром виде, обладают магическим свойствами. Если другие просители с пониманием отнеслись к моему отказу, то целитель расстался с идеей заполучить хотя бы кусочек когтя только после угрозы лишить его торговой  лицензии на территории княжества Бора.  И не знаю, поверил бы целитель в серьезность моих намерений, если бы не Карл,  целившийся ему в переносицу из арбалета.  Действительно - сплошные хлопоты.

- Я не поскуплюсь, - продолжил граф. – Нет, не так… Назовите свою цену и я дам вам вдвое! – и Велот у-Тмина победно посмотрел на меня сквозь стакан.

А я подумала, что надо бы ему еще вина подлить, глядишь, сумма вырастет втрое. Вино – единственное, из-за чего мне не приходилось краснеть перед графом. Бутылки с вином нашел папа: потянул в библиотеке книгу «Мера всего упорядоченного», а стена возьми да отодвинься в сторону. За ней открылась небольшая ниша, где на полочках лежали запыленные бутылки, которые дедушка припрятал от бабушки. Папа умер, а  бутылки служили мне напоминанием о нем и помогали пережить различные жизненные трудности. В данном случае трудности общения с графом.  Пару  часов назад, когда Велот у-Тмина только прибыл в замок, был он так зол и мрачен, что даже Мила, слушая едкие реплики графа на счет превратностей судьбы, приведшей его в замок Бора, не ляпнула ни одной глупости. Вино сделало свое дело: граф порозовел, начал улыбаться и с интересом поглядывать по сторонам, особенно на Милу. Все-таки молчание украшает женщину.

Граф, как и многие знатные путешественники, посчитал ниже своего достоинства останавливаться на придорожном постоялом дворе и потребовал у прохожих указать дорогу к замку местного лорда. Ничего не скажешь, издалека замок  Бора смотрится впечатляюще, особенно в тот момент, когда закатное солнце окрашивает серые камни башен в нежные золотисто-розовые тона, придавая древним стенам несвойственную им обычно воздушность и загадочность. Из города замок кажется миражом, парящим среди облаков, обиталищем небожителей - именно таким его чаще всего изображают в путеводителях и на почтовых открытках.

Подъезжал граф уже в темноте, под проливным дождем, поэтому сразу не заметил обрушившейся кладки, деревьев, растущих на крышах башен, сочной травы на месте засыпанного рва. Осознал он свою ошибку, когда его взору предстали вросший в землю подъемный мост и вывороченные ворота, но гордость, плохая погода и поздний час не позволили графу повернуть коня вспять. Однако, не оправдавший надежды замок окончательно испортил и без того не лучезарное настроение графа.

Гостей я не ждала и радости от их появления не испытывала.

Каждый дождь превращается у нас в бедствие: крыша течет, из покореженных водометов упругие струи хлыщут на стены, размывая кладку, рассохшиеся оконные рамы пропускают воду и на полу образуются лужи. Не удивительно, что после сильных ливней пластами отваливаются остатки штукатурки, вспучивается краска, ковры и гобелены отсыревают и, если их не просушить на солнце, покрываются плесенью, а в покоях долго стоит тяжелый затхлый запах. Во время дождя я всегда даю себе клятву заняться ремонтом, но дальше клятв дело обычно не идет - клятвы денег не прибавляют. А еще во время дождя я всегда вспоминаю, что пока был жив папа, над замком никогда не шел дождь.

Мы с Милой, пытались половчее примостить тазики и ведра, когда ленивой походкой вошел Карл. Он с удовольствием понаблюдал за нашими попытками предотвратить наводнение, а потом, растягивая слова, объявил:

- К вам, гспа-ажа, там какой-то гспа-адин прибыл. Ждет у дверей. Впустить?

- Ни-ни, - замахала руками Мила. – Нам его кормить нечем.

- С ним человек пять народу, - злорадно сообщил Карл.

- Вот-вот! Не вздумайте, хозяйка, их впускать. Пускай в трактир едут. А то завели привычку! Являются не спросясь. Едят, пьют и хоть бы один заплатил.

- Да-авайте спустим на них дракона, - предложил Карл. – Хоть раз зверюшка нормально поужинает.

- Бора не отказывают просящим крова, - вздохнула я.

- Как же, как же, Кодекс Бора пункт третий, - отозвался Карл. Сам он этим пунктом злоупотреблял уже давно и поэтому конкурентов воспринимал ревниво.

От полыхающего камина шло тепло, и насытившийся Велет у-Тмина перебрался в кресло поближе к огню. На тарелках к тому времени оставались лишь кости да крошки  –  графские люди не страдали отсутствием аппетита – так что задерживаться  у стола не имело смысла. Граф попивал вино и пытался вытащить языком застрявшие между зубов остатки жесткого мяса – ковыряться пальцами во рту на виду у всех ему не позволяло воспитание. Ума не приложу, где Мила умудряется находить таких старых и жилистых животных. Хотя, если учесть, что съеденного барана мы собирались скормить на завтрак дракону, то, скорее всего, Мила его по дешевке купила на живодерне.

Разговаривать никому не хотелось, и стало слышно, как капает вода в жестяной таз и как за окном скрежещет чешуей о камни, вздыхает, ухает и подвывает дракон. Он не любит плохую погоду, ливень делает его беспокойным, наверное, у дракона связаны с дождем плохие воспоминания.

Граф долго прислушивался к непонятным звукам, прежде чем уточнил:

- Это ветер?

Выслушав ответ, граф погрузился в раздумья.

- Продайте мне вашего дракона, - наконец сказал Велот у-Тмина. -  Вы сможете безбедно жить довольно долго. Наймете людей, ваш замок требует… гм… некоторой реконструкции.

- Зачем вам дракон?

- Понимаете ли, я дал обет сразиться с каждым из чудовищ, поганящим нашу землю. Мой пиршественный зал украшен головами вульфарков, ворл, косматырей… а вот драконьей головы у меня нет. Редки ныне драконы.

- Не может хозяйка вам дракошку продать! – Мила, убиравшая со стола, и так молчала удивительно долго. – Это подарок. Рыцарь госпоже в подарок прислал. Для охраны. Тут же места дикие. Вот вернется, а Крошки нету. Обидится. – Мила свято уверена, что у всякой девушки, живущей в замке обязательно, есть доблестный рыцарь.

- Ах, вот в чем дело, - разочарованно произнес граф. – Вам стоило сказать мне раньше. У меня и в мыслях не было… нанести вам или вашему рыцарю.

- Полно, граф. Я не в чем вас не виню.

Мы замолкли. Капли звонко ударяли о таз, в камине завывал ветер, а где-то наверху от сквозняка хлопала дверь.

И барана мы съели. Чем завтра кормить Крошку?

- Вам нужен дракон или его голова? – уточнила я.

- Разве это не одно и то же?

Я пожала плечами. У меня появилась мысль, которую следует всесторонне обдумать.

----

Дракон свалился мне на голову полгода назад. Свалился в прямом смысле - я шла выносить помои, и только успела миновать башню Вождя, как прямо передо мной с чистого неба рухнул дракон. Иди я быстрее, он бы меня придавил. Я до того оторопела, что даже не испугалась. Небольшой – длиной в две коровы, он казался голубым лоскутком неба, упавшим на землю. Дракону сильно нездоровилось. С его шеи была стесана часть чешуи, вместо хвоста трепыхался кровавый обрубок, крыло рассекала рваная рана, а на голове отсутствовал правый рог. Бока дракона судорожно вздымались и опадали, а из горла вырывались хриплые, почти человеческие, стоны. Дракон медленно менял цвет, небесно-бирюзовый преображался в серый цвет брусчатки. На шкуре проступали очертания булыжников, некоторые чешуйки позеленели под цвет травы, пробивавшейся между камней. Завораживающее зрелище. Я не заметила, как подошла Мила.

- Ой, госпожа! – она схватилась за горящие щеки. – Это ваш рыцарь его так? Да? Какой же он у вас храбрый! Справится с таким чудовищем! Может ему водички принести? Того и гляди, подохнет. Хотя нет, твари они живучие. Мне вот рассказывали, что у одного змея отрубили голову, так он без головы овец воровал. Прямо шеей, как шлангом, овец внутрь засасывал, а еще было дело…

Мила  у нас дурочка.

Она могла бы еще долго разговаривать сама с собой, но вдруг веки дракона дернулись, он приоткрыл глаза, оказавшиеся янтарно-карими, распахнул пасть, словно ему не хватало воздуха, и шумно вздохнул. Из ноздрей его вырвалось облачко дыма. Мила взвизгнула  – она до смерти боится пожаров - выхватила у меня ведро и выплеснула на дракона. Дракон непроизвольно сглотнул. Как я позже убедилась, помои не входят в обычное меню драконов, но тогда для обессилевшего чудовища они стали чем-то вроде ложки куриного бульона. Дракон поднялся и, тяжело переступая короткими кривыми лапами, скрылся в проломе башни Вождя.

Раз уж зашла о башнях, стоит упомянуть, что у каждой из них есть свое имя. Добрая Донна – это угловая башня справа от ворот, в ней мы держим корову, Большая Берта – слева, Толстая Марта и Бедная Лиз – по другую сторону двора,  в центре двора располагаются Дон Джон – в нем живем мы - и башня Вождя – самая высокая и узкая из наших башен.  Было время, она использовалась, как темница, для надоевших жен, но имя свое, если верить семейным хроникам, башня получила потому, что в ее подземелье когда-то замуровали предводителя армии, напавшей на замок и разгромленной тогдашним владельцем. Якобы призрак военачальника лунными ночами блуждает по темным переходам и клянет победителей. Точнее блуждал, пока внутренние перекрытия башни не просели от старости, замуровав невезучего вождя вторично.

Теперь у призрака Вождя появился сосед. А, благодаря Миле, все в округе узнали, что Виле а-Бора рыцарь прислал в подарок дракона. Вила а-Бора – это я.

----

Граф не поскупился: мясо было свежайшим. Такое, кажется, называют парным. Еще не успевшая свернуться кровь сочилась на камни двора, тоненькие плёночки весело поблескивали на солнце, белые прожилки пронизывали алую мякоть, нежный жирок чуть подрагивал на ветерке.

Рядом проглотил слюну Карл. Я его понимала.

- Ткань, пропитанная водой, должна защищать лучше, чем металлические доспехи, - двое дюжих молодцев поливали графа из ушата. Одет доблестный рыцарь был в стеганую куртку и ватные штаны. – Но бр-р, как противно. – Граф поежился, натягивая полотняные рукавицы. – Латы и шлем, конечно, намного красивее бы смотрелись на светографии, но раскаленный металл прижаривается к телу. Следы ожогов могут остаться на всю жизнь. Вот тут подпали, и еще на плече. Побольше копоти. Достаточно! – граф отпихнул парнишку державшего факел. – Ну, я готов, - он принял у оруженосца меч и пару раз взмахнул, рассекая воздух, - где ваш дракон?

Мы ждали. Переминался с ноги на ногу Карл, лучше всех ладивший с драконом. Замер, сжимая рукоять меча, граф Велот у-Тмина. Напряженные стояли рядом с ним его охранники, держа наизготовку клинки. Затаил дыхание молодой парнишка-оруженосец из свиты графа, лишь сухо потрескивал в его руках факел. Выставив перед собой руки, приготовился приехавший с графом колдун. Спрятался под траурное полотнище треноги личный светописец графа. Ну, и мы с Милой тоже ждали, в сторонке, чтоб не путаться под ногами.

За дырой в стене башни Вождя царила темнота, живая темнота. Я прямо-таки чувствовала, как сопит, принюхиваясь, дракон, как шевелятся ноздри, втягивая пропитанный запахом крови воздух, как приоткрывается пасть, пробуя запах на вкус, и как капает слюна с длинного раздвоенного языка. Скопление народа внушало дракону опасения, но дракон был голоден, а такого великолепного куска мяса он не видел ни разу за все время пребывания в замке.

И дракон не выдержал. Сначала показались глаза. С шумом выдохнул графский парнишка, и пламя факела недовольно заколебалось. Глаз, было много. Они светились в темноте, подобно огромным светлякам.

- Эй, кушать подано! - позвал Карл. – Крошка, посмотри, что тебе принесли в подарок. Выходи, а не то я сам все съем.

Вначале Карл отказался участвовать в моей затее, но потом согласился помочь по трем причинам. Во-первых, я его ОЧЕНЬ попросила, намекнув, что из разряда гостей, которым Бора не могут отказать в крове, Карл уже давно перешел в разряд  дармоедов.  Во-вторых, он согласился, что жить ТАК дракон больше не может. Все-таки дракон Карлу нравился,  точнее, подогревал его тщеславие, к тому же, Карл приторговывал драконьей чешуей, амулеты из которой якобы были способны отводить удары холодного оружия. В-третьих, я пообещала Карлу вознаграждение.

Черный, как ночь, дракон вылез на свет и пополз к мясу. Изумленный шепот нарушил тишину.

- Гидроид Хамелеонус! – восторженно вымолвил маг.

Да, дракон у меня не совсем обычный. Как бы это точнее объяснить? Он замусорен головами. Головы растут на нем, как поганки на пеньке. Когда дракон прилетел, у него оставалась одна голова, рядом с ней шевелились похожие на щупальца обрубки. Обрубки рассосались, и на их месте выросло по три новых длинных шеи с крупными рогатыми головами. Потом еще по три, но уже помельче. На данный момент из туловища дракона торчало девятнадцать голов. Они мешали друг другу, постоянно дрались, кусались и шипели друг на друга. Выдыхать огонь дракон уже давно не мог, опасаясь опалить самого себя, а еще ему с трудом давалось движение в нужном направлении.

Дракон добрался до мяса. Передние лапы вцепились в кусок и самая старая, однорогая голова, урча, принялась раздирать его зубами. Остальные головы вначале настороженно приглядывали за людьми, но вскоре все внимание их сосредоточилось на пожиравшей мясо голове. Они смотрели, роняя слюни, завидовали. Одна из них попыталась ухватить кусочек, но однорогая на миг прервалась и угрожающе зашипела.

- Мне вот эту, покрупнее, - сказал граф.

- Пора, - скомандовал Карл.

Руки колдуна двинулись, вычерчивая в воздухе фигуры, с ладоней его вылетело голубое облако и обволокло дракона. Дракон замер, не успев сглотнуть оторванный кусок.

- Проверь, - приказал граф одному из своих людей.

Тот подошел и ткнул дракона носком сапога.

- Порядок.

- Мясо убери.

Может магия и крепко держала дракона, но я бы к нему приблизиться не рискнула – от ненависти, с которой головы провожал взглядом  удаляющийся коровий бок, воздух, казалось, сделался гуще и темнее.

Граф подошел к дракону и занес над ним клинок. Смотрелся граф великолепно. Хоть сейчас на обложку журнала. Напряженная поза, ясный открытый взор, мудрая, чуть усталая улыбка. Весь облик Велота как бы говорил: да, мне приходится сражаться с чудовищами, но это занятие не доставляет мне радости, я лишь выполняю свой долг. Таким, наверное, и должен быть настоящий рыцарь.

- Вот так хорошо? – обратился он к светописцу. – Или мне встать чуть левее?

Тот пробурчал из-под покрывала что-то неразборчивое.

- Смотри у меня! Чтоб нормально вышло, - пригрозил граф.

- Магическая дымка видна, - выныривая из-под ткани, предупредил светописец.

- Отретушируешь. За что я тебе деньги плачу?

- Быстрее! Я вам не Верг а-Нэн, - попросил колдун, -  я его долго не удержу.

- Замерли, - приказал светописец.

Щелкнул кремниевый запал, ослепительно заискрил магний, дракон дернулся. Колдун наморщил нос, пытаясь не чихнуть от едкого дыма оставшегося после вспышки, потом  сильнее нахмурил брови и удержал дракона на месте.

- Снято!

Граф принял новую позу, краше прежней.

- Скорее! – взмолился колдун. Пот стекал ему в глаза, но он, боясь нарушить заклинание, не менял положения рук.

- А почему колдуны ходят в платьях? – громким шепотом спросила Мила, разглядывая мантию колдуна.

Колдун не выдержал, фыркнул и чуть опустил руки. Заклинание ослабло.

Дракон шевельнулся, судорожно дернул шеей - застрявшее в пасти мясо наконец-то провалилось в пищевод - и вяло попытался избавиться от удерживающей его магии.

Я не ожидала от графа такой прыти: он отшвырнул меч и мигом оказался подле нас с Милой. Маг выдохнул, и опустил затекшие руки. Дешевого колдуна нанял Велот, слабенького.  На миг колдун растворился в воздухе  и появился уже намного дальше от дракона. Хотя нет, нормальный колдун, только работает не в полную силу: то ли граф пожадничал, то ли магу не нравилось происходящее. Когда исчез светописец, я заметить не успела - вот только был, и уже ни человека, ни тяжелого треножника. Тоже маг, наверное. Графские молодцы растеряно переглянулись, не решаясь начать боевые действия. Дракон помотал однорогой головой и окинул окружающих неодобрительным взглядом. Воины, мечи, факелы, бочка и ведра с водой, все отразилось в его глазах. Дракон сделал правильный вывод - мелкие головы зашипели, однорогая голова посмотрела на них и благосклонно кивнула. По-моему, она разрешила им съесть нас.

- Чтоб вас… - воскликнул Карл. И имел в виду он не драконьи головы.

Карл схватил графский меч, подлетел к дракону и снес однорогую голову. Мне показалось, потеря главы не расстроила остальные головы, наоборот, в их глазах зажглись одобрительные огоньки. Карл снова взмахнул мечом и разом отрубил еще три башки. Дракон взревел всеми оставшимися глотками.

- Где ты там? – обернулся Карл к парню с факелом. – Прижигай.

Тот поспешно сунулся вперед. Если обрубки не прижечь, то головы отрастут опять.  Стоило огню прикоснуться к окровавленным пенькам, как дракон взревел, разметал графских людей и ринулся в атаку. Хорошо еще, головы, лишившись руководителя, не смогли выбрать одно направление.

Следующие полчаса творилась полная неразбериха. Обезумевший дракон носился по двору. Улететь дракон не мог – крыло его не зажило. Обрубок хвоста не защищал от нападения сзади и был бесполезен при резкой смене направления, поэтому дракон передвигался скачками, и было не понятно, куда он рванет в следующий момент. Раз он не удержался и дохнул огнем, превратил две передние головы в головешки и подпалил Карлу одежду. Карл с воплем отшвырнул раскаленный меч и бросился к бочке. Графские люди, размахивая мечами, и наседали на дракона. Парнишка лупил по нему факелом. Колдун крутил руками, шевелил пальцами, выкрикивал непонятные слова, смахивавшие на ругательства, и пытался не попадаться на пути дракона.

Лишившись большей части голов, дракон попробовал отступить в башню. Один из вояк, крутя над головой меч, перекрыл ему дорогу. Колдун сотворил пальцами сложную фигуру и обрушил часть стены.

- Вы со всеми чудовищами так сражаетесь? - изрекла Мила и разочарованно воззрилась на граф. – Я думала, вы подвиги совершаете.

Мимо вслед за драконом пронесся Карл.

Граф на Милу даже не посмотрел, но произнес:

- Я  не совершаю подвиги, я их покупаю. Мой отец разбогател на специях, и по случаю прикупил графский титул. Но все же знают, кто мы и откуда. Возникла необходимость прославить наше имя на другом поприще.

Дракон гнался за колдуном, почти кусая его за пятки.

- Прославить? – не унималась Мила. -  Не похоже на честный поединок!

Я уже говорила, что она у нас дурочка?

- Сражаться должны профессионалы, - объясняться перед служанкой граф бы не стал, но от него внимание не укрылось, что я прислушиваюсь к разговору. – Людская память коротка. Кто после сражения помнит имена солдат? Восхваляют вождя, за которого они бились. Через несколько лет все будут помнить, что у-Тмина не побоялись ни одного из известных чудищ. Уже сейчас все больше титулованных особ не воротит нос от дома у-Тмина, а жаждет нанести нам визит. Танцы, обильный ужин и чучела чудовищ - что может быть лучше? Весело, сытно и страшно. Пройдет немного времени и голова дракон вытеснит из памяти имбирь и корицу.

Мила не унималась:

- Но мы-то будем знать, что все ваши подвиги - враки!

Мила! Если тебя не пришибут другие, то когда-нибудь я сделаю это сама! Нельзя наводить благородных господ на опасные мысли!

Велот у-Тмина побагровел и развернулся к моей служанке.

Я оглянулась, замахала руками и закричала вошедшим в раж драконоборцам:

- Стойте! Не троньте! Последнюю оставьте!

Бой угас. Загнанный в угол дракон, шипел и пытался по цвету слиться с камнями Доброй Клэр. Графские охранники, Карл и оруженосец топтались рядом. Двор был залит темной драконьей кровью и завален отрубленными головами. Оставшаяся у дракона головенка оказалась невзрачной, мелкой, из последнего ряда. Ничего, откормим. Мысль о еде, очевидно, посетила и головенку: заметив, что интерес к усекновению голов у людей  угас, и они расходятся, дракон метнулся ни к убежищу, как следовало бы ожидать, а к недоеденному мясу и принялся торопливо отрывать и сглатывать куски, кося глазом на окружающих. Кажется, головенка была даже благодарна за уничтожение соперников.

- Великолепно, - граф поднял однорогую башку и отвесил мне поклон. – Лучший из моих трофеев.

- Хорошо поработали! – похвалила я. – Дракон стал намного опрятнее.

- Меня сейчас стошнит, - заявил Мила.

- Надо в газету объявление дать, - разгоряченный сражением Карл не потерял деловой хватки. – Желающие найдутся. А головы пока приморозим.

- Моя благодарность не знает границ, - улыбнулся одними губами граф.  - Да. Думаю, мы в расчете, работа моих людей вполне окупает стоимость головы.

Вот тебе и раз!  Я умею очень хорошо торговаться - жизнь научила – бакалейщик и булочник уже давно сбавляют цену, лишь только завидят меня, но сейчас я промолчала. Что тут скажешь? Торгуются и обсчитывают на рынке, а говорить про честь и порядочность я не видела смысла. И унижаться до просьб… Голова дракона того не стоила.

Бывший лавочник, не дождавшись от меня ответа, разочарованно добавил:

- Я посвящу этот подвиг вам, прекрасная Вила а-Бора. И пришлю вам светографию, на которой я запечатлен с драконом.

- Зря вы обижаете госпожу, - вдруг произнесла Мила и печально улыбнулась. – Госпожа пожалуется своему рыцарю и вам несдобровать.

- И кто же у вас рыцарь? – уточнил граф.

- О! Странно, что вы его не знаете! Рыцарь госпожи Вилы самый сильный и могучий, его все боятся. С драконом он справился без всякой помощи, один одинешенек.  А еще он так красив, что у любой девушки при виде его замирает сердце и, она готова, по первому же зову отправится вместе с ним. Только он никого с собой не позовет, зачем? У него же есть госпожа! – Мила вздохнула и самозабвенно - про рыцарей и прекрасных принцев она знала все - продолжила: - Он ездит на белом скакуне. Конь этот в битве стоит пятерых человек! Потому, что врагов он кусает и бьет всеми четырьмя копытами. А еще наш рыцарь, великий маг, и может кого угодно превратить во что угодно! Вот, скажите, господин граф, зачем вам неприятности?  Вы такой обходительный господин, но если наш рыцарь наш  разозлиться, ой, плохо вам будет. Он нашлет на вас неудачи и болезни и…

Граф хмыкнул, в его взгляде на Милу сквозила легкая жалость.

- Господин граф! – воскликнул Карл, упал на колени перед Велотом и отер рукавом графский сапог, –  на вас с драконьей головы кровь капает. Измажетесь еще. Давайте, господин, я помогу завернуть, головку. А Милу вы не слушайте, она у нас дура. Чего только не насочиняет! Не гневайтесь на нее! Наш рыцарь маг? Вот еще глупость! Разве что слегка подколдовывает. Я знаю, я был его оруженосцем. Лично вам боятся нечего.

---

Ближе к вечеру в замок на лоснящемся от пота коне прискакал графский мальчишка. Я как раз загоняла кур в Добрую Донну. Куры, квохча, бросились из-под копыт  и разбежались по двору, ту, что слишком близко пробегала от башни Вождя, мгновенно сцапал дракон. Не люблю гостей.

- Госпожа Вила! - мальчишка скатился с коня и склонился в почтительном поклоне. – Госпожа Вила! Господин граф приносит свои нижайшие извинения вам и вашему рыцарю! Вот этим, - мальчишка вручил мне кошелек с деньгами, - надеется искупить свою вину. Рассчитывает на вашу снисходительность! И просит вашего рыцаря расколдовать драконью голову! - Мальчишка протянул мне сумку, но Карл перехватил ее.

- Сдурел что ли? Всякую мерзость госпоже совать. Жди здесь.

Карл с мешком взбежал по ступеням Дон Джона и скрылся в дверях.

Я развязала кошелек – неплохо-неплохо. Кликнула Милу принести мальчишке воды. Еще раз пересчитала монеты. Поймала курицу и сунула ее Миле. Взвесила кошелек в руке. Нет, крышу перекрыть не хватит. А починить насос?

Вернувшийся Карл вручил мальчишке мешок. Мальчишка заглянул внутрь, просиял, отвесил мне глубокий поклон, вскочил на коня и был таков.

- Моя доля, - потребовал Карл.

- Рассказывай, с чего бы это Велот расщедрился!

Карл белозубо улыбнулся.

-  У вашего графа выбора не осталось. Голова у барана, конечно, поменьше драконьей,  зато рога на месте, если тряпочками обернуть, да в мешок положить - сразу и не отличишь.

----

Светографию граф – интересно, почему за каламбур всегда извиняются? – не прислал. Зато, примерно через месяц кормивший дракона Карл позвал меня:

- Эй, хозяйка, гляньте!

Из  задней части дракона торчало три коротеньких, толстеньких хвоста.

Обсудить на форуме