Смерть легенды

 

День уже клонился к закату, солнце сонно освещало убаюканную ветром землю, грустно бросало на темный сумрачный лес, хранивший следы недавней катастрофы, последние золотистые лучи. Жутко тянули к небу скрюченные ветки обгоревшие деревья, а с земли уже поднимались к солнцу молодые саженцы. Больше о Последней битве ничто не говорило: выжженную дотла деревню местные жители вновь отстроили, и смотрелась она с тех пор празднично и ново, блестя свежими досками и еще не потемневшей соломой на крышах. Но народ еще помнил, хранил скорбь о погибших, хотя жизнь брала-таки свое, и люди стали потихоньку забывать и только еще больше радоваться каждому новому дню.

С востока ползли черные тучи, и уже изредка доносились далекие глухие раскаты, словно вновь страшные силы желали поглотить этот мир. Природа замерла в ожидании близкой грозы. Все деревенские жители заранее попрятались по погребам и гротам, хотя все знали, что это была всего лишь самая обычная гроза.

Долина уже погрузилась во мрак, но холм, что возвышался над маленькой деревенькой, словно одинокий сторож, еще был залит солнечным светом. На обрывистом склоне этого холма смогла приютиться только одна тоненькая, изломанная осинка. Самое интересное, что тоненькое деревце смогло выжить, и разрушительное пламя не коснулось его, обошло стороной. Часто на холме можно было увидеть одинокую фигуру пожилого мужчины. Он приходил сюда просто так, никогда не задерживаясь здесь надолго. Так зачем же ему нужно было преодолевать крутой подъем, мучая свое немощное тело?

Вот и сегодня в вечерних сумерках на одиноком холме появилась фигура не менее одинокого человека. Он только что поднялся на вершину, поэтому вынужден был обессилено привалиться к тоненькому стволу деревца, чтобы отдышаться. Сегодня человек был особенно обеспокоен, он с какой-то неясной надеждой вглядывался в сумеречную даль, высматривая там что-то. Зрение было уже не то, глаза от напряжения стали слезиться, но старик все всматривался вдаль, пока ему не показалось, что он увидел там, внизу, маленькую фигурку, закутанную в дорожный плащ.

Вероятнее всего, это было лишь обманом зрения, ведь в наступившей тьме едва ли что-нибудь можно было рассмотреть. Но человек успокоился, ему стало радостно на душе, ведь он в последний раз увидел своего сына. Сына, которого он только что проводил в дальнее путешествие, потому что настала ему пора покинуть дом и испытать себя в большом мире. Конечно, было странно, что путник отправился в дорогу поздно вечером, а тем более накануне грозы, но по-другому было нельзя. Мать тряслась над единственным ребенком, не спускала с него глаз ни днем ни ночью, поэтому отец решил использовать первую попавшуюся возможность.

Сын отпирался, говорил, что нельзя покидать дом без благословения матери, тем более без ее ведома, но отец с лихорадочным блеском в потускневших глазах настоял на своем. Старик не боялся за судьбу своего мальчика, которому едва исполнилось семнадцать этой весной. Лучше пусть уйдет сейчас, иначе будничная жизнь затянет его, а потом уже больше не выпустит. Пусть идет, и только бы он не возвращался больше, не видел бы своего немощного отца.

Человек опустился на землю и прислонился спиной к теплому согретому солнечными лучами стволу. Слезы потекли по его щекам. Старик не всхлипывал, просто слезы сами собой лились из глаз, застилая все туманом. Он смотрел теперь в тускнеющее небо, а за его спиной набухали тучи, клубились, грозили пролиться дождем. Потянуло свежим предгрозовым ветром, а лес угрожающе зашумел, заскрипел, с треском повалилось очередное иссушенное ветрами дерево. Но человеку было все равно. Пусть льет дождь, пусть бесится ветер, пусть разверзнется земля. Разве это теперь важно? Разве вообще что-либо важно в этом мире?

Какой теперь смысл в его жизни?

Старик сидел не шевелясь. Сын ушел, отец научил его всему, что знал сам, а теперь тому нужен учитель получше. Что ему еще может предложить дряхлый старик?

Мысли невольно неслись в далекое прошлое, когда все было по-другому. Когда у него был смысл жизни, и этим смыслом для него была магия.

Он ненавидел свое проклятие, которое сделало из простого наивного мальчика хладнокровного убийцу, что не останавливался ни перед чем в достижении своей цели. Но он и до безумия любил этот редкостный драгоценный дар богов. Сколько раз он молил, чтобы он смог вернуться к простой человеческой жизни, радоваться простым человеческим радостям, сколько раз он хотел обыкновенного счастья. А бесконечные странствия казались ему наказанием. Невообразимая мощь, что была сосредоточена в руках голубоглазого светловолосого юноши всегда пугала его. Он боялся потерять в себе человека. А когда его желание исполнилось, когда он лишился своего дара, только тогда он понял, чем именно была для него магия.

Смыслом жизни.

Как можно было быть таким глупцом! Как можно было не ценить такое? Зачем теперь жить?

Зачем?

Старик уставился на свои руки – тонкие длинные пальцы, почти прозрачная кожа, синие полоски вен. Руки заметно дрожали. Разве с такими руками можно сплести заклинание? Это руки старика, а ведь совсем недавно в этих руках готова была сосредоточиться такая сила, что могла разнести в пыль этот холм или выжечь дотла целый город. Что он некогда и сделал. События того далекого дня до сих пор словно живые стояли перед глазами: такой же вечер, плывущие по небу тучи, запертые ворота города, который в одно мгновение превратился в пылающий факел. Но сожаления не было. Если бы он смог прожить еще одну жизнь, он бы сделал все точно также, за исключением одного – он боготворил бы свой дар, а не проклинал его.

Если бы можно было вернуть все назад…

Старик горько усмехнулся. Да, когда-то даже время было ему подвластно, а теперь… Как же смеется сейчас богиня Судьбы.

Он потерял все: свой дар, друзей, врагов. Сложно поверить, но можно сожалеть даже о том, что уже нет врагов, которые готовы перегрызть тебе глотку, бросить заклинание в спину. Расскажи он такое жене, она бы не поверила, точнее не поняла бы. Она никогда его не понимала. Любила – это да, сильно любила, а вот понимать – нет. Этого вообще не мог понять ни один простой человек. Только маг.

За что боги наказали его жену? Ведь она-то ни в чем не повинна. А ей выпала несладкая доля. Она ждала его, ждала годами, чтобы увидеть лишь на краткий миг, а затем вновь ждать и ждать. А еще поднимать в одиночку больного сынишку, который, повитухи были уверены, должен был умереть еще до года. Вот только он выжил. И помогла ему магия.

Сердце отчаянно защемило, старик поморщился и прижал руку к левому боку, стараясь успокоить боль. Да, сердце он надорвал в молодости. Многочисленные заклинания износили сердце, изорвали его. Да и как по-другому, ведь магия буквально бурлила внутри, рвалась наружу, кровь чуть ли не кипела в венах, а сердце восторженно билось в груди. А теперь… Зачем нужно такое сердце, которое начинает щемить от любой мелочи?

Почему же он не погиб тогда, на том взрытом поле? Почему не остался вместе с другими? Как же им повезло, они давно уже ничего не видят и не слышат, а он вынужден влачить свое жалкое существование. Зачем? Разве что только ради своей жены.

Старик даже улыбнулся, вспоминая о ней. Как она всегда заботилась о нем, как радовалась тому, что он вернулся. Ведь не надеялась же. Милая, добрая, она всегда преданно заглядывала в его глаза, исполняла любое его желание, носилась с ним, словно с ребенком. А чем он платил ей за заботу? Холодным взглядом? Отстраненными, ничего не значащими словами? Как же он мог с ней так поступать? Ведь он всегда думал, что любил ее, а оказалось…

Почему он не погиб во время величайшего сражения за историю этого мира? Почему боги решили оставить его в живых? Чтобы посмеяться?

Сердце вновь кольнуло, еще сильнее. С неба начали падать первые дождевые капли. Но старик уже не замечал этого. В его глазах разгорелся огонь, такой же как в молодости. Рука же безуспешно шарила за пазухой. Все равно желаемого с ним уж не было с той самой битвы, когда столкнулись силы Добра и Зла в последней схватке. Не было амулета – символа магической силы…

Воспоминания кружились у него в голове, заставляя еще раз пережить то, что уже никогда не вернуть.

Он тоже участвовал в той битве. Он долго сопротивлялся пророчеству, но от Судьбы, как известно, не уйдешь. И маг в черных одеяниях, давно уже превзошедший в своем искусстве всех магистров магических орденов, за которым они так долго охотились, хотели его уничтожить как отступника, этот темный маг выступил тогда на их стороне.

В его руках была неимоверная сила. Он мог управлять тысячами и тысячами людей, эльфов, гномов и представителями других рас. Он вызывал демонов, заставлял их служить силам добра, он бился насмерть с богами чужих миров, он переворачивал горы и иссушал океаны. Одним движением руки, одним словом, одной только мыслью. Его посох давно уже исчерпал свою силу. Его соратники давно уже пали, рати защитников уже бежали с поля боя. Он тогда упивался своей силой и своей мощью, он никогда еще не чувствовал такого прилива магии. А когда ему просто хотелось развлечься, в ход шло черное лезвие его меча, сделанного из черного серебра с красными рунами по клинку, которое кромсало не только плоть, но и сущность тех кошмарных существ, что вторглись в этот мир.

О той великой битве сложено немало песен.

Все поле размером с целый континент стало одним огромным кладбищем, куда благодарные потомки несут и несут охапки цветов. Там воздвигаются обелиски. Барды слагают песни во славу героев той битвы. Но самым любимым героем всех народов и всех рас стал маг Элрайэн, которому было предназначено спасти мир. Конечно, были и другие – маги, жрецы, воины – которых народ также помнил и чтил. Но в каждом городке, даже самом захолустном, в каждой процветающем селении, не говоря уже о стольных градах, стояло по нескольку памятников любимому герою. И хотя их ваяли разные мастера, но образ был один и тот же: длинная черная гранитная мантия, светлые развевающиеся волосы, восторженные взгляд устремленных вдаль голубых глаз, а на груди сияющий камень. Камень всегда был драгоценным – ярко-зеленым изумрудом.

Маг и его амулет всегда были вместе.

Барды сочиняли песни и длинные поэмы о похождениях темного мага, его воспевали на каждом переулке и на императорских приемах. Его боготворили, на него чуть ли не молились. Но никто не знал, что тот маг все-таки выжил в той страшной битве. Хотя это не совсем верно. Маг умер, но остался человек. Маленький слабый человек. За несколько лет молодой парень превратился в тощего согбенного старичка. Старичка, которых было достаточно в каждой деревне, который не заслуживал особого внимания. Да и кому нужен был теперь такой герой?

Жители деревни, что раскинулась под холмом даже и представить не могли, что тот самый маг жил рядом с ними. Но теперь он был самым обычным стариком, который не любил шумных компаний и посиделок, не посещал свадеб и гулянок. И никто не знал, даже жена, что старик в это время сидел в своем полуразваленном домике и тихо плакал в одиночестве.

Смерть была бы самым желанным избавлением от такой жизни. Только вот ему она избавления все равно не принесет. Он уже обречен на бесконечные скитания и после смерти. Маг, который посягнул на нарушение Вселенских Законов, не раз открывал Магические Врата, был обречен: ему был закрыт доступ и Великие Леса и даже в Серую Пустошь. После смерти его дух будет бесконечно скитаться призраком по земле, или где-то еще.

Но какие были времена! Тогда все казалось таким простым, что не хотелось думать о последствиях. А если бы и знал он тогда о последствиях, все равно бы открыл те Врата. Того требовало все его существо, а магия бурлила в крови, прикасаясь к Источнику.

Сердце вновь кольнуло, да так, что дыхание перехватило. А пусть себе колет. Старик запрокинул голову к небесам и наслаждался буйством стихии, такой необузданной и пьяной от собственного величия. Совсем как он в годы своей молодости…

А Милена, его жена, в это самое время металась по дому, заламывала руки, кусала губы. Чувствовало ее сердце, что произошло что-то страшное. Она выбегала под проливной дождь, звала сына и мужа, плакала, кричала, но бездушная даль молчала. Женщина боялась самого страшного.

А утром ее страхи оправдались. Сына нигде не было, деревенские говорили, что они видели, как он перед самой грозой отправился в лес. А тело ее мужа нашли на высоком холме, под худенькой осиной. Его лицо было закинуто вверх, словно он что-то высматривал в высоких чистых небесах. А на губах застыла улыбка.

После этого Милена еще долго билась в истерике, но она уже привыкла терпеть и ждать, ждать и терпеть. Вот и теперь, после смерти мужа, она терпела невзгоды и ждала своего сына, что пошел завоевывать мир, как однажды ждала его отца. А длинными вечерами она плакала и молилась богам, чтобы защитили и оберегли ее сына. Она терпела жизнь и ждала смерти, надеясь на то, что там она встретит своего мужа, которого она всегда так сильно любила.

А на окраине деревеньки был насыпан небольшой холмик, где и похоронили умершего старика. И на этом холмике из маленького желудя, неизвестно как попавшего сюда, вырос маленький росток дуба. Милена сначала хотела сорвать его, но потом оставила.

И уже через несколько лет, когда могильный холм сравнялся с землей, молодой маг в поношенном сером плаще стоял на коленях перед распускавшимся весной деревцем, воздавая должное своему отцу, что подарил ему счастье – пробудил в нем магию…

А в деревне, на главной площади, заезжие артисты пели о подвигах славного мага Элраэна, о черном маге, спасшем мир.

И никто не знал, что тот самый маг, который в последние годы своей жизни назывался простым человеческим именем и жил у них прямо под боком, похоронен за деревенской околицей.

Но люди этого и не знали, для них Великий Герой, Легенда, умер на поле битвы, отдав свою жизнь за жизнь мира. Правда совсем другая, она не так поэтична. Но кому она нужна, эта правда?

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...