Девочка и конец света

 

- Спиридон Савельич, на таможне ЧП! – Межевик-стажёр с коротко стриженной соломенной бородёнкой влетел в кабинет начальника иммиграционной службы.

- А мы при чём, Травкин? – Спиридон Савельевич досадливо поморщился. Опять Настасья Петровна в свой полуденный перерыв оставила офис нараспашку – заходи кто хошь, беспокой по любому поводу Главного Межевого. И так ни сна, ни отдыха - то лепреконов с просроченными визами ищи по всем подвалам, а то давеча лярва в супругу французского консула вселилась: тот ещё скандал был, когда мадам Давантюр в непотребном наряде на Староневском клиентов чистым французским прононсом завлекала. А поскольку лярва-то оказалась неместная, украинская, то на ведомство Спиридона Савельевича дело и повесили. Лярву извлечь – дело несложное, всё-таки тут лучшие во всём Посюсторонье экзорцисты служат. А вот память у консульши пришлось слегка замазать – видела она эту лярву, а это - ох какое нарушение.

- У них пропал нерастоможенный груз, - затараторил Травкин. - Поступил на Потустороннюю таможню как бутылка коллекционного вина Шато Латур, но наши нюхом почуяли, что предмет волшебный, и перевели на свою таможню. И не зря. Оказалось, что это никакой не Латур, а сосуд с джинном. По документам в нём зарегистрирован Фархат ибн-Мамед, гражданин Персидского Посюсторонья, не покидавший сосуд с середины четырнадцатого века. Однако визу на въезд в Российское ПСС ему не выдавали. Так что у нас, кажись, нелегал.

- «Кажись!» - передразнил Спиридон Савельевич. – И кто только тебя, такую деревню, в культурную столицу пропихнул служить?

- Заслуги перед Отечеством, Спиридон Савельич! – отчеканил Платон Травкин и вытянулся во весь свой метровый рост, нехарактерно высокий для межевых духов. – Развалил колхоз «Красный косарь», последний оплот аграрного декаданса! – Изумрудные травяные щёки юноши слегка посветлели – и от неуместного хвастовства, и от неожиданно вспрыгнувшего на язык щёгольского - городского - словца.

- Травкин! Правило номер пять: никогда не отвечай на риторические вопросы. –Видя затруднение в глазах стажёра, Спиридон Савельевич со вздохом продолжил: - Правило номер шесть: расшифровку непонятных слов ищи в гугле. А теперь – давай по делу.

Травкин достал из поясной сумки флэшку и подключил к настеннику. На мониторе появилось изображение пузатой бутылки.

- Пропавший сосуд представляет собой темно-зеленую бутыль в виде амфоры объёмом ноль семьдесят пять литра, с этикеткой домена Шато Латур, урожая восемьдесят второго года.

- Тю-у-у, Шато Латур в провансальские бутылки не разливают! – Спиридон Савельевич презрительно хмыкнул. – Дилетанты! – Это, вероятно, относилось к злоумышленникам, задумавшим переправить через границу нелегального джинна. - От кого и кому посылка, Травкин?

- Отправитель – П. Кейн, Корк, Ирландия, получатель – Ферапонтов А.А., Кирпичный переулок, Санкт-Петербург, Россия. Ферапонтов А.А. приобрел вино на аукционе e-bay. И пока на таможне разбирались, что да как, пока запрос в Ирландское ПСС посылали – бутылки со склада и след простыл. Тут и из Корка вдогонку бумага пришла – и туда ибн-Мамед легальным путём также не въезжал, а гражданин Кейн по указанному в Потусторонье адресу не проживает. По эту сторону в доме обитает несколько безобидных карликовых пушаков, приспособленных для уборки и не имеющих связей ни с вином, ни с джиннами, ни с интернет-аукционами.

- По Ферапонтову что?

- Потусторонний. Человек. Действительно коллекционирует вина. Владелец ресторана.

- Ох уж эти кельты, - Спиридон Савельевич попробовал было намотать на палец ржаной колосок из бороды, но слишком уж он был ломкий – немудрено в его-то возрасте. – Сдаётся мне, танцуют джигу на радостях, что пронесло мимо них чашу сию с таким содержимым. А не то у них сразу бы уровень террористической угрозы зашкалил. К Ферапонтову мы с тобой заглянем. С чего это он джиннов закупать вздумал?

***

Корогуш третьего ранга Василий Мурзликов долго присматривался к зелёной бутылочке. С первого же рабочего дня на новом месте. А это уж, считай, неделя. Ещё бы дольше – так и остался бы ни с чем. Как только он решился присвоить волшебный артефакт – так на другой день его и хватились. Успел. Правда, что с ним будет делать, ещё не придумал. Да и припрятал пока там же, на таможне. Было бы и впрямь это вино, хозяину бы приволок. А джинн – это уж другой коленкор. Можно себе оставить до поры, на случай – вдруг потянет на подвиги, мир захватить или хотя бы шубу нашерстить, как у Главного таможенника Барсетникова. А можно и в артефактную лавку сдать, пока ориентировок на бутыль нет, да лавочника охмурить молочной водой, чтоб не спалил потом.

Новичков-корогушей не брали в долю около года после назначения, если не проявят себя раньше. Весь конфискат, как известно, делился поровну: половина - Барсетникову, половина - остальным чинам, сверху и до второго ранга включительно. Конфискат был знатный – контрабандные заморские кроссовки-скоробеги, финская водка-переплётка, не говоря уже о штабелях дисков с контрафактными заклинаниями и контейнерах с тёмной маной, а иной раз и ковёр фирмы «Боинг» попадётся – у Барсетникова и старших чинов по одному такому ковру в гаражах уже красовалось, так что младшие корогуши теперь наготове и когти кусают от нетерпения до следущего улова. А салагам-трёшкам и прочим унтерам остаётся только облизываться на такую роскошь. Однажды даже Молот ведьм удалось перехватить, правда, оказался подделкой.

Мурзликов и дооблизывался аж до мозолей, потом плюнул и взял то, что само просилось в руки. А уж вынести его было - проще некуда. Против коллег у Василия имелось верное средство, доставшееся ему от деда – тот любого корогуша мог нейтрализовать на несколько минут, запустив голографическую мышь с ароматом валерьянки. Корогуши, независимо от возраста и положения, прямо с ума сходили, пытаясь цапнуть вертлявую недосягаемую мышку. Вася и сам чуть было не бросился в общую кучу, забыв про артефакт, но вовремя спохватился.

Сел на Литейном на трамвай и, обсудив последний троебольный матч со знакомым вагонным Петькой Кошельбаумом, благополучно добрался до дома. Вошёл в подворотню, тюк – почувствовал темечком, и мир сразу как-то надвое раскололся, только не успел Василий это чудо досмотреть, повалился на грязный асфальт, но бутылку не выронил, потому что серая крючковатая тень её подхватила и метнулась прочь.

***

Хэмфри не любил деньги. Как и все боггарты Изумрудных Холмов, он брался за грязную работёнку только по приколу. Или за красивые глаза. Или за здорово живёшь - хотя он не очень понимал, как это, да и никто пока не предлагал. Поэтому, когда его бывший одноклассник Пуффи предложил ему прокатиться в русское Потусторонье, чтобы переместить некий предмет из одного места в другое, и желательно без скандала, Хэмфри отнёс это дельце к категории «по приколу», расчесал свои космы, облизал зубы и на скоростном шмыге первого класса прошмыгнул на северо-запад Российского ПСС, чтобы оттуда уже протиснуться в ПТС. Мультивиза с разрешением показываться людям на глаза, чего и не всякому-то приличному брауни удавалось добиться, позволяла Хэмфри, маленькому кривому боггарту с чудовищной репутацией, разгуливать беспрепятственно по обоим мирам всех стран. Откуда у него была такая воля, так то надо спросить у баньши Морриган, с которой у него был разовый гешефт, но задавать вопросы баньши только дурак пойдёт, а мы не пойдём.

Поошивавшись в Кирпичном переулке и чуть было не затеяв драку с местным домовым, Хэмфри выяснил, что Предмета там нет. Хоть и не силён он был в дедукции, но и дело-то оказалось незамысловатым. Проследил Хэмфри путь Предмета до самого воришкиного дома, там его и изъял. Тело полуживого Василия оттащил с глаз подальше, поторкал – тот муркнул, авось оклемается. Значит, и скандала, как и велено, в наличии нет. Осталось доставить изъятое по указанному адресу, и дело сделано.

Но при первом же взгляде на Предмет Хэмфри растерялся. Разумеется, Пуффи сказал ему, что это бутылка. Но Хэмфри не предполагал, что, как у всякого ирландца, бутылка первым делом вызовет в нём единственное и непреодолимое желание – откупорить её немедленно, что бы там ни находилось. Совесть у боггартов с самого их зарождения не прижилась, работа «по приколу» означала – что хочу, то и ворочу, так что кувыркнулся Хэмфри в ближайший подвал и, пристроившись на куче ржавого хлама, ухватился за пробку желтыми зубами.

***

У Фархата болело всё. Суставы, мышцы, кожа. Даже волосы и отросшая за шестьсот лет щетина причиняли адскую боль при малейшей попытке пошевелиться. Язык врос в нёбо; хорошо хоть, вкус ослиной мочи от нечищенных зубов перестал беспокоить пару веков назад. Чем заслужил он такое длительное заточение, вопрошал Фархат зеленоватую тьму своей тесной тюрьмы. Чем негож его сосуд, что его никто не пожелал открыть за все те дни и ночи, которые он устал считать? Фархат ибн-Мамед, несчастный и нелюбимый тридцать восьмой сын шайтана, и знать не знал, что он провалялся всё это время в пыли на чердаке, где его подобрал маленький пушистый карлик Пуффи.

Примерно с месяц назад жизнь Фархата заметно изменилась. Цвета тьмы чередовались от жидко-зелёного до вязко-чёрного, сам сосуд иногда потряхивало, и тогда Фархату удавалось сменить позу, и это был праздник. В День Освобождения Фархата часто перекатывали, потом немного потрясли, затем он ощутил лёгкую вибрацию и монотонные тычки. Некоторое время он плавно покачивался, затем – короткий взлёт, от которого сладко захватило дух. И наконец - свобода. Он аккуратно вытянулся из узкого горлышка, заполнил собою всё помещение и начал методично и с наслаждением расправлять каждую косточку. И только после этого он стал искать глазами Хозяина. За столетия зеленоватой тьмы у Фархата сложился вполне устойчивый образ будущего повелителя – высокого смуглого благородного господина в просторном белом дишдаше. Он ни капли не сомневался, что это будет Человек. То, что хозяин оказался преотвратным посюсторонним уродцем высотой с араш в приплюснутом грязном колпаке на косматой голове и в коротких шортах, противно обнажавших кривые волосатые ноги, совсем доконало бедного Фархата. Фархат обиделся. Фархат даже разозлился.

- Ты, гной земли и слизь небес, зачем ты вызволил меня из моего восхитительного убежища в это смрадное место? – Фархат, конечно, немного кривил душой и ни за что бы не вернулся обратно, но карлика надо было поставить на место. Он угрожающе навис над Хэмфри, источая из пор ядовитый дым. Но, казалось, тот всякого повидал на своих веках, и слежавшимся джинном его было не испугать. Фархат понимал, что даже малые дети знают, зачем джиннов выпускают из бутылок. Сейчас он попросит какую-нибудь гадость, и Фархат будет стыдиться этого все последующие тысячелетия.

***

Работа «по приколу» для Хэмфри означала - что хочу, то и ворочу, но до дело до конца доверчу. Иначе, в чём прикол?

Боггарт уловил созданный джинном образ повелителя и, не выпуская из рук бутылку, быстро перевоплотился в молодого статного эмира. Джинн заметно присмирел и фитилёк свой прикрутил.

- Ну-ка, бутылочный раб, изволь переместить нас с тобой по одному адресочку, – Хэмфри достал из кармана мятую бумажку и зачитал адрес.

Джинн подключился к халявному вай-фаю, погуглил, запустил джипиэс и выдал:

- Это здесь, Господин. На третьем этаже.

- Интересненько. Ну, давай, перемещай, а то надоело по лестницам корячиться.

Джинн окутал боггарта в белоснежном дишдаше колючим дымом, на секунду их ввернуло в искрящуюся спираль и тут же выбросило в комнату, заваленную плюшевым зверьем, куклами и прочим девчачьим барахлом, едва заметным в сгущающихся сумерках.

***

Маняша увидела их сразу же, как только мама, выключив свет и оставив только розовый ночничок, чтобы было не страшно, притворила за собой дверь. Один – высокий и красивый, весь в белом и с бутылкой, второй – низкий, бородатый, мускулистый, обёрнутый полотенцем. И оба немного похожи на дворника дядю Рашида. Она привыкла к таким появлениям - разве что раньше это были маленькие космачи или огромные говорящие коты. Так же, как привыкла к тому, что взрослые не видят пришельцев из другого мира. Поэтому она вежливо поздоровалась.

- Она нас видит? – спросил Высокий у Низкого.

- Да, повелитель.

- Интересно, зачем Пуффи послал ей тебя?

- Не знаю, повелитель, но я не смогу повиноваться ей, если ты мне этого не прикажешь.

Маняша с любопытством прислушивалась к их разговору.

- Девочка, - обратился к ней Высокий, - у тебя есть какое-то особенное желание? Которое может выполнить только волшебник?

Маняша задумалась. Она много чего хотела. Например, Барби из новой серии, как у Таньки из второго подъезда. Или чтоб манной кашей никогда не кормили, а вместо неё – киндер пингуй. Или чтоб вырасти и в школу поскорей пойти.

Высокий выжидающе смотрел на Маняшу. Ей казалось, будто внутри этого прекрасного принца сидит кто-то совсем другой и корчит оттуда потешные рожицы.

- Может, ты хочешь, чтобы все мертвецы восстали и захватили мир?

- Повелитель, ты пугаешь ребёнка.

- Я просто ума не приложу, за каким чёртом лоботряс Пуффи так напрягся – в международном масштабе! – и только ради того, чтобы прислать малявке бутылку с джинном?

Тут в комнате запахло сеном, воздух зашевелился и из розового полумрака вынырнули два соломенных человечка, толстый и тонкий.

- Всем выйти из Сумрака!

- Травкин! Не позорь меня!

- Простите, Спиридон Савельич! Как-то к слову пришлось. Но ведь как нас Мурзликов удачно на след вывел!

Маняша от восторга аж взвизгнула. Дверь её комнаты тут же распахнулась, и внутрь заглянула мама. Волшебные люди замерли.

- Что случилось, Маняша?

- Ах, мама! Как бы я хотела, чтобы ты их увидела!

- Кого, моя ягодка? – Мама включила верхний свет и оглядела комнату. Она смотрела сквозь Высокого и Низкого, сквозь Толстого и Тонкого, и никого из них не видела.

- Ложись, детка, закрывай глазки, - мама уложила Маняшу на кроватку, - сейчас и мы с папой уснём, и, может быть, нам приснится то же самое, что и тебе. – Она подоткнула одеяльце, снова выключила большую лампу и вышла. Маняша проводила её грустным взглядом.

- Ты слышал? – обратился Высокий к Низкому. – Она хочет, чтобы люди нас видели.

- Хозяин, ты можешь приказать мне исполнить её желание.

- Э, нет, - Толстый вклинился между Высоким и Низким и достал из соломенной щели на груди блестящий жетон. – Иммиграционная служба, Главный Межевик Гранин. Вы, сударь, арестованы за нарушение границ Российского ПСС, а вы, сударь, за нападение на сотрудника таможенного департамента. Травкин, оформи задержание.

Тонкий Травкин полез в сумку за бумагой и травоплётками.

- А то, что вы вот сейчас собрались совершить, - продолжал Толстый, – это вообще нарушает пять статей международного права и восемь статей Договора Межсторонней Конвенции. После инцидента двенадцатого года люди ни при каких обстоятельствах не должны нас видеть.

Пока Толстый, шелестя колосками, говорил, Высокий мигнул Низкому, и тот лишь покорно кивнул. А через мгновение Маняша услышала приглушенные крики, грохот, звон разбитых стекол, топот множества ног. В комнату ворвался ошалелый папа, чуть замер на пороге и кинулся к дочке.

***

Пуффи Кейн выделялся среди своих сверстников, карликовых пушаков, только одним – непомерно маленьким ростом. Низкорослый карлик – эта ироническая тавтология угнетала Пуффи всю его сознательную жизнь. До Инцидента, когда приятели Пуффи в свободное от уборки время переходили на Ту Сторону и уделывали людей разрешённым лёгким испугом, крошечного Пуффи люди не замечали вовсе. Он бросался им под ноги, заползал под рубашку, залезал в уши, нырял в тарелку с супом – они его игнорировали, как будто Пуффи не существовало. Когда же случилась Катастрофа, и на Межсторонней конвенции был принят запрет на явление духов воочию, для Пуффи это значило лишиться надежды на веки вечные. Пуффи окончательно рехнулся, и все дни проводил, вылизывая хозяйские ковры. Пока не обнаружил себя на чердаке, стирающим пыль с бутылки с джинном. Тогда-то у него и родилась эта ослепительная в своём великолепии идея. Пуффи не мог налюбоваться изяществом её хитросплетений, и на несколько дней даже впал в эйфорию, забросив домашние дела. Пришлось покопаться в заплесневелых манускриптах в поисках подходящего пророчества, но когда он наткнулся на нужные строчки в древнем мануале по апокалипсису, надежда снова забрезжила перед ним. Человечество ещё поваляется в ногах у Пуффи Кейна!

***

Мама хлопнулась в обморок прямо в гостиной, над ней хлопотали волосатки в распашных понёвах. Боггарт вернул себе облик косматого карлика и с хохотом носился по квартире на кривых ножках. Ему пришлась по душе затея Пуффи – люди так уморительно пугались, и кого? - безобидных домовых! У Хэмфри потекли слюни от открывающихся перспектив власти над людьми.

Папа, схватив Маняшу в охапку, в панике метался с ней по комнате. Фархат, сложив руки на груди, меланхолично покачивался под потолком в такт всеобщей суматохе.

- Чёрный код! Чёрный код! – орал в мобильник Главный Межевик, пытаясь связаться с диспетчером отдела по чрезвычайным ситуациям. Из растопыренных рук стажёра, извиваясь, тянулись травинки, стремясь добраться до боггарта и оплести его плотным покровом. Боггарт оказался шустрее, поэтому Травкин только бесполезно завалил сеном полквартиры.

- Кто только придумал эти позывные! – Спиридон Савельевич утёр запотевшие на лбу соломинки. – Две минуты диспетчерша мне внушала, что чёрный кот – не повод звонить в МЧС.

Он спокойно обвёл глазами царящий вокруг бедлам и властно пророкотал:

- А ну, всем прекратить бесноваться! Ситуация простая, и карателей на сей раз вызывать не придётся. Значит, так - исполнение желаний считается недействительным в случае их делегирования. Так что апокалипсис отменяется, граждане злоумышленники. – Он многозначительно посмотрел на джинна. – Отмотайте назад, гражданин ибн-Мамед.

***

Тот недолгий час, когда маленького Пуффи наконец-то разглядели люди, стал для него последним. Хозяйка, увидев, как пушистый комочек с человечьим лицом выпускает из ротового отверстия длинный язык с присосками и втягивает им пыль с ковра, взвизгнула, схватила кочергу и тренированным на крысах ударом проломила Пуффи его крошечный черепок. Так бесславно закончилась очередная попытка завоевания одного из миров.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...