На безымянной высоте

 


О, легкомысленный юнец, тебе не следует судить о том, что знают мудрецы, а ты не ведал и не знал.
Рудаки

– … и снежная лавина накрыла наших врагов, а нас вынесла на безопасную тропу, – закончил старый ветеран Северной войны.

Сидящие за его столиком подняли кружки эля с криком:

– Во славу Морниса!

Зола усмехнулся. Опять Арэн тешит толпу байками о богах. Зола был молод, но не столь наивен. Боги – сказка. Есть только меч, воля и отвага.

Кожа чуть светлее кокоса и карие глаза Золы – большая редкость в Эсдоре – выдавали уроженца далёких южных земель за Барьерным морем. Короткая стрижка под площадку, кожаная жилетка с наплечниками, шёлковые шаровары, перепоясанные шёлковой же алой лентой, широкий изогнутый клинок, выгравированный на ножнах рыцарь-дракон со щитом и мечом в лапах говорили о службе Золы в страже Его светлости.

Зола одним махом осушил кружку арметского вина, ударил ею по столу и вышел из таверны.

Занималась заря, и страж невольно задержался на Пьяном холме. С него открывался прекрасный вид на пробуждающиеся джунгли. Не успела колесница Ратона показаться из-за горизонта, как буйство зелени сотряс рык царя зверей, изумрудный океан изрыгнул стаю птиц, над кронами понеслась трель, призывая всех встретить новый день.

Мать-природа, а не эригонские божки, – вот перед кем стоило преклоняться. Перед её красотой, силой, гармонией.

– Зола!

Страж знал этот голос. Сердитый взгляд упёрся в худощавого юношу, немытого, непричёсанного, в одеждах, на два размера больших должного. Воришка Тьехар. Зола как-то поймал его на краже, но дал шанс: в тюрьму не бросил, а заставил вернуть украденное и извиниться. С тех пор Тьехар считал Золу другом, а себя – должником. Появлялся он в самые неподходящие моменты, и отвязаться было сложно. Зола уже жалел, что не подверг парня суду.

– Доброе утро, Зола! – приветствовал Тьехар.

Страж ответил вымученной улыбкой.

– Сегодня начинаются морнисии. Ты будешь участвовать в состязании? Меня удивляет, что такой муж до сих пор не покорил ни единой горы.

– В моих родных краях таких гор нет. Я – плохой скалолаз.

Тьехар хотел возразить, но Зола добавил твёрдо:

– Я нужен господину. Праздники особо опасны для Его светлости.

– Неужели ты думаешь, кто-нибудь решится осквернить морнисии убийством? Это самоубийство! Морнис скор на расправу.

Зола ухмыльнулся и ответил:

– Ваш бог эфемерен. Не надейся на его суд.

– Осторожней, Зола. Так недолго под нож жреца попасть, – искренне испугался Тьехар.

Зола нахмурился.

– Уж не ты ли собрался настучать на меня?

– Что ты, Зола? Ты – мой друг.

– Знай, я на расправу тоже скор.

Прозвучал гонг. Как только дрожащий гул утих, металл снова издал резкий дребезг, который плавно перешёл в затяжное пение. Жителей Эсдора созывали на главную площадь.

– Да здравствуют морнисии! – воскликнул Тьехар. – Идём!

Вор бросился бежать вниз по холму. Из таверны высыпал народ.

Зола вздохнул. Праздники он не любил. Шумные огромные скопления людей – лёгкая нажива для воров, удачное место для покушений. Предстоял тяжёлый денёк. За каждым – глаз да глаз.

Зола оглянулся на раскинувшиеся за джунглями горы. Может, в самом деле попробовать ославить себя? Быть нянькой у толпы или оставить след в истории, дать пику своё имя? Ответ очевиден. Но герцог… Можно сыграть на его самолюбии. Убедить, что победа Золы сделает честь и Его светлости. Останется только найти напарника, более менее сведущего в скалолазании. Зола даже знал, кто им будет…

На форуме всех поджидал Лозан – жрец храма Морниса. Этот человек никогда не нравился Золе. Нос, точно у грифа, злые глазёнки, плотно сжатые губы, чёрное платье с капюшоном, словно оперение корунда, сгорбленная фигура. Лозан походил на падальщика – хищную, но трусливую птицу. Даже голос напоминал карканье.

– Жители Эсдора, – громко промолвил Лозан с трибуны, – этот день настал. Морнис – бог, создающий метель и стужу, колкий лёд и пушистый снег; бог зимы, верный соратник в Северной войне ждёт ваших даров. Отблагодарите покровителя за победу так, чтобы он не отвернулся от нас в следующую беду. Пока Морнис милостив к нам, Эсдор будет стоять, сколь ни сильна была бы вражья сила. Но мы не можем только брать. Чем крепче наша вера, чем обильней дары, чем искренней благодарность, тем сильнее наш защитник. Идите же! Идите и отблагодарите Воина из воинов, Бога из богов. Сегодня храм Морниса открыт для всех.

Речь Лозанна встретили восторженными возгласами. Весь день к храму бога зимы тянулась вереница эсдорцев. Перед статуей грозного Морниса преклонился даже сам герцог. Конечно, не с пустыми руками. После Его светлости божественного покровителя возблагодарили другие знатные эсдорцы и их слуги, за ними – стража, и лишь затем – ремесленники и купцы. Замыкали цепь землепашцы.

Зола, наверное, единственный осмелился не почтить Морниса. Страж знал, чей желудок набивают эсдорцы, кого обогащают. Не Морниса – Лозанна и его помощников. Не благодаря же божественной заботе наполняются погреб и кладовые храмовников.

Сгущались сумерки. Храм и его длинную лестницу осветили факелы. На Седой холм поднимались последние дарители. Когда и они вернулись на площадь, к всеобщему веселью, над храмом пошёл снег – знак того, что Морнис принял подношение. Над форумом прокатилась громогласная волна ликования. Музыка зазвучала громче, веселее. В воздухе повисла беспечность.

Зола праздничной атмосфере не поддался. И снег не казался ему чудом. Знал наверняка: Лозан обманывает народ. Скорее всего заказал у алхимиков из другого города некий порошок, который выдувают в небо огромные меха. Иначе почему снег не тает, и холм белый даже в зной? Демонстрация могущества Морниса? Его постоянного присутствия с эсдорцами?

– Что подарил снеговику?

Зола обернулся.

– Могол, твой бас слышен за милю. Не забывай, богохульцев здесь не жалуют.

Могол – лучший друг Золы. Оба – стражи, оба –наёмники из заморских земель. Кожа Могола ещё темнее, мускулы – объёмнее, а рост – выше. У такого великана и шёпот – ветер в трубах.

– Ты за Могола не беспокойся. Не родился ещё эригонец, способный победить Могола.

– Слабые берут числом.

– Вся падаль сейчас на холме. Тебе не стоит волноваться. Уж лучше скажи, зачем тебе шкуры и меха? Я видел тебя на рынке.

– Герцог позволил мне участвовать в состязании.

– Ба! Тогда тебе нужен напарник.

– Именно это я и хотел тебе предложить.

– И как назовём пик?

– В честь сильнейшего.

– Но мы ведь будем в одной связке.

– Пик Могола и Золы не звучит.

– Согласен.

– Договоримся на вершине.

Стражи засмеялись, хлопнули друг друга по плечу. Могол сказал:

– Пойду, испрошу позволения герцога.

– Он знает. И дал согласие.

– Ты меня удивляешь всё больше и больше.

– Кого же ещё я мог взять в напарники? Тем более ты лазал по скаалм.

– Это да, но там не было снега и льда.

– Сомневаешься?

– Могол назад не поворачивает. Чтобы нас там не ждало.

 

Утром на форуме вновь собрался весь Эсдор. Смельчаки выстроились в очередь к Лозанну. Жрец записывал участников состязания. В этом году покорить очередную безымянную высоту осмелилось чуть больше десятка команд. Остальные пришли на площадь, чтобы проводить скалолазов до подножья горы и разбить там лагерь.

Когда к Лозанну подошли Зола и Могол, жрец удивился:

– Неужели и добрые стражи поднимутся в чертоги Морниса?

– Давай уже, записывай, – поторопил Зола, так, чтобы слышали только Могол и жрец.

Лозан ответил тоже тихо:

– Смелый поступок, страж. Или ты думаешь, я не заметил, что ты и твой напарник не преподнесли Морнису даров?

– Отдадим при встрече, – прогудел Могол.

– Неужели вы думаете, что Морнису есть дело до смертных, которые даже ради своего защитника не готовы побороть скупость?

– То есть ваш бог помогает из корыстных побуждений? – подтрунил Зола.

Лозан бросил злобный взгляд, но промолчал. Вписал имена стражей и прошептал им во след:

– Морнис вам судья.

Зола не успел и трёх шагов ступить, как подлетел Тьехар. Чрезвычайно возбуждённый, он чуть ли не танцевал.

– Зола, меня вписали! Я буду бороться наравне со всеми.

– Я бы на твоём месте умерил радость.

– Почему?

– Потому что я тоже участвую.

– Это же замечательно!

– Не для тебя.

Стражи громко рассмеялись, юный вор смутился.

– А где же твой напарник? – поинтересовался Зола. – Кто этот безумец?

К Тьехару подошёл мужчина лет тридцати. Подтянутый, жилистый, с волевым подбородком и смеющимися глазами. Судя по одежде, граф или барон. Он услышал только последние слова Золы, потому спросил:

– Безумец? О каком безумце идёт речь?

Тьехар появлению незнакомца обрадовался, живо представил его:

– Граф Артгрен, мой покровитель и защитник.

– Ещё один? Про запас? – заметил с сарказмом Зола.

– Брось, Тьехар, просто друг, – поправил граф. – Вы, должно быть, Зола? Тьехар рассказывал мне о вас. Вы однажды спасли ему руку.

– Уж лучше бы её отсекли, – ответил Зола мрачно.

Граф Артгрен изумлённо вскинул брови, но продолжил будто и не слышал стража:

– Мне жаль таких, как Тьехар. Вы знали, что его матушка тяжело больна? Отец покалечен на Северной войне и неспособен работать, как раньше. Семья держится на мальчике.

– Он уже мужчина, – возразил Могол. – Мужи моего народа уже в пятнадцать лет знают женщину и вкус крови.

– Тьехару – восемнадцать. Он хорошо шьёт, но не так хорошо, как отец.

– Значит, отец плохо учил, – Зола оставался равнодушным. – Или юнец попросту лентяй.

– Богатые люди склонны ходить к известным портным, даже если шьют они ещё хуже. Тьехар никому неизвестен, а его возраст вызывает сомнения. Необоснованные.

– Вы не забыли, что я ещё здесь? – возмутился Тьехар, покрасневший к этому времени, как помидор.

– Пора, – обрубил беседу Могол.

Площадь пустела. Поток эсдорцев устремился к городским воротам.

– Ещё увидимся, – попрощался Зола.

– Прозвучало, как угроза, – задумчиво промолвил граф, провожая стражей взглядом. – Тьехар, ты уверен, что Зола – твой друг?

– Да, господин. Я у него в долгу.

– Это не одно и тоже. По-моему, тебе стоит быть с ним осторожным. Ты не забыл, чему я тебя учил весь год?

– Как можно. Вы щедро платили. Я был внимателен.

– Зола и его друг, как видно, неместные?

– Именно. Их земли лежат много южнее Шеяна. Они – наёмники.

– Тогда они нам не соперники. Вряд ли эти стражи представляют, куда идут. Ты захватил одежду, что я тебе купил?

– Да, господин.

– Что же, идём совершать подвиги.

 

Только сегодня Зола понял, в какое опасное путешествие отправился. Он сидел в палатке, пил горячий бульон и осмысливал произошедшее часом ранее. Снаружи завывал ветер, царапал снежной крупой по натянутой ткани.

В лагере у подножья горы сейчас веселятся. Вино рекой, песни, пляски. А Зола сидит в диком холоде под небом и никак не может согреться. Перед глазами – пропасть, в которую он недавно чуть бы не сорвался. Зола мог бы увлечь за собой и Могола… А Могол мог бы обрезать верёвку, чтобы спастись…

Клапан палатки приподнялся, впустив вихрь снежинок. Внутрь ввалился Могол. Зола никогда не видел друга таким уставшим. Всё-таки южная кровь не для снежных гор. Пока был камень, стражи смеялись над медлительными соперниками. Вырвались в лидеры. С высотой погода портилась, воздух становился резче и холодей, ветер рвал одежду, пихал в пропасть. Когда появился лёд, темп стражей значительно снизился. Даже такие могучие мужи быстро уставали. Пальцы попросту коченели. Казалось, вот-вот соскользнут с выступа или разобьются на осколки. Находить путь становилось сложнее. Время на это затрачивалось больше, чем на подъём.

– Я нашёл лестницу, – сказал Могол.

– Лестницу?

– Да, кто-то высек ступени.

Зола и Могол прекрасно знали, кто мог оставить такой след. Граф Артгрен и Тьехар хорошо подготовились. На их стороне были не только тренировки, но и причудливые инструменты. На сапогах – скалящиеся гвоздями деревянные подошвы. В руках – легко вгрызающиеся в лёд серпы. Да и топоры явно не у дровосека отняты. Граф Артгрен и Тьехар поднимались там, где не решался никто. Лишь они могли вырубить дорогу там, где, казалось бы, не пройти. Ведь все, за исключением странной парочки, имели при себе неуклюжие посохи с шипом на одном конце и тяжёлым носом, как у мотыги, ­– с другой.

– Пойдём следом, – озвучил общую мысль Зола. – Они сэкономят нам силы.

– А что потом?

– Потом будет потом, – ответил Зола угрюмо.

Страж никогда не обладал красноречием, а на высоте, при острой нехватке воздуха, и вовсе стал скуп на слова. Собственно, они были ни к чему. Могол и Зола и без того понимали друг друга.

– Первым пойдёшь, – решил Могол.

Зола кивнул, обмотал вокруг талии верёвку, закрепил узлом и подал свободный конец Моголу.

 

Зола и Могол шли по следам графа Артгрена и Тьехара. Подъём потерял былую тягость. За стражей разбивали сугробы, высекали ступени во льду, обнаруживали опасные места. Неудивительно, что со временем соперники встретились. Смеркалось. Пора было искать место для ночлега. Если бы не следы первопроходцев, стражи и не заметили бы пещеры. Когда они вошли внутрь, там уже горел костёр. Граф Артгрен и Тьехар грели озябшие руки.

– Какая встреча! – будто бы удивился Зола.

Граф смерил его недовольным взглядом, нехотя пригласил к огню.

Тьехар стражам обрадовался.

– Зола! – воскликнул он. – Ну, как тебе горы? Правда, величественное место?

– Холодное, – пробурчал Могол, сбросил сумку и сел у костра.

Морщины на его лице немного разгладились, когда страж подставил теплу ладони, столь огромные, что могли накрыть всё лицо Тьехара.

– Камни, мёрзлая вода… По-моему, место гадкое, – поддержал напарника Зола.

– Не для слабаков, – подковырнул граф.

– Это намёк? – напрягся Зола.

– Факт.

– Долго ли до вершины?

– Думаю, дня два. Но это не конец.

– То есть?

– Нас ждёт спуск, что не менее опасно. Если не хватает съестных припасов, лучше повернуть сейчас.

– У нас всё нормально, – грубо оборвал Могол. – В случае чего найти запасы несложно, – его взгляд невольно скосился на сумку графа.

– Я просто подумал, что у столь крупных мужей завидный аппетит. Вот и предупредил. Тот, кто не умеет проигрывать, зачастую переоценивает свои силы.

– Мы ведь о еде говорим? – снова насторожился Зола; светские беседы с двойным смыслом не были его коньком.

– Да, конечно.

Молчание. Первым не выдержал Тьехар:

– Перекусим? Темнеет. На сегодня, думаю, хватит с нас лазания.

Могол пошарил в сумке и весело заметил:

– Похоже, я не сдержу обещание, данное Лозану.

– Ты о чём? – спросил граф Артгрен.

– Мясо заканчивается. Видимо, Морнису не достанется.

Стражи загоготали. Тьехар смущённо потупил взор. Лицо графа залило краской.

– Не забывайте, где находитесь, – выпалил он.

– В нелучшем месте в нелучшей компании, – парировал Могол.

– Это чертоги Морниса! Вы рискуете навлечь его гнев не только на себя, но и на нас.

– Ай, избавь нас от этой религиозной чепухи, – отмахнулся Зола.

– Как ты смеешь участвовать в играх во славу Морниса и не верить в него!

Зола презрительно оглядел графа и холодно заметил:

– Я состязаюсь во славу своего имени.

Продолжать разговор граф Артгрен не желал. Свою ярость он перекинул на кусок вяленого мяса. Но Зола завёлся. За годы службы в Эсдоре боязнь и восхваление чего-то незримого стала поперёк горла и сильно раздражала. Каждый поступок, неудача объяснялись волей божьей, измена мужу – божественным снисхождением до смертной, кормление трутней вроде Лозанна – необходимостью задабривать бога. Страх перед божьей карой тормозил науку, определял творчество, смирял, превращал простолюдинов в безмолвных покорных рабов.

– Граф, веришь ли ты в судьбу?

Вопрос застал врасплох, и граф Артгрен ответил не сразу, искал подвох.

– Да, – промолвил он настороженно.

– Веришь ли ты, что в силах её изменить?

– Судьба каждого из нас определена.

– Богами?

Граф кивнул.

– Потому вы и слабы. Потому вам никогда не завоевать наши земли. Вера нужна, не спорю. Вера – поддержка, успокоение, ларец, в котором хранится всё хорошее в тебе. Но она незрима. Это наша духовная составляющая. А ваша вера извращена. Ваши боги… сказка, бред, клетка. Чего можно добиться, если надеяться на чью-то помощь? Я – хозяин своей судьбы. Я и никто другой. Скажи, ты видел бога?

– Каждый день. С зарёй на небосвод выкатывает колесницу Ратон. С наступлением ночи по следам Ратона идёт Эверус.

– Но ты ведь не видел их так, как я вижу тебя!

– Великолепие богов вблизи способно ослепить. Я бы не рискнул взглянуть на них.

– Вот глупец. Большое дитя.

– Зола! – одёрнул Тьехар.

– Мой друг прав, – вступился Могол. – Мы в чертогах Морниса, но где их хозяин? Если он существует, то почему не помог тем смельчакам, что погибли в прошлые морнисии? Мы сегодня видели их трупы. Оледеневшие, едва заметные под покровом снега. Сколько здесь людей полегло несмотря на то, что Морнис всякий раз остаётся доволен дарами?

– Могол, не богохульствуй, – попросил Тьехар, – хотя бы говори потише.

– А иначе статуя на Седом холме поднимется к нам, чтобы покарать меня?

Могол рассмеялся.

– Пусть. Я покажу, на что способны сухейцы.

– Принесло же вас на наши головы, – сказал граф Артгрен. – Давайте закончим.

Тьехар посмотрел на зев пещеры. Метель разыгралась не на шутку. Как бы не занесло выход.

– Кажется, мы разозли Морниса. Глядите, что творится снаружи.

– До этого тоже несладко было, – скептически напомнил Зола.

– Может, ваш бог допускает смерти скалолазов и не даёт хорошей погоды потому, что не одобряет состязания? – с издёвкой поделился догадкой Могол. – Мы – незваные гости. Вломились к нему в дом…

– Перестань. Мне становится не по себе, – попросил Тьехар и поёжился, глаза то и дело косились на вход в пещеру.

– Лучше разберёмся с порядком дозора, – предложил граф Артгрен. – Всем спать рискованно. Вдруг в пещере кто-то живёт.

– У-у, страшные духи, – не своим голосом подсказал Зола.

– Меня больше беспокоит, что мы запросто можем заснуть и не проснуться, – серьёзно произнёс граф Артгрен. – Во льдах это не редкость. Спать надо прислонившись друг к другу – так теплее.

– Я с вором обниматься не буду, – прогудел Могол.

Зола представил картину и скривился.

– Долго спать нельзя. Надо двигаться чуть только рассветёт. Нельзя тратить ни минуты, пока светло, – рассудил Могол.

– Согласен, – граф Артгрен кивнул.

– Я обращался к Золе. До вас мне дела нет.

– Мы ведь теперь в одной команде. Не стоит ссориться, – встрял Тьехар.

Могол хмыкнул и ответил:

– У меня идея получше. Вы идёте вперёд и расчищаете нам путь. У вершины поворачиваете назад и поздравляете нас с победой. На то воля Морниса. Он мне на ушко нашептал.

Граф лишь покачал головой. Тьехар насупился. Зола же задумался: как бы всё устроить, чтобы шутка стала явью?

 

Последним дежурил Тьехар. Он и разбудил друзей. С трудом.

– Я думал, Моргул забрал вас, – сказал он, когда троица напротив протирала глаза.

– Опять ваши сказки, – пробормотал Могол.

После скромного завтрака, соперники покинули пещеру. Снега намело порядочно, местами – по пояс. Радовало то, что ветер утих, а Ратон уже запрягал коней в колесницу.

– Будь проклят Морнис с его радушием! – крикнул Могол, провалившись в сугроб по грудь. – Так-то он встречает гостей.

– Опять начинается, – вздохнул граф Артгрен.

Зола помог другу выкарабкаться из ямы. Кивнул на графа с вором, сказав:

– Пусть идут вперёд. Мне показалось, с горами они на «ты».

– Предлагаю каждой команде выбрать свою дорогу, – воспротивился граф Артгрен. – Мы и так вам помогли. Вы ведь шли след в след за нами, не так ли?

– Отчего же нам было не воспользоваться подвернувшейся удачей? – усмехнулся Зола. – Возможно, мы – не единственные.

– Что ж, теперь ступайте своими тропами.

Зола развёл руки и сказал с улыбкой:

– Мы в горах. Здесь не так уж много вариантов.

– Тогда будем прокладывать путь сообща.

– Вы идите, а мы подождём. Правда, Могол?

Сухеец обнажил зубы.

– Стену можно обойти и там, – граф указал направление.

Чтобы убедить окончательно, добавил:

– Так будет честно.

– О чести я знаю не меньше тебя. Пошли, Могол.

Сухеец опешил, столь резко Зола изменил решение.

– Идём, идём. Там снега меньше, – поторопил Зола.

Как только стражи отошли на приличное расстояние, Зола сказал:

– Подождём немного. А там пустимся следом. Воину делает честь не честность, а хитрость.

Могол оскаблился.

– Близко подходить не будем, чтоб не заметили, – продолжал разъяснять план Зола. – Когда до вершины будет рукой подать, обойдём, пока будут спать. На этом пике будет наш флаг.

– Как назовём?

– Пик Золы. А вон тот склон получит твоё имя, – пошутил Зола.

– Нет уж, давай меняться. Могол не может быть ниже Золы.

– Ладно, отдам тебе всю южную сторону.

Стражи засмеялись, сжали друг другу плечи. Зола сказал уже серьёзно:

– Предлагаю свои имена дать южному и восточному рёбрам, а пик… По разумению эсдорцев, высшая похвала победителю, если он поборол гордость и возвеличил Морниса. Так назовём вершину пиком Снеговика!

Друзья снова разразились хохотом, но Могол тут же осёкся. Зола проследил за направлением его взгляда и увидел: на белом полотне что-то двигалось.

– По-моему, никто из участников не был одет в белое… – пытался вспомнить Зола.

– Да и зверей… высоко, – пробормотал себе под нос Могол.

Нечто приближалось, но яснее в очертаниях не становилось. Неизвестный сливался со снегом. Лишь подрагивающее пятно, как сгусток тумана.

– В наших краях, – начал Могол, – ходили слухи о человеке, похожем на большую белую обезьяну. Он спускался с гор и нападал на женщин, стиравших бельё в речке в одиночку. Утаскивал в горы и насиловал.

– Что за мерзость ты вспомнил?

– Никто из жертв не выжил. Умирали от страха и разрыва тканей в животе.

– Слушай, хватит, а?

Нечто и стражей разделяло не более ста ярдов. Лица рассмотреть не получалось. Большой белый человек. Снеговик…

– У меня недоброе чувство, – сказал Могол тихо.

– Ты думаешь…

В воздухе просвистело. Могол дёрнулся. Из плеча, бедра и ребёр торчали толстые стволы сосулек. Свист. Зола упал. Могол вскрикнул и привалился к стене. Зола вскочил, выхватил клинок из ножен. В руках снеговика вырос ледяно двуручник.

– Беги, – прохрипел Могол.

– Ага, как же. Хорошего ты обо мне мнения.

Могол обнажил меч, обрубил на себе ледышки. Попытался встать, скривился, сказал:

– Похоже, Морнис пришёл за моим мясом.

Хотел усмехнуться, но вырвался болезненный кашель с кровью.

– Брось, это не Морнис, – неуверенно ответил Зола. – Не знаю что, но боги не существуют.

Снежное нечто подошло совсем близко. Зола бросился навстречу. Несколько ударов, и двуручник переломился.

– Ага! – обрадовался Зола и завращал клинком, выбивая из монстра тучи снежной пыли.

– Осторожно! – крикнул Могол.

Зола едва успел отскочить. В руках снеговика блестели новые мечи.

– Недолго они тебе прослужат, – подбодрил себя Зола и бросился в атаку. – Я распоряжаюсь своей жизнью. Я, а не ты.

Хрустнуло. Один меч обломился, но тут же восстановился.

– Будь ты проклят, мошенник! – возмутился Зола.

Могол пытался справиться с болью и помочь другу. Кровь не текла, замёрзла.

– Могол, не вмешивайся. Я сам.

Обманное движение вправо, пружиной – влево, удар. Голова, сверкая ледяным срубом, отлетела прямо в руки Моголу.

В силу привычки Зола чуть расслабился: противник обезглавлен, значит, повержен. Не тут-то было. Ледяной меч вонзился в левое плечо. Зола отклонился от второго, решающего, но не удержался на ногах. Снег мягко принял его. Над головой завис острый кол. Взмах…

Могол сшиб снеговика. Оседлал, отбил рукой удар слева, отсёк правую кисть с мечом, рубанул по левой. Нутро вспыхнуло огнём: правый обрубок удлинился в копьё и прошил Могола снизу вверх. Ледяное древко отломилось от руки. Снеговик сбросил с себя Могола и медленно встал.

Увидев смерть друга, Зола взорвался. Заорал, метнулся к монстру. Прыжок. Обеими ногами – в грудь. Снеговик слетел с уступа и несколькими ярдами ниже рухнул на зубья камней.

Зола встал на четвереньки и заглянул и заглянул в обрыв. Снежный человек и не думал восстанавливаться. Страж вернулся к Моголу.

– Эй, друг?

Нет, он мёртв. Мёртв. Мёртв…

– Вулкан тебя поглоти, Морнис! Вот ты какой. Безликий слабак с ледяным сердцем! Ни души, ни чувств, верно, в такой кукле нет. Теперь мне будет вдвойне смешно, когда какой-то чудак станет молить тебя о помощи. Ледышка. Снеговик!

Злоба распирала Золу. Он забыл об осторожности. О том, о чём знает и юнец. В горах нельзя кричать.

– О, сосулька, конечно, проникнется человеческими проблемами, войдёт в положение, посочувствует. Боже, храни нас. Ха-ха! Боже, спаси.

Горы возмущённо загудели. Зола заметил это не сразу. Незнакомый шум за спиной заставил обернуться. Лавина!

Зола бегло осмотрелся, не теряя надежды спастись. Не скрыться. Морнис победил? В любом случае. Толпы дураков в одиночку не переубедить.

Снежная стена стремительно бежала вниз, росла. В последние мгновения Золе показалось, что из лавины проступили очертания лица. Холм носа, провалы глаз и рта… Пасть разинулась и окунула во мрак.


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...