Блуждающие огоньки

 

 

 

- Костёр давно погас, а ты всё слушаешь,

Ночноё облако скрыло луну.

Я расскажу тебе, как жил с цыганами,

Как я ушёл то них и почему.

 

Среди ночного леса слышался гитарный перебор и приятный мужской голос. Я шёл по чаще и уже не надеялся выйти, но услышал это спасительное пение Я направился по направлению к голосу. Через несколько минут деревья резко отступили в ночной сумрак, а я оказался на поляне, освещённой пламенем костра. Вокруг него сидели люди, возраст которых, как я ни пытался, определить не смог. Один из них держал в руках гитару и его пальцы плавно скользили по струнам. Он продолжал петь.

 

- В цыганский табор я попал мальчонкою,

Цыганку стройную я полюбил.

Но я не знал тогда всю жизнь цыганскую,

Любовь цыганскую не знал тогда.

 

Заметив меня, музыкант прекратил пение. Все смотрели на меня и молчали. На их лицах не читалось ничего кроме интереса, а в глазах горел озорной огонёк.

 

 

* * *

 

 

 

- Да, в этом лесу не мудрено заблудиться. Много баек ходит про эти места, но вы им не верьте - враки всё это.

- Слухи да небылицы на пустом месте не возникают. - Ответил я.

- Люди склонны верить в свои страхи. Ведь каждый человек чего-то боится. Кто-то огня, кто-то тёмного поворота, а некоторые боятся заблудиться.

Я недоверчиво взглянул на нового знакомого.

- Не обижайтесь. Это я к примеру сказал. Да, вы так и не сообщили нам своего имени и кто вы.

- А?! Да, извините. Меня зовут Виталий. Я филолог. Занимаюсь устным народным творчеством. Изучаю сказания, устные рассказы, собираю поговорки и всё такое. - Ответил я.

- Учёный значит, - сказал кто-то по другую сторону костра. - А как вас угораздило очутится ночью посреди этого леса? Неужто Бабу-Ягу искали?!

- Я шёл в деревню Митяево. Днём было очень жарко и я решил срезать через лес. Незаметно наступила ночь. Я потерял тропинку и направление. Вот и заблудился.

- А зачем вам Митяево? - Поинтересовалась женщина, одетая в какие-то лохмотья.

- Недоброе это место. Недобрая ходит о нём слава.

- Интересно было бы послушать! Вы ещё упоминали об этом лесе. Что в нём странного?

- Да поговаривают людишки о странном происшествии, неподалёку от этого места случившемся. - Подал голос бородач с кружкой пива.

Я пытливо смотрел на новых знакомых в ожидании интересной истории. Народ затих и музыкант, отложив гитару, начал свой рассказ.

* * *

 

Не знаю уж сколько лет прошло с того времени, а люди говорят об этом до сих пор. Случилось это в один из жарких летних деньков, какие тут часто случаются. Местная молодёжь собралась за околицей, чтобы выпить да побаловаться всласть. Когда всё было выпито, а смелости прибавилось втрое, решили они пойти на кладбище - могилки пограбить. Нечистое это дело, да пьяному что?! Кладбище это находится окурат посреди леса. Не знаю кто его, так сказать, организовал, но человек этот был явно не божий слуга. Рабов христовых в чаще да посреди лесов не хоронят! Хоронили там в основном злодеев да богохульников. Слух ходил, что души проклятые так и летают по ночам, озорничают над случайными путниками.

Ну вот, значит, пошли наши гуляки на кладбище. Стали могилки грабить да побрякушки по карманам распихивать. Ночь уже была тёмная-претёмная, ни зги не видно. Мало стало разбоя бедолагам, начали они на мёртвых костях разврат чинить. Всем было весело, всех тьма покрывала. Только один парень не веселился. Тревожно ему было. Понимал, что мёртвых гневают, кости оскорбляют. Сидел, значит, он на камушке надгробном, отвороченном и чувствовал, как что-то мерзкое и холодное закрадывается внутрь ему. В самую душу, значит. И не выгонишь, не вырежешь чертовщину эту.

Вдруг видит, мелькнул меж могилок голубой огонёк. Маленький, как светляк, но яркий, как факел. Мелькнул и скрылся за другой могилой. Глядь с другой стороны мелькнул. Глядь, их уже два, три. Пошел парень посмотреть, что это за огоньки-то такие непонятные. Подходит к той могилке - да нет там никаких огоньков! Посмотрел детина на друзей-подруг своих. А те грешат во всю и ничегошеньки не замечают. Посмотрел в сторону, а в чаще опять огоньки мелькают. Любопытство обуяло парня - пошел он в лес за светлячками невиданными. Идет он по чаще и не видит вокруг ничего, ничего не чует. Ноги будто сами несут куда-то. А огоньки знай себе мелькают то тут, то там. То меж деревьев вековых проскочат, то под ногами юркнут, то над головой повиснут.

Вроде и соображал парень, что к болотам зыбким идет, что погибнет он там, да только ноги его не слушались, только тянулась душа его за невиданным светом. Вышел он на поляну. Только полянка была вовсе не полянка, а что не наесть самое топкое болото! Мох рос на нем ржавый, да деревья стояли там черные да голые. Мертвые. А огоньки собрались вместе и кружат посреди полянки. Светятся, озаряя мертвую трясину, манят парня, зовут. Занес он ногу, чтобы вступить в погибельную землю, но чувствует, будто кто-то положил ему руку на плече.

Дурман из головы как ветром выдуло! Осознал он, что одной ногой уже в болоте, стал осенять себя крестным знаменем, "Отче наш" скороговоркой читать. И чувствует, что та рука его как дернет, да как выдернет из болота. Сидит парень на краю болота, смотрит - нет никаких огоньков. Побрел он осторожной поступью к друзьям своим. По дороге все крестился и молитву вслух читал.

Не дошел он до кладбища старого, вывела его тропинка из леса прямо к деревне. Пришел парень домой, еще раз, помолился, и спать лег. Рассказывал он потом друзьям своим про наваждение ночное, да только ему никто не поверил.

 

* * *

 

Музыкант закончил свое повествование и пытливо посмотрел на меня. Его черные глаза в свете костра казались какими-то странными, завораживающими, таинственными.

- Жуткая история. - Сказал я подавленно.

- Это всего лишь глупые слухи! Верят же люди во всякую чушь!

- Бесы, демоны, ведьмы - это пережитки прошлого и никому ненужные суеверия. - Сказала женщина в лохмотьях.

Бородач махнул рукой.

- Хватит об этом. Запугали бедного гостя. У нас они и так редко бывают.

- Последний лет сто назад ушел, кажется, - Усмехнулся кто-то у костра.

- Хватит, я сказал! Иван, сыграй что-нибудь для нашего гостя.

Иван снова взял гитару, и по ночной мгле понеслась песня:

 

Однажды вечером я вышел из дому

Я вышел из дому, дул ветерок.

Гляжу, цыганка та с другим целуется,

И острый нож блеснул в моей руке.

Гляжу, цыганка та с другим целуется,

И острый нож блеснул в моей руке.

 

Я слушал песню и обдумывал все, что рассказали мне эти странные люди. Кто они? Как здесь оказались и что делают? Эти вопросы меня мучили на протяжении всего выступления музыканта. Но задать их я не решился. Я не заметил, как у меня начали слипаться глаза. Сквозь наступающий сон я слышал задушевное пение Ивана:

 

Костер давно погас, а ты все слушаешь,

Ночное облако скрыло луну.

Я рассказал тебе, как жил с цыганами,

Как я ушел то них и почему.

 

 

* * *

 

 

 

На рассвете, еще до восхода солнца, бородач аккуратно разбудил меня и указал путь до Митяева. До деревни я добрался без приключений.

Очутившись в деревне, я сразу направился к бабе Матрене, уже знакомой мне по прошлой поездке. Она радостно встретила меня и с восторженными криками и хлопотами проводила в избу. За накрытым столом я поведал ей о своей дороге и странных незнакомцах. Когда я о них рассказывать ее кидало то в жар, то в дрожь. Поле она побежала к иконе в красном углу и, крестя меня, долго молилась.

- Что случилось, Матрена Ивановна?

- Это не люди тебя приютили, а бесы приметили. Господи, за что?

- Что "за что?"

- Давно они тут, сынок, не объявлялись. Выгнали их священники. Да видно после войны опять повылазили. Греха-то сколько люди поначинили! Берегись теперь, Вадюша! На примете ты у них, видно грех на тебе.

 

* * *

 

 

Я провел в Митяеве две недели за работой. Ничего необычного за это время не происходило. Обычная деревенская жизнь в глуши. Когда я уезжал, баба Матрена благословила меня:

- Ступай с Богом, Вадюша. Берегись бесов нечистых, да ведем коварных.

Я ушел. Не верю я в эти предрассудки. Нет никакой нечистой силы и бога нет. Есть человек с его великими возможностями.

Я шел по ровной дороге и думал о всех этих глупостях, пока не уперся в завал на тракте. От главной дороги в сторону уходила тропинка. Ее тонкая нить вела прямо в лес.

Спускалась ночь. Лес становился все чернее и гуще, но вдруг расступился. Я увидел улыбающихся мне людей у костра и услышал знакомое пение.


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...