Сам дьявол

 


Наш мир – книга, которую пишет Бог для своих читателей.
Только кто они, эти читатели?
Аноним, автор рассказа «Сам дьявол»

 

Пещеры Хэмстона.

Мрачное место...

Говорят, если пройти по их запутанным тоннелям до самого конца, попадёшь прямо в ад.

Неосторожный путник легко может здесь заблудиться. Он станет в отчаянии метаться по коридорам без малейшей надежды на спасение. Его крики не услышит никто. И вот он уже царапает стены, рыдает от безысходности. Пещерное озеро успокоит страдальца. Успокоит навеки.

Так что? Выбираемся наружу?

Кажется, будто тебя провожают молчаливые и угрюмые призраки заблудившихся. Тёмные своды природной темницы хранят сокровенные тайны и жуткие кошмары. Всё до сих пор живёт в их памяти.

Жив и человек, что сидит возле входа в пещеру, прячась за огромным камнем. Человек дрожит. Его руки обнимают мёртвую глыбу, поглаживают её поверхность. Глаза человека полны безумия.

- Я чувствую тебя, я вижу тебя, слышишь?! – он выглядывает из-за камня. Голос звучит строго, но это всего лишь бравада.

- Я вижу тебя! – звенящая дрожь охватывает связки.

- Будь ты проклят, сатана! – он трясёт тощим кулаком в кромешной тьме. В глазах появляется суеверный ужас. – Ты пришёл за моей душой? Ты её не получишь!

- Изыди, диавол! Слышишь ты, тебе не получить мою душу! – В руке безумца нож.

- Прочь отсюда, нечистый! Сгинь! – Нож медленно приближается к горлу. – Я лучше умру! Я знаю, ты не отступишь…

Превозмогая себя, старик давит на рукоять. Лицо становится пунцовым от нестерпимой муки. Тонкая струйка крови стекает по смятому вороту рубахи.

- Ты всё ещё здесь? Тебе мало? Хочешь видеть смерть? – старик хрипит. Нож проникает глубже.

- Я тебя проклинаю, кто бы ты ни был! И весь твой сатанинский род! - предсмертный стон. Старик сгибается пополам и падает на холодный каменный пол.

Тишина…

Старик ещё дёргается.

Лёгкие шлепки босых ног по лужам. Кто-то выскакивает из укрытия и бежит к выходу. Какой-то мальчишка, мышью затаившийся в тёмном углу пещеры.

И всё.

Никого больше. Пещеры Хэмстона похоронили в памяти ещё одну тайну и ещё одну нелепую смерть.

Выбираемся наружу.

 

Предместье Хэмстона. 19 октября.

 

- Старик? Да, видел его. Он шёл к пещерам, - пахарь отвечал кратко, словно боялся нечаянным словом оскорбить кого-нибудь. В самой отдалённой части предместья горожане появлялись редко, а тут сразу трое, причём один из них — представитель магистрата. Зато крестьянину приглянулась девушка, совсем юная, немного смуглая, с круглым личиком, несколько тонким носом, заострённым книзу, и длинными вьющимися волосами цвета смолы. Один непослушный локон чуть прикрывал правый глаз, к платью была приколота ромашка - весь облик красавицы показался пахарю загадочным. Впрочем, все городские какие-то странные, он знал: с ними ухо надо держать востро.

«Меня тошнит от твоего лица и манеры говорить. От тебя несёт кислым молоком. Дождь припрятал грязь в волосах, но она стекает по лицу, и ты размазываешь её рукавом», - думал советник Куинси, рассматривая пахаря. Вслух он не говорил ничего. Усталость, сильнее неба на плечах Атланта, навалилась на него и не слезала уже неведомо который день. И особенно чувствовалась она сейчас, в серый тоскливый вечер.

- Я же говорил: он убежал в пещеры! – проворчал Шиммер, грузный торговец пряностями, походивший внешне скорее на кузнеца, чем на купца. Он стоял позади советника и от безделья месил грязь каблуками высоких сапог. – Нет смысла туда идти. Это безумие – искать дядюшку там. Он умер — ясно как день.

- Да как ты смеешь?! – Риана набросилась на него и впилась тонкими пальчиками в пухлые щёки. – Папа жив, слышишь? Мы найдём его!

Шиммер с яростью толкнул кузину. Её розовое платье пропиталось мутной серо-жёлтой глинистой жижей. Ромашка, приколотая к груди, вылетела и затерялась в зарослях жимолости. Пахарь выжидающе смотрел на советника: как представитель власти поступит с нарушителями?

- А-ну, прекратить! – Куинси повысил голос, но вмешиваться не стал.

Он только согнулся над кустом, нашёл цветок, подул на него, чтобы хоть немного очистить от грязи. Потом направился к приходящей в чувства Риане и протянул ей ромашку. Риана высокомерно взглянула на советника.

- Спасибо. Она мне больше не нужна, - девушка пыталась вернуть остатки гордости.

«Чёртова кукла, скомкать бы цветок и бросить тебе в лицо». - Вместо этого Куинси незаметно выбросил ромашку обратно в жимолость.

- Я всего лишь не хочу приукрашивать. И не хочу время тратить. Я тоже люблю дядю, но надо уметь смотреть в глаза правде.

- Мы найдём папу, - процедила Риана.

- Папу... - процедил Шиммер. – Какой он тебе папа, цыганка? Ты дочь шлюхи из табора, которую пригрел дядя Уинки. Пригрел змею…

- Моя мать не шлюха! – вопила Риана, сдерживая себя, чтобы опять не кинуться на Шиммера.

«Снова и снова одно и то же. Измены, обвинения, клевета. Сколько ещё это будет продолжаться?» - Куинси посмотрел в небо, но оно не давало ответа. Вместо него только холодные тяжёлые капли, падающие на лоб и глаза.

- Кто же она тогда? Жила с дядей, спала с цыганом?! Уинки, молодец, выгнал паскуду после твоего рождения. Жаль, тебя оставил. Пожалел. А ради чего? Где благодарность? Ты вышвырнула его из дома.

- Я не выгоняла его! Замолчи!

- Иначе что? И меня в гроб загонишь, ведьма?

Резкий порыв ветра подхватил ромашку и стал кружить по земле. Носок сапога Шиммера прекратил блуждания несчастного цветка.

«Можно сразу отдать девчонку инквизитору. И делу конец. Меньше возни. Меньше хлопот. Какого чёрта я должен защищать её? Не я виноват, что она родилась цыганкой. Не я виноват, что её отец с какого-то беса потащился один в пещеры. Не я виноват, что кузен хочет отобрать у неё дом. Так зачем мне всё это?» - с тоской думал советник. Он озирался по сторонам, пытаясь принять решение о поисках за всю компанию.

- В путь! – крикнул он. – Мы будем искать господина Уинки в пещерах! Кто не желает, оставайтесь здесь.

Никто не остался, кроме бледного от страха и холода пахаря.

Риана размазала грязным рукавом слёзы на щеках и прошептала слова благодарности в адрес советника Куинси.

«И всё-таки я помогу девчонке, - принял он внезапное решение. – Хотя и очень сильно устал».

 

Хэмстон, дом господина Уинки. 20 октября.

 

- Добрый день, - Риана приветствовала советника на пороге своего дома. Пока что своего.

Куинси в ответ лишь кивнул и вошёл внутрь. Осмотрелся. Сложив руки за спиной, важно прошествовал по комнатам, показавшимся ему знакомыми, словно он был здесь когда-то в прошлой жизни. Советник знал, что за светлой столовой с большим потолком будет комната Уинки. Подсознание угадало: там будут стоять стеллажи, заполненные свитками и даже книгами. Угадал он и наличие жёсткой железной кровати с образами святых в верхнем углу над ней. И свечи, расставленные в причудливые канделябры и подсвечники по периметру комнаты.

- Приют отшельника, - процедил Куинси вымученно, словно не хотел говорить, но слова вылетали из уст сами.

- Пройдёмте в мою комнату, там уютнее.

Они вновь пересекли столовую и вошли через низкую дверь в прохладное помещение с воздухом, напоённым приятными ароматами цветов.

- Я пришёл поговорить начистоту. Буду честен с вами и взамен прошу того же, - пояснил Куинси с мукой на лице от пошлости высказанной фразы.

Комната оказалась просторной и светлой. Цветы были здесь повсюду. Они деревцами произрастали из огромных чанов на полу, свешивались с окон, шкафа и сундуков пышными лианами, висели на стенах, как свечи в комнате Уинки.

- У вас и в самом деле уютнее. Любите цветы?

«Нет, болван, она их ненавидит! Вырывает с корнем и приносит сюда, чтобы их меньше росло во дворе!»

- Да.

- Вы что-то неразговорчивы. Я могу зайти позже, когда вы оправитесь от потери. Только промедление, сами знаете, чревато последствиями, для вас не слишком приятными, - советник сделал многозначительную паузу, чтобы девушка опомнилась и поняла, насколько благодарна она должна быть за внимание к её персоне.

- Я знаю, простите. Так тяжело… - Риана спрятала лицо в ладонях и присела на табурет. - А вам не тяжело? Он лежал там, скрюченный. И этот нож… Всё в крови! Боже, как можно дальше нормально жить, спокойно засыпать по ночам, если увидишь такое?!

- Все согласны с тем, что он сам совершил… убил себя, - Куинси собрался с мыслями. Хотя этого и не требовалось. Они шли одна за другой стройной чередой, как отрепетированные сцены в пьесе. – Но все видели испуг на его застывшем лице. Кто-то заставил господина Уинки уйти из жизни. Ваш кузен Шиммер на каждом углу твердит, будто это колдовство, чёрная магия. И он отправился с обвинением в церковный суд…

- Я не умею колдовать! – девушка оторвала ладони от лица и всплеснула руками.

- Тогда, должно быть, сам дьявол явился ему, - Куинси заметил, что эта фраза почему-то стала чаще вертеться на языке. – Риана, я хочу помочь вам, ещё раз говорю, но для этого должен знать всё. Расскажите про господина Уинки. Зачем ему было уходить в пещеры?

- Я не выгоняла его! – у девушки началась истерика, она вскочила и сжала кулаки, словно готовилась дать отпор сборищу тупоголовых циклопов. – Я не выгоняла его! Я не…

- Может, есть у него запрещённые книги, амулеты? – спокойно продолжал советник, будто ничего не произошло. - Замечали вы его за колдовством? Поймите, сохранив добрую память об отце, вы не спасёте жизнь себе. Надеюсь, вы поняли, о чём я?

- Папа был в последнее время не в своём уме… - Риана снова опустилась на табурет. - Стал чаще куда-то уходить, иногда пропадал на несколько дней. А потом возвращался. И всегда приносил гостинцы. Он был очень добрым. Игрушки, сладости, цветы… Все эти цветы. – Риана обвела комнату пальцем. – Это он мне подарил. Я не знаю, почему в городе его сторонились. Боялись, смеялись… Для меня он же почти святой. В жизни никого не обидел.

- Кроме вашей матери…

- Я не знаю, что тут сказать. Я не помню матери. Но даже если и было так, как говорил Шиммер, то папа искупил вину. У меня не возникало и тени сомнения, будто я не его дочь. Мы столько времени проводили вместе…

Советник понимал: девушка невинна. Она не ведьма. И она любила отца. Не лгали её глаза. И обстановка дома не лгала. Уют и тепло, из которых не хочется выбираться наружу. Только зачем-то Уинки уходил... Пока не ушёл насовсем. Куинси чувствовал, будто разгадка витает где-то поблизости, он вот-вот поймает её за шустрое крыло…

- И всё-таки что господин Уинки искал в пещерах?

- Не знаю. Он редко говорил о себе! Не то, чтобы не доверял… Просто хотел уберечь от чего-то, от какого-то нелепого кошмара. Иногда на лице папы появлялась странная улыбка, после которой он заходился диким безудержным смехом. Мне становилось страшно. И я заваривала ему травы, укладывала в тёплую постель. Хохот прекращался, но глаза ещё долго казались стеклянными. Да, он хочел что-то рассказать мне... Что унёс с собой.

Риана тихо всхлипнула.

- Эту тайну, которую боялся раскрыть. Он от всего меня оберегал. Только не уберёг от потери, от самого страшного...

«Если бы это было самым страшным, что скоро может произойти с тобой...» - в мыслях ответил ей Куинси, уставший от стенаний девчонки.

  • Могу я осмотреть вещи вашего отца?

 

Хэмстон, Храмовый квартал. 20 октября.

 

Башня инквизиции зловеще тянулась ввысь, под облака. Куинси посмотрел на шпиль, уходящий в предгрозовое небо. Тёмный конус башенного верха казался воплощением предчувствия грозной кары за земные грехи. Советник знал: того, кто входил в башню не по собственной воле навряд ли ждало светлое будущее.

Небо на миг осветилось яркой вспышкой молнии. Крупные капли забарабанили по крышам. Куинси поспешил спрятаться от грозы под своды мрачного здания. Он сильно постучал в дверь, в надежде, что его стук будет услышан сквозь громкую дробь ливня.

- Кто беспокоит обитель инквизитора? – почти сразу в ответ на стук раздался голос.

- Я советник Куинси, исполняю волю Наместника в судебных делах.

- Здесь разбираются дела духовные...

- Мне нужно поговорить с его милостью о деле.

За дверью отчётливо слышалось недовольное ворчание. Потом дверь отворилась на треть и в проёме появилось лицо, преисполненное природного ехидства:

- Уже вечереет, его милость отдыхает от дневных забот...

- Я весь промок под чёртовым дождём! – высказал недовольство Куинси. - У меня важное дело.

- Вы стоите у стен дома, где истина торжествует над ложью, где слуг нечистого выводят на чистую воду, и поминаете всуе…

- Отворите дверь! - Куинси негодовал.

Дверь открылась шире, и посетитель смог войти внутрь.

Гостя повели по винтовой лестнице на верх башни. Мучительно долгое восхождение по слабоосвещённому коридору не завершилось, вопреки ожиданиям советника, видом пыточной камеры со всеми её атрибутами. На вопрос Куинси монах сдержанно ответил, что она расположена в подвальном помещении. Так что советнику не удалось увидеть ни «стул ведьмы», ни «железную деву», о которых он был наслышан от тюремщика. Городской Трибунал куда чаще инквизитора приводил сюда людей на дознание. Их палачи пользовались доступным инвентарём менее сдержанно...

Куинси вошёл в просторную келью инквизитора. Тот явно не ждал появления гостей, отдыхая «от дневных забот». За дубовым столом на зелёной скатерти лежали крошки хлеба, стоял кувшин вина, несколько ломтей солонины ровно сложены на тарелке. В углу на узком ящичке пылилась стопка книг.

Куинси улыбнулся:

- Вы само олицетворение истины, мэтр Саливан.

- Вкушаю тело и кровь… - начал инквизитор, недовольный вторжением.

- Понимаю... Можете закончить трапезу, я подожду.

- Брат Гарет, приберите здесь, - попросил Саливан монаха, сопровождавшего Куинси, и вытер жирные пальцы краешком рясы. – Присаживайтесь. Но я не обещаю вам удобных кресел…

- Не страшно. Предмет моего разговора тоже несколько неудобен. Можем ли мы?...

- Брат Гарет, не мешкайте! – Саливан прикрикнул на монаха, чересчур медленно убиравшего остатки еды со стола. - Сметите всё в мешок и удалитесь!

Гарет поспешно закончил работу и скрылся за дверью.

- Итак… - Инквизитор надел маску серьёзности на лицо, надвинул капюшон до бровей и приготовился к разговору.

- Я пришёл по поводу смерти господина Уинки…

- О да, смерть сего старца весьма таинственна. Но vita incerta, mors certissima. Хотя тут, без сомнения, дело рук нечистого. Без сомнения… - многозначительно перебил Куинси мэтр Саливан. – Какая сила загнала старца в пещеры? Кто испугал его? Зачем он совершил тягчайший грех самоубийства? Вы можете дать ответы на эти вопросы?

- А вы? – спокойно парировал советник, которому совершенно не нравился менторский тон инквизитора.

- Мы постараемся, с божьей помощью. Цыганка - ведьма… Она выгнала отца и наслала проклятие, вызвав дьявола из преисподней прямо в пещеры. Против неё выступил её кузен, достопочтимый Шиммер, торговец пряностями. Завтра её приведут сюда на допрос, и мы найдём средства доказать истину.

- Да уж, средств здесь предостаточно, - Куинси вспомнил о камере пыток. – Впрочем, я пришёл не за этим. Взгляните на записки, которые я обнаружил в комнате господина Уинки.

На столе оказался свиток, исписанный мелким неровным почерком. Саливан с осторожностью развернул его:

«Я, кажется, понял одну истину, которая теперь не даёт мне покоя…»

- Стойте! – закричал советник и ринулся к инквизитору, стремясь прикрыть ладонью текст. – Не читайте вслух. Это не должно быть произнесено…

Мэтр Саливан исподлобья взглянул на него, потом продолжил чтение уже про себя.

- Уинки был еретиком, мы знали. - Чтение прекратилось, и Саливан демонстративно швырнул рукопись на пол. – Но чтобы настолько… К чему вы это принесли?

- Так значит, вы знали…

- Хм.. да, - инквизитор понял, что допустил оплошность в разговоре.

- Вы знали, что в городе еретик, и ничего не предпринимали?!

- Мы вели работу по возвращению его на истинный путь, - сознался мэтр Саливан. – Я беседовал с ним о Боге, указывал, как важна вера для бессмертия души, устрашал карой небесной. Но Уинки упирался в неверии, утверждал, будто бессмертен и это бессмертие не даёт ему покоя.

- Теперь, думаю, вы поняли, что он имел в виду.

- О да… эта рукопись…

- И даже получили ответ на ваш первый вопрос.

- О чём вы? – с подозрением спросил инквизитор.

- Господин Уинки скрылся в пещеры для покаяния, на которое вы же его отправили.

- Нет. Здесь ошибка. Если на то пошло, Уинки однажды сознался, будто в пещерах какое-то особое место, где он может узреть... Сами знаете кого. Впрочем, не исключено, что морок на него опять же наслала цыганка.

Куинси поразился изобретательности Саливана.

- Вы находчивы, мэтр. Можно последний вопрос? Смогли бы вы хоть на миг поверить в истинность того, что написано в рукописи?

- Ну уж нет, - фыркнул инквизитор. – Если поверишь, будет ли смысл жить дальше?

«В том-то и дело, мэтр Саливан, в том-то и дело…»

Советник поднял с пола свиток и, попрощавшись, вышел из кельи. Стал спускаться по винтовой лестнице. В его голове не складывались кусочки сложной мозаики, нет. Он словно реставрировал выцветшую картину новыми красками, и сейчас сделал очередной мазок. Цыганка не отправляла отца в пещеры: он сам пошёл туда искать встречи с собственным богом. Или дьяволом…

Едва Куинси вышел со двора инквизиторской башни, как от угла близлежащего дома отделилась маленькая фигурка и, шлёпая по лужам под проливным дождём, последовала за ним.

- Господин, господин…

- У меня нет для тебя еды, мальчишка, - советник узнал паренька, который каждое восресенье стоит с протянутой рукой у входа в храм.

- Господин, я прятался в той пещере, я был за камнем и видел, как старик…

Куинси схватил мальчишку за плечо.

- Пойдём ко мне, сынок, там всё и расскажешь.

 

Хэмстон, здание магистрата. 21 октября.

 

В приёмной зале Наместника было душно. Посмотреть суд над ведьмой собралось полгорода, да только протиснуться сквозь узкие двери в помещение удалось далеко не всем.

Наместник со скучающим видом выслушивал доклад мэтра Саливана о результатах допроса. Потом ввели саму цыганку. Она, бледная, с красными кругами вокруг глаз и спутанными волосами, прошла, хромая, к креслу, за которым восседал Наместник.

- Значит, утверждаешь, что сама наслала проклятие? – Наместник произнёс эти слова с безучастным видом.

- Да… - с опасением посмотрев на инквизитора, произнесла полушёпотом цыганка.

- Громче! – недовольно рявкнул Наместник.

- Да, Ваше Сиятельство, я наслала проклятие на отца.

- Он тебе не отец, ведьма, - поправил её мэтр Саливан.

- Я не вижу советника Куинси, - вдруг вспомнил Наместник. - По-моему, я просил его тоже заняться этой запутанной историей...

- Полагаю, он нездоров, - подсказал инквизитор.

В это время в толпе раздались какие-то выкрики, шум, началось странное движение. Люди расступались, хотя до того, казалось, в зале яблоку негде упасть.

В центр залы вышел Куинси, выглядевший измождённым, словно вместе с Рианой проходил процедуру допроса. В волосах проглядывала седина, глаза блуждали, будто искали в толпе кого-то важного. Он тащил за руку немытого мальчишку из тех, что просят милостыню на паперти.

- Что с тобой случилось? – недовольно спросил Наместник.

- Я пришёл сказать всем вам слова, которые не должны звучать здесь. Но я не могу жить один с этим кошмаром в голове.

- Ты хочешь защитить цыганку с помощью ереси, написанной полоумным Уинки? – мэтр Саливан указал на знакомый свиток в руке Куинси.

- Ереси?.. – злобно усмехнулся советник. – Скажите, мэтр Саливан, как так получилось, что вы стали инквизитором?

- Я.. да…я... Что за вопросы? К чему ты клонишь?

- Не помните. Хорошо. А есть у вас сын или дочь? Как их зовут?

Инквизитор молчал. Шум в зале превратился в гнетущее молчание.

- Господин Шиммер, расскажите, кем были ваши родители? – Советник перешёл в наступление на кузена цыганки.

- Они… - начал Шиммер и запнулся. – Они были…

- Или, может, они живы до сих пор?

- Они… Дядя Уинки… - Шиммер походил на рыбу, что вдруг открыла рот, а из него внезапно стали вылетать слова.

- А вы, Ваше Сиятельство, простите, даже не знаю вас по имени, сколько лет длится ваше правление? – Куинси вёл игру, смысл которой ещё был непонятен никому из залы.

Наместник промямлил:

- Я уже и забыл, сколько…

- А может, вас назначили всего месяц назад? – не унимался советник.

- Я не помню. Не знаю, - с тревогой ответил Наместник. Ропот возмущения прошёл по зале, но Куинси успокоил толпу поднятием руки.

- А вы, все вы, задумайтесь на минуту: почему вы не знаете ни своего имени, ни должности, ни возраста, ни даже того, что вы делали до прихода сюда? Вы ничего не знаете. Кроме одного: сейчас идёт суд над цыганкой, околдовавшей отца.

- Он ей не отец! - выкрикнул голос из толпы.

Советник расхохотался. Наместник остановил его истерику властным окриком.

- Продолжайте!

- Рассказывай, мальчишка, - Куинси отпустил попрошайку и подтолкнул вперёд, к креслу Наместника.

- Я ночевал в той пещере, прятался за камнем, видел, как старик достал нож, - мальчишка начал сбивчиво вспоминать несколько раз повторенную за вчерашний вечер историю. – Старик кричал, потому что видел… глаза. Старик видел глаза на стене пещеры. И я тоже их видел. Но я прятался за камнем. За другим камнем. А глаза двигались, как будто искали старика. Он кричал, что дьяволу не получить его душу. Глаза не пропадали. Не уходили. Они ждали. Они хотели, чтобы старик себя убил. А я убежал, потому что испугался, что глаза заставят и меня… Они не уходили, эти глаза…

- Ведьма наслала проклятие, - держался своего инквизитор.

- Нет, не ведьма… - прервал советник Куинси. – В комнате господина Уинки я нашёл кое-какие записи… Они свели его с ума. Они сведут с ума любого из нас. Мой рассудок уже начал угасать. Только ответьте: хотите ли вы, чтобы я продолжал? Или оставить вас в сладостном неведении?

- Говорите до конца, советник Куинси. - Наместник был озадачен поведением и словами помощника.

- Все мы не люди, - выпалил тот. – Мы персонажи какой-то нелепой истории, рукописи, книги, если хотите. Мы послушные марионетки в безжалостных руках. Мы говорим только то, что должны сказать. Мы делаем только те вещи, которых от нас ждёт наш читатель. И наша история начинается снова и снова с каждым новым прочтением. И бедный господин Уинки сотни раз должен умирать на глазах хладнокровного убийцы. А он не пожалеет, не отойдёт, не бросит рукопись. Господин Уинки умолял его уйти, но тот не ушёл. Если бы ушёл, мы не говорили бы сейчас с вами. Он не уйдёт, пока не выпьет нас без остатка, будь он проклят, самый жестокий убийца! Ведь здесь его не ждёт наказание. Не его станут преследовать и не его плоть будет сожжена на костре. Он настоящий Зверь. Сам дьявол! И ради его очищения, ради его слезинки мы станем погибать, терять любимых, мучиться и страдать. Обретать и снова терять. По кругу. По кругу… Ответьте, мэтр Саливан, что было раньше: яйцо или курица?

- Раньше был Бог, который сотворил и курицу, и яйцо, - не задумываясь, как по-писаному отвечал инквизитор.

- А ещё раньше был дьявол, который захотел куриного мяса и яичницу, - поправил советник. – И под его дуду мы все и пляшем…

Куинси осмотрелся. Трудно было понять по выражениям лиц людей, стоящих в зале, как восприняли они его слова, дошёл ли до них смысл, почувствовали ли все свою беспомощность?

Наместник теребил бородку правой рукой, а левой барабанил пальцами по ручке кресла.

- Так значит, говоришь, я - персонаж? – неуверенно начал он. – Не человек? Не волен в своих решениях?

- Ересь, Ваша Сиятельство, - проговорил инквизитор и демонстративно отвернулся от Куинси. – За её распространение советник должен ответить по всей строгости.

- Возьмите его под стражу. А ведьме полагается смертная казнь. Её сожгут завтра на рассвете, - принял решение Наместник. – Думаю, «сам дьявол» будет рад посмотреть на страшную казнь.

Толпа оживилась в предвкушении зрелища.


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...