Бешеный ветер и нежный цветок

 

«Безумие! Безумие!!! Мертвы. Они все мертвы. Я не смогла им ничем помочь. И теперь остались лишь я и Рэм. Нужно что-то придумать, срочно, скорее! Но выход... Я его не вижу. Он должен быть, должен...»

– Бойся... Плачь... Кричи... – раздавался шепот отовсюду.

Голос, не имевший хозяина, продолжал топтать волю несчастной эльфийки. Поначалу Айрис изо всех сил сопротивлялась этому шепоту, магическому плоду извращённого сознания. Но не могла она без содроганий сердца наблюдать за тем, как один за другим умирают её сородичи. Умирают в муках, истошно вопя. Кровавое представление, невольной участницей которого пришлось стать, надломило дух Айрис. В то время как стальные кандалы ограничивали свободу рук, непреодолимые обстоятельства заковывали душу эльфийки в кандалы беспомощности и страха. И теперь, когда паника перетягивала струны нервов, чёрные волны отчаяния накатывали снова и снова.

– Говорят, у эльфов, как и у людей, есть душа, – продолжал бредить мучитель Айрис. – Ха! Наглая ложь! Нет у них души!

Сумасшедший гневно рассёк окровавленным кинжалом воздух, словно перед ним стоял тот, кто эту ложь выдумал, и Айрис, испугавшись, инстинктивно прижалась спиною к стене пещеры, затаив дыхание.

– Я выпотрошил шестерых! Вскрыл их хлипкие тела, а души внутри не обнаружил. Значит, лгали мне. Лгали!

Безумец вдруг замер. Озадаченность, растерянность читались в его глазах. Однако постепенно замешательство сошло на нет: растворилось в плотоядной улыбке и нездоровом блеске, озарившем взор. Самодовольно сумасшедший воскликнул:

– Но уж я-то их раскусил! О да, меня не проведёшь!

Терпение Айрис иссякло. Сдавливающие сердце тиски безысходности, витающий в воздухе запах смерти, городимая маньяком, собственным братом, чушь и шепот... этот нескончаемый шепот! Напряжение достигло предела, струны лопнули. В очередной раз.

– Рэм, прошу, хватит, – взмолилась узница сквозь тихие рыдания. – Опомнись, приди в себя. Это невыносимо...

Но он её даже не слушал, продолжая глупо ухмыляться.

Внезапно улыбка сошла с его губ. Лицо, на котором плясала тень факела, приняло зловещее выражение. Рэм внимательно взглянул на Айрис, словно ножом по стеклу прозвучал вопрос:

– Кстати, а что скажешь ты? У тебя есть душа?

«Бойся… Плачь… Кричи…» – звенело в голове. Сильнό, воздействие на разум слишком сильнό! Иглы страха пронзили каждую клеточку тела пленницы, полный ужаса взгляд её упал на кинжал.

– Я спрашиваю: есть ли у тебя душа? – Рэм, в глазах которого теперь царило ледяное равнодушие, подошёл к оцепеневшей от испуга Айрис. – Лгать не советую, иначе пожалеешь... Как и они, – он махнул рукой в сторону, напоминая о шестерых, закованных здесь же, несчастных – о тех мёртвых шестерых несчастных. Айрис в бессилье опустила голову на грудь.

– Впрочем, можешь не отвечать. Подождёт до завтра.

– Не волнуйся, Рэм, я вытащу нас отсюда… – бормотала пленница под нос.

– Завтра я спрошу ещё раз, после чего вспорю твоё брюхо и посмотрю: есть ли у тебя там, внутри, душа. И если окажется, что ты солгала мне, будь уверена – я тебя убью, – безумец расхохотался.

– Возможно, наберу сил на какое-нибудь заклинание…

– Да-а-а, завтра настанет твой день!

«Бойся! Плачь! Кричи!»

– … и вытащу нас из этого ада! – закричала отчаянно Айрис.

– Эй! – окликнул кто-то со стороны.

Рэм резко обернулся. И тут же получил по лицу мощный удар. Ошеломлённый, эльф вслепую взмахнул кинжалом. И снова удар! И ещё! Оружие выскользнуло из ослабевшей руки, Рэм провалился во тьму.

Нежданный спаситель ринулся к пленнице.

– Айрис! Слышишь меня? Всё позади, теперь ты в безопасности. Это я – Вэйд. Узнаёшь?

Но она не слышала и не узнавала – лишь безучастно смотрела вперёд. Что-то пропало из поля её зрения, что-то родное, любимое – и в то же время смертельно-опасное. Исчезло нечто, требовавшее к себе концентрированного внимания. Изнурённый разум силился отыскать путь к ускользающей реальности, но в итоге сдался.

– Рэм, прошу… Устала, – прошептала Айрис и закрыла глаза.

– Ну и запашок!

Порог пещеры, в которой смерть в течение нескольких дней собирала кровавую жатву, переступил ещё один человек. Прислонив к стене боевой посох, он обвёл помещение взглядом, после чего сказал с отвращением:

– Жуткое зрелище. Шесть трупов, – и, посмотрев на Айрис, добавил: – Или… Что с ней, хлопнулась в обморок?

– Да, – ответил Вэйд, рыскавший в это время по карманам распластавшегося на полу Рэма. – Где же ключи от кандалов... Надеюсь, некромант не забрал их с собой, – он поднял взгляд: – Вернись к той комнатке, Торв, мимо которой мы прошли. Может, найдёшь там чего интересного. А я пока осмотрюсь тут. И дай света напоследок. Не зги не видно в этой полутьме.

– Хорошо, сейчас устроим.

Зажмурившись, Торв вытянул кверху руку. С губ его сорвалось короткое заклинание, и под невысоким сводом вспыхнул яркий шар. Он перекатывался в воздухе, трепетал, но в итоге замер, заливая небольшую пещеру потоком белого света. Не сказав ни слова больше, чародей вышел.

Вэйд огляделся. Не первый год он охотился на Чёрных магов – лицезреть «результаты» их экспериментов для него не впервой. Но что здесь всё-таки произошло? Зверски изувеченные тела ни о чём не говорили охотнику. Внимание привлёк пол: в центре бледным пятном зловеще выделялась пентаграмма. И стены… От них веяло магией, жуткой, серьёзной. Задумчиво потирая лоб, Вэйд повернулся к Айрис – и оторопел, увидев то, что ускользнуло от его взора при беглом осмотре пленницы. Платье эльфийки было порвано: полоса разрыва тянулась от линии декольте до талии. Охотник быстро схватился за рваные края и бесцеремонно раздвинул ткань в стороны…

…На животе, на белой нежной коже, затянувшиеся порезы сплетались в замысловатый символ. Теперь всё встало на свои места...

Вэйд со злостью ударил кулаком об стену.

Вскоре вернулся Торв.

– Нашёл. Лови!

Связка ключей описала дугу в воздухе.

– Ну и местечко, – поёжился чародей. – Колени против воли дрожат.

– Тут провели Ритуал Плача, – без обиняков сказал Вэйд.

Глаза Торва округлились:

– Колесом меня раскати! Шутишь?

– Если бы.

– Так значит, некромант заряжал здесь Кристалл Ир… – задумчиво протянул маг, разглядывая пентаграмму на полу. – А ведь всё сходится!

Из внутреннего кармана чёрного, изрядно потрёпанного временем камзола Торв достал небольшую пачку пергаментных листов.

– Полюбуйся: по той комнате было разбросано. Наш дорогой друг, похоже, очень спешил и оставил нам небольшую зацепку.

– Рассказывай, что узнал.

Щёлкнул последний замок. Вэйд аккуратно подхватил Айрис и взял её на руки.

– Есть вероятность, – говорил маг, перебирая листы, – что некромант решил дать дёру из этого мира. Тут везде говорится о том, как создать коридор, связывающий наш план бытия с любым другим. Способы, материалы, кристалл Ир для открытия портала… Ох, не нравится мне всё это!

Вэйд нахмурился.

– Даже энергии Ир не хватит для подобного, – заметил он. – Чтобы…

– Точно! – маг щёлкнул пальцами. – Некромант ускакал на восток, так? А к востоку отсюда, помнится, где-то в ущелье лежит Место Силы. Там-то и можно провернуть задуманное без проблем.

Держа Айрис на руках, Вэйд стоял, глубоко задумавшись.

– Хотя, всё это – домыслы, – после некоторого молчания заключил Торв. – Ну, что будем делать?

– Скакать во весь опор, вот что, – сказал твёрдо Вэйд. – Некроманта нужно нагнать во что бы то ни стало.

– Осади-ка коней, герой. Мы двое – не отряд Инквизиции. А то, что произошло здесь, дело рук не третьесортного колдунишки. На подобное способен лишь тот, кто владеет Чёрной магией в совершенстве. К тому же этот ублюдок бесстрашно разворошил эльфийский улей и теперь, если догадки наши верны, готовится в одиночку открыть портал. В одиночку! А ты предлагаешь вступить с ним в бой? У меня есть идея получше.

– Ну и?

– Если он и впрямь собрался прогуляться по другим мирам, так скатертью дорога! Понаблюдаем со стороны, после чего с чистой совестью вернёмся к Белым магам и заберём нашу «заслуженную» награду, – чародей усмехнулся. – Если же некромант задумал нечто иное, то, думаю, остроухие с огромным удовольствием возьмутся за него, уж безнаказанным не оставят.

Вэйд покачал головой:

– Не пойдёт. Есть проблема, Торв.

– Проблема? – переспросил маг и проницательно посмотрел на друга: – Это как-то связано с принцессой, которую ты так бережно держишь на руках?

– Ты ведь знаешь, какие заклинания Чёрной магии самые коварные и как с ними бороться?

– Вот оно что... – догадался сразу Торв. – Она проклята. И проклятие может снять лишь тот, кто его наложил…

– Именно. Я собираюсь нагнать некроманта и выбить из него контр-заклинание. Противник, вероятно, очень силён и головы нам снесёт на раз-два. Поэтому решай сам: со мной ты или нет.

Чародей вздохнул:

– Конечно, я в деле. Только скажи мне, Вэйд: кто она для тебя? Я знаю, ты дружишь с эльфами, но твоё стремление спасти принцессу, как мне кажется, – не просто рука помощи, протянутая звёздному народцу в нужде.

– Не принцесса она, а оракул. И я всего-навсего считаю, Торвен, друг мой, что она достойна жизни, а не смерти. Устроит тебя такой ответ?

– Нет, – вздохнул снова маг.

– Вот и отлично, – сказал Вэйд, проходя мимо товарища. – Пойдём, нужно спешить. Время играет против нас. Прихвати с собой эльфа, которого я вырубил. Очнётся он уже самим собой.

– А с трупами что? Так и оставим?

– Им мы помочь уже не сможем, а вот Айрис – да.

***

Деревья вокруг тихо роняли листья.

– Кстати, о Ритуале Плача, – Торв подкинул хвороста в костёр. – Встречал я о нём упоминание как-то… в одном скудном на подробности фолианте. Не расскажешь, как работает эта система?

– Я и сам знаю немного. Лишь в общих чертах, – ответил Вэйд.

Путники сидели в окружении ночной темноты и осеннего холода. Костёр рядом, потрескивая, колыхался под порывами назойливого ветра.

– Как ты знаешь, кристаллы Ир заряжают разными способами, – начал Вэйд. – Ритуал Плача – один из самых быстрых, простых и надёжных. Только вот расходным материалом в этом случае является человеческая жизнь. Хотя чего ещё ожидать от Чёрных магов, которых мало заботят вопросы морали.

Во время Ритуала из жертв, как из губок, выжимаются эмоции. Конечно же, негативные. Отчаяние, ненависть, но более всего – страх. Благодаря метке, которую оставляют на теле жертвы, вся эта душевная муть преобразуется в магическую энергию, что сквозь особую пентаграмму перетекает в кристалл.

Торв смотрел на пляшущие языки пламени и слушал.

– На стены помещения, – продолжал Вэйд, – накладывают множество подавляющих волю заклинаний, а также заклинания страха высшего порядка. И пленников убивают...

– Постепенно, – вставил чародей, – одного за другим, на глазах друг друга. Чтобы ужас и отчаяние пропитали сердца полностью. Так?

– Именно. Уже в конце второго дня оставшиеся в живых начинают наполнять Ир с огромной скоростью. И нет никого, кто сумел бы сохранить трезвость ума и присутствие духа в подобном месте.

Торв вздохнул и покачал головой.

– А с проклятием что? – спросил он.

– Проклятие связано с меткой, которая, помимо основного, наделена особым свойством: ради ускорения процесса она вытягивает из носителя жизненные силы, которые также обращает в энергию для Ир. Метка не перестаёт работать, даже потеряв контакт с пентаграммой, поэтому если не снять её, она вытянет всё, до последней капли, – Вэйд перевёл взгляд на Айрис. Та, накрытая плащом, спала по другую сторону от костра.

– Знаешь «немного», да? Откуда такие подробности? – поинтересовался Торв.

– Вычитал из перевода древнего свитка. Белые маги поделились.

Чуть помолчав, Вэйд продолжил:

– Однажды я привёз к ним паренька. Бертом звали. Весёлый такой был, добродушный. Волосы как солома, а лицо всё в веснушках. Нашёл я его в подвале заброшенного дома – там провели Ритуал Плача. Берт был единственным, кого я успел спасти. Только вот, – Вэйд взял сухую ветку, сломал её и бросил в костёр, – Белые маги не сумели ему помочь. Умер бедолага в муках.

Заунывный ветер бродил меж деревьев, срывая ослабевшие листья. В воздухе растекалась осенняя меланхолия. Серость и сырость, грусть и тоска. Путники, погружённые в думы, некоторое время молчали. Наконец Торв заговорил:

– Ох уж эта суета мирская! Может, переметнёмся к теме о высоком? Точнее, о «высоких». Об эльфах, то есть. Помнится, ты назвал… как её, Айрис?.. Так вот, ты назвал её оракулом. Разное я слышал об этих таинственных оракулах. Слухи самые невероятные ходят. Раз уж сна у нас ни в одном глазу, ты просто обязан удовлетворить моё любопытство, развеять, так сказать, царящую вокруг скуку. Вперёд, «друг эльфов», пролей свет истины.

– Умеешь ты разговору ход давать, – улыбнулся Вэйд. – Знаешь легенду о Мефисе и Ночи?

– А как же, слыхивал. Давным-давно Мефис, великий эльфийский король, могущественный колдун, сразил Ночь – древнее зло, которое хлебом не корми, дай только мир в разруху и хаос погрузить.

– И всё? А подробности? Дальше что случилось, знаешь?

– Нет. У маменьки голос был сладкий, и засыпал я сразу же, как она начинала читать мне сказку.

Вэйд усмехнулся:

– Ну, тогда сегодня, возможно, ты услышишь историю целиком. Ведь голос у меня явно не такой медовый, как у твоей матери.

Согласно легенде, прежде чем вступить в решающий бой, Мефис заманил врага в Летний лес. Там он завладел оружием Ночи, прόклятым посохом из чёрного дуба. Король усмирил этот могущественный артефакт и, когда настало время для финального аккорда, воззвал к силе Материнского Древа и вонзил посох в землю. В тот же миг густая тень легла между посохом и Древом и втянула в себя Ночь. Таким образом, зло было запечатано.

– Захватывающе, очень захватывающе, господин рассказчик, – проговорил Торв. – Только как легенда связана с оракулами?

– Не забегайте вперёд телеги, господин слушатель.

Последнее заклинание стоило королю жизни. Но перед тем как отправиться на тот свет, Мефис наказал эльфам неусыпно следить за тенью, в которой сгинула Ночь. Скажу сразу: на том поле, где якобы разыгралось грандиозное сражение, я был лично. И видел посох, замерший, словно часовой на посту. Как утверждают эльфы, никакая сила не способна сдвинуть его с места. Конусом же от него к огромному Материнскому Древу тянется тень. Она непроницаемо черна, и луна с солнцем никак не влияют на её оттенок и положение в пространстве.

Маг присвистнул.

– То есть, она там постоянно? Хотел бы я увидеть своими глазами. И что было дальше?

– Всё бы хорошо, но примерно сто лет назад случилось неладное.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Торв.

– Эльфы заметили, что тень начала блекнуть. Поднялся переполох: ведь считалось, будто тень – своего рода замок, который не даёт Ночи покинуть неведомую клетку. Так это или нет, проверять никто не хотел. Да и наказ Мефиса не был забыт. Поэтому в срочном порядке принимались меры. Маги самых разных сортов, не только эльфийские, но и приглашённые, из людей, пытались определить природу и механизм работы заклинания, при помощи которого Мефис одолел врага. Безрезультатно. Нужно было пройти опытным путём, и тогда эльфы сняли собственноручно введённый запрет, который блюли долгие годы до этого: не прикасаться к проклятому посоху.

И снова напасть. Любой маг, что хватался за посох, через краткий миг оказывался на земле, скованный параличом. Лишь сильнейшие, войдя в магический транс, способны были сопротивляться воздействию артефакта в течение некоторого времени. И после каждого такого экспериментатора, как было замечено, тень словно насыщалась, становилась гуще, темнее. Так-то и нашёлся выход из ситуации.

– Погоди, за счёт чего насыщалась тень? – не понял Торв.

– За счёт жизненной энергии тех, кто взаимодействовал с посохом – эта чёртова палка сосала из магов соки и выступала в качестве проводника. И, видимо, иссякал тогда заряд, который вложил Мефис в удерживающее заклинание. А значит, требовалась «подпитка».

– Кажется, я начинаю догадываться, кто такие оракулы…

Вэйд кивнул:

– Существовал лишь один выход. И эльфы решили, что таков их удел: кормить проклятый посох, не дав тем самым тьме вырваться на свет. Тогда-то и появились «оракулы». Остроухие отбирали детей с наибольшим магическим потенциалом, учили их впадать в транс и пребывать в нём по несколько часов.

– Не может быть, – выдохнул Торв. – Пребывать в трансе, в состоянии предельной концентрации внутренних сил, так долго?

– Да, – ответил серьёзно Вэйд. – Эльфы усовершенствовали искусство транса. За счёт некой методики и усердной практики можно увеличить время пребывания в нём. Этому и обучали оракулов с детства. И уже к пятнадцати годам те способны были, впадая в транс, подолгу сопротивляться воздействию посоха Ночи. Сопротивляться – и в то же время делиться своей жизненной энергией. К тому же каждый оракул рано или поздно таинственным образом сходил с ума и кончал жизнь самоубийством. Все из них, кроме одного, начиная работать с посохом, и десяти лет не проживали в итоге.

Поэтому тот, кто избран в оракулы, рождён, чтобы умереть. Они оберегают покой этого мира, но по сути являются всего лишь сосудами с энергией, которым отпущен короткий срок. За эту жертвенность остроухие чтят их наравне с королём.

– Ну и дела, – Торв поскрёб затылок. – Какие страсти-то кипели всё это время в эльфийской вотчине.

– И продолжают кипеть. Но так как сами эльфы не любят распространяться на сей счёт, а допуск в Летний лес открыт лишь немногим, то…

Вэйд осёкся. Айрис, тихо простонав, пошевелилась.

Эльфийка открыла глаза. Несколько раз моргнула. Некоторое время лежала неподвижно, но затем повернула голову в сторону путников. Во взоре её блуждал туман.

– Здравствуй, Айрис, – улыбнулся мягко Вэйд. – Давно не виделись.

– Вэ… – с губ, казалось, сорвался всего лишь выдох.

Эльфийка с трудом села. Посмотрела по сторонам. Уставилась в одну точку и… вспомнила.

Глаза широко раскрылись от дикого ужаса. Айрис обняла себя за плечи, тяжёло задышала.

– Тише, Айрис, тише, – пытался успокоить Вэйд. – Всё позади, тебе ничто не угрожает.

Оракул дрожала всем телом. По щекам её катились слёзы, вот-вот должны были хлынуть рыдания.

– Я использую успокаивающую магию, – сказал, вставая, Торв. – Ей должно полегчать.

Но Айрис внезапно затихла. Медленно повернула голову, посмотрела на Вэйда. В глазах её стояли вопрос и ужас:

– Где Рэм? – спросила она еле слышно.

Вэйд хотел ответить, но не успел. Взгляд эльфийки тревожно забегал по деревьям вокруг.

– Где Рэм? Где мы? – вопрошала она, снова впадая в панику.

– Твой брат жив, ему ничто не угрожает. Успокойся, Айрис, всё позади. Мы не взяли Рэма с собой, но он наверняка уже очнулся и скачет к Летнему лесу. Ну а мы… движемся в другом направлении.

– В другом?.. Куда?

– Не забивай голову. Я расскажу тебе позже…

– Куда мы направляемся? – в дрожащем голосе эльфийки проскользнула настойчивость.

Вэйд вздохнул:

– Хорошо, скажу как есть, ничего не скрывая. Ты была взята в плен некромантом, Айрис. К сожалению, он наложил на тебя проклятие. Что это значит, ты, думаю, понимаешь. Я и мой друг Торвен хотим помочь тебе. Путь наш лежит на восток, к Месту Силы. Туда по нашим расчётам и отправился некромант.

Торв, не знавший эльфийского языка, молча слушал, пытаясь уловить оттенок настроения разговора.

Тело Айрис разбирала дрожь. Оракул молчала, переваривая услышанное. Наконец закрыла лицо руками и тихо заплакала.

– Какой кошмар, какой ужас, – говорила она, глотая слёзы. – Я никогда не сталкивалась… с убийством лицом к лицу. Это так… жестоко… неправильно. А я смотрела и не могла ничем помочь.

– Тебе не в чём себя винить, – сказал Вэйд.

– Вы правы, не в чём. Просто… Извините, – Айрис легла, – мои мысли путаются, дайте придти в себя.

– Отдыхай пока, мы устроили небольшой привал. Скоро рассвет, тогда и тронемся в путь. Двигаться будем быстро, останавливаться – как можно реже.

Айрис не ответила.

В воздухе растекалась осенняя меланхолия. Деревья вокруг тихо роняли листья.

***

Девушка сидела на холме и плакала. Яркое солнышко, мягкий шелест зелёной листвы, чудные запахи лета, что приносил ласковый ветер с близлежащих цветочных полей – ничто не могло приподнять настроение страждущей юной особе.

– Ты ведь Айрис, да? – раздался голос за спиной.

Эльфийка быстро утёрла слёзы и обернулась. Молодой мужчина, человек, подошёл и присел рядом.

– Почему на таком миленьком личике красуются слёзы, а не сияет улыбка? – спросил он добродушно. – Меня, кстати, Вэйд зовут.

– Я знаю, кто вы, – в голосе эльфийки сквозил холод. – Наёмник, охотник на магов. Оказали услугу нашему народу, после чего сам король пригласил вас погостить в Летнем лесу. Прекрасно. Только от меня вам чего надо? Мне хочется побыть одной.

– Да я просто мимо проходил, – «радушный» приём Айрис нисколько не обидел Вэйда. – Пением птиц наслаждался, любовался природой. И вдруг смотрю: на холме сидит кто-то. Дай, думаю, выясню. А тут, оказывается, сам оракул расположился.

– Оракул… – повторила девушка с неприкрытой злобой.

Вэйд внимательно взглянул на Айрис.

– Вот ведь честь тебе выпала, да? – сказал он. – Я слышал, оракулов все любят и глубоко уважают.

– Хороша честь, – бросила ядовито эльфийка.

– А что не так?

– Всё не так! – воскликнула Айрис. – Где вы тут честь увидели? Она в том, чтобы прожить два-три десятка лет? Или в том, что большую часть из них придётся мучиться и страдать? А может, в том, что я сойду с ума и покончу с собой, как и все оракулы до этого? Вот уж действительно – оказали честь!

– А знание того, что ты стоишь на страже мира и спокойствия всего живого, тебя не утешает?

– Утешает, очень, – проговорила Айрис с нотками иронии в голосе. – Мне пятнадцать. Меня уже подпускали к посоху Ночи, чтобы дать привыкнуть к обращению с ним. И каждый раз я ощущала себя животным, которого привели на убой. К тому же из-за долгого пребывания в магическом трансе жутко раскалывается голова. А когда я стану действующим, тринадцатым, оракулом и начну подпитывать своей энергией проклятую тень ежедневно, через какие муки мне ещё придётся пройти?

Кстати, вы видели Мирту, нынешнего оракула? Учитывая поведение, ей недолго осталось: скоро отправят на заслуженный отдых, и там она наверняка наложит на себя руки. И со мной будет так же, – девушка горько усмехнулась: – Невзлюбила меня что-то жизнь.

– Жизнь ни в чём не виновата, – сказал Вэйд, задумчиво глядя вдаль.

– Ну, тогда Химеко.

– Ваша Богиня? И она тут не при чём.

– Я просто не понимаю, за что мне всё это, – проговорила с тоскою эльфийка.

– У тебя всегда есть выбор, Айрис. Покинь Летний лес и живи свободно, без мук и страданий. Или найди способ, придумай заклинание, которое поможет укрепить клетку Ночи, и тогда у эльфов отпадёт нужда в оракулах. Сделай хоть что-нибудь! Твои стенания – это топтание на месте. Да и не вступают с таким настроем в битву.

– В битву… – эльфийка понуро опустила голову. – Вы правы. Я чувствую, что мне не хватит сил справиться со всем этим.

Вэйд заглянул Айрис в глаза:

– Сил не хватит? Вот здесь, я знаю точно, – охотник ткнул себя пальцем в грудь, – у каждого из нас имеется неиссякаемый источник силы.

Эльфийка молчала. Грусть так и не покинула её взор.

– Послушай, Айрис, – улыбнулся Вэйд. – Ударила жизнь? Ну так плюнь ей за это в лицо! Ударила снова, да так, что в глазах всё поплыло, на ногах удержаться не вышло? Тогда просто поднимайся и с усмешкой на лице вопрошай: «Что ж бьёшь-то так слабо?» Но никогда не стой после удара на коленях, не ищи виноватых, не жалей себя! Зачем тратить время понапрасну? С рождения ты наделена всем необходимым: в твоих руках молот, перед тобой – гора заготовок. Чего ещё надо? Куй своё счастье, высекай яркие искры!

Мир, дорогая моя Айрис, полон удивительных и прекрасных вещей. Поэтому никогда не пялься на кончики своих ботинок. Вместо этого подними взор, оглянись вокруг, посмотри выше – и ты увидишь дивный и чарующий свет, что испускают мириады звёзд.

На последних словах Айрис открыла от удивления рот и… засмеялась. Смеялась она от души, прямо заливалась, так, что даже выступили на глазах слёзы. Её звонкий смех слился с лучами солнца, вплёлся в дуновение ветра – и стал прекрасным дополнением к красоте Летнего леса.

– Извините, – сказала девушка, успокаиваясь. – Просто вы так говорили… Не ожидала от вас подобных изречений.

– В своё время, когда мне нужно было выбрать, при помощи чего делать мир светлее, меча или лютни, я пребывал в немалой растерянности, – Вэйд подмигнул Айрис: – Зато как ты повеселела.

Девушка встала, повернулась к охотнику и, сцепив руки за спиной, сказала:

– Спасибо вам. Надолго у нас?

– Пару неделек пробуду точно. Уж больно хорошо тут.

– Надеюсь, ещё увидимся, – улыбнулась Айрис.

***

– Где Айрис? – спросил Торв.

– Пошла к ручью, – ответил Вэйд, – что-то задерживается. Наверное, молится за души умерших. А, вот и она.

Эльфийка вышла из-за кустов и накинула капюшон лиловой мантии, окаймлённой серебряной полосой. Подойдя к Торву, Айрис произнесла несколько фраз на эльфийском языке и протянула руку. Чародей вопросительно посмотрел на друга.

– Её зовут Айрис, и ей очень приятно познакомиться с тобой, – перевёл Вэйд. – Просит прощения, что не сделала этого раньше, и благодарит за помощь, которую ты оказал и оказываешь до сих пор.

– Ах, это. Да не стоит, – улыбнулся маг и легонько пожал изящную ручку эльфийки. – Мне тоже очень приятно. Чем смогу – помогу.

Прозвучал перевод, и на бледном, измождённом лице оракула, как проблеск зари, явилась улыбка.

Айрис подошла к Вэйду.

– А вы всё тот же, нисколько не изменились, – сказала она тихо.

Охотник улыбнулся:

– Пробившаяся в висках седина утверждает обратное. Через три года пятый десяток разменяю как-никак. Скоро начну покрываться морщинами и плесенью.

– Глаза всё те же – это главное. Как вы оказались здесь и как нашли меня?

– История долгая, – ответил Вэйд, – но если вкратце, дело было так. В земли, что к западу от вашего леса, мы с Торвом прибыли с поручением от Белых магов. Жители тех краёв жаловались на то, что по ночам из могил выползают мертвецы и с охами-стонами убегают в лес. Работёнка казалась нам поначалу плёвой: уж очень на шалости некроманта-самоучки походило.

Однако никаких следов в окрестностях тамошних деревень мы не обнаружили. Так как Летний лес был недалеко, день пути на восток, я предложил Торву наведаться к эльфам и спросить у них – может, видели чего. Разведчики встретили нас холодно. Но когда узнали о цели наших поисков, поделились недоброй вестью. Весь Летний лес стоял на ушах: к востоку от границы на оракула и её охрану кто-то напал, – Вэйд понизил голос: – На месте нашли лишь следы разыгравшейся битвы и два трупа.

Айрис непроизвольно вздрогнула и, побледнев ещё сильнее, кивнула:

– Продолжайте.

– Твои сородичи выслали поисковые отряды во всех возможных направлениях: на север, восток и северо-восток. Когда мы с Торвом прибыли в Летний лес, первые два, так ничего и не обнаружив, уже вернулись. Третий отряд задерживался, поэтому мы решили не терять время и поскакали вдвоём им навстречу. Но чем дальше продвигались, тем сильнее становились наши подозрения.

Эльфов из последнего отряда мы встречали по одному: они, словно призраки, бесцельно бродили по лесу, а как только видели нас – делали ноги и скрывались в чаще. Чёрная магия тому виной, сомнений быть не могло. Мы скакали всё дальше по единственной проложенной в тех местах дороге. И потом я всё-таки отыскал тебя. Благодаря вот этому.

Из-под рубахи Вэйд вытащил амулет:

– Стоит целое состояние и пользу приносит немалую. Позволяет определить местонахождение живых и не только существ на большом расстоянии вокруг. Когда мы добрались до пещеры, в которой тебя заточили, амулет показал, что некто очень могущественный стремительно удаляется на восток. Наверняка это и был некромант. А дальше ты всё знаешь. Сожалею, но ты и Рэм – единственные, кого мы успели спасти.

Эльфийка молчала, и лишь рука, нервно трепавшая подол мантии, выдавала её состояние.

– Понятно. Всё понятно, – сказала тихо Айрис. – Благодарю вас ещё раз.

Торв, наблюдавший всё это время со стороны, громко прочистил горло.

– Не знаю, о чём вы там шепчетесь, – сказал он, – но может, тронемся в путь?

– Да, пора, – кивнул Вэйд.

***

В семнадцать лет Айрис стала действующим оракулом, сменив на этом посту девушку по имени Мирта. Что случилось с Миртой, Айрис узнала, подслушав чужой разговор: двенадцатый оракул сиганула с верхушки могучего ясеня и разбилась насмерть.

Поначалу новые обязанности, к которым было так боязно подступиться, не причиняли особых беспокойств. Айрис каждое утро шла к посоху и подпитывала своей энергией тень. Вторая половина дня оставалась в личном распоряжении девушки. Эльфийка тратила её на отдых, так как пребывание в магическом трансе изматывало. Несмотря на это и частые приступы головной боли, Айрис старалась всячески отгонять дурные мысли, в частности чувство обречённости, которое, приходя, сдавливало сильно грудь.

Однако часы складывались в дни, дни сплетались в месяцы, и Айрис стала замечать, что всё чаще поддаётся необъяснимым апатии и депрессии. Из-за сущего пустяка могли вспыхнуть обида и злость; ни с того ни с сего нападали грусть и тоска. Эльфийка не могла разобраться с тем, что творится у неё внутри, не понимала, с чего вдруг в душе начинает бесноваться вихрь неуверенности и страха. Айрис уставала больше, тревожилась чаще - и практически забыла о покое. Водоворот таинственного отчаяния затягивал, и сопротивляться ему не было сил.

Но потом в жизни Айрис появилась Тень. Лучшая подруга: верная, преданная, всегда готовая поддержать. Тень слушала, Тень слышала, Тень давала советы. Айрис делилась с ней болью и отчаянием, надеждами и сокровенными мечтами. Всё чаще избегала она общества сородичей и при первой же возможности бежала к Тени, которая понимала её лучше всех. Тень стала для тринадцатого оракула самым близким и родным существом. Но, несмотря на это, состояние Айрис лишь ухудшалось, и в голову измученной эльфийки стали забираться самые тёмные мысли.

Однажды второй оракул попросил срубить ему дом на дереве. Эльфов просьба удивила: ведь крышей над головой для Детей Звёзд всегда служило небо. Но просьбу исполнили, и с тех пор каждый новый оракул рано или поздно занимал эту небольшую избушку, устроенную на ветвях могучего и старого древа.

Как-то Айрис, когда ей шёл двадцать третий год, лежала на постели, погружённая в недобрые думы. Кровать стояла у стены, напротив двери, по бокам от которой располагались окна, занавешенные плотными чёрными шторами. В единственной комнате стоял густой мрак. В убежище оракулов всегда стоял мрак.

Раздался протяжный тяжёлый стон:

– О-о-х, как мне плохо…

Айрис неподвижно лежала спиною к двери и вглядывалась в абсолютную тьму перед собой. Вот мрак сгустился ещё сильнее, принял формы, знакомые очертания. Оракул словно смотрела в зеркало, в котором мало-помалу вырисовывалось собственное отражение. Пара мгновений, и вот уже Айрис глядит на саму себя, только сотканную из тьмы.

– Привет, Тень, – проговорила слабым голосом девушка и попыталась улыбнуться: – Я так ждала тебя.

Тень не ответила.

– Мне сегодня очень плохо, я никогда не чувствовала себя такой разбитой, – сказала Айрис. – Во всем теле слабость, голова разрывается от боли. Ходила к магам-лекарям, и они снова пытались помочь. Безуспешно помочь. Я вижу в их глазах сочувствие, но какой толк мне от этих взглядов? Проклятье! Как же тяжко…

– Крепись, моя милая, – сказала Тень мягким, успокаивающим голосом. – Ты должна исполнить свой долг.

– Да, ты права, но… силы тают с каждым днём. Такое ощущение, что причина в моих переживаниях, но откуда берутся они, я никак не пойму. Мне страшно, мне тревожно, покоя бы, хоть небольшого отдыха.

Знаешь, на днях опять приходил Рэм. Он хотел силой вытащить меня наружу. Сказал, что если я продолжу прятаться тут ото всех, то только наврежу себе. А я… я… – в голосе девушки послышались слёзы. – Такие грязные, плохие слова срывались с моих уст. Рэм не заслужил их, ведь он так меня любит.

– Любил. Теперь он наверняка тебя ненавидит.

– Ты права, – согласилась Айрис с болью в голосе. – За что меня можно любить? Когда мне хочется приветливо улыбнуться, я хмурюсь и сержусь, когда хочется спокойно ответить, я бросаю фразы, полные яда. Откуда во мне это раздражение, эта злоба? Что со мной не так?

– Я вижу, ты сильно страдаешь, – сказала сочувственно Тень. – Если хочешь, я покажу тебе выход.

– Выход? – встрепенулась оракул. – А он есть? Скажи мне, пожалуйста!

– Возьми нож и полосни себя по горлу, – проговорила медленно Тень. – Одно движение, и все твои проблемы будут решены. Или шагни в сторону с порога дома. Головою вниз. Мимолётная боль – и ты получишь освобождение от мук.

– Это и есть выход?.. Да… Это выход, – из глаз Айрис потекли слёзы. – Как же так получилось, за что мне всё это, – говорила девушка, всхлипывая. – Почему мои сородичи имеют право на тысячелетнюю жизнь, полную радости и счастья, а я, я…

– Ты – слабая и ничтожная, – сказала твёрдо Тень.

– Верно, – согласилась Айрис. – Я такая слабая, такая ничтожная. Ни на что не годная. За что же так невзлюбила меня жизнь?

«Ударила жизнь? Ну так плюнь ей за это в лицо!» – прогремело в голове.

Айрис широко открыла глаза.

«Ударила снова?.. Тогда просто поднимайся и с усмешкой на лице вопрошай…»

Девушка медленно отвернулась от Тени, легла на спину. Подняла вверх руку и несколько раз сжала в кулак.

«Но никогда не стой после удара на коленях, не ищи виноватых, не жалей себя!» – обрывки воспоминаний продолжали всплывать.

Айрис посмотрела в сторону двери и окон. Чёрная штора шелохнулась, и на пол упал осколок ночного света. Оракул попыталась подняться, но даже для этого не нашлось сил. Тогда она аккуратно сползла с кровати вниз.

«Сил не хватает? Вот здесь, я знаю точно, у каждого из нас имеется неиссякаемый источник силы»

Эльфийка собралась с духом, встала на четвереньки и на дрожащих руках и ногах поползла к двери.

– Стой! Куда ты? – воскликнула Тень.

– Я сейчас, я только…

«Мир, дорогая моя Айрис, полон удивительных и прекрасных вещей»

– Вернись на место, ляг на постель! – голос Тени неожиданно стал мерзким, скрипучим.

– Да, я сейчас… – говорила эльфийка, продолжая ползти к двери.

«Поэтому никогда не пялься на кончики своих ботинок»

– Вернись на место! – скомандовала грозно Тень.

Оракул схватилась за ручку двери и потянула. Петли скрипнули. Поток свежего воздуха мягко коснулся лица.

– Я… жива… – вырвалось у Айрис непроизвольно.

«Вместо этого подними взор, оглянись вокруг, посмотри выше – и ты увидишь…»

Звёзды. Мириады бриллиантов, разбросанных по простыне ночного неба. Звёзды сияли, перемигивались, пульсировали. Они улыбались и взывали к жизни. Айрис открыла от изумления рот, слёзы покатились по её щекам. В груди трепетало ожившее сердце, по телу растекалось удивительное чувство. Вот же она – настоящая магия! Вот же оно – истинное чудо!

Оракул не могла оторвать взор. Бескрайнее небо затянуло, проглотило её. Айрис растворилась в вечности, стала единым целым с миром. Она смотрела на себя, букашку, застывшую на пороге дома, из глубин космоса, и такими мелочными и ничтожными показались ей все пережитые тревоги и заботы. «Неужели жизнь – нескончаемая череда счастья и страдания? – спросила себя Айрис. – Как же разорвать этот порочный круг?»

Девушка потеряла счёт времени. Сколько прошло? Час? День? Год? Или краткий миг? Растворились все чувства, желания, мысли. Сама личность Айрис растворилась. Осталось лишь что-то непередаваемое: чистое, незамутнённое, вечное. Ответ на все вопросы – то, к чему стремится каждый, – был близок, и он…

– Вернись на место, – проскрежетало в голове.

Оракул вздрогнула и вышла из оцепенения. Удивительная магия развеялась.

Айрис посмотрела назад. Тени нигде не было. Но что это?.. Что за странное противоречие между необыкновенным, прекрасным чувством, вспыхнувшим в груди, и мерзким голосом в голове? В голове?..

– Прочь… – процедила сквозь зубы эльфийка. – Пошла вон! Убирайся! Прочь из моей головы!

С этого момента началась борьба. Тяжёлая борьба с врагом, что притаился в глубинах разума. Айрис раскусила Тень, раскусила страшное наваждение посоха Ночи. Сознание девушки прояснилось, и она решила дать отпор. Жёсткий отпор, который станет в итоге смыслом жизни.

За годы, что Айрис работала с посохом, проклятый артефакт словно нашёл лазейку в её голове. Поэтому Тень могла наведаться в любой момент. Сначала туманился разум. Затем в сердце просачивались страх и тревога. И наконец, в голове начинал вещать бесовской голос. Но Тень нельзя было толкнуть или ударить. Лишь сила воли и неуёмная жажда жизни могли её отпугнуть.

И Айрис боролась, вкладывая все силы. Она старалась не слушать, не обращать внимания на Тень, когда та являлась. Если не получалось, то опровергала каждый её аргумент. «Ты слабая» – утверждала Тень. «Нет, сильная» – улыбаясь, отвечала спокойно Айрис. Если не выходило удержать и этот рубеж, оракул теряла связь с реальностью, и Тень мгновенно вовлекала её в смертоносный диалог, где эльфийке приходилось различать себя настоящую и себя ложную, «слабую и никчемную», поддакивающую каждому слову коварного демона. На этом этапе становилось очень тяжело. И не раз Айрис подходила к порогу, за которым с нетерпением ожидали безумие и смерть. Но всегда удавалось вернуться.

Вернуться благодаря словам Вэйда, которые эльфийка снова и снова оживляла в памяти, когда рассудок попадал под власть Тени и отказывался подчиняться. Эти слова стали спасительным маяком для кораблика, окружённого бушующими волнами. Они помогали Айрис не забыться окончательно.

Были и другие волшебные слова. «Я смогу. Я справлюсь. Я буду жить. Я не сломаюсь» – повторяла про себя тринадцатый оракул, когда ощущала приближение очередной «битвы».

Айрис продолжала отдавать свою энергию посоху Ночи. Страх и смятение, насылаемые проклятым артефактом, приходили и уходили. Они стали неотъемлемой частью жизни Айрис, но уже не имели над ней той власти, что была раньше. Эльфийка приняла их как данность и научилась пропускать сквозь себя, не давая задерживаться внутри. И лишь Тень могла нарушить душевное равновесие оракула.

И как только на глади озера внутреннего спокойствия появлялась рябь, Айрис бежала домой и морально готовилась к очередной схватке. Но в остальные дни дома не сидела: больше гуляла, общалась, смеялась. Айрис излучала душевные свет и тепло, приветливо улыбалась каждому встречному и никому не рассказывала о той войне, что ведёт в глубинах собственного сознания.

Головные боли не прошли. Усталость порой накатывала сверх меры. Сражение с Тенью обещало быть вечным, но Айрис не жаловалась: ни другим, ни себе. Глядя на беззаботных сородичей, не ведающих тревог и печалей, она уже не завидовала, как раньше. Её жизнь – иная, очень непростая. Но Айрис ценила каждый прожитый миг, каждый вдох и чувствовала себя самым счастливым существом на земле. И ей хотелось знать: как далеко она может зайти в своём противостоянии? В самом ли деле неиссякаем источник, о котором говорил Вэйд?

Хрупкий и нежный цветок, терзаемый диким, безжалостным, неумолимым ветром, продолжал тянуться к небу. Отстаивал право на жизнь и цвёл день ото дня.

***

В течение первых двух дней совместного путешествия Айрис говорила мало. На лице её сохранялась скорбь. Вэйд деликатно не касался тем, которые могли бы напомнить эльфийке о кошмарных событиях прошлой недели, и во время нечастых, коротких привалов вёл беззаботный и шутливый разговор.

Местность вокруг лежала глухая. Единственная дорога вела на восток. Некромант пропал из поля зрения волшебного амулета, и Вэйд рассчитывал лишь на то, что подготовка к открытию портала займёт у Чёрного мага немало времени. Если, конечно, это и являлось его целью. В любом случае, единственное, из-за чего стоило скакать через раскинувшуюся вокруг глушь – это Место Силы. Построенный Древними исполинских размеров храм, воздух в котором звенел из-за витающих повсюду магических потоков.

На третий день Айрис словно взяла себя в руки, приободрилась. На четвёртый – всё чаще улыбалась. Вечером пятого дня во время привала её скрутило от жуткой боли в сердце. Торв пытался помочь целебной магией, но метка рассеивала каждое его заклинание.

Путники свернули на север и проскакали всю ночь. Вэйд придерживал одной рукой Айрис перед собой, чтобы та не рухнула с лошади. К утру на горизонте замаячили белоснежные башни древнего храма.

Прибыв куда надо, охотники оставили в лесу ослабевшую эльфийку и отправились к Месту Силы. Вэйд использовал амулет. Весь храм кишел сгустками энергии: неживые марионетки защищали хозяина.

***

С мечом в руке Вэйд бежал по коридору, который, казалось, не кончится никогда. Мимо проносились белые прямоугольники окон. Торв остался позади: отвлёк на себя внимание всех зомби и скелетов, выиграл драгоценное время. Некромант не мог не знать, что за ним пришли. Нужно спешить. Заговорённый клинок, два волшебных кольца, опыт и смекалка – всё, что мог противопоставить Вэйд противнику, которого необходимо было вымотать и не убить. Оставшись при этом в живых.

Кольцо на пальце завибрировало: где-то позади произошёл мощный выброс магической энергии. Вэйд криво усмехнулся: похоже, Торв показал мертвецам лучшее, на что способен. И в этот же миг впереди словно взорвался магический вулкан! Кольцо «кричало» и рвалось с пальца…

Глаза охотника округлились. Всё-таки не успел.

***

Подойдя к лошадям, Вэйд с Торвом обнаружили, что Айрис пропала. Амулет указал нужное направление. Эльфийка нашлась неподалёку. Прислонившись спиной к стволу раскидистого клёна, она сидела на земле и, кажется, дремала. Вэйд аккуратно коснулся её плеча:

– Пойдём, Айрис, – сказал мягко он. – Нечего сидеть на земле – замёрзнешь.

– Извините, я ушла, не предупредив, – голос эльфийки, тихий и нежный, бархатом коснулся слуха охотника. – Уж очень хотелось осенней красотой полюбоваться. Знала, что найдёте меня при помощи амулета.

– Нам нужно срочно трогаться в путь, – сказал Вэйд. – В Летний лес. Если понадобится – дальше, к Белым магам. Мы не успели, некромант ушёл. Он собирался открыть портал в другой мир. И исполнил задуманное прямо перед нашим носом.

– Понятно, – проговорила спокойно оракул. – Присядьте. Давайте созерцать красоту вокруг.

– У нас нет времени, Айрис…

– Времени – море. Целая вечность впереди. Сядьте, пожалуйста, мне очень хочется с вами поговорить. Спешить некуда, всё хорошо.

Вэйд внимательно взглянул на эльфийку. Нечто торжественное украшало её облик. Вся она светилась изнутри. Миром, спокойствием и гармонией.

– Мы скоро подойдём, Торв, – обратился Вэйд к товарищу. – Подготовь пока лошадей в дорогу.

Маг кивнул и отправился прочь. Вэйд присел на землю. Разноцветные листья вокруг опадали в чарующем танце.

– Люблю осень, – сказала оракул. – В нашем заколдованном лесу, без которого мы не мыслим жизни, царит вечное лето, поэтому, когда во внешнем мире наступает осень, я прошу Рэма прогуляться со мной снаружи. Жаль, что в этот раз поход окончился столь плачевно… Зачем вы так рвётесь помочь мне? – спросила вдруг Айрис.

– Чтобы творить добрые дела, нужны причины? Сколько раз пересекались наши тропинки? – охотник задумался. – Два? Двадцать два года назад я встретил тебя угрюмой и неуверенной в себе девчонкой. Пять лет назад, когда я снова гостил в Летнем лесу, передо мной предстало олицетворение счастья и радушия. Я разговаривал с другими эльфами, и каждый из них отзывался о тебе с любовью. Они удивлялись стойкости тринадцатого оракула, и тогда я подумал, что ты прошла очень непростой путь, чтобы стать тем, кто ты есть.

Айрис улыбнулась.

– Помните, пять лет назад, когда вы покидали Летний лес, я сказала на прощанье: «Спасибо вам за всё». А нашу первую встречу помните? Тогда вы, возможно, просто хотели приободрить плаксивую девочку. И произнесли слова… Очень важные слова, которые стали для меня в итоге всем. В один прекрасный момент эти слова помогли мне свернуть с пути саморазрушения и возродили к жизни. Они поддерживали меня в трудные минуты. И я хочу ещё раз поблагодарить вас за них. Услышав их впервые, я рассмеялась, и не заметила, как глубоко они запали мне в сердце.

– Слова – лишь пыль под ногами, – сказал Вэйд. – Уверен, основную работу ты проделала сама.

– Да, – кивнула Айрис. – Я жила изо всех сил. Боролась, черпая эти самые силы из источника, о котором вы говорили. Поэтому, думала я, если смерть всё-таки настигнет, жалеть будет не о чём. Ведь всё, что зависит от меня, я сделала.

– Ты будешь жить, – произнёс твёрдо охотник. – Мы ещё поборемся.

– Знаете, я никому не рассказывала о тех сражениях, что вела в переулках собственного разума. Мои проблемы касаются только меня. Зачем нагружать ими других? Но мысли порой накапливались, их хотелось выплеснуть… Поэтому я вела дневник. Прошу вас, если со мной что-нибудь случится, пусть он попадёт в руки эльфа по имени Мэлвин.

– Ну всё, хватит, – сказал Вэйд, вставая. – Если хочешь, отдашь ему дневник сама. Без вариантов.

Айрис улыбнулась и прошептала:

– Больше… не могу…

С болью на лице оракул схватилась за сердце. Охотник ринулся к эльфийке.

– Зачем же терпеть боль ради какого-то разговора, – причитал он, помогая Айрис подняться на ноги. – Пойдём, я понесу тебя.

Но оракул вцепилась ему в руки.

– Подождите, – сказала она, тяжело дыша. – Ещё одно слово, пожалуйста…

– Позже, Айрис, позже.

– Нет, сейчас, – настаивала эльфийка, сдерживая боль в груди. – Пятнадцать лет назад одной дивной ночью я испытала нечто удивительное. Тогда возникло ощущение, что я стала всем, и всё стало мной. И теперь… – слова давались всё труднее, Айрис опёрлась лбом о грудь Вэйда. – …когда мне удалось принять события последней недели как данность… то состояние родства и единства со всем миром вернулось. Такое чувство, что в моём сердце не осталось места страху. На душе светло и легко. Всё-таки жизнь – мудрый учитель. Она знает, как лучше. Но давайте я отыграю последний акт должным образом…

– Последний акт?..

– Я лишь хотела сказать… – Айрис перевела дыхание и продолжила: – Я была избраны в оракулы. Прошла через боль и муки. Боролась с отчаянием и страхом. Попала в плен к некроманту. И снова муки. Итог – на мне проклятие. И вот после всего этого я хотела сказать…

Айрис подняла взор и посмотрела охотнику в глаза. Во взгляде, во всём выражении её лица читались сила, бесстрашие, решительность, и лёгкая улыбка, играющая на губах, стала завершающим штрихом для картины, столь поразившей Вэйда.

– Что ж так слабо, жизнь? – проговорила Айрис. – В следующий раз бей сильнее, а то я даже не почувствовала.

Черты лица эльфийки смягчились, и она улыбнулась снова. Улыбнулась иначе: очень тепло и ласково, беззащитно, словно извиняясь за те смелые слова, что произнесла мгновение назад.

В этот миг, предсмертный миг, красота Айрис затмевала собой всё.

***

Мэлвин оделся, сел на кровать и устало взглянул на солнечные лучи, сочащиеся сквозь окна. Уже утро. Он почти не спал. Голос в голове мучил его всю ночь. Скоро нужно выходить, идти к проклятому посоху. Эльф тяжёло вздохнул, сунул руку под подушку и достал небольшую книгу. На обложке золотыми буквами было выведено: «Дневник Айрис». Мэлвин открыл первую попавшуюся страницу и принялся читать:

«Лекарства не существует, заклинания, способного помочь, тоже. Любовь родных и близких не спасёт, а молитвы, обращённые к Химеко, останутся без ответа (Ещё бы! Если за малыша двигать ножками, разве он научится ходить?) Раньше мне часто снился один и тот же сон: я спускалась во тьму, густую и липкую. Там нет запахов, нет звуков – один лишь непроглядный мрак. Там страшно, очень страшно. Я бродила, одинокая и напуганная, пока не просыпалась в ужасе. Просыпалась оттого, что не могла найти выход. А он был. Он есть и будет всегда. Даже в самой кромешной тьме можно нащупать нить, которая выведет тебя к свету. Я…»

…Мэлвин прочитал четыре последних коротких предложения и закрыл книгу. Сунул дневник под подушку, встал и подошёл к двери. Замер. Он не знал, достанет ли ему воли и внутреннего огня, чтобы, как и Айрис, на протяжении долгих лет сопротивляться наваждению посоха Ночи. Страхи одолевали, Тень с каждым месяцем становилась напористее. Но, несмотря на всё это…

– «Я смогу. Я справлюсь. Я буду жить. Я не сломаюсь» – вот, значит, как, да… – прошептал эльф.

Мэлвин, четырнадцатый оракул, открыл дверь и с улыбкой шагнул навстречу новому дню.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...