Маленькая девочка с волосами изумительного, цвета фисташковых ядрышек, цвета – копошилась в придорожной пыли посреди пшеничного поля. Крошечными пальчиками она строила из пыли замки – наделяя их знаменами из пшеничных колосков, и время от времени сердито и тревожно поглядывала на затянутое тучами небо – оно разбушевалось уже настолько, что более походило на штормящее море, нежели на небеса.

Краем глаза девчушка посматривала и на дорогу, в оба ее конца, словно с минуты на минуту здесь могли проехать те, кто не побоится пуститься в путь в такое ненастье.

И в чем-то она была права, ожидая встретить кого-либо в этот ненастный час посреди поля. Хоть пришедший передвигался вовсе и не по дороге; он камнем упал с самого неба, из самой большой и грозной тучи, с громоподобным ревом светящейся молнией спикировал вниз.

Но едва коснувшись всеми четырьмя лапами земли, пришелец утратил свое неземное сияние, обернулся могучим драконом в летах, с почерневшей от времени чешуей.

- Ты снес хвостом мои башенки! – Вдруг услышал он тонкий девчачий писк где-то у себя за спиной.

Это что еще за новость? Дракон развернулся, потряхивая хвостом, который хотя и плохо его слушался – не был от этого менее опасным – с острым, как сталь, гребнем.

- Ты что, не боишься голодного дракона? – Пораженно прошептал он, и это получилось у него похожим на пыхтение парового двигателя.

- Есть вещи и пострашнее, - философски заключила маленькая девочка, совершенно не глядя на дракона перед собой и продолжая восстанавливать из пыли сметенные им неосторожно башенки.

- Например? – В тысячелетнем мозгу дракона вереницею проплыли самые разные мысли: от василиска до яда лягушки-кураре. – Что может быть страшнее дракона?

- Моя мачеха, - просто ответила девочка, пристраивая на крошечные бастионы своего замка знамена из листочков лебеды.

Старый дракон крепко задумался. В какой-то момент он даже забыл о том, что зверски голоден. Мудрость сотен веков, коей он обладал – подсказывала ему, что для своей же безопасности лучше узнать побольше о том, кто может быть пострашнее дракона.

- Кто ты такая? – Спросил он девчушку, склонив к ней свою гигантскую голову, более походившую на кусок отесанной горной породы.

- Я принцесса Розмарина, - его крошечная собеседница все не оставляла свою возню в придорожной пыли.

- А что ты здесь делаешь, принцесса Розмарина? – Решился уточнить ящер, про себя отметив, что девчушке с ее цветом волос куда больше пошло бы имя «Фисташа» и прозвище «Царевна-лягушка».

- Моя мачеха приказала моему отцу оставить меня посреди чистого поля, пока не начнется гроза и за мной не спустятся с небес голодные драконы.

Вот уж чего не любил старый ящер – так это того, когда ему начинали указывать, что ему делать. Он еще помнил великую войну пять или шесть веков назад, когда он был слишком молод и неопытен… Нет уж, с него довольно. Больше он никому не даст рулить собой; старый дракон в какой-то миг всецело предался воспоминаниям и даже кинул тревожный взгляд на свой хвост, которому во времена столетней войны крепко досталось в битве от зарядов катапульт.

- Да кто она такая, твоя мачеха? – Решился задать он вопрос напрямую.

Девчушка уже собиралась ответить ему, да только его небесные братья-драконы там, наверху, видать, не на шутку разбушевались и подрались – ибо на землю хлынул не просто ливень, а самый настоящие град. Огнедышащий ящер расправил одно из своих крыльев, дабы защитить от ледяных потоков малышку с ее замками.

Откинув со лба мокрые волосы и осторожно придвинувшись к теплому ящеру, принцесса Розмарина коротко ответила:

- Она теперь королева острова Розовой рощи.

- Подожди, того самого, где растет роща священных розовых деревьев старше меня самого? – Дракон снова перешел на благоговейный шепот, отчего вместе со словами из его пасти вырвались клубы пара.

Девчушка коротко кивнула и поднялась с земли, ибо ливневые потоки, захлестывавшие даже под драконово крыло, уже уничтожили ее пыльные постройки.

- Дракон, если мы так и будем тут сидеть, я замерзну, простыну и не смогу рассказать тебе дальше ни о Розовом острове, ни о моей мачехе, злой королеве Иштар.

***

Старый дракон не решился обременять маленькую принцессу кровавым зрелищем своей охоты, и потому просто повел ее в ближайшую корчевню. Надо сказать, что все ее завсегдатаи, узрев перед собой грозное чудовище, разбежались с криками «Дракон! Горим! Пожар! Спасайся, кто еще может!».

И потому в корчевне было тихо и спокойно, лишь капли дождя и градины стучали по прогнившей соломенной крыше, да струйкой затекали в неплотно подогнанное окно, единственное во всем этом злачном месте.

- Так ты и правда видела злую королеву Иштар? – После того, как все посетители корчевни разбежались, включая и хозяина, дракон принял на себя пост у готовящегося на вертеле барашка, время от времени поливая его вином с травами, поворачивая когтистыми лапами да попыхивая на него своим собственным огнем, чтобы быстрее готовился.

- Конечно, видела, она же моя мачеха. – Отблески драконова огня желтоватыми бликами играли на фисташковых волосах принцессы, делая ее похожей на диковинную и прекрасную тропическую бабочку с радужными крыльями. Сама она предпочла фруктовый шербет мясу, и греясь подле дракона, иногда протягивала и ему немного лакомства на десертной ложечке.

Чтобы не обидеть девочку, дракон съедал его своим длинным, похожим на корабельный канат языком, опасаясь ненароком переломить хрупкий столовый прибор.

- Последний раз, когда я ее видел… нет, спасибо, я больше не буду, не хочу перебивать сладким аппетит перед едой, кушай сама. – Дракон прервал свою речь, дабы подбавить еще огня готовящемуся мясу. – Последний раз, когда я видел злую королеву Иштар, она восседала верхом на злом черном грифоне, и кожа ее была цвета черной морской глины, а глаза пылали во тьме двумя кроваво-красными рубинами… А в руках она держала копье, которое разило подобно молнии. Им она и сбила моего цесаревича в последней битве столетней войны, и мы с ним вместе полетели в пропасть…

Девчушка накинулась с кулачками на огнедышащего ящера.

- Фу, дракон, что ты такое говоришь, я же маленькая принцесса, мне нельзя рассказывать на ночь страшные сказки!

- Так-то оно – так, да только злая у тебя мачеха, принцесса, очень злая. Вон и тебя велела посреди чистого поля оставить.

- Еще и без моих любимых игрушек! – Возмутилась Розмарина, потрясая теперь в воздухе крошечными кулачками.

- Да уж, не дело это. Час поздний, вот отужинает старый дракон, и пора маленьким принцессам по постелькам, ночь уж на дворе, давно пора было уложить тебя спать.

***

- Рубите быстрее, иначе с минуты на минуту сюда прискачет мой личный отряд.

Высокая женщина с кожей цвета слоновой кости холодным голосом отдавала приказания, и глаза ее при этом горели двумя ярко-красными рубинами. Пираты не смели ослушаться ее, и вырубив последнее розовое дерево – бросили к ногам королевы острова несколько мешков отборных изумрудов – и поспешно отплыли со священной древесиной в трюмах своего корабля.

Пиратский корабль еще виднелся на горизонте, когда поднимая клубы пыли на месте вырубленной рощи, прискакал ее личный конный отряд.

- Прикажете догнать корабль, ваше величество?

Из ярко-красных глаз покатились фальшивые, крокодильи слезы.

- Ах, мой дорогой начальник стражи, если бы это помогло вернуть к жизни священные розовые деревья. Вероятно, я сама пущусь за ними в погоню, и верну острову их разбойные головы.

И королева начала торопливые сборы. Мешки с изумрудами, священная чаша в хризолитах из местечкового храма да платиновая корона Розового острова, усыпанная турмалинами – составляли ее пожитки. Вооружившись копьем-молнией, рубиноглазая Иштар взгромоздилась на своего боевого грифона, чьи перья и мех были густо припорошены пеплом времени.

Зато дракону седина была неведома. Напротив, его чешуя все больше темнела, напоминая уже черный камень-обсидиан, совершенно утратив золотой отблеск минувшей молодости и силы. Лишь в глазах его сохранились золотистые прожилки, ибо дракон оставался верен себе и понятию чести.

Сегодня на спине его, как и несколько сотен лет назад, снова восседал воин, вернее – воительница. В панцире из закаленной драконовым огнем стали, с длинными фисташковыми волосами, задевающими на лету за лук за спиной.

- Скорее, Лонгхорн, скорее! Иначе мы не нагоним ее, - торопила повзрослевшая Розмарина своего друга-дракона.

- Расплата всегда настигает злодея, если не сегодня, то спустя годы, - философски заключил старый дракон, тяжело расправляя затекшие крылья на верхушке скалы соседнего острова.

- Мы итак уже подарили Иштар годы на троне Розового острова, и посмотри, к чему это привело. – Девушка обвела рукою рощицу, на месте которой теперь торчали лишь уродливые колючие пеньки.

Дракон неторопливо снялся в воздух. Горячной молодости не ведомы тяготы старости, а он-то был настолько стар, что знал – сегодня его последний бой, больше он не протянет, однако Розмарине об этом говорить не стал.

Черным вихрем с зеленой полосой фисташковых, ярких волос – они налетели на красноглазую королеву-воровку на ее грифоне и погнались за нею. Иштар узнала маленькую принцессу, но не узнала старого дракона, чья шкура утратила свой прежний цвет. И потому вместо того, чтобы бросить мешки с награбленным добром и спасаться бегством, она развернула своего седого грифона для битвы в небесах.

Черной тучею понесся на нее старый дракон, и седым облаком схлестнулся с ним боевой грифон. В руке Иштар блеснуло копье-молния, и она приготовилась поразить им своего противника.

- Снимай свой панцирь, - зашипел дракон Розмарине, с трудом увернувшись от удара молнией, пока принцесса безуспешно пыталась пронзить стрелою грифона.

- Что? Совсем из ума выжил?

- Снимай свой панцирь, кому говорю! Ты пойдешь в нем ко дну! – Вскричал черный дракон, и из пасти его вырвался столп раскаленного добела пламени, опалившего хвост грифону Иштар.

- Я тебя не брошу! – Крикнула она дракону в ухо, перекрывая шум битвы.

- Снимай свой панцирь, ты ведешь себя так же безрассудно, как и в тот день, когда я нашел тебя посреди пшеничного поля перед грозой. – Быстро-быстро зашипел ей старый дракон, испуская клубы белого пара. В нем больше не осталось пламени. – Твоему острову нужна настоящая королева, которая посадит заново священную розовую рощу, и которая будет править своим народом мудро и справедливо долгие годы, а не геройски утопнет в море Кэтлей, пусть и победителем.

И в кои-то веки повинуясь, Розмарина развязала ремни своих доспехов, позволив им пасть в морскую пучину. Слезы брызнули из ее изумрудных глаз, но теперь она целилась сердцем, желая во что бы то ни стало избавить родной остров от ига Иштар.

Стрела ее с серебряным наконечником угодила узурпаторше в левую руку, и та закружилась, потеряв управление над своим грифоном. И перед тем, как слететь с его серой спины – демоница Иштар метнула в принцессу свое непобедимое копье-молнию.

Старый черный дракон метнулся вперед, в полете перевернувшись и сбросив с себя седока. Зубастой пастью, не способной более выдыхать пламя – ящер поймал смертоносное копье.

И тотчас же по всему его чешуйчатому телу заискрились, пробежали золотистые яркие отблески, - от его грубоватой бесформенной головы со сточенными зубами – и до самого кончика хвоста, изогнутого, потерявшего форму столетия назад в первой битве с Иштар.

Но сегодня они победили.

***

- Сюда еще немного золы и яичной скорлупы, и не забудьте подвязать, - королева Розмарина с заплетенными в длинную косу фисташковыми волосами лично контролировала процесс посадки розовых деревьев. Руки ее и белоснежное одеяние были испачканы привезенной издалека плодородной землей. В память об истреблённой пиратами роще на старом месте посадили розы того же оттенка, что росли здесь испокон веков – багряно-алого, подобно глазам сгинувшей в пучине морской Иштар.

А на черной Драконьей горе, на месте падения окаменевшего старого ящера, - Розмарина своими руками посадила двенадцать розовых кустов дивного золотисто-палевого оттенка. Двенадцать – ровно столько, сколько лет своей драконьей жизни он отдал, дабы научить ее… многому.

Обсудить на форуме