Тихие омуты

qw4suB_HGlgЕё звали Ниимуэ, и она была самой неуёмной среди ровесниц-сестёр. Пока остальные гладили песок и собирали ряску, она носилась за рыбками или ловила солнечные блики в быстрой игре облаков.

- Ну где эта брызга? – клокотала Мать.

- Не доведут эти шалости до добра, - булькали неисчислимые тётушки.

Но миновало детство, и весь её выводок вырвался из медленной заводи Матери Рек навстречу свободе и приключениям. Её благовоспитанные сёстры растеклись по донным камням, поселились у коряг и омутов, и лишь изредка напоминали о себе слабыми струйками. Но не такой была Ниимуэ. Она любила странствовать и веселиться, удивляться и играть.

Но главной её страстью были танцы.

Под полной луной она водила на берегу хороводы с дриадами, самозабвенно играла с рыбами, водными зверями и людьми, вдруг устраивала пляску возле плывущего листа. И не было создания счастливей Ниимуэ, кружащейся в немыслимых пируэтах. В танце она забывала обо всех и обо всём.

Пятьдесят лет прожила Ниимуэ, не зная тревог и не замечая времени. Что такое полвека для бессмертного водного духа? И только Мать сокрушённо качалась, получая о ней известия с очередной бурей.

"Эта озорница слишком уж беспечна. Игры с людьми не доведут её до добра."

Да, она нарушила один из самых строгих материнских запретов. Эльфы редко появлялись на Белоструйной; орков с гоблинами и прочих злюк отвадила она сама – мало кому нравились колючие брызги в лицо и рыбалка без улова. А вот люди привлекали её необычайно. Гораздо больше лягушек или даже аиста Кога, который умел мяукать. И пусть люди часто убегали от неё, называли нечистью, а однажды вылили в реку горькую, вызвавшую жуткую чесотку воду - всё равно Ниимуэ тянулась к ним. Ребёнок или взрослый, юноша или девушка – кому только она не улыбалась из глубины вод.

И в этот день её тоже привлёк человек.

Солнце ярко сияло в безоблачном небе, и рыба ушла от его лучей в глубину. Сначала Ниимуэ услышала музыку– а ведь она могла видеть и слышать на много лиг по реке, растянувшись в тонкие струйки. А потом увидала человека у воды.

Он выглядел безобидно, и горькой воды у него точно не было, одна только удочка без наживки. Он как раз закончил играть и теперь замер с флейтой в руках, грустно глядя на вечный бег водных струй.

Ниимуэ не любила яркий свет, но её тронула человеческая печаль. Тысячи струек сбежались в одну, и вода поднялась над собой в виде девушки с прекрасным лицом и телом, которое встретишь не у каждой благовоспитанной поселянки. Голову девушки увенчивал венок из белых лилий, он же, по правде говоря, был единственной её одеждой.

- У тебя красивые волосы. Такие я видела лишь раз, - непосредственно сказала она вместо вопросов о здоровье и погоде, но водяному духу такая неучтивость была вполне простительна.

Волосы незнакомца отливали золотом в солнечном свете, а сам он был достаточно молод для человека. Он не убежал в страхе и не схватился за меч.

- Привет тебе, нерождённая. Много слышал я о тебе, но никакие слова не сравнятся с явью! – сказал человек, поднявшись на ноги и склонившись. Красота водной девы отразилась в его глазах, но не ослепила их, - А что до волос, то такие же были у моего брата, но он пропал.

- Он обязательно найдётся! Иди ко мне, и я смою твою печаль! – искренне предложила Ниимуэ, которая не умела притворяться и лгать, но человек лишь качнул головой и предложил:

- Давай я лучше тебе сыграю.

И поднял флейту.

Мелодия вдруг пронзила Ниимуэ, заставила петь каждую капельку тела. Звуки лились сквозь неё, превращаясь в весеннюю капель и вязкую летнюю засуху, в теплые солнечные лучи и отражение луны среди ряски. Звуки проходили её насквозь и в то же время что-то оставляли. Она вдруг поняла, что впервые в жизни танцевала и не шевелилась при этом.

Человек окончил играть, а они ещё долго молчали.

- Что это было? – неуверенно спросила водная дева.

- Это была песня о тебе, - сказал человек, встал, и склонился, прижав руку к сердцу, - Меня зовут Рон, и сейчас я должен уйти. Могу ли я надеяться завтра на встречу?

Ниимуэ смутно представляла, что такое "должен", но на всякий случай кивнула и долго глядела человеку вслед. Каких только привычек не наберёшься от людей и лягушек!

Странное ощущение не дало ей растечься из тела. Всю ночь она почему-то вспоминала этого человека, вместо того, чтобы бездумно колыхаться в стремнине. Всё-таки он был особенным, непохожим на других. Люди обычно или разбегались от неё в страхе, или не отрывали взгляда и отвечали невпопад.

Они встретились на рассвете следующего дня, и у Ниимуэ было ожерелье из речного жемчуга на высокой груди. Они долго сидели на берегу, Рон рассказывал о далёких краях и странах, о странных созданиях и их песнях. Перед Ниимуэ будто открылся целый мир. Каждое слово человека заставляло трепетать переменчивого водного духа. Ну а стоило запеть невдалеке какой-нибудь птице, как её тело будто само пускалось в танец.

- Пойдём! Со мной ты сможешь дышать под водой! Ты увидишь речные чудеса и заберёшь сокровища древних королей! – протянула руку Ниимуэ, когда солнце склонилось к закату, и её сила выросла.

Но Рон остался на берегу и лишь качнул головой.

- Быть с тобой, - моя главная награда.

И вправду неотрывно глядел на неё, как на величайшее богатство мира, а касался так, будто она могла исчезнуть в любой миг. В конце концов он пошёл по берегу, а она по речке. Это было чудесное путешествие. Впервые у Ниимуэ был такой особенный попутчик. Под его взглядом всё наполнялось новым смыслом, и она показывала ему не просто чудеса, но себя в собственном мире.

- А это место я особенно люблю, - сказала она в залитой лунным светом заводи с густыми водорослями на дне. Радостная рябь охватила при этом её тело, - Ивовая роща колышет здесь ветвями даже при слабом ветре, а бьющаяся о берег волна поёт слаще лесных птиц. Здесь всегда играет особенная музыка, а в танце у людей отступают любые печали. Попробуй и ты!

С улыбкой протянула она Рону ладонь, но он лишь качнул головой:

- Станцуй для меня.

И Ниимуэ начала двигаться. Медленно, потом быстрей. Тихий плеск набегающих волн, капельки с потревоженных листьев, скрип песчинок от шевельнувшегося рака – всё сплеталось в волшебную музыку. Зашевелились руки, двинулись бёдра, тело отозвалось невозможной для человека гибкостью. Всё быстрее она кружилась она, рождая водоворот и нагоняя на берег волны. Вскоре танец захватил её целиком.

Когда Ниимуэ очнулась, ночь прошла почти половину пути, а Рон сидел возле ивы.

- Как ты танцевала! – странным голосом сказал Рон, и что-то сладко запело в водной деве от его взгляда.

Весь остаток ночи Ниимуэ носилась по звёздным водам, обновляя из лучших родников струйки в своём теле, полируя жемчуг и подбирая самые свежие кувшинки в венок. Речные жители в ужасе бросались наутёк, совершенно не разбираясь в тонкостях чувств водных духов. Одна лишь мудрая черепаха понимающе кивнула вслед, но возможно, что у неё просто дрогнула от старости шея. Какой-то сгусток поселился у Ниимуэ в груди, пульсируя наслаждением и сладкой радостью.

И эта радость запульсировала ещё сильней, когда Рон появился у заводи среди деревьев. День пролетел в беседах, в случайных прикосновениях рук и плеч. Но вот высыпали бледные звёзды, а не успевшая спрятаться луна засияла своим светом.

- Пожалуйста, прими этот дар, - Рон протянул венок из ромашек с серебряной проволокой и изумрудами. Лишь искусные руки эльфа могли так сплести красоту живого с неживым и придать хрупким цветам долговечность. Венок лёг поверх сплетённых лилий, словно сказочная корона. Вложенные в него чары пробежались по телу, останавливая переменчивую красоту и множа её блеск. В глазах Рона Ниимуэ увидела себя, прекрасную и счастливую. От ветра всколыхнулись ветви в воде, и тело Ниимуэ шевельнулось в ответ.

- Нет. Позволь мне, - мягко сказал Рон, взяв её руки в свои.

Они встали на водной глади, словно посреди дворцового паркета. Правой рукой Рон ухватил её ладонь, левая легла на её талию.

- И - раз, - шепнул он.

И повёл её в танце.

Никогда раньше Ниимуэ не знала подобного. Впервые она доверилась чужой воле. Её ноги двигались вслед за его, тело поворачивалось под чужими пальцами, чужая музыка вела её по причудливому и прекрасному пути. Впервые она не танцевала сама, а постигала другие движения и ритм. И это было необыкновенно чудесно. Тоненькая и гибкая, вскоре кружилась она под новую музыку, которую читала в глазах Рона. Их танец длился вечность, и всё-таки в какой-то миг они замерли точно посреди заводи. Тело Ниимуэ сияло, словно растворённая звезда, а выросший в груди сгусток радости вибрировал трепетал.

- Это самый счастливый мой день! – сказала она.

И тут Рон вонзил зачарованный клинок в её грудь.

Ниимуэ постаралась сказать – но не смогла. Попыталась растечься – но венок из серебра сковал её в этом теле. С широко открытыми глазами она мягко опустилась на поросшее густыми водорослями дно, улеглась рядом с черепом в остатках жёлтых волос, рядом с костями в богатой одежде принца, рядом с сотнями объеденных и разложившихся трупов. Трупов тех, кто так и не смог вырваться из дружеского пожатия текучей руки. Тех, кто бессильно мотался вслед за забывшейся в танце элементалью, пока вода выдавливала остатки воздуха из груди. Тех, кто тихо опустился в цепкое объятие водорослей и перестал быть живым, не удержавшись в памяти Ниимуэ и оставив её свободной от зла и убийств.

Рон тяжело выбрался на берег, зашагал к привязанной вдалеке лошади, и мокрые капли долго бежали по его лицу.

 

 

LRacB34T0Ls- Убийца принца мертва? Невероятно! Бард справился там, где сгинула дюжина паладинов и магов! Как тебе это удалось? Эта тварь была очень хитра и почти неуязвима!

На берегу солнечной заводи вырос целый палаточный городок с неизбежной таверной, по водной глади сновали лодки с сетями и крючьями, и страшная куча находок росла на берегу.

- Она полюбила, и любовь сделала её слабой. Не она первая, не она последняя. Стройте теперь на реке свои мельницы и дубильни. - Рон опустошил ещё одну кружку и потянулся к кувшину. Опытный трактирщик метнулся за добавкой.

- Так просто?

- Непросто. - Рон не пересчитывая сгрёб золото в мешок, - Её чары были сильны. Пару раз я едва устоял. Но всё-таки в ней не было зла. Я бы не стал её убивать, если бы не брат.

- Отлично, отлично, - сказал пропустивший всё мимо ушей толстый вельможа и возбуждённо потёр руки, - Но каково! Слушай, в западном герцогстве свирепствуют дриады. Извели кучу народу, за каждую дают по горшку золота. С моими лошадьми ты будешь там уже через два дня!

- Нет, - твёрдо ответил Рон, - Сейчас - никаких дел.

Ветер бил в лицо, сдувая невесть откуда берущуюся влагу. Конь отдавал бегу все силы. Близилась столица с её шумом и суетой, с тавернами и кабаками. С винами и дурманами, гномьими настойками и заклятиями, продажными объятиями и фальшивой нежностью. С водоворотом пороков и страстей, в который можно было окунуться, раствориться, потерять себя.

И забыть, как она танцевала…


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 20. Оценка: 3,55 из 5)
Загрузка...