Вершины гор окутались нежно-розовым покрывалом. Солнце показалось из-за горизонта, первые лучи нашли лазейку в облаках, заставив снежные пики вспыхнуть нестерпимым светом. Предрассветные сумерки тут же растаяли, и ночь, до этого боровшаяся за свое господство, отступила.

Ушг проснулся так же резко, как и рассвело. Откинул одеяло, брызнувшее разлетающимися искрами росинок. Сел и огляделся. Безмолвные кряжи, величественные, неприступные, наполнили его душу трепетом. Красивые, заразы. И чужие. Ушг забрел в эти места всего пару недель назад и теперь блуждал по горам, очарованный диким, безлюдным и вместе с тем прекрасным краем.

Потянувшись так, что на спине заиграл каждый стальной мускул, шобр втянул воздух длинным носом. Хмыкнул, огляделся еще раз. Футах в пятнадцати от кострища сидели двое гракхов. Внимательные, умные глаза на почти человеческих лицах следили за Ушгом. Безволосые лапы и такие же голые спины чуть подрагивали, передергивая кожей. Неприятное соседство тут же сбило безмятежный настрой Ушга. Не то чтобы пара гракхов была опасна для шобра, хотя они походили размером и видом на волков. Но цель визита непрошенных гостей оставалась не ясна, а непонятное всегда сбивает с толку.

Парочка не собиралась уходить. Звери улеглись, положили головы на лапы и явно приготовились понаблюдать, как Ушг будет завтракать. Натянутый лук резко поменял их планы. Ощерившись, гракхи метнулись прочь от стоянки.

Довольный шобр не спеша привел себя в порядок, перекусил и собрал пожитки. Крупная ящерка поблескивала на него ярким глазом. Она вальяжно залезла на большой валун, не подозревая, что легко может стать обедом. Но Ушг быстро отбросил эту мысль – вокруг полно дичи, следующий привал будет нескоро. Не стоит, как на голодном севере, бросаться на первое же шевелящееся существо. Авось что вкуснее по дороге попадется.

Уже ныряя в тень кедров, Ушг вновь увидел гракхов. Их стало четверо, и они, не скрываясь, запрыгнули на обломок скалы. Небрежно пожав плечами, странник зашагал по колючему ковру побуревших длинных игл.

 

Не важно, что шобр идет, куда глаза глядят – шаг у сухопарого, высокого северянина широкий и быстрый. За день пару-тройку десятков миль играючи одолеет. А зоркие глаза нет-нет, да и бросают взгляд назад. И иногда вдалеке, на расстоянии излета стрелы, мелькает бурая фигурка зверя, перепрыгивающего с камня на камень. Пустяки, разумеется, гракхи не настолько глупы, чтобы нападать на шобра. Северяне редкие гости в залитых солнцем горных долинах, однако все знают, что с ними связываться не стоит. Быстрые, неутомимые, недюжинно сильные шобры намного опасней, чем кажутся на вид. Вот и этот шобр пружинистым шагом глотал одну милю за другой, не зная устали.

К вечеру Ушг набрел на звонкий ручей, тоже спешивший куда-то. Подстреленный по дороге тетерев вскоре вращался на импровизированном вертеле над костром. Журчание ручья сплеталось с треском цикад. Необъятный звездный шатер раскинулся над стоянкой. Чувству умиротворенности и покоя мешало лишь одно – тихий треск, доносившийся иногда из леса. Как будто под чьей-то лапой хрустнула ветка. Искры взлетали от костра, уносясь в безоблачную даль, светлячки весело подмигивали, иногда рядом с ними вспыхивали пары фосфоресцирующих блуждающих огоньков. Ушг вновь пожал плечами, набрал на всякий случай побольше хвороста. Придется поддерживать огонь всю ночь. Поужинав, он соорудил постель из плаща и одеяла и безмятежно заснул.

Проснулся он от царапнувших по камню когтей. Огонь ярко горел, но гракхи, не пугаясь света, окружили шобра. Их стало намного больше. Пара зверей прыгнула на северянина. Схватив одного за лапы, Ушг раскрутил его над головой и сбил второго зверя в полете. Напрасно схваченный гракх щелкал зубами и извивался, стараясь впиться в руки. Вместе с другим зверем он полетел, кувыркаясь, в огонь. Ушг вскочил на ноги, натягивая тетиву. В этот раз он не шутил. И хотя звери моментально бросились врассыпную, еще трое хищников словили стрелы. Завизжав, они вертикально взлетели в воздух – и уже навсегда рухнули на землю. Попавшие в костер гракхи тоже не успели удрать. Обгоревшие, они выкатились из огня и получили каждый по удару тяжелым тесаком. Остальная стая отступила. Запах паленого мяса и шерсти повис в воздухе. Ушг застыл, приготовив очередную стрелу и сам превратившись в натянутую тетиву. Однако стая растворилась в ночи, подобно призракам.

Ушг в недоумении повернулся к костру и подбросил дров. Причин для нападения хищников он не видел. Да и пламя должно было остановить гракхов – но не остановило. Что же делать? Подумав, северянин разложил длинный костер с другой стороны и удлинил первый. Дров имелось в избытке. Вытянув обе линии огня, Ушг перетащил пожитки на землю между ними. А через пять минут вскочил и начал перемещать новый костер – жар быстро стал невыносимым.

Наконец устроившись поудобней, шобр приготовился ждать рассвета. Он не верил в новое нападение, однако остерегался вновь лечь спать. Да и сон прошел. Ушг положил жилистую руку на тесак, служивший топором и ножом одновременно. Так и сидел, глядя в огонь, подбрасывая дров и ожидая долгожданного рассвета. Цикады по-прежнему заливались в темноте ночи, дрова тихо потрескивали. Звезды весело перемигивались в бездонной пропасти, не спеша удаляться с небосвода.

Постепенно сон вновь начал подступать к страннику. Он клевал носом, подбросил дров и прилег на импровизированную постель из плаща и одеяла. Гракхи не столь глупы, чтобы вновь отважится напасть. Это бессмысленно, а эти звери очень и очень сообразительны…

Шорох в ночи заставил его подпрыгнуть, как сжатую пружину. И в тот же миг золотисто-коричневые тела взвились над огнем, ломанулись в проходы между кострами.

Тонкие узловатые пальцы сжались вокруг рукояти. Шобр взмахнул тесаком, расшвыривая зверюг в разные стороны. Ни один хищник не успел коснуться его головы или туловища. А вот в ногу вонзились изогнутые клыки самого удачливого гракха. Ушг ударил тесаком в безволосую шею. Отсутствие шерсти позволило сходу выбрать уязвимую точку, и зверь тут же обмяк.

Невредимой ногой Ушг отшвырнул гракха. Больше никому не удалось добраться до северянина. Спустя минуту стая вновь отступила, а шобр остался стоять, забрызганный кровью. Узкие глаза горели безумством, одежда, волосы, мысли – все пришло в жуткий беспорядок.

«О боги, что я сделал, что натворил?! Что случилось, почему гракхи преследуют меня?»

Холодные, безмолвные вершины промолчали, лишь серебристые макушки искрились в ночи. Такие прекрасные и такие чужие – кто знает, какой закон здешних мест нарушил северянин? И как теперь исправить содеянное?

Время до утра тянулось бесконечно медленно. Ушг больше не спал. Ни на секунду не выпуская тесак, он вглядывался в темень вокруг. Призрачные тени иной раз выныривали на миг из темноты, чтобы в следующий момент в ней раствориться.

Через пару дней Ушг сбился со счета времени и заблудился в горах. Он почти не спал, не ел и не отдыхал. Иногда и не пил, потому что места были незнакомые и он не знал, где находятся источники воды. Гракхи следовали на почтительном расстоянии, но не бросали след. Северянин больше не ночевал на земле и на ночь забирался на деревья. Это не спасало – на толстые, больше человеческого обхвата деревья гракхи легко залезали, а более тонкие перегрызали быстрее любых бобров. Хищники изматывали выбранную жертву, не давая ей покоя ни днем, ни ночью. И Ушг находился в нервном напряжении. Иной раз он отрывался от преследователей на значительное расстояние, получал небольшую передышку, однако не мог расслабиться и уснуть.

Однажды Ушгу попалось горное озеро – огромное, с зеркальной поверхностью, в которой купались вершины гор. Северянин обрадовался. Никто не мог сравниться с шобрами в воде. Они плавали быстро, как рыбы, могли подолгу оставаться под водой столь долго, как никто другой.

Ушг переплыл озеро, стараясь держаться под водой как можно дольше. Несмотря на солнце, нещадно палящее на безоблачном небе, вода оказалась ледяной, как талый снег. Слишком холодной даже для северянина. Ушг чувствовал, что руки и ноги уже начинают неметь, когда наконец доплыл до другого берега. Не выходя на берег, нашел небольшой ручей и пошел вверх по течению. В тот момент он ликовал, считая, что оторвался от погони.

Ушг долго шел, сначала по ручью, стараясь вставать длинными узкими ступнями только на камни, лежавшие на дне. Потом выбрался на берег и продолжал идти. Во второй половине дня остановился, обессиленный, и заснул. Это был единственный день, когда ему удалось поспать несколько часов. Проснувшись на закате, он забрался на самое высокое дерево. Вокруг расстилался кедровый лес – редкий, зеленеющий длинными живыми иголками на ветвях и буреющий мертвыми иглами, усыпавшими землю. На таком фоне гракхи почти незаметны. Да шобр и так был уверен, что они потеряли его след.

Заходящее солнце напоследок окрасило все в розоватый цвет. Даже далекую россыпь камней. И вдруг Ушг увидел, как серовато-розовое полотно захлестнула желтая волна. Прищурился, и далекая волна распалась на непонятной формы тварей, совсем не похожих на поджарые фигуры гракхов. Ушг недоумевал, наблюдая, как они пересекают открытое пространство и вновь растворяются в покрывале леса. Потом вдруг понял, и тело похолодело, как будто вновь погрузилось в холодную воду. «Гракхи загоняют добычу до изнеможения», - вспомнилась чья-то фраза, услышанная когда-то. – «Всегда. Они никогда не проигрывают».

Каждый зверь нес на себе одну особь, вцепившуюся в шкуру товарища. Так стая могла перемещаться без остановки. Один гракх отдыхал, другой бежал с ношей. Потом звери менялись. И как ни была быстра и неутомима выбранная жертва, рано или поздно она приходила в полное изнеможение.

Впервые в жизни Ушг испугался. Спустился вниз, обдирая руки о шершавый ствол. Схватил пожитки и бросился бежать. Надо было добраться до обжитых мест – города, деревни, хотя бы одинокой фермы. Там, возможно, удастся найти защиту.

 

Солнце впивалось в голову, мозги вскипали, череп раскалывался на тысячу кусочков. Воспаленные глаза провалились и обзавелись черными кругами. Уже столько дней и ночей бодрствования они выдержали, что, кажется, разучились видеть. Ноги заплетались, не желая нести тело ровно. Легкие сандалии почти развалились и уже не защищали от уколов иголок и откуда-то выныривающих камней. Поскорей бы уже. Иногда Ушг падал, набивал новые синяки или приобретал новые царапины. Преследовавшие его гракхи жадно слизывали капли крови с земли. Скоро он упадет и уже не сможет подняться. Тогда они набросятся и растерзают. Это мысль билась ярким снопом света в пылающей голове. И звучали слова, снова и снова: «Гракхи загоняют добычу до изнеможения. Они никогда не проигрывают». Он пытался остановиться и принять бой – сейчас, пока еще оставались хоть какие-то силы. Но хищники не спешили атаковать. Они окружали его, ехидно скаля острые морды в немой насмешке. Им тоже погоня далась не особо легко. Шобры – самый выносливый народ Межречья, а Ушг был далеко не самым худшим представителем своего племени. Но гракхи выиграли, еще немного – и добыча будет их.

Ушг споткнулся, полетел в раскаленную пыль. Откуда она здесь? Куда подевались кедровые иглы? Отплевываясь, северянин поднялся. В глазах заплясали черные точки. Сзади послышалось недовольное ворчание. Впереди неровная лента тянулась выбоинами от колес к следующей гряде. Дорога. За столько дней блужданий по горам это была первая встреченная дорога. Интересно, когда он вышел на нее? Сколько времени уже по ней идет? Ушг не сумел ответить на вопросы. Виски в очередной раз сжала дикая боль, и он вновь упал.

Гракхи бросились вперед с ликующим рыком. Тонкие губы на полумордах-полулицах вздернулись, обнажая острые клыки. Еще миг – и они наконец-то вопьются в иссушенное тело, красное, обожженное чуждыми для него лучами южного солнца.

Зигзагом вспыхнула молния и с сухим треском ударила по безволосым телам. Рык перешел в жалобный писк, звери, вырвавшиеся вперед, отпрыгнули назад, прямо на своих соплеменников. Новая вспышка, а за ней еще и еще одна – и вот уже вся сотня гракхов с разочарованным воем отхлынула назад.

-Поднимайся, опасность миновала, - раздался спокойный, невозмутимый голос.

От скалы отделился невысокий человек в светлой одежде. Подошел к Ушгу. Придерживая рукой длинную бороду, склонился над неподвижным северянином.

-Да ты, приятель, кажись без сознания, - брови удивленно изогнулись. Человек достал флягу с водой, побрызгал в лицо Ушгу, влил несколько глотков в пересохший рот.

Гракхи перегруппировались и вновь приближались плотной стеной. Они заслужили добычу. Она уже почти была в их лапах; они вкусили кровь и обезумили от ее вкуса. Двигаясь на полусогнутых лапах, звери готовились к атаке.

Незнакомец поднялся и двинулся им навстречу. В руках он крепко сжимал деревянный посох. Пройдя несколько шагов, остановился и начал что-то бормотать под нос. Деревянный посох нацелился на гракхов. Внезапно по нему прошла странная светлая волна. Деревяшка как будто превратилась в нечто живое, изгибающееся и излучавшее Силу. Посох начал издавать слабое свечение, и вдруг ослепительная вспышка сорвалась с его кончика, влетела в стаю хищников и рассыпалась на разноцветные искры.

Гракхи заскулили, подпрыгивая на месте. Потом развернулись и бросились наутек. Незнакомец провожал их спокойным взглядом. Невысокий, пожилой старец, щуплое телосложение которого не скрывала просторная одежда, он вновь казался безобидным странником.

Разобравшись с гракхами, он вернулся к Ушгу. Пара минут ушла на то, чтобы привести северянина в сознание.

Последнее, что видел Ушг, прежде чем потерять сознание – темнота. Первое, что он увидел, придя в себя – свет. Яркое солнце золотило зеленые ветви секвойи, обесцвечивая их ослепляющими лучами. Жмурясь, Ушг ощутил вдруг влагу на пересохших губах. Кто-то приложил флягу ко рту. Шобр лежал, и драгоценная вода полилась мимо. Недовольно заворчав, Ушг перехватил флягу, сел и принялся пить.

-Только не торопись. Воды много, недалеко есть родник.

Незнакомый голос звучал невозмутимо и уверенно. Утолив жажду, шобр вновь открыл глаза (пить с закрытыми гораздо вкуснее) и все-таки взглянул на своего спасителя. В первый миг он испытал даже некоторое разочарование, увидев немолодого человечка. Потом попристальней взглянул в лицо, изборожденное морщинами, с густой бородой и серыми пронзительными глазами, и обмелел. Перед ним сидел самый настоящий маг. Это было видно и по его облику, и по деревянному посоху, и по манере поведения, преисполненной собственного достоинства.

-Спасибо, господин. Ты спас меня от этих жутких хищников.

-Не стоит благодарности. Я рад помочь ближнему. Долго они преследовали тебя?

Ушг начал рассказывать о своих злоключениях. Внимательно выслушав его, маг покачал седой головой.

-Да, тебе крайне не повезло. Хотя нет – то, что ты наткнулся на меня в здешних диких краях, можно назвать неслыханной удачей. Что думаешь дальше делать? Куда следуешь?

Пришлось признаваться, что никакой определенной цели у Ушга не было. Это удивило мага, и шобр пояснил:

-А что? Земля да дом достались старшим братьям, мне и хлопот мало. Зато повидать Межречье всегда хотелось.

-Ну, если ты странствуешь для собственного удовольствия, то можешь продолжить свой путь со мной. Я буду рад попутчику.

-Да и я, господин, буду рад идти вместе с тобой.

-Меня зовут Стефан. И не зови меня «господин». Надеюсь, мы станем друзьями, а друзьям ни к чему такие официальные обращения.

Дальше они пошли вдвоем. Рослый шобр никак не мог приноровиться к шагу волшебника. Стефан был ниже его на две головы, и скорость его передвижения не могла сравниться со скоростью шобра. Ушг постоянно вырывался вперед, потом останавливался, старался идти медленно, но выработанная с детства привычка заставляла его вновь прибавлять шаг.

Несмотря на слова волшебника о том, что они станут друзьями, Ушг скоро превратился в кого-то вроде слуги для Стефана. Благодарный северянин старался услужить своему спасителю. Он брал на себя хлопоты по благоустройству ночлегов, собирал хворост, разводил костер, готовил еду. Если Стефан высказывал какое-нибудь пожелание, Ушг сломя ноги бросался его выполнять.

Стефан оказался не особо разговорчивым малым. Обычно он был занят размышлениями, несомненно очень глубокомысленными и важными, что явствовало из выражения его строгого лица. Иногда он колдовал. Как-то раз вечером Ушг вернулся с начищенным котелком к костру и увидел, как Стефан рисует замысловатые фигуры посохом по земле и что-то нашептывает при этом. Северянин не стал мешать. Набрал хвороста, чтобы хватило на всю ночь, и устроился спать. Уже засыпая, он слышал невнятное бормотание колдуна.

На следующий день выяснилось, что они шли к городу Реэволд. Ушг никогда не слышал об этом городе и удивлялся, как они, шагая куда глаза глядят, набрели на него.

-Это самый большой город на Юге, - пояснил Стефан. – В него съезжаются отовсюду купцы, спешат наемники, собираются на песенные состязания менестрели. Все дороги ведут в него. Вот мы и пришли.

-Далеко ли до города? – вглядываясь в темный лесок, в который ныряла дорога, спросил Ушг.

-Завтра дойдем. Да, Ушг, поглядывай по сторонам. Говорят, здесь встречаются разбойники, так что из любых кустов может вылететь шальная стрела.

Кажется, маг накаркал этим предостережением. Из гущи зарослей впереди вдруг раздался истошный вопль. Кричал скорей всего ребенок или женщина. Следом донеслись приглушенная брань и шум борьбы.

-На помощь! Кто-нибудь, помогите! Да пошел ты, олух несчастный! – кричал голос.

-Вперед, быстрее! – перехватывая покрепче посох и переходя на бег, сказал Стефан.

Ушг молча рванул вперед. В два прыжка он обогнал волшебника и не увидел, как тот бежит, делая странные пасы руками. Это выглядело бы крайне нелепо, если бы не придорожные камни, которые взмывали в воздух, повинуясь странным движениям, и не летели бы над головой волшебника.

Нырнув под своды деревьев, Ушг увидел группу людей, сбившихся в кучу. По их виду сразу можно было сделать вывод о том, что это разбойники. Численность разбойников заставила шобра сбавить шаг и покрепче сжать тесак.

-Посторонись! – раздался сзади запыхавшийся голос.

Ушг отшатнулся в сторону, оборачиваясь. Потом с размаху сел на землю. Рот распахнулся в удивлении. Стефан стоял, раскручивая над головой посох так, что один его конец описывал в воздухе круг. И следом за посохом над головой волшебника кружились смерчем камни. Раскрутив их хорошенько, волшебник выбросил руку с посохом вперед, и камни роем диких шершней полетели на разбойников. Каждый булыжник нашел свою жертву; никто из грабителей не остался обделен. Дикие вопли - как будто завопил весь лес - каждое дерево, разнеслись по округе.

-Колдун! Это колдун! Будь все проклято! Бежим, ребята! – Ругаясь и угрожая, бандиты бросились врассыпную.

На дороге остался лежать пыльный комочек. Вернее, Ушгу сначала показалось, что это комочек чего-то непонятного или валун размером с табуретку. Но валун зашевелился, разворачиваясь и отряхивая пыль, смешанную кое-где с кровью. Плоская фигурка выпрямилась, горестно охая и стеная. Ушг шумно выдохнул. Девушка, похожая на подростка, худая и нескладная. Серые волосы – не седые, не блондинистые. Именно серые, невзрачные и прямые как пакли. И это не от дорожной пыли. Шобр знал, к какому племени она принадлежит. Краквойи. Племя, поклоняющееся ящерицам. Племя, представители которого сами напоминали юрких и гибких ящерок.

-Ты не пострадала, бедное дитя? – спросил Стефан.

-Вот еще! – фыркнуло дитя. – Эти уроды перепачкали мне всю одежду, а толком схватить так и не сумели.

-Одежду можно привести в порядок. Давай я тебя осмотрю немного. Да, кажется, ты отделалась парой синяков и царапин. Повезло.

-Да я вообще не понимаю, с какого бодуна они на меня напали! Скока раз здесь ходила – и ничегошеньки! Взять-то с меня нечего, как ни старайся.

Глядя на ее одеяние из грубого полотна, Ушг мысленно согласился с этим утверждением. На краквойи редко покушались – и в смысле наживы, и в смысле похоти. С этого народа нечего было взять, рабы из них получались строптивые и никудышные, а специфичный запах кожи и невзрачный вид не способствовали тому, чтобы женщины племени слыли красотками. Да что там! Чтобы прельститься женщиной из рода краквойи, нужно было слишком много выпить.

-Так и бывает. Сто раз пройдешь – и ничего не случится, а на сто первый в беду встрянешь, - сказал Стефан. И добавил: - Хочешь, мы доведем тебя до города? С нами ты будешь в большей безопасности, чем одна.

-Ну-у… Давай, что ли. Не скажу, чтобы я направлялась в Реэволд, но могу и туда заглянуть.

-Тогда на том и порешим, - кивнул волшебник и вытер невольную слезу. Специфичный запах, действовавший наподобие лука и частенько заставлявший слезиться глаза, уже дошел до него.

 

Толстый сук выскользнул из ладони. Ушг не стал наклоняться за ним и пошел к костру, сжимая уже набранную охапку хвороста. Легкая истома владела им. Возможно, виной тому был вечер, еще хранивший жар солнечного дня и быстро перетекавший в бархатную ночь, да наполненный ароматом кедровых игл воздух. А может, полыхающий на фоне гор костер. Искорки взмывали к небу, соревнуясь, кто достигнет снежных вершин; серый дым поднимался вертикально вверх и делил весь мир на две половинки.

Но может, причиной непонятного томления было сознание того, что это последняя ночь под открытым небом и завтра они уже войдут в огромный, неизвестный город.

И уж точно истома не была вызвана Дорой, как звали девушку, спасенную днем. Маленькая, худенькая, она сидела на камнях в неловкой позе и колола камнем орехи. Быстро, ловко, и ничуть не заботясь о том, что стук булыжника разбивает хрустальную тишину гор.

-Будешь? – она протянула Ушгу узенькую ладонь.

-Ну… Давай, - захваченный врасплох, он взял орехи. Уселся возле костра, скрестив ноги, но и в сидящем положении была видна огромная разница в росте между ним и маленькой Дорой.

-Слушай, а какой он – город? – Спросил Ушг.

-Ты что, ни разу там не был? – Белесые брови удивленно поползли вверх.

-Я вообще не с этих мест.

-А-а… То-то же я гляжу, ты какой-то странный.

-Странный?

-Да. Ни разу таких не видала. Ты кто?

-Я из шобров буду. Так что насчет города-то?

На простоватом личике отразилось глубокое раздумье.

-Город – он большой, шумный. Людей всегда много разных наезжает, дома каменные, красивые. На главной площади не протолкнуться, а на здешние дворцы чужеземцы ходят поглазеть. В общем, это смотреть надо.

-А ты, стал быть, там и живешь?

-Не, я не отсюдова. Я туда заглядывала, да, но вообще я не с этих краев. Мне до родной деревни дня три пути, не меньше. Я сюда так забрела.

-И не страшно, одной-то?

-Cколька ходила – ни разу ничего не приключалось. Тока в этот раз и попала.

У нее было чуть приплюснутое лицо с большими, почти круглыми глазами. Маленький, чуток вздернутый носик. Оказалось, что она любит поболтать, и вскоре шобр был просвещен и о городе, и об обычаях краквойи. В разговоре не участвовал только Стефан. Как обычно, он сидел чуть в стороне, погрузившись в изучение истрепанной книжонки, наверняка магической направленности.

Город очаровал Ушга узкими извилистыми улочками, увитыми запахом пряностей. Удивил роскошью дворцов – огромных, с широкими полукруглыми башнями, подмигивавшими солнцу белоснежными куполами. Шобра тянуло к южанкам, взгляд черных глаз которых одновременно был стыдлив и обжигающ. Такими же были их наряды. Горожанки носили широкие шаровары и оставляли обнаженными гибкие смуглые талии. Нижнюю часть лица они скрывали тонкими вуалями, зато над полосками ткани светились удлиненные, чуть раскосые глаза.

Жизнь кипела в городе. На главном базаре было не протолкнуться. «Куда прешь, баран, за шапкой султана спешишь, что ли?!», - кричали торговцы Ушгу, продиравшемуся сквозь толпу.

«Ты что, думал, украсть сможешь?», - орал на пойманного воришку купец. – «Да моя лавка стережется лучше, чем шапка султана!».

«Не боитесь, слуги у меня расторопные, кушанья приготовят так быстро, как будто шапку султана носят», - подмигнул хозяин таверны, обещая скорый обед.

После где-то десятого упоминания о пресловутой шапке Ушг обратился с расспросами к магу.

-Да, это местное чудо. Давно уж стало притчей во языцех. Шапка султана принадлежит первому визирю здешнего султана. По совместительству, кстати, этот визирь самый могущественный маг здешних краев. Эта шапка может сделать невидимым ее обладателя, может перенести его на сотни миль за один миг, может ускорить его движения так, что за ним будет не угнаться. Ну, у нее еще есть много магических свойств, поэтому ее по праву называют самым сильным магическим артефактом нашего Юга. Она хранится во дворце визиря, в отдельной башне. Многие воры пытались завладеть ею, но все без толку. Визирь стережет ее пуще глаз своих. Он владеет артефактом уже почти сотню лет и крайне гордится им. А еще пуще гордятся шапкой султана горожане, вот и поминают при каждом слове.

-А что, много желающих завладеть этой шапкой? Тогда давно должны были найти способ утащить ее.

-Это трудно. Из дворца путь в башню закрыт магической пеленой. Башня с трех сторон окружена рвом с водой. В середине рва проходит металлическая ограда. Сама башня неприступна – без дверей, без окон. Высокие гладкие стены и все.

-Ну, маги-то должны были уловчиться. Для них стены – не преграда.

-В башне невозможна никакая магия, кроме магии самой шапки. Так что обычные воры, ловкие и юркие, имеют больше шансов, чем седовласые волшебники, нажившие себе радикулит за свитками в книжных хранилищах.

-Наверняка ограда проржавела или прогнила. Ее можно легко подпилить.

-Дык на поверхности если пилить, то быстро заметят. А вот под водой…

-Для меня что под водой, что на дне – без разницы,- похвастался Ушг. – Я бы легко справился с оградой.

-А что, в башне совсем-совсем нет окон? – задумчиво спросила девушка.

-Ну… Почти. Наверху парочка имеется.

-Тогда я могла бы вскарабкаться по стене до окна. Для меня не существует непреодолимых стен.

-А и вправду, - усмехнулся маг. – Мы с вами идеальная команда, чтобы забраться в башню. Ушг отлично ныряет, ты великолепно лазаешь по гладким стенам. А я знаю все преграды, что могут встретиться на пути и знаю, где искать шапку султана. Мы втроем можем совершить то, что не удалось никому в течение ста лет!

-Пойти бы посмотреть на эту башню, - заметил Ушг. – Там и видно будет.

Поглазеть на башню собиралось множество любопытных. Они толпились возле набережной, облокачиваясь на белые мраморные перила и задирая головы вверх, чтоб разглядеть неприступную твердыню. Гладкая стена белела невинностью светлого камня, как будто не было тех десятков несчастных, пытавшихся проникнуть в башню и окрасивших ее своей кровью. Стену омывала недвижная вода; ее зловещая темная поверхность казалось провалом куда-то в нескончаемую бездну. Широкий ров пересекала посередине металлическая ограда. Ушг содрогнулся, представив себе, что придется нырять в затхлую воду, от которой тянуло тиной.

На другой стороне рва вода начинала отсчет рвущемуся в небо камню. Стена казалась монолитной. Ушгу пришлось напрячь зрение, чтобы различить еле заметные швы между камнями. Где-то высоко-высоко башня оканчивалась плоской крышей, под которой было два окна.

-Ну, я-то решетку сумею перепилить, - Ушг постарался, чтобы его голос прозвучал бесстрастно. – А вот справится ли Дора с подъемом – это вопрос.

-Да, - подтвердил Стефан. – Основная охрана – со стороны дворца, потому что известно, что стена очень гладкая, по ней никому не вскарабкаться.

Худышка фыркнула.

-Я-то поднимусь, краквойи я или нет? Тут главное – не заметят ли меня, пока буду лезть.

-Это уж я могу устроить, - ответил маг. – Полезешь ночью. И заодно я нашлю непогоду в этот момент.

-Ты говорил, магия не сработает, - напомнил Ушг.

-Да, когда я внутри башни. Но пока снаружи – она со мной.

-Ну что, тогда на штурм? – спросил шобр. – Мне уже кажется, что шапка ждет, когда мы за ней придем.

-Давайте! – горячо поддержала Дора. – Я уверена в успехе: забраться по этой стене плевое дело, а вы уж как-нибудь по лестнице взберетесь.

Маг пожевал губами, смерил взглядом высоченную башню.

-Что ж, решено. Ушг, сколько тебе надо времени, чтобы подпилить решетку?

-Пару ночей, полагаю.

-Ну, этой ночкой и начинай.

Вода отдавала тиной и затхлостью. К тому же она оказалось на удивление холодной. Лезть в нее совершенно не хотелось. Превозмогая себя, шобр нырнул, под водой добрался до металлических прутьев, обследовал их и принялся перепиливать. Всю ночь он провел под водой, не появляясь на поверхности и иногда всплывая, чтобы вдохнуть воздух через тростинку. Лишь перед рассветом шобр приплелся домой - измученный, ослабевший от пиявок, присосавшихся за долгие часы, проведенные под водой.

-Ну, как успехи? – несмотря на ранний час, маг встретил его у дверей.

-Одну решетку перепилил. Осталось еще парочку и можно будет отогнуть.

-За сколько справишься? За следующую ночь успеешь?

-Не знаю. Это как пойдет.

-Должен успеть, - резко так. Тон такой, каким родители разговаривают с загулявшими подростками.

Ушг удивленно приподнял брови.

-Хорошо, постараюсь.

Но за следующую ночь он не успел. Прошло целых три ночи, прежде чем стальные прутья были перепилены и отогнуты так, чтобы образовалось достаточных размеров отверстие. Маг, торопивший всю дорогу, вдруг заявил, что теперь придется подождать. И они ждали еще где-то с неделю, посвящая все время обсуждениям предстоящей операции и мечтая о том времени, когда волшебный артефакт окажется у них.

Ночь выдалась темная. Резкий, почти шквальный ветер гнал по небу рванные тучи.

-А он не сдует Дору? – осведомился Ушг.

-Меня-то? Да ни в жизнь, - отрезала девушка.

Стефан задумался, привычно поджав губы.

-Я создам вокруг тебя щит, чтобы ни ветер, ни дождь тебя не достали, - пообещал он Доре.

Когда подошли ко рву, началась буря. Черные тучи нависали над самой башней; дождь поливал косыми очередями, ветер пробирал до костей.

-Зато никто носу на улицу не покажет, - резюмировал маг. – А нам все едино в воду лезть.

Дора, у которой зуб на зуб не попадал от холода, только хмыкнула. Но, когда она поняла, что им надо не только залезть в воду, но и нырнуть, чтобы добраться до дыры в решетке, девушка все же возмутилась.

-Да не хочу я с головой под воду! От роду такого не пробовала. Я вам не водяная крыса.

-Деточка, - умоляюще говорил маг. – Да это же быстро. Раз – и пролезешь через решетку, Ушг поможет.

-Холодно! Я в воде совсем околею.

-Ничего, по стене карабкаться будешь, согреешься. Ну же, давай решайся скорее.

Дора ломалась. С трудом согласившись, она снова пошла на попятный, когда наступил момент лезть в воду.

-Я плавать не умею! – пищала она. – Вода холодная! И мокрая! Не буду я нырять!

На каждый ее довод Стефан тут же придумывал возражение, а Ушг, уже перемахнувший через ограду и стоявший по колено в воде, на скрытом под воде уступчике, кивал головой.

-Ну и не надо уметь – только держись за плечо Ушга… Да не такая уж и холодная, это только кажется – на ветру гораздо холоднее… Мокрая… А ты сама-то сухая? Ты главное подумай, что в башне нас ждет. Ведь с шапкой султана мы получим все, что только пожелаем. Ну же, Дора, давай полезай.

В конце концов девушка все же влезла в воду. Стефан пытался проводить их взглядом, но дождь бил прямо в лицо, а ночь вокруг разлилась столь темная, что разглядеть можно было лишь то, что находилось под самым носом. Поэтому маг просто вглядывался в чернильную тьму, борясь с искушением потратить столь нужные магические силы на осмотр. И он не видел, как в нескольких метрах от него выясняли отношения две головы, торчавшие из воды.

-Что ж ты…буль-буль… там же глубоко… буль-буль… я думала, дыра рядом… буль-буль-буль, - пыталась перекричать ветер одна голова.

-Дык если ближе, то заметили бы. Ну же, давай еще разок попробуем!

-Нет… буль-буль… Ох, и зачем я….

Потом головы все же договорились и разом исчезли под водой. Косой дождь тут же яростно поглотил круги, расходившиеся от них.

Стефан уже изнывал от нетерпения, когда рядом с ним появилась длинная тощая тень, как по мановению рожденная тьмой.

-Пойдем, Стефан. Дора уже карабкается наверх.

Только теперь маг применил магическое зрение. Миг – и ночь разверзлась, перестав скрывать маленькую нескладную фигурку, взбиравшуюся по стене. Поставив вокруг нее защитный колпак, как и обещал, Стефан без колебаний влез в затхлый пруд. Вскоре он сам оценил глубину, на которой Ушг сделал проход сквозь решетку. Великолепно плавающему шобру не пришло в голову, что его товарищи не умеют глубоко нырять. Однако маг мужественно полез между прутьями, зацепился за отогнутый стальной обрывок, с помощью Ушга все же освободился и вынырнул с другой стороны, тяжело дыша и чувствуя, как отчаянно колотится сердце в груди.

Вдвоем они подплыли к стене и принялись ждать. Прошла целая вечность, прежде чем рядом с ними затрепыхалась на ветру веревочная лестница.

-Ну… Вперед, - Стефан первым полез вверх.

Пожилой маг бодро преодолевал веревочные ступеньки. Ушг, в глубине души сомневавшийся, что это препятствие окажется под силу Стефану, почувствовал облегчение. Лестница раскачивалась под яростными порывами ветра, проливной дождь не давал раскрыть глаза. Видимо, Стефан экономил магические силы, а может, они уходили на поддержание удивительной прыткости мага: шобр с некоторым трудом поддерживал заданный темп. Наверху лестница уже не раскачивалась, лишь билась об стену, больно ударяя пальцы.

Стефан резво полез в небольшое окошко под самой башней, потом вдруг приостановился. После томительной паузы маг исчез в темноте оконного провала. Ушг змеей последовал за ним, как вдруг обратил внимание на темные пятна, покрывавшие белый камень стен. «Кровь», - обожгло его. – «Неужели Стефан поранился?»

Ловкий шобр скользнул внутрь помещения, легко избегнув острых осколков, торчавших по периметру окна. В комнате, куда он попал, было темно и тихо, лишь буря, бушевавшая за окном, легким эхом прокатывалась вглубь. А воздух здесь был пыльный, пропитанный какими-то застарелыми запахами пряностей, как будто в закупоренной банке. Ушг шагнул вперед, и босая мокрая нога гулко шмякнулась о каменный пол. Где-то в темноте от стен отозвалось слабое эхо. Замерев, шобр пытался разобрать хоть что-нибудь вокруг. «И зачем меня нелегкая понесла за этой чертовой шапкой?», - подумал он. – «А вдруг сейчас схватят!».

Напрягая зрение, Ушг рассмотрел в противоположной стене дверной проем. Оттуда вдруг донеслись негромкие звуки – что-то, похожее на рычание и стук. Ушг бросился туда и увидел мага. Стефан, вооружившись отмычками, склонился над небольшим сундуком, пытаясь его открыть. Тот не открывался, подскакивал от лихорадочных действий мага и производил стук, услышанный шобром.

-Это она и есть? В смысле, шапка там, внутри? – подходя ближе, спросил Ушг.

-Да. Помоги открыть.

Сундук был железный, украшенный металлической ажурной резьбой и окованный толстыми полосами. Ушг бросил на него мимолетный взгляд, спросил:

-А Дора где?

-Там, - маг, не отрываясь от сундука, кивком показал на комнату, откуда они только что пришли.

Ушг, не говоря ни слова, вернулся назад. Услышал тихое поскуливание и только теперь обнаружил хрупкое тельце, обмякшее у стены.

-Дора! Что с тобой? Ты поранилась?

Девушка чуть шевельнулась, приподнялась.

-Как вы долго, - прошептала она. – Там ловушка была… В окне… Меня всю порезало.

Ушг понял, откуда пятна, обнаруженные на стене. Протянул руку вперед, в темноту. Пальцы наткнулись на что-то мокрое, липкое. Кровь. Из соседней комнаты вдруг выбился лучик света – это Стефан зажег специально захваченную свечку, и в колеблющемся свете шобр вдруг увидал темную полосу, протянувшуюся от окна к скрюченному тельцу. Холодный пот прошиб шобра. Ушг не умел врачевать, растерянность и ужас на какой-то миг сковали его.

-Сейчас. Погоди секунду, я сейчас, - пробормотал он потом и, вскочив, бросился к магу.

-Стефан!

Маг был полностью поглощен процессом открытия сундука. Теперь в руках у него был нож, который он пытался пропихнуть между крышкой и самим сундуком. Ощерившись, подобно крысе, с остервенелым взглядом Стефан возился с замком, бормоча себе что-то под нос, и не обратил внимания на Ушга.

-Стефан! Там Дора, она ранена, истекает кровью.

-Ушг! У нас мало времени, сюда могут придти в любой момент. Помоги открыть сундук!

-Ты что, не слышишь меня, Стефан?! Дора ранена, ей нужно немедленно помочь.

-Шапка легко вылечит ее. Давай, Ушг, попробуй теперь ты!..

Ушг взял ножик из рук мага и принялся ковыряться с замком. Стефан в нетерпении наблюдал за ним, кусая губы.

-Ну же, ну! – шептал он. – Давай, открывайся! Сколько ж времени я ждал!

-Сколько? – удивленный шобр выпрямился, оставив сундук в покое.

-Не отвлекайся, - отмахнулся маг. – Слышишь?.. Сюда идут.

Ушг услышал далекие звуки шагов, бросил взгляд на дверь, ведущую из комнаты. Она была закрыта на тяжелый засов – видимо, Стефан подстраховался.

-Нет, постой-ка, - медленно проговорил шобр. – Я должен разобраться. Ты давно уже хочешь украсть эту шапку?

-Я мечтал об этом десятки лет! Да и все маги мечтают об этом же! И теперь, когда шапка совсем рядом…

Закрытую дверь толкнули. Потом стали колотить чем-то тяжелым, пытаясь выбить.

-Ладно, откроем внизу, - маг подхватил сундук и бросился к открытому окну. Не оглядываясь на лежавшую девушку, потерявшую сознание, не глядя, последовал ли за ним шобр, Стефан вскарабкался на подоконник, крепко прижимая к себе сундук.

-Стой! – вскричал Ушг. – Как же так? Мы не можем бросить Дору здесь!

-А зачем она нам? Все, ее роль выполнена, - дикая усмешка скользнула по лицу мага.

Мгновение – и в голове шобра как будто разорвалась пелена. Он в новом свете увидел историю знакомства с магом. А в следующий миг схватил Стефана за плечо, сдернул с подоконника и выхватил сундук.

-Вот значит как! Признайся, ты все это подстроил. О боги, а я-то ломал голову, откуда у гракхов такое непонятное упрямство!

Шобр был выше и сильнее Стефана, к тому же у него оставался нож. В дверь стучали, она все еще не поддавалась, но вряд ли выдержала бы длительный натиск. Маг заскулил.

-Пожалуйста, Ушг, ну что ты такое говоришь. Вспомни, я ведь спас тебя!

-Спас! От напасти, которую сам же и наслал, не так ли?.. Долго обдумывал идеальную команду?..

Ушг не мог поймать бегающего взгляда старика, и все больше убеждался в правильности своей догадки. О боги, как же он мог быть так слеп! И зачем вообще согласился на эту авантюру! А впрочем, легкое воздействие магии… Той самой, что не действует сейчас, пока они находятся в башне…

С грохотом шобр поставил сундук на каменный пол. Вставил нож в щель между крышкой и стенкой, сильно нажал – и замок с жалобным звоном сломался, крышка откинулась и ларец открылся. Наконец-то – дверь уже стала поддаваться.

Шапка была великолепна. Сверкающая драгоценными камнями и золотом вышивки, складывавшейся в непонятные символы, она, казалось, озарила комнату. Но шобру некогда было рассматривать могущественный артефакт. Быстрым движением он нахлобучил шапку себе на голову, отшвырнул бросившегося на него мага и подхватил на руки девушку.

-Прощай, Стефан. Счастливо оставаться, - произнес он, и вокруг него вдруг заклубился белоснежный туман.

-Нет! Нет, ты не можешь меня бросить, - закричал маг. Голос его почти срывался на визг.

Бросившись вновь к Ушгу, он вцепился в рукав шобра.

-Не оставляй меня, нет! Знаешь, что они со мной сотворят!.. Вспомни, что я сделал для тебя! Вот она, цена твоей благодарности!

-А что ты сделал?!.. Давай, Стефан, скажи правду – и, может, я передумаю.

Стефан сжался под немигающим взглядом шобра.

-Прости, Ушг, я не хотел. Я не знал, что так получится. Мне нужно было добыть эту шапку. Я пробовал три раза, и всякий раз попытки срывались. Но в этот… В этот раз… Ушг, мы ведь будем могущественны, у нас будет все…

Входная дверь уже почти сломалась. Ушг не стал отвечать магу – лишь взглянул - холодно, жестко. Еще совсем недавно он готов был отдать жизнь за этого человека, сейчас же испуганный и раздавленный старик вызывал у шобра лишь отвращение. Удерживая девушку одной рукой, другой Ушг вонзил нож в грудь Стефана – в самое сердце.

-Это все, что я могу для тебя сделать, - прошептал он и исчез в клубах тумана.