Сторг-Не мертвая голова

«Сломанный нос» или судьба.

Придорожная таверна была битком набита народом. По правде сказать, все гостиницы, постоялые дворы на пути к Длору переполнены. Вдоль тракта горели костры, сотни сотен маленьких огоньков согревали тысячи тысяч озябших сердец. Селяне не знали, как отбиваться от нагло и не прерывно прущих эмигрантов. Им, то воды испить, то хлеба продать, а как поехали таны знатные, отобрали последние запасы. Вельможи пришлые, а наглые, будто тут вскормленные. Край скудел на глазах, еще несколько недель назад люди были не счастливы, не довольны, но худо-бедно справлялись, и на улыбки, да радости времени хватало. Нынче все осерчали, озлобились. Крошку кто обронит, ногой раздавит и в грязь втопчет, чтобы и мышам не досталось. Скольдовцы приехали от того, что мол, орды силы нечистой на их земли пришли, да такие лютые, что отважные витязи, побросав топоры, бежали, сверкая пятками. Помимо прочего люда в "Сломанном носе" отдыхало два знатных семейства Ирвенов и Малгоров. И те и другие сидели поначалу тихо, но на широкую ногу. Вино, мед, свинина, дичь с овощами-фруктами, и всего этого столько, что не съесть им, даже если до послезавтра сидеть будут. Простолюдины, еще не пропившие голову от горя, старались унести ее на шее. Господа, вошедшие в особое состояние души, стали громко говорить, привлекая внимание другой семьи. Пьяные слова заставляли вскипеть и без того разгоряченную кровь, из ножен выскочили клинки. На девять не трезвых Ирвенов приходилось ровно девять таких же молодых и не опытных Малгоров. Ситуация была патовой. Столы, а с ними и яства повалили на пол. Они стали чертой, которую пока не перескочили ни одни, ни другие. Даже самые отчаянные пропойцы покинули злосчастный кабак, все, кроме одного. Высокий, очень высокий, худощавый старик в черном балдахине сидел в самом углу заведения и пил, как ни странно, воду. Гремер, стоявший ближе всех к нему, сделал несколько шагов навстречу, сбросил на пол и разбил кувшин, выхватил из руки кружку, зачем-то понюхал воду и плеснул ее в лицо старца. Ударом ноги юноша выбил из-под деда табурет, и тот, не удержавшись, упал на пол. Раздались короткие смешки, и Гремер злобно зашептал на ухо.

- Убирайся отсюда, грязное животное, пока я тебя не прирезал, как свинью....

Старик, молча, встал и, сопровождаемый злыми взглядами, покинул "Сломанный нос". На улице дул ветер и начинал накрапывать легкий дождик. Боги опять чем-то не довольны и то ли льют слезы, то ли плюют на людей с небес. Седовласый человек накинул на голову капюшон и, не спеша переставляя ноги, стал месить грязь дороги. Она уже украшала сапоги почти до самого верха короткого голенища, спине тоже досталась уйма земляных клякс. Бредя где-то глубоко внутри своего сознания, он не замечал почти ничего. Огоньки вдоль дороги быстро гасли, люди прятались под кронами деревьев. Сторг тоже свернул, устремившись под пышную, весеннюю листву. Ему не нужна компания и проблемы, связанные с ней, потому он не останавливаясь шел дальше в лес, с каждым шагом удаляясь от оживленного тракта. Среди монотонных капель, осыпающих живую крышу, стали доносится звуки струнного инструмента. Медленная, печальная мелодия, будто мотылька на свет, поманила старца.

- Плачет небо в такт сердцу моему. Как ночь мне скоротать, совсем здесь одному? В кошеле не гроша, во рту ни крошки. Помру сегодня здесь, откину ножки....

Под перебор струн звучал монолог, или даже песня рыжего, покрытого веснушками, парня лет двадцати. Лежа на спине, задрав ноги на дерево и подперев его пятой точкой, он, естественно, не заметил приближения старика.

- Интересно. Значит, ты умираешь с голоду, и лежишь тут, задрав ноги?

Рыжий всполошился, мгновенно занял позицию ногами вниз, заявив.

- Денег нет! Живым не дамся!

- А мне и не надо ни того не другого! Я услышал музыку, мне понравилась, вот подошел поближе.

Паренек, присмотревшись и разобравшись в ситуации, сразу же занял эффектную позу, как бы выражая свое превосходство юности и силы, каким-то не постижимым образом, вписывая в это гитару.

- Значит так, старый, меня зовут Мавелс. Я лучший бард северных земель, играл даже в царском дворце, пока его не заняла нечисть и не съела, или что она там делает с дворцами-то? Не важно! Автор таких песен как "Лю-ли-ля", "Ведьма и дом"....

- Да ну?! Ни разу не слышал, может, исполнишь что-нибудь из этого...

Брутальный рыжий бард ответил с ноткой горечи.

- Жаль, но Мавелс никогда не играет бесплатно!

При этом он сделал жест, вскинув правую руку и, будто раздавив нечто в ладони.

- Скажем, яблоко стоит твоей песни, или я могу просто уйти?!

- Не к чему, я спою тебе, и только один раз, но за яблоко спасибо, я очень нуждаюсь сейчас в его обществе.

Старик извлек из своей хламиды фрукт и бросил его барду всех бардов. Несколько ударов сердца стоял хруст, затем на землю упало лишь несколько семечек и короткий хвостик в придачу. Утерев довольное лицо, музыкант пробежался по струнам и затянул.

- Я сказке не верил и темноты не боялся, пока однажды с нею я не повстречался. Глубокий лес, худая избушка, внутри чей-то голос, видно старушка. Шагаю навстречу, хочу постучать, и вдруг понимаю, вступаю в печать. Она засветилась, я стал кабаном, и был занесен на ужин я в дом....

Аккомпанемент был столь же не обычен и напорист. Сторг поначалу был шокирован подобным исполнением, парень делал свой голос искусственно грубее, играл резко, слегка подергиваясь в такт. Через пару минут старик раскусил в песне и манере особую изюминку, это было ново и не обычно, но однозначно интересно. Одна песня, а за ней другая и следующая, так продолжалось до глубокой ночи. Они не раз подкидывали дрова в разведенный костер, но все же, как бы ни было интересным общение двух таких разных людей, их поглотил сон. И молодого юношу, заносчивого бунтаря с непреклонным духом и пытливым умом, и загадочного старика в черном балдахине с белым изображением висельной петли. Последний всю ночь подергивался и что-то бормотал. Мавелс несколько раз просыпался и видел страдание на лице старика, его беспокоили кошмары, или призраки прошлого....

Рассвет прекрасное время, но не после вечернего дождя и ночной сырости. Туман, мокрая одежда и дрова. По той же причине холод, и не малейшего шанса согреться. Сторг давно привык к жизни аскета и мученика, а вот Мавелс отнюдь нет. Из кожаного мешка для инструмента он достал здоровый пучок сухой травы.

- Дрова найдешь, мой новый друг?

- А ты не так прост, бард севера.

- Лучший!

- Несомненно, так и есть.

Проговорил довольный Сторг, собирая и ломая веточки толщиною с палец, только такие могут успеть и просохнуть, и достаточно разгореться, чтобы не тухнуть. Несколько минут, кремневые искры, и первые робкие язычки пламени стали согревать озябшие руки. Лучи солнца, как по волшебству в считанные минуты разогнали туман, оставались лишь его небольшие островки в оврагах и расщелинах, коих в этой дикой местности хватало. Отогревшись, пообсохнув, они заговорили о насущном, собственно о еде.

- Я так понимаю, яблок у тебя больше нет, а кушать хочется, что делать?

- Можно пойти в трактир, он в полукилометре у дороги.

- И зачем, кто нас бесплатно накормит?

- Почему бесплатно? Мы заработаем, ты будешь петь и развлекать гостей, за что и получим награду.

- Ага, работать буду я, а есть будем вдвоем?

- А я тоже не просто так, я тебя охранять буду!

- Ты же старик! Ты себя-то защитить не сможешь!

- Просто поверь мне, все будет хорошо.

- Странный ты, дед! Я абсолютно серьезно, ты какой-то..., не нормальный что ли.

Странная парочка подошла к заведению, где стояло восемнадцать лошадей, примеченных Сторгом вчера. Их хозяева собирались пустить друг другу кровь.

- Отчего они еще здесь?

Подумал про себя старик и остановил приятеля.

- Послушай, мы не должны туда ходить, я передумал, это плохая идея....

- Поздно, старичок, мой желудок уже завладел головой.

С эти словами рыжий бард вошел в "Сломоный нос". Сторгу ничего другого не оставалось, как последовать за ним, тем более это, пожалуй, его единственный способ нормально поесть, потому как лук, последнее, что могло его прокормить в лесу, был продан два дня назад все из-за того же голода, не имение стрел, тоже немного повлияло. Последнее время жизнь становилась все сложнее банально из-за того, что из двух королевств, все переехали в одно почти без продовольствия, и даже, как ни прискорбно, без золота. Все было брошено, люди уносили ноги в чем были. Как только вести добирались до них, они седлали лошадей, садились в повозки и гнали мулов вперед на юг, подальше от проклятья.

Закопченный потолок помещения был чуть больше двух с половиной метров, в зале было двенадцать больших столов, и пять маленьких столиков. За стойкой, натирая ее, стоял хозяин, пристально разглядывая посетителей. Как ни странно все молодчики были живы, более того целы. Сторг подошел к хозяину и что-то стал обсуждать. Пока к ним шагал певец, они уже обо всем договорились.

- Значит так, ты пой, играй, если все нормально, то через пару часов все уже будет готово: жареная свинина, гусь печеный с черносливом, каша пшенная, рассыпчатая, и гречневая с грибами, вино, мед, зелень и отварные морковь со свеклой. Давай начинай, главное не подведи!

Все вышеперечисленное сотворило поразительный двоякий эффект, погрузило Мавлса в транс гастрономических мечтаний, с другой же зарядило энергией для свершения. Первые же аккорды, погрузили зал в атмосферу тишины и гармонии, зазвучал голос лучшего из бардов всего острова Этан-Дас. Сторг естественно не о каких яствах не договаривался, точнее уговор был, но лишь за гречку и овощи. Остальное было придумано им на ходу, и сыграло лучшим образом. Музыкант заворожил слушателя, одна баллада за другой, некоторые песни подпевали, парень и впрямь был известен, если исполнял свое конечно, но пел с душой, инструмент стал продолжением тела и частью голоса. Заказы на спиртное, разносчица не успевала скидывать на столы, как бутыли, кувшины и кружки пустели. Толстый усатый трактирщик с лоснящимся лицом, улыбкой и хитрым прищуром глядел на творящееся в зале. Никто никого не бьет и ничего не ломает, не смотря на то, что основной товар вино и пиво идет пуще прежнего. И самое главное, вместо криков потасовки, звучит хорошая музыка. Он обратился к старику, что пришел с бардом.

- Слушай, а как ты говоришь, зовут парня? Вобщем так, есть предложение.

Сторг отвлекся от прослушивания музыки и разглядывания помещения с ложной ленцой.

- Внимаю тебе.

- Я дам тебе и парню питание и кров, ты будешь работать в хлеву, а пацан петь, бренчать. Обижать не буду, у нас тут небольшая семья и вы можете стать ее частью. Что скажешь?

- Щедро, только я охранник, а не чистильщик свиных нечистот.

Толстячок слегка улыбнулся, придвинулся, поставив локти на стойку и, посерьезнев, пояснил.

- Я с тобой говорю лишь из жалости, ты мне не к чему! Меня интересует он. И, если уж на чистоту, то охранять тебе только кизяки. Надеюсь, мы поняли друг друга?

- Разумеется, и хорошо бы подкрепиться, так сказать, закрепить понимание.

Усатый трактирщик в некогда белом фартуке, снова улыбнулся и попросил принести кашу и гуся.

- Маленький подарок в знак добрых отношений.

Как только еда оказалась за стойкой, бедный, изнемогающий от запахов Мавелс, наконец услышал долгожданный зов.

- Друг мой, садись, перекуси.

Парень спиной услышал и распознал по интонации в речи, что обращаются именно к нему. Голос принадлежал хозяину, хотя, он ни разу его и не слышал. Голод обостряет все пять чувств, и при высокой необходимости, дает дополнительные шестое и седьмое, сколько угодно, лишь бы выжить. Сглатывая слюну, юноша стал кушать, хотя нет жрать, пихание в полный рот очередной порции, называется именно так. Сытый и довольный бард только по завершению тотального уничтожения каши, овощей и гуся задался вопросом.

- Это и все?! А как же свинина, вино, еще ж и перловая кашка-то?!

- Все слегка поменялось, но теперь у нас есть крыша над головой. Давай, передохни и сыграй для души.

- Как скажешь.

Музыкант прочистил горло, поднял гитару, стоявшую у стойки и начал играть. Звонкие звуки вновь вернули внимания собравшихся к исполнителю.

- Был тут один не добрый, не злой. То молчанье хранил, то говорил сам с собой. Брагу не пил, жил на опушке, кушал, грибочки, орешки, да сушки. Беда приключилась, медведь-людоед пришел и напал на деревню в обед. Тут и случился наш с вами герой, чудо лохматое вызвал на бой. Медведь его лапой, он лапу сломал, мохнатый злодей в конец осерчал. Поднялся на задних тогда он ногах, и сломанным был на богатырских плечах....

Песни лились одна за другой, с каждой новой хотелась слушать следующую. Новые путники все прибывали, то и дело открывалась входная дверь и в нее кто-то входил. В конце концов, таверна была переполнена, люди уже не сидели за столами, а просто стояли, смотрели, пили и ели, что не маловажно для хозяина заведения. Он уже отбил двухдневную выручку, даже при учете постоянного наплыва людей. Мавелс бренчал и пел так вдохновенно, что казалось, его и вовсе тут нет, отчасти так оно и было. Сторг уже начал радоваться событиям, почти поверил в счастье, как вдруг, сработал закон всемирной подлости. На его плечо легла рука уже знакомого ему парня юного, наглого, самовлюбленного и пьяного, к тому же, судя по всему, очень плохого бойца.

- Тебе спокойно не живется?! Я ж тебя предупреждал, тварь!

Парень потянул старика за шиворот наружу, выволок и бросил его на землю, подошел ближе и пнул ногой, затем еще и еще раз. Злость так и рвалась из него наружу, старику сильно не повезло очутиться рядом. Через минуту остальное семейство Малгоров стояло перед таверной, наблюдая за измываниями младшенького брата над пожилым человеком. Сторг уже, будучи весь в грязи, закрывал живот и голову, с каждым ударом он ощущал боль, которая отдавалась эхом во всем теле. Самое сложное это терпеть, зная, что его ждет..., если он осмелиться подняться.

Город Кедшми или самоубийца

Остров Этан-дас и архипелаг Кейлса это все, что известно о землях Важана, дальше лишь бескрайний океан с одноименным названием. С островка на островок плыл человек, позади него вода становилась розовой. К его ногам падали головы виновных и невинных, грешников и праведников. Не признавая власти лордов и богов, Сторг шел вперед, отбирая все, что пожелает, пользуя всех и все, что заблагорассудится, убивая ради потехи, или от скуки неся, лишь смерь. Только ступив на остров, он обрекал его на агонию. Небольшая лодка причалила к берегу, в ней было двое. Один, явно хозяин судна, стал сворачивать парус и сушить весла, собираясь передохнуть и отправиться обратно. Брать денег за извоз у такого попутчика как этот совсем не хотелось, и рыбак смолчал, надеясь, что второй просто уйдет своей дорогой. Соторг вылез из лодки, прошелся по воде к берегу и осмотрел песчаный пляж. Расщелина в почти отвесном утесе вела на вершину, в город Кедшми. Пока он любовался красотами, рыбак на веслах стал отплывать, удаляясь с каждым мгновением от покрытого татуировками и шрамами варвара. Резко обернувшись, тот бросился в воду к уплывающему. Прыжок, несколько могучих гребков, и даже весла не унесли беднягу от страшной участи. Перекинувшись на полторса в лодку, схватив правой рукой рыбака, Сторг стянул его в воду. Сопротивляться гиганту в два с половиной метра ростом и весом под двести килограммов было бессмысленно, но мужчина отчаянно пытался вырваться. Перехватив другой рукой, будто рыбу, варвар бросил его на песок, выскочил из воды сам и, невзирая на мольбы о пощаде, наступил на грудь несчастного левой ногой, а руками оторвал ему голову, смотря прямо в глаза умирающего. Пройдясь с ней какое-то время, он бросил ее в белый песок. Вместе со следами от его мокрых сапог на белом волнистом "ковре" оставались алые капли, стекающие с рук убийцы. Спустя десяток минут пути песок под ногами сменился глиной, а затем каменными ступенями. Они вели путника несколько километров к вершине. Всего пара часов утомительного подъема и чернявый, длинноволосый, гигант достиг огромного плато, сплошь покрытого полями, аккуратно разделенного деревцами почти на идеальные квадратики. Приятный легкий ветер обдувал гладко выбритое суровое лицо с узким подбородком. Карие глаза наткнулись на ближайший крестьянский дом. Сторг повел шеей в стороны и, следуя зову желудка, пошел к жилищу. Дорога была совсем не долгой. По пришествию, он сразу же вошел, выломав двери. Внутри, среди не хитрого крестьянского убранства, была юная, лет пятнадцати, девушка и ее младший брат. Их родители работали далеко в поле. Первый же взгляд варвара пробудил в нем иной аппетит, и он стал его утолять. Схватив девицу одной рукой, одним движением второй сорвав платье, он повалил ее на пол. Девушка билась, царапалась и кричала, но ей это ни сколько не помогало, а его заводило еще больше. Успев снять штаны и войти в верещащую девицу, Сторг ощутил болезненный укол в левую лопатку. За его спиной стоял младший братец несчастной, он воткнул в негодяя большой нож, который варвар тут же выхватил и полоснул по крохотной шее. Закрывая ладошками перерезанное горлышко, тельце упало на пол родного дома. Мальчику от силы было года четыре, в его маленьких голубых глазках читалась обида, боль и ненависть, он бы осыпал чудовище в личине человека проклятьями, но не мог произнести ни звука. Кухонное орудие пригвоздило левое запястье сестры к полу, и она стала женщиной. Семь долгих мучительных минут "гость наслаждался гостеприимством", затем свернул шею хозяйки и сел за стол кушать, сетуя на черствость выпечки и скудность запасов. Подкрепившись, сыром, молоком и белым хлебом он натянул штаны, завязал шнурки на них и, прихватив нож, довольный и бодрый зашагал к городу на восход. Бревенчатые стены, несколько сот жителей, воинов из них от силы человек сорок-пятьдесят. Сторг приближался к открытым воротам.

- Они ждут меня!

С тенью злобной усмешки подумал варвар, входя в Кедшми. Стражнику слева, варвар сломал ударом лицо, молодой парень умер, не издав ни звука. Его старший товарищ был пронзен в живот отобранным копьем, поднят на нем, и приставлен к стенке для мучительной гибели. Мгновенно разнеслись крики ужаса, тут же стали стекаться стражники. Первый же выбежавший из-за конюшни воин был убит вторым копьем. Метнувший его человек с рыком бросился в бой. В его руках был лишь нож, но этого даже больше чем надо. Спустя несколько минут все стало ясно, яростный варвар рвал воинов голыми руками, мечами и топорами пробивал кирасы и шлемы, резал кольчугу и убивал. Он не испытывал страх перед превосходящим врагом, напротив, боялись его. Когда стражников осталось трое они, бросив все, они побежали к воротам, теперь местного лорда Кенга и захватчика Сторга ничто не разделяло. Гигант бросился на лорда, который безвольно пал на колени, ожидая участи. Он погиб мучительной смертью, как и многие после него. И вот, наконец, все уцелевшие жители собрались в одном месте. В Храме Кроткого были дети и женщины, лишь один мужчина-жрец отделял варвара от них. Достав ритуальный кинжал, жрец стал что-то быстро бормотать. Сторг бросился к нему, но не успел.

- Будь ты проклят!

Громко сказал жрец и воткнул в середину своей груди волнистый кинжал. Его глаза, смотрящие на гиганта, полыхнули белым пламенем. Проклятый, лишь ухмыльнулся и пошел к своим жертвам. Под визг навстречу ему выбежала женщина и попыталась ударить палкой. Пинком ноги он отбросил ее назад, сломав грудную клетку. Отважная защитница упала уже мертвой. Казалось куда еще, но крики и рыдания стали громче. Внезапно Сторг ощутил себя как-то странно, будто жизнь стала покидать его. В гневе и ярости варвар бросился убивать. С каждым замахом, с каждым ударом сердца умирали невинные, беззащитные люди. Одни гибли быстро, другие страдали, умирая долго и мучительно. С ног до головы залитый кровью, среди полсотни трупов корчился Сторг-Не мертвая голова. Еще несколько минут назад ему было двадцать восемь, он был силен и могуч, нигде не имея равных, а сейчас ему было за шестьдесят. Разглядывая себя он не мог поверить в случившиеся. Старческие немощные руки дрожали, болела спина и все органы внутри. Ноги, некогда способные обгонять лошадь, с трудом поднимали его тело. Еще одна из женщин, последняя из живых скончалась, а варвар постарел еще на пару лет. Пошатнувшись, он пал на одно колено, оглядел себя и то, что его окружает. С кряхтением поднявшись, подойдя к телу жреца, он внимательно посмотрел в лицо одного из не многих, кто не испугался и единственного, кто сумел победить пусть и таким не понятным варвару способом. Сторг вытащил из его груди кинжал, снял с него черную хламиду с изображением белой висильной петли на груди, символа бога Хатка или Кроткого. Его деревянная статуя, подвешенная за шею на ветвях дерева, стояла посреди храма. Под снятой корой на древесине были символы гласящие.

- Отрекшись от желаний своих, твори других ради. Избавляй от тяжб нуждающихся, поминая, горе собрата выше своего. Являясь свободным как ветер, будь чистым как вода. Пылая подобно солнцу, живи как земля. Зная, что как за ночью приходит день, так за смертью придет жизнь.

Убийца покинул город Кедшми уже совсем иным, изменившимся не только телом, но и мыслями. Он никогда ни во что не верил, а зря. Расплата была жестока и неотвратима. Лишенный возможности следовать своему пути боли и ненависти, он познал обратную сторону жизни. Что значит быть слабее, чем обстоятельства, Сторг больше не мог никому из людей причинить вреда безнаказанно, стал учиться терпеть, смеряться и жить, не вредя другим. Долгие годы скитался одинокий старик, охотясь и выживая, избегая людей. Он боялся своей судьбы, боялся старости, что окатила его, будто ледяная вода из ведра. Его мучили кошмары и люди, они пинали его за просьбу куска хлеба, плевали в лицо вместо ковша воды, заставляли работать и не платили, были жестоки и даже не знали, насколько были правы. Но так было не всегда. Иногда, гораздо реже, чем хотелась бы, встречались достойные люди, те, кто жил не по законам природы, богов или людей, а по совести. Они, как алмазы среди грязи, будто золотые самородки среди грубых скал давали еду, кров, добрый совет, или наставление, ведь в прошлой жизни Сторг мало, что умел. В такие дни и часы он забывал, что проклят и, шутя улыбался, иногда даже смеялся с другими, не такими как он, с хорошими людьми. Потом старик вспоминал, кто он и уходил, молча, не прощаясь. Одиннадцать лет блужданий привели его на остров Этан-Дас почти на границе между королевствами Дурм и Скольд. Последнего официально уже не существует, правящее семейство мертво, земли и богатства потерянны и не известно сможет ли когда-нибудь человечество вернуть вторую половину острова.

Спасение, или отважный Мавелс

Уже наразвлекавшись зрелищем, Теад решил зайти в кабак и послушать музыку. Ему навстречу стали один за другим выходить Ирвены. Нагулявшись, компания собиралась покинуть заведение, подойдя к лошадям старший заметил.

- Нынче Малгоры измельчали, раньше любой бы просто прикончил это ничтожество, а теперь вот, кувыркаются в грязи. Хы, прощайте....

- Ты следующий, понял Бавл?!

С этими словами Гремер достал кинжал и перерезал Сторгу горло, бросив лицом в грязь. Как раз в это время, разгоряченный и довольный публикой бард вышел наружу в поисках своего нового друга, и нашел его в грязи и луже крови. На улице оказалось много людей, часть была верхом, другая пешком, но и те и другие с готовым к бою оружием. Два человека, по выправке явно лорды, ругали друг друга, используя красноречивые эпитеты. Рыжий музыкант бросил инструмент и рванул к лежащему со словами.

- Какого демона тут творится, вы что, с ума сошли?

Перевернув тело, он стал закрывать порез на горле, но бесполезно, кровь продолжала струиться сквозь пальцы. Мгновением позже кто-то пнул барда, и он увидел блеск занесенного короткого клинка. Слово - излюбленное оружие молодого Мавелса, но оно его не спасет от меча. Приготовившись умереть, он закрыл глаза, но вопреки ожиданиям, смерть сделала неожиданный реверанс, и ушла к другому. Старческая, почти остывшая рука схватила вельможу за ногу. Поскользнувшись, он шмякнулся плашмя в грязь. Умирающий и помнящий о своем проклятье, приготовился испустить последний вздох, сопровождаемый бульканьем, состарившись еще на пару лет. Но вопреки ожиданиям, старик обрел силы, будто только проснулся после крепкого сна, всего на мгновение, но мысли Сторга, видящего свой конец уловили суть, самое важное, чего он не мог понять все эти годы.

- Это уже наглость!

Заявил один из Ирвенов, слезая с лошади и скидывая капюшон с головы.

- Их надо проучить. Не один простолюдин, не имеет права унижать подобным образом лорда!

Упавший Гремер попытался лежа достать барда саблей, но был подтянут сильной рукой, как оказалась совсем не мертвого старика. Сторг-Не мертвая голова с каждым ударом сердца, спасая рыжего, становился сильнее и моложе. Рана на горле срослась, как только отнюдь не дряхлый старик раздавил причинное место хорошо запомнившегося лорда. Еще умирая, он запомнил его по сапогам, бившим в лицо, а теперь он наблюдал агонию боли на лице уже не совсем мужчины. В следующее мгновение Сторг поднялся из грязи и ударом ноги сломал шею катающегося и воющего человека. Руками он разодрал хламиду, под ней оказалось не молодое, но могучее тело, такое бывает только у настоящих воинов. Мавелс уверовал в своего охранника, пока не предавая значения событиям с его горлом. Между ним несчастным и семнадцатью злыми лордами был лишь безоружный Сторг. Очень хотелось верить, что они еще встретят не один восход.

- Это не самый удачный день для смерти.

Подумал конопатый бард и то ли от нервов, то ли преисполнившись веры, запел.

- Лорды бежали, поджав хвосты, а в первых рядах скорей всего и вы. Трус твое имя, нет у вас чести, ждите скорой, народной мести....

На этом слове Сторг ушел от размашистого удара и сломал руку обидчика, тут же в его бок вошло лезвие меча. «Недоломанному» он свернул шею, ранившему ударил в лицо и разбил его в месиво, выдернул из себя оружие и им же пошел в атаку. Многие годы он усмирял свою ярость и вот ей дали волю. Выпад, блок, удар ногой и снова звон клинков. С каждым убитым или раненым к Сторгу возвращались силы, крепость костей и мышц, координация и острота зрения. Это было неописуемо приятно, ни одна из женщин не могла доставить такого наслаждения! Пятеро убитых, воин-мужчина, а совсем не старик вел поединок с испуганной знатью. Музыкант тер кулаками глаза, не очень веря и совсем не понимая, что происходит. По всем законам его охранник должен был умереть. Минимум три из пяти-шести ран были смертельны, но на нем, ни царапины, не считая тату и шрамов. Обретая назад свои силы и даже больше, исцеление, громадный человек бил и резал, неся смерть, в какой-то момент он стал ее воплощением, и знатные вельможи, бросив оружие, кинулись врассыпную. Яростный Строг собирался броситься вдогонку, убивать дальше, но остановился, усмирив себя и вспомнив о друге. Подойдя к парню, он задал вопрос басовитым голосом.

- Ты в порядке.

- Ну..., наверное, нет! Я..., да что я, ТЫ! Ты..., обалдеть, вообще нет слов. Ты самый сильный человек, которого я знаю и..., странный. Ты же человек?

- Ясно, значит в порядке! Приготовь двух лошадей, я сейчас вернусь.

Забрызганный кровью огромный мужчина вошел в ставшую тесной дверь таверны. У стойки он пригрозил трактирщику так, что тот за малым не обгадился, да и прочие посетители тоже.

- Копченый окорок, головку сыра и хлеба завернешь мне в дорогу, и я не обижу.

Дрожащим голосом хозяин заведения приказал принести разносчице вышеперечисленное, дождавшись, выставил все на стойку. Варвар продолжал улыбаться и смотреть на него. Усатый толстячок сильно потел, по лбу стекал пот и капал с кончика дрожащего носа. Встопорщив усы и выпучив глаза, он спохватился, мигом достав откуда-то снизу мешок, скинул все в него и ослабевшими руками протянул все окровавленному человеку.

- Спасибо.

Сказал Сторг, забирая мешок. Вдруг его будто разрядом молнии пронзило, варвар почувствовал, как устал. Переполнявшие его силы, как будто испарились, не все, далеко не все, но отобрав припасы силой, он забрал у себя годы. Проклятье все еще работало, но у него оказалась и другая сторона, или же, что-то поменялось. Покрытый тату здоровяк, вышел и увидел Мавелса с лошадьми, стоящими у входа. Оседлав их, они рванули прочь, но мгновением позже бард развернул лошадь и вернулся в «Сломанный нос» за чехлом, всунул в него инструмент и светящийся поскакал к чудо-старику, который пока ожидал певца-музыканта успел приметить притороченные к седлам тюки и полураздетых мертвых вельмож.

- Эй, давай поторапливайся, я клянусь тебе, нас уже ищут, а когда найдут, они тебе балалайку твою....

- Все! я понял, скачем без остановок, в лес на восток, там....

-... нет, туда, где не станут искать, поедем на север!

Пробасил мужчина от запястий до шеи покрытый узорами и картинами страшными животными и не менее жуткими сценами. От этого предложения у барда чуть веснушки не высыпались.

- Да лучше уж, никуда не ехать, тут подождать пока убьют....

Сторг не собирался обсуждать и говорить по этому поводу, он просто погнал лошадь вперед.

-... эй, ты куда? Нет, ты серьезно? Да ну тебя.

Парень собрался поехать на восход, туда, где виноградники, виноделы и собственно вино. Двери таверны распахнулись, наружу вывалили посетители и усатый хозяин. Увидев кучу полураздетых трупов лордов, и барда с мечами, одеждой и на лошади убитых, они дружно заорали.

- Вяжи убийцу, на кол его гадину!

И вся орава кинулась вдогонку, кто-то стал седлать лошадей. Мавелс понял, ехать надо именно на север и галопом понесся вслед своему товарищу с воплями.

- Сторг, помоги, я с тобой! Друг, ну постой....

Огромный варвар остановил лошадь, а преследователи, разглядев кого звал рыжий певец, передумали вершить правосудие. В конце концов, лорды-закон на этих землях, вот они пусть и следят за его соблюдением.

Королевство Скольд или солнце над севером

Драдрии, ведьмы, монстры самое черное воплощение страхов из детства, когда еще боишься темноты. Но такой черный мрак, какой воцарился в некогда прекрасном королевстве, трудно представить даже в детских кошмарах. Их было семь чудовищных созданий, отвратных свету. Несколько недель скачек, сражений, впечатлений и незабываемых моментов. Сторг-Не мертвая голова, оказался удивительным человеком. Он поведал Мавелсу совсем другое мироздание. Когда-то, много лет назад юноша, покинувший огромный материк на юго-западе забыл кто он и откуда. Там, откуда он приплыл, берега были красным, земля усеяна костями, а воздух пропитан болью. Черный культ получил власть и творил кровавое волшебство, все, кто не попадал под его воздействие, менялись, становясь пророками боли, страданья, страха, ненависти, гнева и мести всему живому. Долгие месяцы Сторг плыл на бревне, пока его не прибило к берегу маленького островка, где его воспитали, как раба и бойца арены. Проявив себя сначала как прилежный и внимательный ученик, а затем как воин, не знающий поражений, он, в конечном итоге, сбежал, скитался, бесчинствуя и творя отвратительные вещи. Так было несколько лет, пока его не проклял какой-то жрец. Дальше история была краткой и без особых подробностей. Важно то, что Сторг вспомнил прошлое, и вместе с ним открылась тайна, как поразить тьму. Пять сестер погибли от клинка Сторга почти бессмертного воителя. Оставались еще две последние и все, королевство будет свободным. Без ведьм чудовища моментально умирали от простого солнечного света. Только вот пока живы гадины, все затянуто черными тучами и к земле не долетает ни одного лучика солнца.

Сделав еще несколько глотков лучшего вина из погребов благородных господ королевства Скольд, бард был готов к подвигу.

- Давай, Мавелс, только чтоб все-все услышали и бросились на тебя!

- Ну да, а там уже ты выйдешь и..., стандартная схема, принцесса и благородный рыцарь!

Варвар в полном расцвете сил был преисполнен стремления убивать, а бард решимости и гордости за них обоих. За четыре недели они объехали шесть замков и вот перед ними столица и целых две Драдрий. Мавелс поправил чуб, глубоко вздохнул и, достав из чехла инструмент, вышел из дома. Прямо перед ним была рыночная площадь, забравшись на статую русалки посередине большого фонтана, он ударил по струнам, начав играть, запел задорно и как мог громко, на что обратило внимание добрых сотни две пророков. Бард завопил.

- Сторг, спаси-и-и-а-а-а.

Твари быстро стали стекаться на площадь, когда-то люди сородичи варвара, а теперь на половину звери, от части мертвецы с сотнями форм и тысячами лиц. Они были разными, но одно объединяло их, они вызывали отвращение. Сторг выбежал с яростным криком и огромным мечом в руках, замах и человек-летучая мышь лишается крыла, поворот с замахом и еще одна тварь падает, пачкая все черной кровью. Воин забрасывает меч на плечо и, крутанувшись, срубает подрезанной "мышке" голову. Держа перед собой поднятый кверху клинок двумя руками, он крикнул. Казалось, что эхо разнеслось по всему городу.

- Попробуй взять меня!!!

Его заметили и услышали, в том, что у них есть разум, Мавелс сильно сомневался, но их тактика всегда работала. Варвар рубил и кромсал нечисть одного за другим, и покрытого шипами ящера и мертвого, сгнившего на половину льва. Ярость переполняла Сторга, и он позволял ей литься свободным потоком. Боги даровали ему такое могущество, обременив рамками, но здесь, именно здесь Не мертвая голова чувствовал себя дома. Его родина это поле боя, его мать война, а его будущее это смерть. Он породнился с пороками, став их воплощением и не потерял свою душу, не смотря на проклятье. Режа, рубя, разрывая на части, Сторг не обращал внимания на раны и порезы, все мгновенно исцелялось, когда он, по сути, просто убивал, но по плану спасал жизнь Мавелса. Эта небольшая хитрость стала его бессмертием. Бой, битва, резня длилась минут двадцать. Только после того, как варвар отрубил последнюю уродливую голову, Мавелс выбрался из-под прилавка, отряхиваясь от пыли. Рядом с вздымающейся могучей грудью шел Сторг, залитый, залипший и сплевывающий даже изо рта черную кровь тварей. Рыжий тут же прекратил отряхиваться, когда поймал взгляд друга. Перед ними лежал каменный дворец с высокими стенами и крепкими воротами, благо открытыми, самоуверенные ведьмы и не думали, что кто-то на них нападет!

Большой зал, был почти пуст, на троне сидела одна Драдрия. Рядом на коленях, внимая ее речи стояла другая. Среди белоснежных колонн и длинных, расшитых геральдикой гобеленов, развешенного оружия, охотничьих трофеев и чудных фресок с витражами витал мрак. Он струился будто туман, и чем ближе к трону, тем он становился гуще. В открытые двери вошло двое: рыжеволосый бард, разодетый в зеленый бархат и обвешенный украшеньями, а также его друг, варвар с голым торсом и здоровенным мечом в руках. Здесь Мавелс ничем не мог помочь, а потому спрятался за колонной и затаился. Сторг попеременно напрягал и расслаблял "бронзовые" мышцы, он был подобен мраморным статуям в пышных залах замка, идеальный воин. Его присутствие не осталось не замеченным.

- Дамо дух ре те-шим.

Произнесла ведьма на троне, указывая на "жертву" костлявым пальцем. Вторая, поднявшись с колен, развернулась и кинулась навстречу врагу. Ее тощее высокое тело, напоминало человеческое, но она не была им. Черно-голубая кожа, желтые глаза с горизонтальным зрачком, отсутствие каких-либо волос, все это делало ее Драдрией. Буквально за несколько секунд она преодолела разделявшее ее с человеком расстояние и атаковала. Метров за пять, мерзко хрипя, она стала махать руками, будто царапаясь, и воину пришлось укрываться за широким лезвием клинка, который жалобно звенел от ударов. Варвар устал ждать, как говорит Мавелс, «удобного момента» и, кувыркнувшись вперед, нанес размашистый удар слева направо. Ловкая ведьма ушла без единой царапины, но на то и был расчет. Мрак, клубящийся вокруг нее это оружие, защита и источник силы. И вот он-то и не успел за ведьмой, лишив ее всей силы, лишь на взмах ресниц, но этого хватило с лихвой. Варвар пронзил ее живот кончиком длинного меча. Ведьма глупо и удивленно уставилась на клинок. Тьма, наконец, вернулась к ней, только слишком поздно. Сторг поднял ее на мече, насадив поглубже резким движением и сделал короткий мах. Труп Драдрии, а точнее две ее половины упали в разных концах зала. Ее "подруга" завизжала, так что болели уши, непроглядная темнота клубилась за ее спиной, становясь все более темной. Сторг встряхнул головой, зарычав будто зверь, он медленно пошел вперед, чуть склонившись и сопротивляясь мраку, словно ветреному потоку. Тьма проходила сквозь него, наполняя своей чернотой, превращая в марионетку. Все худшее и ужаснейшее вылезло наружу, самое отвратительное и потаенное брало волю над сознанием, превращая в пророка темноты. Мавелс даже на таком удалении чувствовал это и изо всех сил крепился, но его воли не хватало. С каждым мгновением он забывал себя и хотел войти в черноту, окончательно стать ее частью и продолжением. Тем временем варвар был все ближе к цели. Всю свою жизнь он жил ради этого момента, он это внезапно и неожиданно для себя сейчас понял. Драдрия, не веря глазам, смотрела на человека, не подавшегося, не склонившегося перед тьмой и мраком. Не веря, что в человеке нет пороков, она заглянула в его лицо и поняла свою ошибку. Нельзя наполнить сосуд, который и так до краев полон....

Тень правды или Песнь о Сторге-Не мертвой голове

- Дедушка, привет!!!

- Здравствуйте, мои дорогие, мои любимые, проходите в дом! Я сейчас, только скажу Матильде, чтобы присмотрела за лавкой.

- Давайте, папа, мы будем вас ждать.

Старичок крехтя зашел в свою таверну "Варвар" и крикнул.

- Мадильда!

К дверям подбежала стройная женщина лет сорока.

- Да, хозяин, что-то случилось?

- Да, нет, не совсем. Внуки и дочка приехали, следи за лавкой, я буду дома.

- Будет сделано, не беспокойтесь ни о чем.

Она положила руку ему на плечо и, улыбаясь, слегка подтолкнула.

- Спасибо.

Сказал старик и, придерживая рукой спину, пошел домой, который был на другом конце улицы в шесть домов. Десять минут «старческого бега» и он заходит в свое отнюдь не скромное жилище, где его ждет почти вся его семья, вся за исключением сына, он служит у самого короля и шибко занят.

- Дед, давай про Сторга-Не мертвую голову!

- Что, так вот с порога, даже не покушаем?

- Ну..., ладно, давайте кушать.

Сказал маленький Квилк, надув губы, его сестра сделала тоже самое. Близнецы, им было по пять с половиной лет, оба были рыжими, прямо как дед, в свое время. Он потрепал их по "огненным" головам и серьезным тоном потребовал.

- Бегом, неси инструмент, дед играть будет.

Ребятишки, засияв пуще солнца, наперегонки бросились исполнять такой желанный приказ "строгого" дедушки. Хохоча и балуясь, они-таки принесли требуемое, хотя не сразу. Прежде они дали пару кругов по кухне вокруг стола, проскользнули под ним, чуть не стянув скатерть, и все вместе с ней на пол.

- Вот!

Вручила Снежанка дедов инструмент, она не без усилий, но забрала его у братца. Старичок, довольный и цветущий брынкнул по струнам и спросил.

- Так что, "Люли-ля" или "Про трех дураков"?

- НЕТ!!!

Завопили дети, уже начав обижаться, что их детский труд использовали так коварно.

- Мавелс!

Повысила голос его дорогая жена Има. Старик вздохнул и, заиграв привычные аккорды, запел.

- Самый смелый из людей, наш спаситель и злодей. Сильный, большой Сторг с Не мертвой головой. Судьба была жестока, он умер раньше срока. Спас всех и за грехи на плаху шею положил, и сам ее перерубил. Великий и могучий, и проклятый при случае. Сомнения не зная, косил врагов клинком и в схватках побеждая, он ярость обретал. Глаза налиты кровью, а в сердце только ненависть, он воплощенье гнева, боли и часть своей печально роли. Акт первый, варвар на арене, его враги в печальной смене, смерть ловит души, будто птиц. Тогда он убежать стремится, побег и агония убийства, так были стерты города и годы. Затем проклятье и мученье, паденье королевства и его спасенье...

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 21. Оценка: 3,57 из 5)
Загрузка...