Все пути ведут к истоку, И к назначенному сроку Наяву или в бреду Я исток судьбы найду…

Вместо пролога

 

Ветер заунывно выл в щелях, мелкие капельки дождя струились по оконному стеклу, оставляя за собой влажные дорожки.

«Словно от слёз…» - подумала молодая женщина, отстранённо глядя в мутное стекло и хаос разбушевавшейся стихии за окном. Машинальным движением проведя пальцем по влажной дорожке на стекле вслед убегающей капле, женщина коснулась своей щеки. Сухой и горячей от лихорадки щеки. Щеки, по которой так и не скатилась ни одна слезинка, хоть в детской кроватке, стоявшей подле больной женщины, лежало мёртвое дитя. Лихорадка уже забрала её маленькую дочь, скоро и её черёд. Скоро они увидятся, в ином, возможно, лучшем мире. Так зачем же плакать?

Женщина устало опустилась в кресло подле детской кроватки, взяла маленькое, почти невесомое и такое безвольное теперь тельце, и стала осторожно его укачивать, тихо напевая колыбельную…

1

Верхушки деревьев покачивались под порывами ветра, сердито шелестя листвой. Лес тянулся до самого горизонта, переливаясь волнами зелени с изредка мелькающей кое-где на гребне этих зелёных волн нежно-розовой или снежно-белой пеной цветений.

Красиво.

Я поёрзала на тонкой ветке, пытаясь размять определённые части тела, которые уже порядком затекли, и рискуя при этом загреметь на землю с очень приличной высоты. Взглянула в небо, привычно щурясь. Солнце уже успело проделать большую часть пути по небосводу. День клонился к вечеру, и это означало, что времени остаётся убийственно мало.

Мысленно повертев слово «убийственно» на разные лады, я осмотрела его со всех сторон и всё-таки вынуждена была со вздохом признать, что к нашей ситуации оно подходит как нельзя лучше.

Взгляд мой снова скользнул по зелёному морю. На запад и на север оно уходило почти безупречной гладью, а вот южнее… Южнее зелёное море редело, мельчало и наконец отступало, не находя в себе сил даже приблизиться к потемневшим, закопчённым давним пожаром развалинам замка и ещё более жалким развалинам деревушки, окружавшей его. Одиноким стражем единой могилы стояла среди развалин башня – единственный уцелевший фрагмент замка. Я на миг прикрыла глаза, и развалины померкли.

Всегда знала, что когда-нибудь сюда вернусь.

Где-то далеко внизу, у подножия ясеня послышалась возня.

- Ос!

Я снова поёрзала на ветке, опасно прогибающейся под моим весом. Высоченько я забралась.

- Ос!

Открыла, было, рот и закрыла. Вздохнула. Это всё, что мне теперь оставалось – только вздыхать. Устало провела ладонью по лицу. От лба к подбородку. Загрубелая ладонь скользнула по колючей щётке трёхдневной щетины. Если бы новые заказчики объявились хоть на час позже, успела бы привести себя в порядок.

- Освальд!!!

- Ну чего?! – Не выдержав, гаркнула я.

- Замок видишь?

- Замок – нет, развалины вижу! – Вышло сердито и резко, но Ив ведь не обидится. Он вообще никогда не обижается, особенно на меня.

- Слазь уже! – Так и есть, голос Ива звенит чуть слышным колокольчиком улыбки, которая сейчас прячется где-то в уголках его губ и глаз, и в которой я не могу его уличить из-за массы ясеневой зелени.

Бросаю последний, самый быстрый взгляд на одинокую башню и отворачиваюсь. Чуть подвигаюсь на ветке. Она неожиданно уходит вниз со звонким хрустом и сердце моё пропускает один удар. Я падаю, пытаясь в полёте уцепиться за что-нибудь. Листья и молодые побеги ветвей больно хлещут по лицу, и, наконец, я повисаю поперёк одной из самых широких и прочных нижних ветвей. От болезненного удара животом резко выдыхаю сквозь крепко стиснутые зубы. Цветные круги перед глазами вьются и потихоньку исчезают, и я вижу внизу под собой слегка нахмуренное от беспокойства, тонкое, чуть загорелое (загар, впрочем, совершенно не скрывает веснушек) лицо в обрамлении пшенично-золотистых волос, остриженных под горшок.

- Цел? – Обеспокоенно спрашивает Ивар.

- Цел-цел. – Ещё более сердито отзываюсь я.

Медленно сползаю вниз, повисая на ветке на руках и, наконец, довольно ловко спрыгиваю на землю. В любом случае более ловко, чем долетела до нижней ветки. Несколько мгновений стою неподвижно, прислушиваясь к себе, ожидая пока растянувшиеся в предчувствии возможной гибели нити жизни стянуться обратно, связывая душу плотнее с чужим телом, когда оно вновь станет по мне.

Ив наблюдает в недоумении.

Да, не часто я бываю за шаг от гибели у него на глазах.

- Г’асшибся? – Картавит чуть сильнее, чем обычно. Может от волнения. За меня.

Слегка качаю головой, отгоняя лишние мысли. Ив принимает этот жест как ответ на свой вопрос и облегченно встряхивает пшеничной шевелюрой.

Сзади раздаётся деликатно-настойчивое покашливание. И настойчивости в нём больше чем деликатности. Настойчивость почти граничит с раздражением.

- Нам на юго-запад. –Сухо отзываюсь я, возвращаясь на тропку. – Ещё версты полторы по тропе, потом придётся идти прямиком через лес.

Меня нагоняют, и решительно берут за запястье. Высвобождаю руку, оборачиваюсь. Магистр боевой магии воздушной стихии, Кара Небесная, собственной раздражённой персоной. Гордо расправленные плечи, праведное негодование выражается во всей её позе, кажется, даже просачивается через кончики пепельных кудрей.

- Что госпоже угодно?

- Что значит прямиком через лес?

- Прямиком, значит напролом через заросли кустов по сухим прошлогодним листьям. – Вполне вежливо отзываюсь я.

Небесные глаза Кары Небесной, однако, почему-то готовы метать молнии. Но Ив умеет вмешаться вовремя.

- Эта тг’опа, госпожа, идёт пг’ямо на запад до Мелиса. А замок Явь лежит значительно южнее. Ни тг’оп, ни дог’ог к нему больше нет… - Ив чуть вопросительно косится в мою сторону, будто не уверен до конца, что это правда. – Замок сгог’ел более 30 лет назад, туда больше никто не ходит.

Замок сожгли более 30 лет назад… И что там сейчас могло понадобиться магам - совершенно неясно. Ив пытался осторожно расспросить ученицу магички – тихую, почти всегда безмолвную девушку, с маленьким острым личиком, тускло-серыми глазками и блёклыми бурыми волосами, убранными в конский хвост(я, кстати, даже не могла припомнить её имени). Девушка молчала. Кажется, чуть подавленно, даже неловко. Но мне от этого легче не было.

- Разумеется. – Процедила Небесная, не глядя на Ива, но нехорошо так кося в мою сторону. – Ведите.

Ивар поспешно скользнул вперёд по тропе, спасая мою спину он взгляда-сверла магички, которым она меня непременно пробуравила бы насквозь ещё до захода. А с заходом нам и так будет весело.

Небесная неспешно поплыла за Иваром, шелестя по траве полами светло-голубого шёлкового платья. Наряд её более подходил бы для прогулки по ухоженному парку, чем по лесу, но Небесную это, по-видимому, не смущало.

Ученица, одетая более подобающим лесному переходу образом – в светло-серый дорожный костюм, мышкой шмыгнула за своей наставницей, оставив мне замыкать шествие.

По тропе шли молча. Я слушала, как переговаривается лес. За годы работы проводником по его чащам я, казалось, научилась понимать его особый язык, различать настроения, улавливать малейшие изменения . А может, в самом деле, это мне только казалось. Тектов лес был совсем не прост. У него был свой характер – довольно строптивый, надо заметить, - свои причуды и прихоти. А ещё свои фавориты. Мы с Ивом работали вместе уже давно, и Ива лес любил. А ко мне всегда относился настороженно. Всегда умел подсунуть мне новое испытание, словно я была орехом, который надо сперва поковырять с разных сторон, чтобы затем раскусить. Я так и не знала, раскусил ли Тектов лес меня, узнал ли мой секрет.

На самом деле это меня заботило мало. Гораздо больше - знает ли Ив? Он не знал. И я очень надеялась, что не узнает. Надеялась до сегодняшнего утра, когда нас наняла в проводники Кара Небесная. Я всегда чувствовала, что когда-нибудь вернусь в замок Явь. Это было вроде неизбежности, вроде игры в прятки с собственной смертью. Ты считаешь себя очень ловким и смекалистым, но смерть умеет ждать. Она просто дождётся, когда ты измотаешься и оступишься. Я, наверное, оступилась. И рядом был Ив. И это придавало неизбежности новый вкус. Вкус мечты, которая никогда не сбудется.

***

Иву из-за меня всё-таки досталось. Нет, никаких дырок в спине Кара ему не просверлила. На Ива магичка не смотрела, зато усердно ступала за ним след в след. И Ивар поминутно спотыкался на совершенно ровном месте, что существенно замедляло наше продвижение. Если бы я всё-таки шла прямо за ней, то уж не упустила бы возможности наступить на длинный шлейф платья. Это, конечно, была бы мелкая вредность и мелочность. Но ведь Небесная позволяет себе до неё опуститься?

Мы сошли с тропы ещё до того как стемнело окончательно. Теперь уже шли не цепочкой, а более плотной и компактной группкой. Пробираться сквозь заросли в темноте было трудно и небезопасно. Пришло время остановиться и подыскать место для ночлега.

Мы добрались до высокого раскидистого дерева, ветви которого низко пригибались к земле и Ив оглянулся, безмолвно спрашивая моего согласия. Я только кивнула.

- Полагаю, госпожа, нам пог’а остановиться на ночлег.

Небесная замерла так резко, что несчастная ученица едва не налетела на её.

- То есть, как остановиться на ночлег? – С магички можно было лепить скульптуру Негодование. Вышло бы натуральнее некуда.

- Но мы ведь пг’едупг’еждали госпожу, что до замка не добраться за один день. Нам пг’идётся пег’еночевать в лесу, - терпеливо объяснил Ивар.

У меня язык зудел добавить, что если бы Её Магичество не тратили своего драгоценного времени на мелочную месть ни в чём неповинному Иву, то пройти бы мы успели больше. Однако, бросив взгляд на Ивара, я подавилась колкостью и смолчала. Серо-голубые глаза смотрели с укоризной, хоть в темноте я не могла этого разглядеть, лишь почувствовать.

Небесная ничего не сказала, только кивнула своей ученице. Девушка опустила тяжёлую дорожную сумку, которую безропотно тащила всю дорогу, на землю. Из сумки показалось огниво.

- Мы не будем разводить костёр.- Я предостерегающе вскинула руку.- Это может привлечь… нежеланных гостей.

Девушка покосилась на по-прежнему недовольную наставницу, но огниво убрала обратно.

Небесная молчала, и в это молчание было вложено всё её негодование и невысказанное неудовольствие.

Может Кара и могла справится с любым нежданным гостем, который нагрянет к нам на огонёк из темноты, и защитить себя и свою ученицу. Только меня терзали смутные сомнения, что в случае нападения она станет защищать и нас. Так что вернее всего будет не привлекать к нашей компании внимания вообще. Кроме того, такое было у нас с Ивом правило- никогда не разводить костров в этом лесу. Тектов лес костров не любил.

Но в любом случае, мне было странно, что ученица полезла за огнивом, когда рядом Магистр боевой магии, пусть и воздушной стихии. Ни за что не поверю, что Магистр не в состоянии разжечь огонь. Да и когда я падала с дерева, она ведь могла запросто остановить моё падение. Это ведь было даже по её специализации. Сочла ниже своего достоинства? Но тогда зачем же вообще опускаться до путешествия через лес? Наверняка ведь она могла просто воспользоваться порталом, настроенным самостоятельно или с чьей-то помощью. Рядом с развалинами нельзя использовать магию?

Я интуитивно чувствовала, что всё разрешится, когда мы прибудем к руинам. А может даже раньше. Внутри меня, в солнечном сплетении поселился непонятный тревожный холодок. Я украдкой глянула на магичку и её ученицу.

Девушка стелила на землю одеяла, рядом с дорожной сумкой лежал какой-то пакет, очевидно с провизией. Небесная неподвижно стояла в стороне.

Солнце уже спряталось за горизонт, на безоблачном небе почти полным оком светила луна. Призрачный лунный свет сеялся сквозь прорехи в кронах, словно сквозь сито, наполняя лес неверным тусклым сиянием.

Ученица расстелила на одном из одеял кусочек ткани и выложила на него хлеб, немного вяленого мяса и фляжку то ли с водой, то ли с вином. Закончив, девушка подняла голову, и долгий взгляд её устремился куда-то вглубь леса.

- Там огонёк.

Ив, сидевший прямо на земле возле дерева, шевельнулся, вгляделся в молчаливую чащу.

- Вон там, южнее.

Я напрягла глаза, и тоже го увидела. Неверный, колеблющийся, словно от порывов ветра. Странно. В лесу стояла торжественно-напряжённая тишина. Ни один листок не шелохнулся.

Я повернулась к Небесной. Магичка смотрела в сторону огонька и напряжения в ней не чувствовалось. Мигающий язычок света, казалось, ничуть её не настораживал. Не чует подвоха? Или настолько уверена в своих силах?

- Госпожа могла бы проверить тот огонёк?

Кара неопределённо пожала плечами.

- Я ничего не чувствую. Никаких следов магии. Никакой угрозы.

Магичка отвернулась от сполоха в чаще, по-видимому, потеряв к нему интерес, прошла к постланному на земле одеялу.

Ученица Небесной же продолжала вглядываться в неясное подмигивание неведомого источника света. Наконец девушка произнесла так тихо, что едва можно было разобрать:

- Там никого нет. По крайней мере, никого живого.

Последние слова девушки мне не понравились категорически. Они могли означать в равной степени то, что там находится кто-то неживой агрессивный и, вероятно, не ужинавший, и то, что нечто бывшее живым сейчас валяется там мёртвое. Словам Небесной об отсутствии угрозы я доверяла не слишком. Холодок вверху живота стал сильнее и оброс мелкими ледяными иголочками. Теперь он недовольно ворочался и противно царапался.

- Думаю, стоит пг’овег’ить, - Ива, похоже, посетили сходные мысли.

Я кивнула магичке и её ученице.

- Собирайтесь. Нам лучше пойти всем вместе. Разделяться опасно.

Девушка стала поспешно собирать вещи в сумку. Небесная молчала. Глаза её вновь устремились в сторону огонька. На лице лежало пятно лунного света, и я вдруг заметила, как напряжены его черты. Словно где-то в солнечном сплетении у неё ворочается похожий холодно-колючий ком, настойчиво царапающий нервы.

Мы шли настолько тихо, насколько нам это вообще удавалось в упавшей на лес тишине. Она лежала среди деревьев как пласты свежего, ещё воздушного снега, и только слегка поскрипывала под нашими ногами. Что-то этот лес опять задумал.

Шли медленно. Я краем глаза следила за Небесной. Она, казалось, немного нервничала. Движения были дёрганными, порывистыми. Ученица выглядела настороженной, но не более. Ива я чувствовала где-то позади себя и чуть справа. Он был напряжён, как сжатая пружина, но напряжение это было глубоко внутри. Я ощущала лишь его эхо.

Спустя приблизительно полчаса мы подобрались к огоньку настолько, что в просветах между стволами можно было отчётливо разглядеть, что это ничто иное, как язычки затухающего костра. Ещё несколько десятков шагов и теперь я тоже могла с уверенностью сказать, что рядом с костром никого нет.

Ивар чуть тронул меня за рукав, побуждая остановиться.

- Засада? – Тихо предположил он.

Я покачала головой. Разбойники не забредали в эту часть леса, так как поживы здесь им обычно не находилось. Зверь бы уже напал – не в его интересах подпускать нас к костру. Впрочем, зверьё тоже бывает… разное.

Мы осторожно вышли на небольшую полянку, окружённую клёнами. Кострище находилось в самом её центре, словно человек разжигавший костёр стремился равноудалить себя от деревьев и возможной опасности, под ними скрывающейся. Рядом с кострищем валялась охапка хвороста, горсть каких-то ягод, старый жестяной котелок и охотничий нож. В чехле. Вокруг было порядком наслежено, следы глубоко пропечатались в траве, словно по поляне топтался, нет - носился в непонятном безумии целый отряд. Но присмотревшись, я поняла, что все следы оставил один человек, покинувший стоянку в большой спешке, не затушив костёр и бросив нож. Последний факт меня удивлял более всего. И ещё то, что нож был зачехлён. Человек был уверен, что от причины, заставившей его покинуть стоянку, нож не поможет. А может, у него даже не было времени подумать.

Кара прошлась по стоянке, обходя кострище по кругу и в шелесте подола её платья по примятой траве было что-то нервическое. Остановившись, магичка провела раскрытой ладонью над почти затухшим костром.

- Здесь было очень много страха.

Ну почему же было, есть до их пор - скользнула в голове ехидная мысль. Ладонь магички над костром чуть заметно подрагивала, красно-жёлтые сполохи последних искорок плясали на лице Небесной.

- Не страха – Ужаса. – Вдруг отозвалась ученица Кары, и голос её звучал неожиданно спокойно. – Ужас вышел на охоту.

Небесная резко убрала руку, которую всё ещё держала над уже потухшим костром. На миг прижала к груди, туда, где находится сердце.

- Задерживаться здесь нам не стоит.- Холодно бросила магичка, быстро отходя от кострища к краю поляны. – Больше никаких остановок, идём к замку.

2

Ужас вышел на охоту: Он узнает где ты, кто ты, Заберётся к тебе в душу И устроит себе ужин.

Старая детская считалочка из старой же сказки, которой пугают непослушных детей. Сказок я знала много, наслушавшись их в детстве в изрядном количестве. Большая часть из них была вымыслом, и реально существующих в них магических животных встречалось не так уж много. Зато почти все сказки кишели зверскими чудищами, над сотворением которых поработало не одно поколение языкатых сочинителей с больной фантазией.

Ужас или глухослеп был одним из таких чудищ. В сказке он описывался огромным чёрным кровожадным зверем со здоровенными зубищами, по разным версиям - от двух до десяти рядов. Ужасом глухослепа прозвали потому, что существо это умело внушать своим жертвам панический страх, и в какой-то момент он становился так велик, что сердце жертвы не выдерживало. Ещё в сказке говорилось, что Ужас был слеп и глух, и единственным, что помогало ему в его чудовищной охоте – было обоняние. Глухослеп внушал страх и чуял его в своих жертвах, и когда они умирали от разрыва сердца, он пожирал их.

Сказочное чудище. Мне никогда и в голову не могло прийти, что оно может существовать на самом деле. Вот уже девять лет я работаю проводником по Тектовому лесу, и восемь из них – с Ивом. И ещё ни разу, ни я, ни он не сталкивались хотя бы со сколько-нибудь правдивыми слухами о подобном звере. Да что там, с неправдивыми - тоже. Зачем вспоминать старые сказки, если можно придумать новые. Кроме того, в Тектовом лесу и без того хватало всякой опасной зубастой живности, с которой я была «знакома» если не лично, то уж во всяком случае шапочно.

С чего же ученица Кары взяла, что в лесу мог появиться Ужас?

Холодный комок вверху живота ощерился иголочками, как сердитый ёжик, и вдруг распался, брызнул тревожными колючками по всему телу.

Небесная шла теперь впереди широкими шагами, почти не глядя, куда ступает, и походка её была упругой, подпрыгивающей. Ив шёл следом за ней, и я чувствовала, что пружинка внутри него подрагивает, готовая в любое мгновение распрямиться. Ученица Небесной шла почти рядом со мной и казалась наиболее спокойной из всех. Может это была такая шутка? Профессиональный юмор магов? Можно ведь найти достаточное количество других объяснений, почему неизвестный нам человек поспешно покинул свою стоянку. Во всяком случае, поискать.

Поляну с остывшим кострищем покинули чрезвычайно быстро, приблизительно сориентировав дальнейшее направление нашего маршрута. Мы по-прежнему двигались на юго-запад, в направлении развалин замка. Мне идея продолжать путь ночью нравилась не очень. Намного лучше было бы подыскать место понадёжней и подождать до рассвета, но Кара рвалась вперёд. Что ж – кто платит, тот заказывает маршрут. Хотя, большую часть условий из предосторожности обычно определяют проводники.

Почва под ногами стала приобретать небольшой уклон – мы взбирались на холм. Лес редел, деревья стали ниже, кустарник – гуще. Идти было трудно, приходилось пробираться сквозь заросли. Ив достал длинный охотничий нож. Он теперь шагал впереди, обрубая ветви кустарника, и прокладывая нам дорогу. Подъём был довольно пологий, поэтому почти не ощущался. Я не заметила, как мы добрались фактически до самой вершины.

Ивар неожиданно замер, вскинул руку, побуждая остановиться всех.

- Там что-то…

Небесная вздрогнула, зачем-то порывисто огляделась. В лунном свете можно было различить, что у неё подёргивается левый глаз. Я осторожно обошла Ива и вгляделась в залитую лунным светом лысую верхушку холма.

На прогалине стоял зверь. Ростом он был с упитанного быка, только внешне больше смахивал на кошку. Очень хищную кошку. Короткая шерсть зверя казалась абсолютно чёрной. Крепкие лапы с мощными стопами широко расставлены, длинный гибкий хвост опущен. Морда твари была чуть приплюснутой, большие жёлтые глаза затянуты бельмами, ушей, казалось, нет вообще. Больший подвижный нос, влажно поблёскивал в свете луны. Из нижней челюсти, несколько превышающей размером верхнюю, торчали два внушительных клыка.

Существо стояло, низко пригнув свою уродливую голову к земле, и деловито шевелило большим влажным носом.

Тварь принюхивалась.

***

Меня словно коснулись невидимые мерзкие пальцы. Захотелось отпрянуть, увернуться, избежать этого прикосновения. Изрядным усилием воли заставив себя не двигаться, я позволила им просочиться под кожу, взрезать плоть и разлиться по телу.

У меня за спиной Кара издала невнятный всхлип. Как-то сразу стало ясно, что толку от неё будет мало.

Ивар раздражённо шикнул.

- Он нас не слышит, – обрадовала ученица Небесной. Голос девушки звучал совершенно ровно, лицо спокойно, лишь глаза раскрыты необычайно широко. – И не видит.

- Зато чует, - мрачно добавила я. Сказки сказками, а тварь выглядела вполне реально. Страх перекатывался по телу вязкой смолой. И некой частью сознания я понимала, что страх этот не мой, он навязан извне. Но чтобы его подавить нужно колоссальное усилие. Хватит ли меня…

Я отвернулась от прогалины и зверя, окинула взглядом спутников. Магичку била крупная дрожь. Пружина внутри Ивара распрямилась, но неожиданно медленно. Напряжение теперь читалось на его лице. Наверно Ив слегка покраснел, как обычно в моменты острого накала, предела эмоций, но сейчас было не разглядеть.

- Ну вот что, мы уходим. – Голос мой чуть охрип, но я старалась не обращать на это внимания.

Неожиданно позади нас в лесу раздался жуткий треск и хруст. Напролом через кустарник бежал человек. Из горла его вырвался испуганный хрип, человек безумно размахивал руками. Траектория движения была зигзагообразной, он кидался то вправо, то влево, иногда натыкаясь на своём пути на стволы деревьев, и всё же конечной точкой его маршрута значилась вершина холма. Она притягивала его как некий невидимый магнит, и человек был не в силах противиться. Да он и не противился. Я была уверена, что своих действий он уже не осознаёт. Человек оказался безумен, его вёл слепой страх. Зрелище было жутким, я не могла заставить себя отвести взгляд. Безумец неумолимо приближался к прогалине, а заодно и к нам.

С прогалины послышалось низкое довольное урчание. Я чуть повернула голову на этот звук. Зверь подобрал под себя длинные лапы, весь сжался, готовясь к прыжку. Я вдруг отчётливо осознала, что если он прыгнет, то первой доступной ему добычей окажемся мы.

- Бежим! – Справа раздался чей-то голос, и это была ученица Кары.

Ив рванул вбок по холму, параллельно вершине, за ним – ученица магички. Пожалуй, самым разумным сейчас действительно было просто обойти прогалину. Я ещё успела удивиться, что кто-то из нас может мыслить и действовать здраво, когда тварь всё-таки прыгнула. Звёздное небо на миг погасло, заслонённое сгустком тьмы. Тварь мягко приземлилась в траву позади Кары и довольно ощерилась двумя рядами меленьких, безупречной белизны клычков. Я впечатлилась.

Кара не сдвинулась с места. Теперь её трясло как в припадке, но она по-прежнему стояла.

Я чуть развернулась и медленно попятилась.

- Кара… - Тихо позвала я. - Кара! Бегите!

Тварь мягкими неслышными шагами обошла магичку, приблизилась к Небесной почти вплотную. Один из длинных клыков, торчащих из нижней челюсти, едва коснулся шёлкового платья. Магичка дёрнулась, отшатываясь, губы её на миг раскрылись, исторгнув противный булькающий звук. Мёртвое тело тяжело осело на землю.

В воздухе что-то просвистело, и в бок твари вонзилась «пчёлка», затем ещё одна. Зверь глухо рыкнул, однако, не было похоже, чтобы ножи в боку его сильно расстроили.

- Ос! Освальд!

Я наконец сбросила, подступившее было, оцепенение и рванула на голос Ивара. В ушах засвистело, колючие ветви кустов больно царапались, хлестали по телу. Сердце приплясывало где-то в горле, лёгкие обжигало холодом. Я не знала точно, куда бегу, но очень надеялась, что вслед за Иваром и девушкой, а не навстречу своей смерти.

Где-то в отдалении раздался душераздирающий крик. Он набирал силу и, наконец, оборвался на самой высокой и чистой ноте. Похоже, смерть настигла и того несчастного безумца.

Это заставило припустить ещё быстрее. Теперь я бежала настолько быстро, насколько это вообще было возможно.

Я задыхалась. Не хватало воздуха – не было возможности его вдохнуть, словно в лицо дул бесконечный ледяной поток, из которого невозможно выпить ни глотка для дыхания, для жизни.

Нога ступила на что-то мягкое, почва просела, я оступилась и полетела вниз. Колючие ветви ближайшего куста больно прошлись по левой щеке, оставляя на ней длинные зудящие царапины.

Я лежала, зарывшись лицом в редкую траву пополам со старыми сухими листьями, и прислушивалась, но ничего не слышала. Кровь шумела в ушах, в голове, заглушая все звуки извне, если они были. Я знала, что лес молчит. Молчит и наблюдает.

Дышала медленно и ровно, заставляя себя успокоиться. Нервное напряжение чуть спало, но я внезапно вдруг ощутила, как сводит горло, как ладони покрываются липким холодным потом, на лбу проступает испарина. Ужас был где-то рядом. Может он сейчас стоял прямо надо мной, дожидаясь своего часа, а может…

Где-то не так далеко впереди и чуть правее послышались неясные звуки. Словно что-то большое с размаху упало в кусты. Приглушенный вскрик, возня.

Я лежала неподвижно, нервно перебирая пальцами травинки. Нужно встать. Там Ив. Дыхание опять перехватило. Там Ив.

Поднялась медленно и неуверенно. Левая нога болела, видимо во время падения я её подвернула. Становиться на ногу оказалось больно до слепоты, поэтому тащилась я медленно, неописуемо медленно. Ветви кустарника цеплялись за и без того изодранную одежду, путались в ногах, тянули назад. Кажется, прошла целая вечность до того момента, как я добралась до места шума.

Кусты вокруг были раскурочены и расплющены. Изломленные ветви торчали во все стороны. В кустах неподвижно лежал Ивар. Руки беспомощно раскинуты в стороны, голова запрокинута назад, глаза смотрят в небо, но не видят. Тварь стояла рядом, склонив клыкастую голову набок, будто в задумчивости. Из боков и спины глухослепа торчали все шесть Иваровых «пчёлок», из груди над левой лапой- длинный охотничий нож. Ни следа крови. Оружие оказалось бессильно.

Внутри словно что-то оборвалось. Я резко выдохнула, выдавливая из лёгких весь воздух. Боль в ноге почти пропала. Где-то в глубине, в самой сердцевине моего существа потоком бурлящей лавы закипала ярость. Здравое мышление отключилось под натиском этой обжигающей лавы, и я шагнула к зверю. Тварь нехотя повернула ко мне морду.

Неожиданно кусты позади глухослепа слабо зашевелились, и из них выпала бывшая ученица Небесной. Девушка неловко, со второй попытки поднялась на ноги, постояла, пошатываясь, пару мгновений, и вдруг резко выбросила вперёд обе руки. Зверя подбросило вверх и в сторону, смачно приложив о ближайшее дерево. Тварь кулем рухнула на спину, но тут же, извернувшись, вновь вскочила на лапы. Девушка принялась поспешно выписывать в воздухе какие-то пасы руками. Над землёй завертелся небольшой смерч, собирая в себя прошлогодние листья. Девушка махнула рукой в сторону зверя, и смерч послушно метнулся к нему, засасывая в себя смолисто-чёрную тушу. Глухослеп завертелся над землёй, подхваченный смерчем, борясь с воздушными потоками.

Я, не дожидаясь развязки, бросилась к Иву. Ивар лежал неподвижный, без внешних признаков жизни. Рухнув перед ним на колени, прямо на колючие ветви, я заглянула в серо-голубые глаза, до дна полные безумным страхом, прижала голову к его груди. Глубоко-глубоко, на грани распознавания смертельно раненной птахой билось сердце. Родное, бесконечно доброе, открытое, порой безропотное, почти безотчётно преданное и… горячо любимое. Я тяжело, надрывно вздохнула. Лава ярости подступала к горлу пополам с чужим страхом и своими, ещё не пролитыми слезами. Ещё немного, осталось жить совсем немного… За спиной раздался победный рык с примесью довольного урчания, заставивший оглянуться.

Глухослепу всё-таки удалось вывернуться из воздушных силков. Тварь, ловко извернувшись в воздухе, по-кошачьи грациозно приземлилась на землю на все четыре лапы. Взмах длинного, словно кнут, хвоста легко отбросил обессиленную девушку. Глухослеп неторопливо двинулся ко мне.

Тело Ивара задрожало мелко-мелко, едва ощутимо. Страх в широко распахнутых глазах готов был пролиться через край. Если тварь сделает ещё несколько шагов – Ивар умрёт.

Я подалась вперёд. Если это спасёт Ивару жизнь, или хотя бы ненадолго отсрочит смерть, я готова умереть ещё раз. Это не больно и не так уж страшно. Почему же многие боятся смерти? В первый раз я даже не успела взглянуть ей в глаза, потому что их не было, а сейчас они слепы. Так чего бояться?

Встать на ноги не удалось. Наверное оттого, что одна из них была подвёрнута, поэтому я просто поползла к глухослепу на четвереньках. Тварь остановилась, словно удивляясь такой убийственной настойчивости своей жертвы. Я ползла. С каждым движением оковы страха всё сильнее сковывали тело. Ужас переливался внутри вязкой смолой. Тело было уже в его власти, теперь ему нужна душа. Я подползла к морде твари вплотную, заглянула в затянутые бельмами глаза. Страх наступал. Ещё один шаг до моего безумия. Нити жизни заскользили по невидимому шву, растягиваясь, отзываясь невыносимой болью во всём теле. В чужом теле. Моя душа никогда не была ему родной, о чём часто напоминали невидимые ноющие «спайки». И вот сейчас она с лёгкостью готова была с телом расстаться. Страх давил, нити истончались, но всё не лопались. Ещё усилие и… вязкая смола чужого страха пролилась в пустоту, так и не достигнув того, к чему стремилась. Бесконечную и идеальную пустоту небытия между истончёнными почти до предела нитями жизни.

Тварь недоверчиво мотнула зубастой мордой, повела влажным носом, словно пытаясь уловить нечто, внезапно ускользнувшее. Нечто, что было перед ней мгновение назад, и вдруг исчезло. Я словно стала невидима. Зверь фыркнул, хлестнул себя по бокам хвостом и внезапно злобно ощерился, вздыбив шерсть на загривке. Из пасти вырвалось тихое шипение. Глухослеп стал медленно отступать и, наконец, резко развернувшись, сгинул в ночи.

***

Я медленно доползла обратно до Ива. Тело не слушалось, заваливалось на бок, шаталось, да и вообще сидело как сшитый не по фигуре костюм, но я не давала нитям времени восстановиться. Привалилась к Ивару, и с облегчением ощутила, что его сердце по-прежнему бьётся. Слабо, едва слышно, но бьётся. Жизнь не покинула его совсем. С усилием приподнялась , провела непослушной рукой по мягким пшеничным волосам. Страх в глазах Ива медленно таял. Я хотела заглянуть, убедиться, что они уже видят, но тело по-прежнему слушалось плохо, локоть руки, на которую я опиралась, неловко согнулся, тело качнуло, и я упала вниз, прижавшись пересохшими губами к приоткрытым губам Ивара. Хорошо, что он без сознания.

Неловко откатилась в сторону, на переломанные ветви колючих кустов. Во рту горчило. Я знала эту горечь - стойкий привкус несбывшейся мечты.

Рядом раздался тихий шорох, и в поле моего зрения возникло растрёпанное и исцарапанное лицо нашей, как выяснилось, живой спутницы.

- Я так полагаю, стоянку устроим прямо здесь? До рассвета уже недалеко…

***

Спустя полчаса Ив всё-таки пришёл в себя. Он был ужасно слаб, но жив и даже относительно здоров, и нуждался в нескольких часах восстанавливающего сна, в который и погрузился.

Я тоже немного отлежалась, подлатала дыру между телесным и духовным. Пожалуй, даже немного успокоилась. Но глаз сомкнуть не смогла. Ни страха, ни опасности я не чувствовала, и была уверена, что глухослеп больше не вернётся, но… Я чувствовала рядом башню, мы были уже близко к развалинам.

Девушка сидела, привалившись спиной к стволу одного из деревьев, глаза её были закрыты, на лице читалась глубокая усталость.

Звезды гасли, красными сполохами занимался рассвет. Тьма редела, отступала, превращаясь в серый рассветный туман.

Осознание того, что развалины близко, слегка давило на виски. Я не хотела туда идти. Там всё для меня началось, наверное, там и закончится. Пугать это не могло, но навевало грусть, разочарование. Быть может сожаление о том, что бесконечно бегать от себя невозможно.

- Эй! – Негромко позвала я.

Девушка открыла глаза, пошевелилась. Болезненно поморщилась: ей этой ночью досталось не меньше, чем мне и Иву.

- Вам всё ещё надо в замок? Ваша наставница мертва, и что бы ни вело вас прежде к развалинам, вы всё-таки не Магистр, чтобы самостоятельно со всем разобраться…

Девушка молчала и смотрела на меня. Внимательно так.

Голову посетила нехорошая догадка. Может, она посетила бы меня и раньше, потрудись я чуть-чуть обдумать ситуацию… Кара Небесная, высокомерная магичка, с громким именем и высоким званием, которая не может даже совладать со своим страхом и швырнуть в глухослепа … чем-нибудь. Боевым заклятьем, сгустком воздуха.

- Вы и есть Магистр. – Мне стало даже как-то обидно за свою недогадливость. – Боевой магии, воздушной стихии, как вас там…

- Дана. – Тихо отозвалась девушка.

-Отлично. Зачем же вам понадобился весь этот …балаган? Кара Небесная? Зачем её смерть?

Дана не ответила. Устало потёрла глаза.

Ну да, на кого-то ведь нужно было перевести стрелки.

-Вы знаете, Освальд, чего может бояться зверь, ловящий своих жертв страхом? Он боится тех, кому страх внушить не может. А страх внушить нельзя тем, кому страшиться уже нечего. Ничего не бояться обычно только мертвецы. Зомби, призраки, духи… Этой ночью глухослеп кого-то из них увидел. В вашем лице.

Дана посмотрела на меня испытующе, и я выдержала этот взгляд.

- Но я, как видите, слишком телесен для призрака или духа, и слишком разумен для зомби.

Девушка отстранённо покивала, разглядывая светлеющее небо сквозь прорехи в кронах.

- Да, загадка. А теперь будите своего … друга. Мы идём в замок.

Пауза пред словом «друг» отдавала иронией, но что я могла сказать?

Поднялась с земли и подошла к Иву. Тронула за руку. Рука была тёплой и расслабленной. Живой. И это питало моё спокойствие.

Ив нехотя открыл глаза, пощурился, увидел меня и улыбнулся. На непривычно бледном лице яркими пятнами проступали веснушки. А в уголках глаз прятались смешинки. В пшеничных волосах запутались глянцевито-зелёные листочки с поломанных кустов. А я не могла ответить ему улыбкой, потому что знала, что для того, чтобы улыбнуться, одного спокойствия мало. Нужно что-то ещё. Уверенность в наступающем дне. А у меня её не было.

Мы быстро перекусили (ели в основном Ивар и Дана, я же давилась сухим хлебом, будто это была каменная крошка) и двинулись в путь.

Рассвело. Солнце поспешно взобралось на небо и бодро начало своё шествие. Лес поредел ещё сильнее и скоро сошёл на нет. Мы вышли на луг, на противоположном краю которого громоздились развалины замка Явь. Беспомощные старые развалины.

Здравствуй, моя неизбежность. Хмурая и суровая. Ты осуждаешь меня за то, что я не погибла вместе с тобой?

Взгляд неотрывно блуждал по обгорелому скелету развалин, избегая лишь единственной уцелевшей башни. Ну почему? По какому закону, по чьему умыслу уцелела именно она?

Дана уверенно шла к башне. Я нагнала девушку. Примериваясь к её шагу, тихо попросила:

- Пусть Ивар останется снаружи.

Дана не глядя на меня кивнула.

В самом деле - какая ей разница? Он ведь здесь совершенно ни причём.

Небо начинало хмуриться, обрастать маленькими плотненькими серыми тучками. Они упруго скользили по небесной глади и собирались в стайку.

- Дождь будет навег’но, - заметил Ив, до того как мы с Даной успели скрыться в черной пасти каменного входа, рядом с которым валялась старая деревянная полусгнившая дверь.

В башне было затхло и пахло плесенью и пылью. Каменная лестница от входа спиралью уходила вверх. Там, в конце, должна быть всего одна комната.

Я шла настолько медленно, насколько это вообще было возможно. Ступеней оказалось много, но всё же недостаточно. С каждым шагом пройденных становилось всё больше, а отделявших меня от комнаты наверху – всё меньше. Исток всё ближе. Подвёрнутая нога ныла, отзывалась болью при каждом шаге, и это как-то успокаивало. Словно было напоминанием о моей реальности, подтверждением тому, что я не растаю, как ослабший призрак, переступив порог.

Ступени закончились. Я стояла в маленькой комнатке, и когда-то она была спальней графини Лорской и её маленькой дочери Эллины. Я часто видела эту комнату в своих снах. Видела её сверху, паря где-то под потолком и вглядываясь в лицо умирающей от неизвестной лихорадки женщины. И в своё крохотное мёртвое тельце у неё на руках.

Возле детской кроватки у окна по-прежнему стояло ветхое кресло. На полу в пыли, рядом с креслом, покрытом паутиной, и в нём самом лежали кости. Большие и маленькие, иссушенные и выглаженные временем и ветрами. Я подошла к креслу и опустилась перед ним на пол, тронула рукой лежавший в кресле череп женщины, погладила.

- Как вам это удалось, Эллина? – Голос Даны искрился любопытством. Я знала, что она стоит у меня за спиной и наблюдает, впитывает в себя каждое движение, каждый взгляд. Но мне было всё равно.

Склонившись ближе к креслу, прижалась к большому черепу щетинистой щекой. Там же в кресле, рядом с большим черепом лежал и другой. Маленький, детский.

- Наверно, слишком хотела жить. Я была очень маленькой, и сама ещё не понимала, но хотела… Себя я почти не помню… в том возрасте.

- Значит, воля к жизни. И вы нашли новое тело?

Я молчала. Замок Явь умирал от неведомой лихорадки. Его потом даже подожгли, чтобы зараза не распространилась. Многие погибли уже в огне. И я была мертва. Вернее, было мертво моё тело, а дух жил. Он чувствовал жизнь и смерть. На том конце Тектового леса, в небольшом городке у купеческой служанки родился мёртвый мальчик. Родился мёртвый, а через минуту ожил. Священник сказал – чудо. А чудом была я.

- Зачем вам знать?

- Это бы решило проблему жизни и смерти. Совет Магов…

- Хочет вечной жизни. – Это я могла представить. Как должно быть заманчиво – переродиться, обрести новое могущество, вознести себя в ранг чуть ли не божества, вести за собой толпы последователей… - Не могу ничем вам помочь, оставьте меня. Я не знаю, как это произошло.

- Вы верите, что пришли сюда за смертью?..

Я взглянула поверх костей в окно. Мелкие капельки-слёзы дождя струились по оконному стеклу, оставляя за собой влажные дорожки.

- Оставьте его…её.- Тихий, но твёрдый голос Ива от дверей. Интересно, давно он там стоит?

- Я пришла к истоку, - бормочу под нос, и мне вдруг становится спокойно и легко как ещё никогда за всю вновь обретённую жизнь. Самое страшное ведь уже позади- я здесь, здесь Ив, он знает.

Дана вздыхает.

- Ну, допустим, оставлю. И чего вы теперь хотите?

Хороший вопрос. И, наверно, не такой уж сложный. Жить хочу, как все люди. Спокойно, счастливо. Хочу любить.

- Хочу жить. И чтобы Ив …жил.

Целую череп женщины в лоб и поднимаюсь с пола. Поворачиваюсь к Дане и Иву.

Дана смотрит неожиданно понимающе, Ивар – чуть настороженно.

- Тогда живите. Я вам помешать не сумею.

Скольжу взглядом по поникшей голове девушки. Да, пожалуй её сил не хватит. А Совету Магов она что-нибудь объяснит. Или соврёт.

Я покидаю комнату и спускаюсь вниз, выхожу из башни. Дождь накрапыват тёплый и мягкий, сквозь тучки пробивается солнце. Тёплые лучи скользят по лицу.

Сзади слышаться шаги, рядом со мной останавливается Ивар.

Открыть последний секрет? Сказать?

Сердце бьётся быстро и болезненно, в нём ведь находится главный «шов». Скоро, быть может, появится ещё один.

А, была – не была.

- Ив…

- Я знаю.

Недоверчиво вглядываюсь в расползающуюся по лицу довольную улыбку. Солнечные блики танцуют в блестящих серо-голубых глазах. Мягкое, ещё хранящее в себе юношескую наивность веснушчатое лицо.

- Хочешь, подыщем тебе новое тело? Хотя ты мне и так нг’авишься.

Как всё-таки просто умеет Ивар видеть сложные вещи…