Последнее дело комиссара Дезиля

 

Туман был жирным, как молоко троллей на Чёртовом рынке. В семь утра здание префектуры на Болотной набережной прорвалось из-под туманного покрывала лишь коньком черепичной крыши и краешком мансардного окна, запотевшее стекло которого берегло от рассветных лучей сомкнутые веки комиссара Дезиля. Веки его красноречиво набрякли, да и всё тело блюстителя порядка техномагической коммуны имени Рогоносца Ортего, бесформенно распластанное на кабинетной софе, не смогло бы утаить от внимательного взгляда ни единой тайны вчерашнего комиссарова загула.

К счастью для Дезиля, никто в этот ранний час не утруждался обратить на него внимательный взгляд. Кроме, разумеется, служебного демона-напарника, но он-то, во-первых, и сам там был, и сидр тот пил, правда, разгар веселья увидеть ему не пришлось, а во-вторых, трижды заклят тэгами приватности, поэтому не то, что начальству донести, а даже осуждать любые причуды своего партнёра не способен. Хотя иная блажь комиссара повергала в лёгкое недоумение даже видавшего виды демона. Взять, к примеру, эти зонты. Для какой-нибудь малолетней ведьметки в хромированной ступе коллекция из сотни разномастных зонтов была бы уместной, но для седовласого полицейского чина - появляться на месте преступления с черным кружевным зонтом… ай-ай… Едва-едва демон-напарник додумал мысль, как ощутил покалывание тэгов лояльности, прописанных ему корпоративным психологом.

Демон, которого, кстати, звали Константин, а для напарника – Тин, ибо первое в силу речевой лени попросту усекалось до второго, откинулся на спинку потёртого кресла и принялся упражняться в дедукции, используя в качестве объекта тело своего босса. Надо признать, хоть номинально они и значились напарниками, фактически же Константин всегда пусть чуть-чуть, но чувствовал себя подчинённым – ведь демон по природе своей одиночка, не способный на равноправные отношения, и потому привязанность - по долгу службы или по сердечному недоразумению – он непременно сочтёт насилием. Но гордыня гордыней, а жить как-то надо, поэтому все поступающие на госслужбу демоны принимали добровольное тэгирование, от которого поначалу бывало немного щекотно.

Тон помады на замшевом пиджаке комиссара слишком яркий, след от неё слишком плотный - значит, дама была немолода и, значит, одним сидром дело не обошлось. Не успел Константин продолжить дедуктивные занятия, как Дезиль болезненно поморщился – на виске замигал тревожно-красным светодиод встроенного экстрафона. В такую рань не спят только демоны, жёны загулявших мужей и иногда Его Мракобесие Господин Префект. Известных Тину жён у комиссара не было, демоны – те вообще «мигают» синим, а господин префект стащит свою задницу с перины, если только за неё ухватятся мэр и его тридцать три амбала, а это уже случится только если подкова, на которой, как известно, держится наш мир, треснет или у мэра какие неприятности на личном фронте… Стало быть, денёк предстоит весёлый, к метеорологу не ходи.

Тин наблюдал, как морщины на лбу Дезиля мучительно трансформировалась – от досады к обреченности. Демон разобрал только обрывки передаваемых экстрафоном мыслей, но и по ним понял, что речь идёт как минимум о трупе.

Экстрафон Дезиля коротко мигнул напоследок и потемнел. Сам его обладатель только теперь разлепил веки и обвёл глазами доступный периметр.

- Тин? – То ли софа скрипнула, то ли комиссар выдавил всё, на что был способен.

- Шеф?

- Достань мой тэгер из кармана, - Дезиль с трудом извлекал звуки с помощью наждачной бумаги, в которую превратился его язык.

Тин нехотя поднялся, подчёркнуто брезгливо пролез двумя пальцами в карман пиджака комиссара, вытянул оттуда продолговатую пластиковую карточку и вопросительно завис с ней над Дезилем.

- Как обычно, Тин, опохмеляющий… пожалуйста.

Тин активировал тэгер комиссара, вошёл в «Избранное» и прописал опохмеляющий нейротэг. Нажал кнопку «Обновить». Комиссар сел, по-собачьи встряхнулся, выдохнул в ладонь пару чахлых искорок, которые тут же погасли, принюхался – порядок, можно работать.

- Слышал, что сказал префект?

- Сильные помехи на вашей линии, шеф.

- Помехи… Чёртова ромила… «Подожги, вдохни, залей»…

- Так затэгируйтесь, шеф, в чём проблема?

- «Затэгируйтесь»… Скучный ты человек, Тин.

- Я не человек, шеф.

- И кончай называть меня шефом. Это дискриминация по ие-рарх… тьфу! Короче, у нас труп на Лесном. Его Мракобесие изволили побывать там раньше нас, потому что вызов поступил не по нулевой линии полиции, а прямиком мэру от его… кхм... знакомой. Приходит мамаша утром будить сыночка, а тот и в ус не дует – не дышит, то есть, и весь из себя мёртвый. А помереть вроде как не должен – знаешь этих господ миллионеров: метатэги бессмертия, коды вечной молодости и всё такое. Хотя тебе-то всё равно, ты и так вечный. В общем, сняли с него тэг, судя по всему, а кто и зачем – сейчас поедем разбираться.

Дезиль стёр остатки помады с воротника, мгновение-другое пытаясь поймать какое-то воспоминание, но тут же, дёрнув головой, стряхнул и его, выдвинул из-под софы ящик с ворохом зонтов, порылся и вытащил со дна массивный зонт-трость с набалдашником в виде головы крокодила-зомби.

- Прислали с Задней Подковы, - прокряхтел Дезиль, - перед самым их концом света. Раритет… Вместо спиц - струны арфы, при раскрытии натягиваются и звенят от ветра.

Тин растянул рот в равнодушную улыбку:

- А вместо купола - шкура единорога.

- Не богохульствуй. Купол соткан из волокон папоротника.

- Что же вы, ваше сиятельство, раритеты свои, как хлам, держите под кроватью? Во-первых, не фэншуйно, во-вторых…

- Ты не умничай, - прервал демона Дезиль. - Я готов. Лесной проезд, 22. Поехали.

Демон положил руку на плечо комиссару, и через три секунды они оказались по щиколотку в воде у ворот с бронзовым гербом. За запертыми воротами полого вверх вилась гравийная дорожка, по обеим сторонам которой стекали к воротам прозрачные ручьи.

- Какого чёрта? – Комиссар приподнял над водой зонт и уставился на стекающие с его наконечника капли.

- Дожди, шеф. Наводнения. Экстравизор не смотрите, а там, между прочим, конец света обещают. Явление кровавой радуги и другие развлечения.

- Какого чёрта ты до дома не подбросил?

- Координаты нужны поточнее. А Лесной проезд, 22 – это прямо здесь, - Тин показал пальцем вниз, на всплывшие кончики комиссаровых шнурков.

Видимо, полицейских заметили на пульте охраны, потому что ворота со скрипом отворились, чем напарники не замедлили воспользоваться, выбравшись из низины на сухой гравий. Путь оказался неблизким, гравий выскальзывал из-под ног. Комиссар уже выдохся, когда наконец перед ним возник и почти раздавил весом своей ощутимой древности особняк времён Первой эпохи.

У правого крыла здания, в неестественно голубом современном бассейне, трудно сочетавшимся с замшелыми красно-бурыми камнями особняка, плескалась рыжеволосая девушка лет двадцати и тихо напевала. Дезиль остановился и, опершись на крокодиловый набалдашник, с интересом уставился на купальщицу. На мгновение ему показалось, что пение её сопровождается струнными инструментами, да и девушка пела, как будто не раскрывая рта. Однако и пение, и музыка звучали чарующе - даже для несентиментального комиссара Дезиля. Он поискал глазами источник звука и не нашёл, и снова застыл в восхищении.

- Стереовода, шеф. Вы меня поражаете своей отсталостью от жизни, - Тин уже лет пятьсот как не интересовался обворожительными девушками и их пением, зато новинки техники вызывали у него больший трепет, чем женские прелести у тринадцатилетнего подростка. – Растворимая музыка. Прошлый век. Теперь музон модно распылять в воздухе. Хай-фай-спрей, за пятьсот единых можно купить в экстранете, хотите?

Болтовня напарника вывела Дезиля из транса, и они подошли к массивной дубовой двери особняка. Дверь тоже открылась без их участия, словно за ней уже притаились и следили за их передвижениями. Впрочем, дворецкий, открывший дверь, тоже был демоном, так что удивляться тут нечему. Он принял у Дезиля зонт, безмолвно провёл детективов по широкой парадной лестнице в одну из спален на верхней галерее, откуда разносился по всему дому плач безутешной матери.

В просторной спальне было тесно и многолюдно. Господин префект, неловко ссутулившись, отчего из обычного своего рыхлого овала превратился в шар, стоял за спиной господина мэра, который в свою очередь стоял за неестественно прямой спиной у госпожи…

«У Госпожи Любовницы Мэра, чего уж там,» - мысленно помог Константин своему напарнику в идентификации участников мизансцены.

«Госпожи Вдовы Замминистра Блюмера,» - поправил Дезиль демона, тоже, разумеется, мысленно.

Упомянутая же госпожа, сменив уже не один кружевной платок, всхлипывала над ворохом сваленного на пол постельного белья, немного поодаль от широкой кровати с откинутым прозрачным пологом. Госпожу деликатно оттеснили от тела, чтобы у бригады криминалистов была возможность поколдовать над жертвой.

При появлении комиссара префект оживился и, отлипнув от спины мэра, подкатился к подчинённым.

- Дезиль, подключайся. Бригада заканчивает, экстрасенсорное вскрытие уже сделано, ознакомься и приступай.

- Слушаюсь, господин префект.

Выполнив свою часть работы, префект облегчённо вздохнул, расслабился и чуть было даже не подмигнул госпоже Блюмер, но вовремя опомнился.

Дезиль осмотрелся вокруг, недолго задержался взглядом на бездыханном теле молодого Блюмера – не таким уж он был и молодым: осунувшееся лицо, круги под глазами, зеленоватая кожа – словно парень не спал неделю, да и в постели лежит одетый, поперёк кровати. На руке – стикер мощного энергетика. Комиссар подключился к инфосети криминалистов, загрузил протокол и материалы по делу. Время смерти: шесть часов утра. Смерть наступила в результате остановки дыхания. Это понятно. Медицинская карта: метатэг «Бессмертие» – в использовании три года, стёрт за шесть часов до смерти; имплант вечной молодости – в использовании один год; болезни дыхательных путей – отсутствуют; кардиология – в норме; уровень здоровья перед смертью – 99%. Социальная карта: друзья – 3248, враги – 0. За двадцать три года не нажить хотя бы одного врага? Так бывает? Опрос свидетелей: не проводился. Придётся тормошить мать-вдову-любовницу.

- Мадам, мне нужно задать вам несколько вопросов.

Госпожа Блюмер всхлипнула с новой силой, мэр неуклюже похлопал её по плечу и строго посмотрел на комиссара.

- Я могу спросить у слуг, если вам не до этого.

- Нет-нет, я готова вам помочь, - мадам Блюмер удавалось даже гнусавить и шмыгать аристократически, вот что значит порода, позавидовал Дезиль.

- Что за девушка купается в бассейне около дома? Лет двадцати, рыжие волосы.

- Дина? Друг семьи, вернее, дочь друга семьи, крёстная моего покойного мужа. Приехала на каникулы, третий месяц у нас живёт. Восхитительный голос. Она сразила меня исполнением арии Валькирии в первый же вечер. А Лоуренса девочка просто заворожила, правда, не Валькирией, а более современным репертуаром. Они очень подружились с Лори, - тут госпожа Блюмер не выдержала и зарыдала. Мэр знаком попросил Дезиля подождать.

- Ещё пара вопросов, мадам, и я вас больше не побеспокою.

Не отрываясь от платка, госпожа Блюмер кивнула.

- Почему ваш сын не спал несколько дней?

Вдова Замминистра внезапно затихла и, насколько хватило сил, удивилась сквозь слёзы.

- Да, вы правы, Лори не спал с понедельника, то есть… пять ночей до сегодняшней. Я сначала и не подозревала, заметила только усталый вид, круги под глазами – странно, у него же этот имплант. А три дня назад я сама не могла уснуть, выглянула в окно, он сначала бродил по саду, потом вывел Эклипса, это его лошадь, и ускакал в долину. Позавчера – то же самое. Полночи играл в сквош, а утром я снова видела его верхом на Эклипсе. И все руки в наклейках. А вчера они с Диной наконец помирились.

- Помирились?

- Да, я думала, он из-за неё переживает, не спит. Несколько дней назад я слышала, как они ругались в доме, потом оба вышли и разбежались в разные стороны.

- Значит, они очень близко подружились?

- Я не шпионю за своим сыном, я всегда давала ему свободу выбирать свои… приоритеты. Если у мальчика были какие-то серьёзные отношения с Диной, он их не афишировал. Кроме этой ссоры.

- Значит, вчера они помирились?

- После ужина Лори ушёл к себе, Дина тоже поднялась с ним наверх, они мирно беседовали. Я подумала, хорошо, мальчик наконец поспит. И вот он поспал… - Мэр едва успел подать ей свежий платок, как её всколыхнула волна рыданий.

- Комиссар, вы можете идти, - мэр приобнял госпожу Блюмер, а префект быстро-быстро замахал на Дезиля пухлыми руками.

Дезиль подозвал напарника, слонявшегося в дальнем углу, и они вышли из спальни в галерею.

- Вот что, Тин, дай-ка мне инфу по похожим случаям во всех четырёх коммунах, в том числе в сгинувшей.

- Смерть во сне от остановки дыхания… - Константин мысленно перебирал архивные файлы. – В сгинувшей коммуне имени Жоржа Кювье – три случая, все мужчины, но возраст разный, все в течение полугода перед Катастрофой. В нашей – не считая этого, ещё один, три месяца назад, тоже мужчина, тридцать два года, остались жена и двое детей. Окончательное заключение во всех случаях – естественная смерть в результате остановки дыхания. В остальных двух коммунах – ничего.

- А тэги у них были?

- «Бессмертных» не было. Кроме Блюмера, все откинулись просто, неэлитно. Остальные тэги к делу отношения не имеют… Хотя нет, минуточку… Вряд ли, конечно, но смотрите: у двоих из Жоржа Кювье тэги тоже стёрли в аккурат перед смертью. У одного – хронический против астмы был прописан… Так, может, он от приступа – того? У второго – от аллергии на рыбу, тоже лечебный. Что ж его, рыбой убили, что ли? Но анафилактического шока по протоколу вскрытия не значится… Короче, кроме стёртых тэгов, никакой связи между этими пятерыми я не вижу. Значит, совпадение?

- Будем надеяться, что не серийник. Адрес жены этого, из нашей коммуны, есть? На всякий случай сгоняй туда, расспроси поподробнее, а я с «другом семьи» поболтаю.

Демон моментально испарился, а Дезиль на своих двоих спустился вниз и вышел к бассейну. Дворецкий всё так же бесшумно сопроводил комиссара до двери.

- Ты же демон, - вдруг обратился Дезиль к слуге, - можешь читать мысли, так? Можешь отследить, кто где был вчера вечером, так?

- Тэги приватности, сэр, - поклонился дворецкий. – Ни читать, ни следить не могу. Даже если что-то прорвётся – обязан держать всё в себе. Всё в себе, сэр, - повторил он, глядя мимо комиссара. - Правда, к молодой барышне это не относится.

- Так-так. И что молодая барышня?

- Молодая барышня в положении. Два месяца, - дворецкий почему-то кланялся на каждой фразе, от чего комиссару стало казаться, что и земля покачивается вместе с ним.

- Вот как? И кто счастливчик?

- Тэги, сэр.

- Не понял. Тэги беременности?

- Нет, простите, сэр, тэги приватности не позволяют мне снабдить вас дополнительной информацией.

- А сам-то ты где был вечером и ночью?

- Изволите шутить, сэр? - обиделся демон. – Ну, не дворецкий же, в самом деле. Кроме того, все слуги закляты от любого проявления агрессии по отношению к хозяевам.

- Ну, агрессией-то здесь и не пахнет. Спокойное, я бы даже сказал, мирное убийство.

- Вот именно, что не убийство, сэр. Я бы вам порекомендовал всё же молодую барышню.

- Мне, конечно, барышня не помешает. Но, полагаю, ты опять о другом?

- С вашего позволения, сэр, мне нужно распорядиться насчёт завтрака для мадам.

Дворецкий откланялся и исчез. Комиссар подошёл к бассейну. Рыжеволосая Дина всё так же резвилась в музыкальной воде. Дезиль просканировал её своим тэгером – обычная смертная женщина, порча или иные проявления волхования с её стороны исключаются.

- А вы крепкий орешек! – Дезиль попытался перекричать всплески струнных.

- Что, простите? – Дина остановила музыку, подплыла к Дезилю, легко взобралась на бортик бассейна и села, свесив ноги в воду. Вблизи девушка оказалась ещё более обворожительной. Водяная пыль, искрясь на солнце, отражалась в её влажной коже и изумрудных глазах.

- Вы не очень переживаете из-за смерти вашего друга… Дезиль, старший детектив префектуры, - представился комиссар.

- Дина Вассервельд. У каждого свой болевой порог, - она встряхнула головой и золотистые брызги попали комиссару на лицо, принеся с собой хрустальные звоны, терпкую соль и щекотание в носу. – Запас носовых платков и так уже на исходе.

- У вас тут морская вода в бассейне? Завидую. И что вы делали вчера после ужина?

- Судя по вашим вопросам, это убийство?

- Тэг бессмертия стёрли, чтобы жертва смогла беспрепятственно умереть. Но и смертный человек не перестанет дышать просто так. Значит, и тут ему кто-то помог. Физически ли, технологически или магически – разберёмся. Но это определённо убийство. Так что вы делали вечером?

- Ушла в свою комнату, прилегла почитать и уснула.

- Весьма… эксцентричное времяпровождение для вашего возраста. Значит, алиби у вас нет.

- Но ведь и мотива у меня тоже нет. Не говоря уже о возможностях. В технике я не разбираюсь, а на сверхъестественность вы меня уже просканировали.

- Зато вы, я вижу, разбираетесь в тонкостях полицейского расследования.

- Люблю детективные сериалы.

- Что ж, давайте прикинем. Бессмертие – не вечно, как нам это только что доказал юный Лоуренс. Как и сверъестественные способности. Сегодня вы не в состоянии даже лягушку в жабу превратить, а вчера могли и камнетролля оживить одним щелчком. Это раз, - Дезиль загнул на руке короткий жилистый палец. - Чтобы стереть тэг – нужно всего лишь знать пин-код тэгера. Это два, - загнул второй. - Вы ссорились с убитым. Это три, - загнул третий. - Явный мотив и потенциальные возможности.

- Вы досчитали до трёх и не сбились. Признаю, я была худшего мнения о нашей полиции.

- Пальцы помогли, - он кивнул на руку.

Она провела рукой по волосам, и комиссару снова послышались смутные переливы струн. - У нас с Лоуренсом не могло быть причин для ссор. И тем более для убийства. Мы едва знакомы.

- Вы здесь уже три месяца. Трудно оставаться едва знакомыми, живя бок о бок на протяжении трёх месяцев. К тому же – вы ведь беременны? И забеременели вы, находясь здесь.

Видимо, она побледнела, потому что кожа стала ещё прозрачнее, и лиловые прожилки сосудов вспыхнули ассиметричным узором на её висках.

- Узнать, кто отец ребёнка, мой напарник мог бы даже без ордера.

- Допустим, это ребёнок Лори. И вы думаете, я стала бы убивать отца своего ребёнка?

- Отца, который не собирался признавать своё отцовство. Вы ведь из-за этого ссорились?

Дезиль заметил слезу, выкатившуюся из глубины изумрудных зрачков на прозрачную щёку. Мгновение спустя девушка, не говоря ни слова, ушла под воду и вынырнула уже у другого края бассейна, поднялась на бортик, набросила на плечи полотенце и отправилась в сторону особняка, оставляя босыми ногами на камнях влажные тёмные следы.

Тин возник внезапно, скрыв Дину из поля зрения комиссара.

- Ты вовремя. Выкладывай, что накопал. Есть связь между жертвами? – Комиссар устроился на шезлонге.

- Могу загрузить трансляцию разговора.

- Нет уж, резюмируй вкратце.

- Связи между жертвами нет.

- Всё?

- Я резюмировал вкратце.

- Тьфу ты! Давай трансляцию.

Дезиль просмотрел ленту зрительной памяти демона. Вдова первой жертвы встретила Тина поначалу неприветливо, но не зря же он демон – настроил под неё свой эмпатический эквалайзер так, что аж на записи фонило, и она всё ему выложила. Любовь-морковь, свадьба, дети, идеальная семья и вдруг – супруг зачастил налево, ссоры, документы на развод, и – однажды утром нарушитель брачных уз не проснулся. «Тупо не проснулся?» - спросил Тин. Грубая формулировка не смутила вдову, и она продолжила рассказ. Причины смерти не выяснены, но никакой уголовщины не обнаружено. Вся семья – простые смертные. По состоянию здоровья – прогноз был долгосрочный у всех членов семьи, включая детей. Дезиль увеличил изображение женщины.

- Ты на чернилах экономишь, что ли? – попытался пошутить он. - Почему память всегда чёрно-белая?

- Меньше места занимает, шеф.

- Тогда опиши мне дамочку на словах, но в цвете.

- Странная дамочка. По номиналу – по документам, то есть, - ей двадцать восемь, по виду – за сорок, а по состоянию души, я бы сказал - она мне ровесницей будет. Но она ведь смертная - по сканеру-то.

- Я просил в цвете.

- Оранжевые волосы, белая кожа, зелёные глаза, розовые губы, серебристые ногти, голубое платье…

- Стоп-стоп! Хватит. Оранжевые волосы – это рыжие, что ли?

- По-вашему, да.

- Любопытно. А говоришь – связи нет. У двух жертв в ближайшем окружении присутствовали практически идентичные рыжеволосо-зеленоглазые женщины, более того – матери их детей. Наша купальщица ждёт ребенка от юного Блюмера, - ответил Дезиль на вопросительный взгляд демона. – У одного была интрижка, второй отказывался от будущего ребенка. Что-то здесь нечисто. Дамочки, конечно, могли знать пин-коды тэгеров, могли стереть тэги, но как они остановили дыхание своих драгоценных супругов, не обладая сверхъестественными способностями и не оставив следов насилия? И главное – почему он не спал пять суток? Бессоница исключена, ведь он всеми способами пытался бороться со сном.

- Боялся уснуть?

- И умереть… Точно. Он знал, что его ждёт.

- Похоже на проклятие. Чего проще – подружка решила: не доставайся же ты никому, наняла левого мага, тот заклял его смертью во сне. Найдём мага, прижмём его как следует, тот её сдаст, и дело закрыто.

- И все эти дамы по счастливой случайности состоят в Клубе Рыжих Мужеубийц? Почему они так похожи? Не были бы они людьми, решил бы, что они…

- А может, это генетическое, шеф? – Прервал его Тин. - Судьба? Парням этого генотипа суждено полюбить рыжих и умереть во сне. И тогда это простое совпадение и ни разу не убийство. Дело закрыто.

- Тебе лишь бы всё позакрывать…

У комиссара снова замигал красный диод экстрафона. Он принял сообщение и красноречиво посмотрел на напарника.

- Дело открыто, напарник. Пополнение в Клубе Парней Этого Генотипа. Ещё одна остановка дыхания во сне. Посмотрим, что там за очередная жена-убийца. Поехали. И зонт мой не забудь.

На этот раз Тин перенёс себя и комиссара точно до крыльца квартиры в скромном таунхаусе квартала мытарей и снова прямиком в середину лужи. Коронер с бригадой, той же, что работала у Блюмеров, вышел к ним навстречу, расстёгивая молнию на комбинезоне.

- Что за день, парни! Если сегодня ещё кто-нибудь умрёт до обеда, я потеряю аппетит. Ловите протокол, мы пошли. Тело наверху. Родные и близкие там же.

Дезиль присел на ступеньки, снял ботинки и вылил из них воду, просматривая тем временем материалы. Господин Нимир, налоговый инспектор Чёрного Ухналя. Заключение – то же, болезней нет, тэгов нет. Жена, сын. Социальная карта заставила комиссара присвистнуть: друзей - 2, врагов – 239485. Графа «Враги» поминутно мигала, прибавляя к значению единицу за единицей.

- Да уж… Собирать с вампиров налог на кровь – та ещё работёнка. Удивительно, как ему вообще удалось столько прожить.

- Это что, шеф, у нас в коммуне столько вампиров? Я ведь теперь по ночам буду бояться выходить.

- Тебе-то что? Ты уже бессмертный. И по улицам ты не ходишь, хватит мне голову морочить, заходи в дом.

Константин открыл дверь, изнутри пахнуло влагой и плесенью.

- Шеф! Шеф! Я чувствую нечистую силу! Слабую силу, но.. нечистую.

- Нечистую я и сам чувствую. Трубу прорвало, что ли?

В прихожей на первом этаже пол был залит водой, она плескалась и заметно прибывала, стекая по ступенькам лестницы, ведущей на второй этаж.

- Жаль, что вы зонты коллекционируете, шеф, а не резиновые сапоги.

- Жаль, что у меня такой неженка-напарник.

Шлёпая по воде, они добрались до лестницы. Дезиль остановился на первой же ступеньке и уставился на одну из многочисленных семейных фотографий, украшавших стену.

- Думаю, нам не стоит подниматься, - произнёс он через секунду. - Она всё ещё в силе, хоть и слабой. Но двух других можно брать.

Включив экстрафон, комиссар отправил ориентировку на задержание, снял с крючка фотографию, и направился было к выходу, где Тин очутился намного раньше напарника, как вдруг сверху послышалось непостижимо прекрасное пение, вплетённое в журчание струнных басов и нарастающий гул воды. Рука Дезиля вскинула зонт и раскрыла его над головой быстрее, чем обрушились с потолка мощным ливнем водяные струи.

- Испугались стереоводы, шеф?

- Если я прав, - кричал сквозь шум водопада комиссар, пробираясь к выходу, - то это так называемые Слёзы Ундины, и звук, которым они пропитаны, попадая брызгами на кожу, сводит человека с ума.

- Какой ещё Ундины?

Наконец они выбрались наружу, захлопнув за собой дверь, которая худо-бедно сдерживала потоки воды.

- Нам здесь больше делать нечего, скоро всплеск остатков её магической энергии ослабнет, и её можно будет захватить. Давай в префектуру.

И они растворились во влажном воздухе пустынного и неуютного квартала налоговиков.

***

В префектуре Дезиль первым делом поставил сушить свой папоротниковый зонт, затем приобщил к делу фотографию из дома Нимиров и вызвал для допроса взятую под стражу Дину Вассервельд.

Допросы комиссар всегда проводил в своём кабинете. В кресло, поставленное посреди комнаты, усаживал задержанного, а сам наматывал круги вокруг него, словно бегун на школьном стадионе. Константин вальяжно разваливался на софе, смущая тем самым подозреваемого и ослабляя его преднамеренное сопротивление властям.

Прозрачнолицая Дина Вассервельд сидела, запрокинув голову, с глазами, полными готовых сдетонировать слёз. Дезиль показал ей фотографию.

- Никого не узнаёте?

Дина скользнула по лицам на фото, пожала плечами и снова отправила взгляд в пасмурную высь за окном мансардного ската.

- Не думаю, что память вы потеряли вместе с бессмертием. Ваша сестра, к примеру, не только хранила старые семейные портреты, но и вывешивала их на всеобщее обозрение.

- У меня нет сестры.

- Почти согласен. У вас – сёстры. Причём довольно многочисленные.

Дезиль поднёс фото к глазам и несколько секунд пристально рассматривал лица. Затем ткнул пальцем в одно из них:

- Различия неуловимые, но уверен, что это вы. А это – чуть не утопившая нас госпожа Нимир. А это – ваши уважаемые родители, духи водного мира, знаменитая чета Вассервельд. Это, - Дезиль обвёл пальцем весь групповой портрет, – все ваши дорогие сёстры, которые числятся у нас в реестре под категорией «ундин». Я всё правильно излагаю?

Дина молчала.

- Всё правильно, шеф, - подбодрил Дезиля с дивана демон. – Немного казённо, но правильно.

- И что? – Вдруг ожила Дина. – Какое отношение моя семья имеет к убийству Лори?

- К убийству, а вернее, проклятию Лоуренса Блюмера – только вы. К проклятию, повлёкшему за собой смерть господина Нимира – ваша сестра Юна Нимир, урождённая Вассервельд. И так далее. Всем сёстрам по… трупу.

- Вы должны знать, что после зачатия и рождения ребёнка от человека мы теряем свои способности и вечную жизнь. Наши песни никого не завлекают. Наши проклятия ничего не стоят.

- Как выяснилось, стоят. У меня есть теория, - Дезиль перестал петлять вокруг кресла и остановился позади ундины. – Всякий конфликт представляет собой скачок энергии. Там, где рвутся нити любви, связующие две души…

На этом месте Тин отчётливо фыркнул и картинно закатил глаза.

- … возникает коллапс, аккумулирующий этот скачок, - продолжил комиссар. – И энергии той хватает на вполне приличное проклятие. «Едва лишь сон сомкнёт твоих очей сиянье - дыхание простится с телом, ты умрёшь…». Так, кажется, звучит «Проклятие Ундины»?

- «…Ты клялся утрами вселенной, мой желанный… Отныне для меня все клятвы – ложь…» Знаете, комиссар, мне так надоело бессмертие… Вы имеете хоть малейшее понятие о жизни русалки? Постоянная сырость, склизкие камни, водоросли, плесень… да просто холодно, в конце концов. Представьте, каково это - ночью вылезти из воды? А если зима? Снег, лёд, ветер – зуб на зуб не попадает, волосы мокрые, а я должна их соблазнительно расчёсывать и ещё петь при этом. И так – вечность. Каждая из нас мечтала вместо бессмертного тела получить бессмертную душу, а это можно сделать только одним способом. Мы завлекали, соблазняли, выходили замуж, рожали детей. Некоторым повезло, им попались верные мужья. А у меня даже до замужества дело не дошло. Только ребёнок, и тот родится без отца. Потому что отец, видите ли, был не готов. Потому что это, видите ли, было мимолётное увлечение. Конечно, я ведь больше не могла, как раньше, дарить ему волшебные мелодии… Ну, так пусть теперь подавится своей бессмертной душой.

Ундина замолчала. Слышно было, как в окно мансарды колотят капли дождя, словно невесть откуда взявшиеся маленькие, но очень храбрые братья водной девы спешили ворваться в кабинет комиссара и отомстить всем за обманутую сестру.

- Вы признаете, что прокляли Лоуренса Блюмера в состоянии аффективного всплеска экстрасенсорных способностей, что и привело его к смерти?

- Да не всё ли равно, комиссар? Вы экстранет не читаете, что ли?

- Вот и я о том же! – радостно ввязался в разговор Константин. – Ни экстранет, ни экстравизор не смотрит. Конец света не сегодня-завтра наступит, а он всё за преступниками гоняется.

- Кровавая радуга Отца-Единорога? Вы вместе с бессмертием потеряли собственное мировосприятие и стали доверять инфомусору в сети? - Комиссар наконец вышел из-за спины ундины и встал напротив неё. – Что вы мне голову морочите?

- Да, в сети многого не найдёшь. Особенно об этом.

- О чём? А, я понял – вы интересничаете. Ну, время у нас есть, давайте поинтересничаем.

- Вы слышите – дождь усиливается? Скоро всё и закончится. Вам не показалось странным, комиссар, массовость…ээ… «дела ундин»?

- Кстати, классное название, шеф.

- Помолчи. Ну, допустим. Хотя серийность в моей практике – не такая уж редкость.

- Серийность – это ведь когда один маньяк дюжину человек изведёт, так? А тут – массовость. Нашествие, можно сказать, водного царства.

Стихия снаружи разбушевалась не на шутку, плотная стена дождя заливала покатое окно мансарды, и вода начала просачиваться по периметру рамы.

- Ну, потоп, наводнение, ну и что? Покапает и перестанет.

- А то. Как свидетель зарождения этого мира могу вас поздравить – вы станете свидетелем его конца. Вы никогда не задумывались, почему пантеон нашего мира возглавляет Отец-Единорог? И почему коммуны неофициально называются подковами? И куда «сгинула» коммуна Жоржа Кювье?

- Я знаю! Я знаю! – вскинул руку, как школьник, демон Константин.

Дезиль разрешающе кивнул в сторону Тина.

- Небесный Единорог скачет по Небесному ручью, созидая Небесную Радугу… Ай! А! – Тин сгибался и разгибался, вскрикивая и стеная, видно было, как боль исказила его лицо.

- В чём дело, Тин?

- Тэги, шеф. Я не могу говорить об этом. Пусть лучше она сама.

- Да, почти всех бессмертных закодировали, а многие просто забыли – за столько-то тысячелетий.

- Что забыли? Детскую сказку про единорога?

- Наш мир держится на одной из четырёх подков Небесного Единорога, и срок жизни этого мира – период между двумя касаниями копыта о дно Небесного Ручья. Видите - вода прибывает, значит, копыто приближается к поверхности ручья.

Комиссар скептически поморщился.

- Да, шеф, что и говорить, животное немного тормозное.

- Время относительно. Что для Отца миг, то для человека – жизнь, а для бессмертных – вечность.

Окно наконец не выдержало, рама треснула, и потоки воды, холодной, как молоко троллей на Чёртовом рынке, хлынули в кабинет блюстителя порядка техномагической коммуны имени Рогоносца Ортега, на последнем этаже здания префектуры на Болотной набережной.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...